Мы публикуем отрывок из книги, выпущенной «Вечеркой» – «10 правил, которые необходимо знать при посещении храма».
К исповеди нужно тщательно готовиться: вспомнить свои грехи, можно записать их на бумагу, прочитать положенные молитвы, стараться исповедоваться регулярно.
Рассказывает Протоиерей Олег Стеняев, священник храма Рождества Иоанна Предтечи в Сокольниках:
— Как готовиться к таинству исповеди?
— Таинство исповеди требует тщательной подготовки. Человек должен понимать, что исповедь совершается не перед священником, а перед самим Христом, а служитель церкви только свидетель исповеди. Задача человека на исповеди — обвинять себя, а не оправдывать, как мы часто поступаем в обычной, повседневной жизни. В момент, когда мы себя обвиняем, Бог становится нашим оправданием. Он начинает оправдывать нас, видя такое наше смирение.
Лучше готовиться и к исповеди, и к святому Причастию. Потому что если избавиться от грехов на исповеди, но не наполнить свою душу присутствием Христа, ее могут заполонить нечистые духи. Воцерковленному человеку нужно три дня поститься. Тому, кто в первый раз и кому тяжело может даваться пост, даются послабления — поститься можно один день. То есть не вкушать скоромного, молочного, белкового и читать молитвы. Это — обязательно! Также не стоит забывать о трех днях целомудренного поведения.
Однако если вы впервые идете в храм и не прочитали положенные молитвы, надо знать — в храме специально для таких людей читают молитвы! Человек просто должен выслушать их.
С утра ничего не есть и не пить, даже кофе или чай. Приходить на исповедь надо вовремя, не опаздывать, к священнику подойти заранее, если в первый раз — сказать ему об этом. Потому как в этом случае священник должен будет проявить большее внимание. Некоторым рекомендуется записывать свои грехи, дабы не забыть, потом эта бумага передается священнику.
После исповеди она сжигается. То есть разрешается свои грехи вслух не проговаривать, отдав бумажку священнику, который прочитает.
После исповеди священник читает разрешительную молитву, после чего тот, кто исповедовался, целует крест и Евангелие. Затем он спрашивает благословение на Причастие и ожидает, когда вынесут Чашу со Святым Причастием.
Важно знать, что, несмотря на то, что к исповеди надо готовиться, бывает так, что человек совершил грех и на душе ему тяжело. В таком случае допустимо прийти и исповедаться, без Причастия, и спросить у священника, когда ему прийти причаститься.
— А нужно ли расшифровывать грехи, которые называешь или записываешь на бумаге?
— Достаточно лаконичной записи на бумаге. Если говорить о распространенных сейчас грехах, то возьмем, к примеру, прелюбодеяние.
Здесь пишется так: если это измена жене или мужу — прелюбодеяние, если одинокий человек имел сексуальные отношения, но без придания им священного характера (освященными отношениями считаются те, от которых рождаются дети), такие отношения называются блуд. Подробностей здесь не надо.
— Можно ли просить прощения за грехи, которые ты не помнишь?
— В христианстве существует совершенно особое таинство — соборования. Совершается оно обычно над больными людьми. Человек не всегда может понять, за что ему эта или иная болезнь, потому что может элементарно не помнить. А болезнь, наверняка, связана с грехами. Вот именно на соборовании и снимаются забытые грехи. Человеку становится лучше, его тело и душа исцеляется.
— Если грехи повторяются от исповеди к исповеди, нужно ли их каждый раз исповедовать?
— Никогда нельзя думать, что с грехом нельзя справиться. Чем регулярнее человек будет исповедоваться и причащаться, тем меньше будет его склонность к греху. У многих возникает вопрос — зачем причащаться, если ты уже исповедовался и грехов на тебе нет? А смысл в том, что на Причастии искореняется сама склонность, тяга к греху. Ведь грех — это продукт некой предрасположенности, психических эмоций и переживаний. Потому Причастие — это радикальное средство в борьбе с грехами.
— А если человек не чувствует за собой грехов, должен ли он исповедоваться?
— Не видение своих грехов мы считаем болезненным духовным состоянием. Есть две крайности. Приведу пример. Приходит человек на исповедь и говорит: «Грешен во всем!» Я его спрашиваю: «Кого топором убил, утопил?» Он отвечает: «Да что вы! Нет, конечно». А что тогда? И начинается исповедь.
