Сегодня похороны человека состоят из большого количества ритуалов и суеверий. Одно из них – горсть земли, брошенная в могилу. Почти все выполняют эту традицию, но мало кто знает ее значение и происхождение. Люди в возрасте считают, что если следовать этому ритуалу, то покойник не будет сниться, а призрак не будет преследовать. Так ли это на самом деле?

Истоки

Итак, зачем бросают горсть земли в могилу? Причину нужно искать в происхождении. Такой ритуал берет начало в Древней Руси, когда тело умершего не хоронили, а сжигали. Попрощаться с покойным приходили все родственники. Урну с прахом дополняли личными вещами усопшего, после чего каждый из присутствующих бросал горсть земли поверх. Вокруг образовавшегося холмика с урной сооружали домовину, которая выполняла функцию дома души покойного. Сюда приносили различные дары и приходили за советом, если могила принадлежала бывшему старейшине.

Древние славяне считали горсть земли, брошенную в могилу, символом жизни. Похоронная процессия понималась, как переход души к своим истокам. Благодаря земле человек мог заново прийти в мир живых, но уже в другом обличии.

Грунт, который покрывал горб, считался целебным для души и тела. Каждый, кто прикасался к нему, получал особую энергетику и сильнейший заряд. Бросание земли на гроб усопшего по сути заменило ритуал подношения даров. Славяне верили, что несоблюдение традиции приведет к плохому урожаю.

Православные священнослужители до прихода большевитской власти использовали ритуал бросания горсти земли или глины в могилу как напоминание о быстротечности человеческой жизни. Батюшка первым исполнял этот ритуал, рисуя черноземом крест.

В СССР церковь и вера считались преступлением. Священникам было запрещено приходить в дом или на кладбище, поэтому люди освещали землю в церкви и бросали ее на гроб вместо молитвы и отпевания.

Современное значение традиции

Сегодня такой ритуал сохранился. Интересно, что традиция у других народов несколько трансформировалась. Например, армяне бросают освященную землю не в могилу, а на тело усопшего. Потом его накрывают холстом и закрывают гроб крышкой.

Люди часто спрашивают: сколько горстей земли бросают в могилу? На православных похоронах необходимо бросить одну или три горсти, пожелав усопшему «Пусть земля будет пухом». Таким образом, присутствующие показывают уважение к усопшему, родственники облегчают пребывание духа в обители Иисуса Христа. Церковь не придает значение количеству гостей. Для нее важнее искреннее прощание с покойным, молитвы за упокой, отсутствие зла и обид на усопшего.

В иудаизме предусмотрено, что землю бросают два раза. В первом случае орудуют лопатой, делая три взмаха, потом после молитвы бросает землю уже руками три раза. Процесс дополняют чтением Кадиша.

Ислам разрешает участвовать в похоронах только мужчинам. Каждый из присутствующих бросает в могилу немного земли и читает Каран. Когда над могилой образуется холм, его поливают водой и бросают еще по 7 гостей сверху.

При совершении ритуала нередко возникает спорный момент касательно того, какой рукой бросать землю в могилу. Согласно древним верованиям, левая рука человека забирает энергию, а правая ее отдает. Поэтому, чтобы брошенная горсть земли не принесла болезнь и скорую смерть, совершать обряд нужно левой рукой с левой стороны захоронения.

Первым начинает ритуал священник. Он бросает землю, произнося молитву. Далее горсть грунта берут родственники и бросают ее с помощью платка, который передается каждому из присутствующих. После этого необходимо повернутся к могиле спиной и уйти, не оглядываясь. Перед выходом с территории погоста необходимо вытереть ноги.

Соблюдая традиции, сформированные годами, Вы проявляете уважение к культурному наследию.

Статьи — ПсевдоПРАВОСЛАВИЕ

В наши дни набирание «земельки с могилки» того или иного почитаемого подвижника нередко воспринимается как неотъемлемая часть или даже цель паломничества. В среде православных из уст в уста передаются советы о том, как именно нужно использовать «земельку». Обычно рекомендуют прикладывать ее к больному месту, добавлять в чай или суп. Считается полезным также просто хранить ее дома у икон.

Подобное отношение к «земельке с могилки» святых генетически связано с фольклорной традицией использования земли в ритуально-магической практике. В свою очередь, в представлениях о свойствах земли, отраженных в народных обычаях, прослеживаются языческие корни.

Земля в народной магической практике

Черная и сырая земля представлялась нашим предкам воплощением сакральной чистоты. По народному убеждению, земля настолько свята и чиста, что не держит в себе ничего нечистого и в особенности враждебного людям. Лихих недоброхотов, в виде ведьм и колдунов, земля «не принимает”, и… требуются особые обряды, чтобы прекратить выход из могил этого сорта покойников и посещение ими живых людей и заветных мест.

С традиционными представлениями о земле связана, в частности, так называемая «исповедь земле». С XIV века известен обычай новгородских стригольников, позднее распространившийся и существующий по сей день среди старообрядцев-беспоповцев, исповедать грехи земле. Согласно этому обычаю, исповедник становится на колени, наклоняется к земле и перечисляет грехи, прося у земли прощения. В XIX веке усть-цилемские старообрядцы на приглашение православных священников исповедоваться отвечали: «Мы исповедуемся Богу и матери сырой земле» или «Я приложу ухо к сырой земле, Бог услышит меня и простит».