Есть другая крайность. Человек приходит: я не чувствую за собой грехов. На что я отвечаю: Тогда идите, и есть другие религиозные группы, где люди вообще не исповедуются (я имею в виду другие религии). У нас, христиан, все строится на избавлении от грехов — крещение, исповедование, причащение — каждое таинство связано с оставлением грехов. Человек в недоумении: «Я же христианин!» Отвечаю ему: «Тогда давай посмотрим, какой ты христианин. Ты посты соблюдаешь?» Нет. «В церковь часто ходишь?» Нет. «Когда последний раз был у матери? По телефону общаешься? Значит, не исполняешь заповедь почитания отца и матери». Священник как раз и обязан показать, что нет безгрешных людей. Ты не убивал, но прелюбодействовал. Ты не прелюбодействовал, но воровал. Не воровал — так завидовал. А в Писании сказано: виновен в одном — виновен во всем.
— А с какого возраста могут исповедоваться дети?
— Детям рекомендуется с семи лет. К детям совсем другой подход. Священник не может спросить у ребенка, скажем, о прелюбодеянии. Он спросит, хорошо ли мальчик относится к девочкам, не дергает ли он их за косу, а у девочки — не дерется ли она с мальчиками, не ругается, нормальные отношения в классе, на улице. То есть для ребенка исповедь имеет другой формат. И когда мы оканчиваем исповедь ребенка, мы всегда у него спрашиваем: а что ты делаешь для того, чтобы исправиться? И дети по-разному отвечают. Но надо добиться, чтобы он сказал, что просит прощения. Если он скажет, что я, к примеру, молюсь, — это хорошо. Или я хожу в церковь, — это тоже хорошо. Но если ты кого обидел, с родителями поссорился, как ты решаешь это вопрос? Если он скажет, что просит прощения, тогда на этом исповедь оканчивается.
— А можно исповедоваться и не причащаться и, наоборот, причаститься, не исповедовавшись?
— Причащаться без исповеди не рекомендуется, потому как Причастие это особое таинство, требующее подготовки. Известны случаи, когда человек умирает, причастившись без предварительной исповеди. Причастие без исповеди — этот тот комический случай, когда человек сам себя провозглашает безгрешным. А исповедоваться без причастия можно, например, если нечто экстренное.
— Многие, приходя на исповедь, сначала просят прощения у прихожан, что в церкви. Нужно ли это делать?
— Так делают, но если человек стеснительный, то он может и не делать этого.
— Существует ли общая исповедь?
— В христианстве тайну исповеди соблюдает священник. В древности был обычай, когда люди вступали в общину, они открыто перечисляли все свои грехи. Как и в монастырях.
Сейчас традиции общей исповеди остались. Откуда они пошли? Представьте себе воскресный праздничный день, когда на исповедь выстроилось двести человек, а исповедует только один священник. Ему надо исповедовать всех до молитвы «Отче наш», чтобы потом идти в Алтарь. И как это сделать? Именно для такого случая существует общая исповедь. Выглядит она так: священник называет все грехи, например: «Пребывал в забвении, не всегда помнил о Боге своем. Грешен?», — спрашивает. И люди отвечают хором: «Грешен!» Дальше: «Надеялся на силы свои и своих друзей больше, чем на Бога своего. Грешен?» Грешен, ответят ему. «Произносил имя Божие всуе? Не молился? Не читал Писание? Нарушал постные и праздничные дни? Плохо заботился о детях и подчиненных?» Так происходит момент открытой исповеди.
И все-таки мы рекомендуем приходить на серьезную исповедь не в праздник, а на буднях, когда народу мало. Чтобы священник мог уделить вам больше внимания. Тем более — если исповедуетесь в первый раз.
— Если человек исповедовал один раз грех у священника, надо ли ему этот грех, если он не повторялся, исповедовать в другом храме, у другого священника?
— Ни в коем случае! Грех исповедуется только один раз. Если один и тот же грех исповедовать несколько раз, он оскверняет таинство исповеди. Второй раз грех исповедуется, если он, не дай Бог, повторяется.
Как причащаться: советы для тех, кто делает первые шаги в храме
«Вечерняя Москва» издала сборник «10 правил, которые необходимо знать при посещении храма». Предлагаем вашему внимаю первую главу из этой книги, посвященную Таинству Святого Причастия.
Во время Великого поста нужно обязательно ходить на исповедь и причастие.
Перед Причастием нужно поститься, накануне принять участие в вечерней службе, прочитать Последование ко Святому Причастию в молитвослове, исповедоваться и получить у священника разрешение на Причастие. Подходя к Чаше, руки сложить на груди, правую положить на левую. Стоя перед Чашей, не принято ни креститься, ни кланяться. После принятия Причастия принято целовать край Чаши.
Архиепископ Егорьевский Марк (Головков), руководитель управления Патриархии по зарубежным учреждениям:
— Таинство Святого Причастия — самая главная часть богослужения для мирянина. Относиться к нему следует крайне серьезно. Готовиться ко Святому Причащению нужно заранее. Обычно практикуется такой подход: готовящийся к Причащению человек постится какое-то время в зависимости от благословения священника, потом, накануне Причастия, приходит на вечернюю службу, молится. Накануне Причащения с вечера вообще нельзя есть или пить, но это правило может нарушаться, к примеру, если здоровье человека не позволяет следовать строгому посту. В этом случае возможны и послабления. Может быть специальное молитвенное правило, также по благословению его священника. Перед Причастием прихожанин обязательно должен прочитать Последование ко Святому Причащению (свод молитв к Причастию, в период Великого Поста и других постов порядок прочтения меняется. — Прим. ред.). Затем мирянин приходит на Богослужение, исповедуется он либо накануне, либо непосредственно перед Причастием, получает разрешение от своих грехов и допускается своим священником до Таинства Причастия. В древности христиане причащались накануне Литургии, то есть до Богослужения. С течением времени порядок изменился (далее…).
Андрей Кураев: «Душе угрожает не только сосиска на тарелке, но и похабная передача»
Все, кто постился, знают, что в эти дни искушения одолевают с особенной силой – вдруг начинают «терзать» мысли о еде, случаются вспышки гнева, ссоры с близкими.
Это происходит, потому что пост как бы высвечивает немощи нашей души. Но надо все равно идти путем покаяния и молитвы.
– Не стоит считать негативные переживания во время Великого поста – искушениями, которые исходят от самого cатаны, – предупреждает дьякон Андрей Кураев. – Не надо думать, что у сатаны есть какой-то рабочий, «сезонный график», когда ему весной, во время поста, Богом позволяется больше, чем в другое время года. Если человек более менее серьезно поститься – нарушается его обычный режим питания. Если у вас нет соответствующей привычки – держать пост всерьез, то перестройка вашей психики может не «поспевать» за изменением режима питания. Важно понять – эти срывы могут происходить от того, что человек «увлекшись постом» слишком много внимания уделяет своей тарелке, а не своим человеческим долгам – этическим и социальным. И тогда этот перекос – бумерангом к нему возвращается ().
Какво е мястото в подготовката за причастие на тайнството Изповед? Нужно е да отговорим на този въпрос, тъй като в много православни Църкви е развита и общоприета теорията, според която за миряните е невъзможно да се причастяват без изповед и опрощение на греховете. Дори ако някой би искал да се причастява често, той трябва всеки път да се изповядва или поне да му бъде прочетена опростителната молитва.
Време е да заявим открито, че каквито и да са били различните, и понякога сериозни, причини за появата на тази теория и практика, те не само нямат основания в Преданието, но всъщност водят и до тревожни изкривявания на православното учение за Църквата, на Евхаристията и на самото тайнство Покаяние.
Трябва да се запознаем с първоначалното учение относно тайнството Покаяние, за да се убедим в това. Покаянието е било и, според същинското учение на Църквата, все още е тайнството на примирението с Църквата и завръщане в нейния живот на онези, които са били отлъчени, т. е. били са изключени от евхаристийното събрание. Отначало високият нравствен критерий за живота е съдържал очакване към членовете на Църквата само за едно такова помирение, а така е повелявала и строгата църковна дисциплина: «След великия и свят призив ако някой бъде съблазнен от дявола и съгреши, за него има само една изповед», четем в християнския документ от втори век Пастир на Ерм, «защото ако някой греши и се изповядва често, то на такъв човек изповедта не носи полза».1 По-късно и особено след масовото християнизиране на Римската империя, следствие на приемането на християнството от император Константин, дисциплината, свързана с изповедта, донякъде бива смекчена, но разбирането на тайнството по никакъв начин не се променя – то остава предназначено за онези, които са отлъчени от Църквата за деяния и грехове, ясно определени в каноническото предание.2 Това разбиране остава и до днес, което се вижда добре в опростителната молитва: «…примири го (или: я) и съедини със светата Си Църква в Христа Иисуса, нашия Господ…» (това, между другото, е първоначалната опростителна молитва, която се използва в цялата Православна църква. Що се отнася до втората молитва, непозната в повечето поместни църкви – «…и аз, недостоен свещеник, чрез дадената ми от Него власт, те прощавам и освобождавам от всички твои грехове…» – тя има западен произход и е внесена в нашите богослужебни книги по време на силното «латинизиране» на православното богословие).
Означава ли това, че неотлъчените, верните, Църквата е считала за безгрешни? Разбира се, че не. Нейното учение всъщност е, че никой, освен Бог, не е безгрешен и че «няма човек, който да не греши» (3 Царств. 6:46). Църквата обаче винаги е учила, че има грехове, които водят до отлъчване и други, които не водят до откъсването на християнина от тялото на вярващите и от участие в тайнствата. Свети Николай Кавасила пише: «Има грехове, които според учението на св. Йоан не са смъртни. Ето защо няма препятствие за онези християни, които не са извършили грехове, които да ги отделят от Христа и да водят към смърт, да се приобщават със светите Тайни и да участват в освещаването, не само външно, но и в действителност, тъй като те продължават да бъдат живи членове, съединени с Главата…»3.
Това не означава, че другите грехове – общата греховност, слабост и недостойнство на целия ни живот – не изискват покаяние и прошка. Цялата подготовка за причастието, както видяхме, е всъщност покаяние и вик за прошка. Тези грехове обаче не изискват тайнството Изповед и опростителна молитва, тъй като тя се отнася само за отлъчените. «Несмъртните» грехове и общата греховност членовете на Църквата изповядват всеки път, когато се събират за Тайнството на Христовото присъствие, а и целият живот на Църквата в действителност е непрестанно покаяние за това. По време на самата Божествена литургия също изповядваме греховете си и молим за прошка в молитвата на трисветата песен:
…Прости ни всяко волно и неволно прегрешение, освети душите и телата ни и дай ни да Ти служим в светост през всички дни на живота си…
Също, когато пристъпваме към светата чаша, ние молим за прошка на «прегрешенията, волни и неволни, извършени с дума или дело, съзнателно или несъзнателно» и вярваме, че според степента на нашето покаяние ще бъдем простени чрез приемането на Тайнството на опрощението и изцелението.
Ето защо трябва да бъде ясно, че теорията, според която тайнството Изповед е необходимо условие за допускане на миряните-членове на Църквата до причастие, е не само отклонение от първоначалното и всеобщо църковно Предание, но е и изопачаване на православното учение за Църквата, Евхаристията и за самото тайнство на Изповедта. Тя изопачава учението за Църквата, защото всъщност разделя членовете й на две категории. За едната от тях – миряните – не се смята, че възраждането в Кръщението, освещаването в Миропомазването и това, че те са станали «съграждани на светиите и свои на Бога» (Еф. 2:19) им дава пълноправно членство, т. е. правото да участват в Тайнството, в което Църквата се осъществява като Тяло Христово и Храм на Светия Дух. Така тази теория изопачава и учението за Евхаристията, защото тя поставя други условия за причастие освен членството в Църквата и с това прави невъзможно да се види и преживее Евхаристията като Тайнството на Църквата, като акт, чрез който, според думите от Василиевата литургия, «всички, които се причащаваме от единия хляб и чаша, се съединяваме един с друг за общуване с единия Дух Свети».
Тази теория изопачава още и самото тайнство на Изповедта, защото тя го превръща във формално и на практика в единственото условие за причастие и в резултат на това изповедта замества истинската подготовка за причастието – дълбокото вътрешно покаяние. Центърът, цялото преживяване на това тайнство, се измества от покаянието върху опростителната молитва и то се разбира почти като магическа сила.4 Това «опрощаване», разбирано по някакъв формален, полумагически, полузаконнически начин, човекът търси днес в изповедта, а не примиряването с Църквата, от която греховете му са го отлъчили. Той търси опрощаването, не защото неговата греховност го измъчва (обикновено той я намира за естествена и неизбежна), а защото то го «удостоява» да пристъпи към светите дарове с чиста съвест. Така тайнството Изповед, което в древната Църква е било толкова важно и страшно, се е превърнало в просто «условие» за причастие и всъщност е изгубило своята истинска функция и място в Църквата.
Как е могло да се появи в Църквата такова разбиране и да се превърне в норма, защитавана от мнозина почти като квинтесенция на Православието? Три са главните фактори допринесли за това. Вече говорихме за един от тях – външното, минималистично и хладно отношение към изискванията на Църквата, а също и изобличаваното от светите отци пренебрежение към тайнствата, което е довело отначало до по-рядко причастяване, а после и до схващането му като «задължение веднъж в годината». От тук е ясно, че християнин, който не пристъпва често към светите Тайни и през останалото време е напълно доволен от своето de facto «отлъчване», трябва да бъде примирен с Църквата и не може да бъде допуснат до причастие, освен чрез тайнството Изповед.
Вторият фактор, съвсем различен от първия, е влиянието на монашеската практика на изповедта върху живота на цялата Църква – става дума за духовното наставничество, при което монахът постоянно «разкрива помислите си» пред по-опитен монах. «Старецът», който е поел духовното ръководство и пред когото става това разкриване на помислите, не е непременно свещеник (всъщност монашеството в първоначалната си форма се е мислело като несъвместимо със свещенството) и този вид изповед по никакъв начин не е бил свързан с тайнството Изповед. Тя е била неразделна част от монашеския живот и практика и се е основавала на пълното послушание и отричането от собствената воля. Така според византийските типици от XII-XIII век на монаха се забранява сам да решава, както да приема, така и да се въздържа от причастие, без разрешение на игумена или на духовника си, защото, както се казва в един от тези типици: «да се лишаваш сам от причастие е да следваш собствената си воля». В женските манастири власт да решава тези въпроси е имала игуменията.5 В тази практика имаме един несакраментален тип изповед, която донякъде може да бъде сравнена с това, което днес наричаме «духовно наставничество». В исторически план обаче този тип изповед оказва силно и решаващо влияние на сакраменталната изповед. С настпването на духовен упадък (чийто размер може да бъде схванат, ако разгледаме каноните например на Трулския събор, състоял се в Константинопол през 691 г.) и загубата на морален и духовен авторитет на свещениците в света, манастирите стават буквално единствените центрове на духовно ръководство, а монасите – единствените духовни наставници на миряните. По този начин двата типа изповед – «сакраменталната» и «духовната» – постепенно се сливат в един: «духовната» изповед става подготовка за свето Причастие, а тайнството Изповед започва да включва и духовни проблеми, които преди не е обхващало.
Това развитие е оправдано от историческа и духовна гледна точка и е благотворно за условията, в които се появява. В днешните условия обаче то води до едно объркване, което вероятно носи повече вреда, отколкото полза. Тук не се поставя под въпрос основната потребност в Църквата от пастирско и духовно ръководство и наставничество. Истинският въпрос е дали тя се удовлетворява от сегашната практика, при която човек се изповядва за четири-пет минути, тъй като след него стои опашка от каещи се, дошли да изпълнят своето «годишно задължение»? При тази практика няма възможност да се навлезе в същността на проблемите и се създава неяснота относно изповедта – тя престава да бъде истинска изповед, а в същото време не се превръща и в духовен разговор. Другият въпрос е дали всички свещеници, и особено младите, са достатъчно опитни и адекватно подготвени да решават, или поне да разбират, всеки един проблем? Колко много трагични грешки, духовно вредни съвети и недоразумения щяхме да избегнем, ако бяхме съхранили истинското предание на Църквата и бяхме запазили практиката в тайнството Изповед само да се изповядват греховете, а за така необходимото пастирско и духовно наставничество, намерим друго време и контекст. Това би помогнало на свещеника да осъзнае собствената си неподготвеност за определени случаи и да го накара самият той да потърси помощ и ръководство – от своя епископ, от друг свещеник, от духовния опит на Църквата.
Третият, и за съжаление решаващ, фактор за съединяването на двата типа изповед в един, е отново влиянието на западното схоластическо и юридическо разбиране за тайнството на изповедта. За «западното пленничество» на православното богословие е писано много, но за съжаление малцина осъзнават размерите и дълбочината на изкривяването в живота на Църквата, и преди всичко в разбирането на тайнствата, като резултат на западното влияние. Именно то е довело до промяната (за която стана дума по-горе) същността на тайнството Изповед да се разбира не като покаяние и примирение с Църквата, а като опрощаване, схващано предимно като юридическа сила. Според първоначалното православно разбиране, опрощението се дава, защото свещеникът е свидетел, че е налице искрено и истинско покаяние и поради това има власт да огласи и «удостовери» божествената прошка за каещия се и неговото «примирение със светата Църква на Христа Иисуса». В рамките на юридическия подход в западното богословие, опростителната молитва се превръща в «сила сама по себе си», до степен, че на някои места се появява непознатата практика да се иска и дава «опрощение» изобщо без изповед! Първоначалното разграничение, споменато вече в цитата от Николай Кавасила, между грехове, които водят до отлъчване и такива, които не откъсват човека от Църквата, на запад се преосмисля като разлика между «смъртни» и «простими» грехове. «Смъртните грехове» лишават човека от «благодатното състояние» и поради това изискват опрощение в тайнството Изповед, а «простимите грехове» не засягат това състояние, ето защо съкрушението е достатъчно за тях. В резултат на това учение в православния Изток и особено в Русия (под влиянието на латинското богословие на Петър Могила и неговите последователи) се налага задължителната връзка между изповедта и всяко причастие. Наистина има ирония в това, че мнозина православни вярват, че тази най-явна «инфилтрация» на латинското богословие е норма на Православието и често дори само опита за нейното преоценяване разобличават като римокатолическо отклонение!
Бележки
Превод: Анета Иванова, Мила Игнатова
Из книгата на прот. Александър Шмеман «Великият пост», ИК «Омофор»
Щом сте вече тук…
Разчитаме на вашите дарения, за да поддържаме този сайт. За високото качество на материалите, които публикуваме тук, нашите сътрудници – преводачи, автори, редактори – заслужават справедливо заплащане за труда си. Можете да проследите актуалното състояние на даренията към всички програми и кампании на фондация «Покров Богородичен» за текущата година от този линк >>>
Подкрепете сайта
Подкрепете православните книги
Следвайте ни
— Я хочу исповедоваться, но боюсь, что священник наложит на меня епитимью. Что это такое?
— Епитимьи ни в коем случае не следует бояться: она не является наказанием, а служит лишь средством уврачевания ран, нанесенных человеку тем или иным грехом, средством борьбы с укоренившимися благодаря долгому навыку страстями. Благоразумный священник всегда следует важнейшему врачебному принципу — «не навреди», и не налагает на кающегося бремени чрезмерно тяжелого, неудобоносимого. Бывают, правда, случаи, когда священники молодые или же просто «горящие ревностью не по разуму», пытаются извлечь соринку из глаза другого человека посредством удара бревном (см.: Мф. 7, 4–5). То есть дают ему непосильное молитвенное или постническое правило, либо отлучают от Причастия на слишком долгий срок, так что кающийся по злохитрому умыслу сатаны оказывается поглощенным чрезмерной печалью, чего так опасался в свое время сам апостол Павел, сначала позаботившийся об исправлении, а затем — об утешении одного из членов церковной общины, впавшего в страшный даже по тем временам противоестественный грех. Если подобное (то есть встреча со священником не очень опытным и осторожным) произошло, то необходимо обратиться к духовнику и опытному, и искусному, имеющему доброе свидетельство как от верующих, так и от своих собратий, с тем, чтобы испросить у него совета и наставления.
Вообще же под епитимьей обычно понимается или определенное молитвенное правило, или посильный подвиг — поклоны, пост, или временное отлучение от Причастия. Но повторимся еще раз: главный принцип назначаемой епитимьи заключается в том, что она должна служить не делу разрушения, а делу созидания души христианина, должна не уязвлять, а врачевать. Конечно, для человека с чувствительным самолюбием и сравнительно легкая епитимья может быть непростым испытанием, однако если он смирится с ней, она, безусловно, принесет ему пользу.
— С какого возраста дети должны исповедоваться перед Причастием? Как научить ребенка исповедоваться?
— Принято считать, что впервые ребенок должен исповедоваться перед Причастием по достижении семилетнего возраста. Этого правила лучше всего и придерживаться. С некоторой лишь оговоркой: бывают дети, которые и в шесть лет обладают настолько ясным сознанием и душевным развитием, что могут по-настоящему серьезно и вдумчиво исповедоваться, а бывают и такие, что в восемь лет совершенно не понимают, чего хотят от них родители, когда подводят к аналою с Крестом и Евангелием. И вполне разумно одних допустить до исповеди несколько раньше, а от других не требовать того, к чему они еще не готовы, поскольку формализм в духовной жизни неприемлем и может принести огромный вред, взращивая в христианине с младых ногтей самого настоящего фарисея.
Научить человека исповедоваться — не так уж и легко. Не только дети, но и вполне взрослые прихожане исповедоваться не умеют. И огромную ошибку допускают родители, когда требуют, чтобы дети исповедовались по некоторому — формальному же — списку вопросов. Тем более неприемлема такая уродливая практика, когда папа и мама «надиктовывают» ребенку его исповедь и он твердит ее раз за разом, слово в слово, словно заезженная пластинка, не давая себя даже труда понять, что значит тот или иной названный им грех.
Куда важнее учить не исповедоваться, а жить по совести, причем учить не набивающим оскомину назиданием, а собственным, ярким и красивым примером. Когда совесть жива, сильна, она остро ощущает всякую совершенную нами неправду, и это ощущение рождает покаяние подлинное — глубокое, искреннее, сопряженное с ненавистью к греху и желанием от греха избавиться и более его не допускать. Это в равной степени относится к исповеди как детской, так и взрослой.
— Как исповедовать плотские грехи? Можно ли если очень стесняешься просто записать и показать священнику?
— Святые отцы учат, что исповедовать плотские грехи подробно и в деталях (равно как и блудные помыслы) не следует. Во-первых, такое внимание к деталям может возобновить в душе самого исповедующегося воспоминание пережитых падений и искушений, во-вторых, будет небезвредно и для принимающего исповедь священника, если только он не бесстрастен. Однако говорить о грехе всегда надо так, чтобы было ясно, в чем заключается его суть, чтобы грех не умалялся и не преувеличивался. В некоторых случаях ради преодоления стыда действительно бывает необходимо записать грехи на листе бумаги и дать прочитать священнику. Подобные примеры можно найти и в некоторых житиях святых, в частности, в житии святителя Василия Великого, к которому пришла женщина, чьи грехи были столь постыдны (или же она сама столь чувствительна), что ей никак не удавалось произнести их вслух, почему она и доверила их бумаге. Но лучше все же ради смирения бывает понудить себя и сказать грех как он есть самостоятельно.
— Я читала, что какому-то человеку было открыто, как во время исповеди каждый грех в виде змея выходит из уст кающегося при его оглашении. А как же тогда выходит этот змей, если часто батюшка сам про себя зачитывает грехи кающегося по бумажке?
— Нужно помнить, что во всех подобных откровениях видимое людьми являло собой лишь образ происходившего в области духовной. И ни в коем случае нельзя относиться к Таинству так «материалистически». «Выходящий из уст змей» — образ обнаружения кающимся своего греха в покаянии, открытие его перед Богом и перед священником. И нет решительного различия, как именно это происходит — посредством словесного оглашения или же посредством написания на бумаге. Хотя, как уже говорилось выше, лучше все-таки мужественно произносить грехи самому, терпя при этом целительные боль и стыд.
— Как нужно вести себя в день Причастия? Правда ли, что нельзя чистить зубы в этот день?
— Не только в день Причастия, но и в каждый день своей жизни христианину необходимо помнить о том, что каждое мгновение он находится перед взором Всевидящего Бога. Нет ничего — ни во внешних поступках его, ни в сокровенности души, — что не было бы ведомо Господу и вместе с тем не было бы значимо для Него, ибо все, что касается человека, касается, как поразительно сильно сказано в молитве преподобного Серафима Вырицкого, зеницы Божиего ока.
Но день Причастия все же особый, это день теснейшего единения со Христом, когда мы принимаем Его в себя в Его Пречистых Тайнах и имеем в нас «живуща и пребывающа». Соответственно и особенно внимательными к себе мы должны быть до и после Причащения, особенно остерегаться, как бы не прогневать Господами своими делами, словами и мыслями и не лишиться слишком скоро того Дара, который преподал Он нам в этом величайшем Таинстве
Вопрос же о чистке зубов, равно как и другие из этого ряда — о том, можно ли есть рыбу, выплевывать вишневые косточки и пр., — вряд ли является самым существенным. Хотя ради благоговения и некоторой естественной предосторожности можно от всех таких действий воздержаться. Помня, впрочем, что после Причастия мы специально принимали запивку и кусочек просфоры или артоса и не поддаваясь панике, если вдруг вечером по рассеянности все же почистили перед сном зубы.
— Здравствуйте! Вчера причащала сына (ему 3,5 года). До этого ребенок болел (проблемы с желудком), я специально хотела его причастить, чтобы быстрее выздоровел. Причащаю его регулярно. Он выстоял почти всю службу, причастился, выпил запивочку. Но когда слушали проповедь, поперхнулся (жевал просфорку), и его вырвало. Вытерли все тряпкой и забрали, чтобы сжечь. Но я не сообразила, что одежду тоже надо было сжечь, и выстирала ее. Нужно ли мне теперь что-то делать с этой одеждой? Что делать, чтобы такие случаи больше не повторялись?
— Думаю, что об этом происшествии обязательно надо упомянуть на исповеди. Приносить ли одежду в храм для сожжения? — Сейчас, после того, как Вы ее выстирали, наверное, уже не надо. Из Вашего рассказа можно понять, что вырвало ребенка просто из-за того, что он поперхнулся просфорой. Если так, то вины Вашей в этом нет и на будущее можно смотреть, пожалуй, лишь за тем, чтобы кусочек просфоры не был слишком большой. Если же его вырвало из-за желудочного заболевания, то, конечно, благоразумней было бы подождать сначала, пока он не поправится вполне, а уже затем вести на Причастие. Не исключено, что Вы могли погрешить в том, что отнеслись к Таинству слишком «утилитарно»: «чтобы быстрее выздоровел», и потому Господь попустил искушение. Впрочем, это лишь мое предположение.
— Как быть, если ребенок капризничает перед Причастием? Причащать ли его или привести в другой день?
— Разумнее будет посмотреть на состояние ребенка. Попытаться успокоить и, если это удастся, то все же причастить. Только принять при этом необходимые меры предосторожности: покрепче держать ручки, ножки, головку и даже попросить кого-то в этом помочь. Если же ребенок буквально заходится в крике и никак не успокаивается, так что есть риск толкнуть Чашу, то Причастие лучше отложить до другого дня. Но, разумеется, надо потом, придя домой, разобраться в себе — ведь чаще всего такое поведение ребенка во время Причащения связано не столько с его самочувствием, сколько с жизнью родителей. Всегда похвально желание папы и мамы чаще причащать сына или дочку, но не менее необходимо регулярно исповедоваться и причащаться им самим.
— До какого возраста допускается кормить младенца перед Причастием?
— До того момента, когда он объективно уже сможет обходиться без этого приема пищи.
— Может ли мирянин несколько дней подряд причащаться Святых Христовых Таин, не исповедуясь (скажем, в воскресенье исповедовался, с воскресенья по субботу ежедневно причащаюсь без исповеди, только вычитывая правило)?
— Хотя в наши дни достаточно говорится и пишется (и вполне, надо полагать, справедливо) о необходимости более частого Причащения, все должно иметь разумную меру. Если избегать крайностей и принимать во внимание советы многих опытных духовников, то можно рекомендовать причащаться раз в одну-две-три недели — в зависимости от духовной ревности и чистоты жизни конкретного человека, а также — от мнения того священника, у которого он исповедуется. Более частое Причащение возможно в случаях, когда «встречается» несколько больших церковных праздников, или на Страстной Седмице Великого поста, или при каких-то особых обстоятельствах в жизни человека (тяжкая болезнь, невыносимая скорбь и т.п.), но только — по совету и благословению священника. В таких случаях действительно можно исповедоваться однажды, а в последующие дни, если никаких крупных грехов не случилось, причащаться уже без исповеди.
«Православие и современность»
Как правильно приготовиться ко причастию.
Причастие есть таинство, в котором человек под видом хлеба и вина вкушает Тело и Кровь Господа Иисуса Христа и соединяется с Богом, и через это становится причастником вечной жизни. Причащение бывает за каждой Божественной литургией.
Желающий причаститься должен достойно приготовиться к этому святому таинству.
Приготовиться (в церковной практике оно называется говением) продолжается несколько дней (обычно три дня) и касается как телесной, так и духовной жизни человека.
Телу предписывается воздержание, то есть телесная чистота и ограничение в пище (пост).
В дни поста исключается пища животного происхождения – мясо, молоко, яйца и, при строгом посте, рыба. Хлеб, овощи, фрукты употребляются в умеренном количестве.
Ум не должен рассеиваться по мелочам житейским и развлекаться. Необходимо со всеми примириться и простить обиды.
В дни говения желательно посещать богослужения в храме, если позволяют обстоятельства, и более прилежно молиться дома. В свободное время надлежит читать Священное Писание (Евангелие и апостольские послания) или жития и творения святых.
Накануне причащения надо быть на вечернем богослужении (если оно есть) и прочитать дома, кроме обычных молитв на сон грядущим, канон покаянный Господу, канон Богородице и Ангелу хранителю. Каноны читаются или один за другим полностью, или соединяя.
Читается также канон ко причастию и, кто пожелает, — акафист Иисусу Сладчайшему.
После полуночи уже не едят и не пьют, ибо принято приступать к таинству причащения натощак. Утром прочитываются утренние молитвы и все последование ко Святому Причащению, кроме канона, прочитанного накануне.
Перед причащением необходима исповедь – вечером или утром, перед литургией.
Исповедь есть таинство, в котором верующий приносит покаяние, исповедует (открывает устно) свои грехи Богу в присутствии священника и получает через священника прощение грехов от Самого Господа Иисуса Христа. Грехом называется нарушение заповедей Божиих, законов жизни, данных нам Богом. И в то же время грех есть нарушение естественных потребностей человека, извращение жизни, потеря внутренней гармонии. Грех умерщвляет душу, разрушает ее, что приводит в свою очередь к разрушению физического здоровья человека, самой личности его, семьи, всей жизни. Для получения прощения грехов от исповедующегося ( кающегося) требуется: примирение со всеми ближними, искреннее сокрушение о грехах и устное исповедание их, твердое намерение исправить свою жизнь, вера в Господа Иисуса Христа и надежда на Его милосердие.