Приписывание земле свойства освобождать от грехов отразилось и в обычае «прощаться» с землей — просить прощения у земли перед смертью. В ряде местностей ходили «прощаться» с землей, чтобы излечиться от болезни, приставшей где-нибудь в дороге, или от ушиба. Заболевший отправлялся на перекресток или на то место, где случилось несчастье, и говорил: «Прости, матушка сырая земля, раба Божия такого-то!» или «Прости, мать-сыра земля, в чем я тебе досадил!».

Земля широко использовалась в лечебной магии (например, земля «с двенадцати полос, с двенадцати полей»). В Олонецкой губернии принято было брать землю с того места, где ушибся человек, зашивать ее в тряпочку и носить у нательного креста трое суток. Затем землю в тряпочке опускали в котел с водой, кипятили и окатывали больного, а землю относили туда, где взяли. В этой же губернии землю носили при себе для ограждения от опасностей.

Известен обычай русских крестьян брать с собой горсть родной земли перед отправлением в путь (например, при переселении, уезжая бурлачить и т. п.). Как правило, родную землю зашивали в ладанку и носили рядом с крестом. Верили, что таким способом можно избавиться от тоски по родине, защититься от болезней.

«2-го августа 1897 года, из села Яковлева (Орловского уезда), отправились на переселение в Томскую губернию 24 семейства и каждая семья взяла с собой несколько горстей родной земли.

— Может случиться, — говорил один из переселенцев, — что на новом месте мы попадем на такую воду, которая для питья не годится, — так мы положим в воду нашу землю, вода и станет вкусной».

Если человек умирал в чужих краях, родную землю клали с ним в могилу. После революции 1917 г. эта традиция перешла к русским эмигрантам, которые вывозили с собой на чужбину русскую землю для того, чтобы быть похороненным вместе с ней.

Народные представления о целебной силе «родимой землицы» связаны с ощущением своего кровного единства с землей, в которой похоронены предки. «Лежащие в земле предки как бы сливались с ней, становились ее частью. От их благоволения к живым зависело плодородие земли…, к ним обращались за помощью в самых разнообразных случаях». «Вся та земля, куда схоронены кровные и близкие, — замечал С. В. Максимов, — называется родительскою и считается священною: она могущественна до такой степени, что горсточка ее, взятая с семи могил, укрывающих заведомо добродетельных людей, спасает всех родичей, оставшихся в живых, от всяких бед и напастей. Почти такой же силой обладает и вообще родная земля…».

Земля с могилы повсеместно применялась в магии. Согласно фольклорным представлениям, эта земля несет заряд смертной силы, поэтому ее используют как средство, которое дает забвение, помогает побороть страх, тоску и болезнь. В народном похоронном обряде земля с могилы до сих пор используется в качестве очистительного и охранительного средства. Очень распространен обычай брать землю с могилы домой, чтобы не бояться покойника и не тосковать по нему. Чтобы покойник не снился, берут горсть земли с могилы в мешочек и кладут его себе под подушку. С этой же целью поят водой, в которую кладут землю с могилы, разбрасывают эту землю по полу в доме, бросают ее через плечо, уходя с кладбища. Разбрасывая землю с могилы у дверей и окон, родственники умершего стремятся также защититься от «ходячего» покойника. Таким образом, «чтобы предотвратить появление мертвеца, живым делают своеобразную «прививку” смерти… Небольшая «доза” смерти, содержащаяся в земле с могилы, способна вытеснить значительно бóльшую — визиты мертвеца».

Песок, взятый с могилы никем не оплакиваемого покойника, сыпали за ворот рубашки страдающего бессонницей. Могильная земля использовалась и в качестве магического средства от лихорадки: «Потихоньку от больного идти на кладбище, отсчитывать от первой могилы, какая попадется, девять могил, с девятой могилы взять земли, завязать в три узла и надеть на больного так, чтобы он не знал. После 12 дней снять, и лихорадка бросит».

Обладая особой силой, земля с могилы «умерщвляет болезни лучше любой другой, но она же опасна для живого человека», и может использоваться во вредоносной магии. В народе верят, что, подбросив в чужой дом земли с кладбища, можно извести всех его обитателей. Землю с могилы тайно берут с собой на суд, чтобы «нейтрализовать» судей и противную сторону: «На суд вот идешь – берут из кладбища землю, с могилки, кладут ее в карманчик, когда кто идет на суд, и тогда замиряются вопросы, но землю бери из свежей могилки и говори три раза: «Все вопросы утихаются, другие не загораются”» (ср. в этой связи такой, например, текст заговора к власти: «Царь славы и я царя не боюся и я царя не блюдуся как у мертвеца сердце не взрыдает и руки не подымаются, как от земли суда нет так бы у судей серцы бы не взрыдало и руки бы не подымались на меня раба Божия имярека аминь»).

«Святая земелька»

Как отмечает Ю. А. Бондарькова, народные представления о земле и ее ритуально-магических функциях перенесены на так называемую «отпетую» землю (например, в похоронном обряде как средство от «ходячего» покойника равно используется земля с могилы и «отпетая» земля). Фольклорные представления о земле повлияли также на формирование верований о «земельке с могилки» святых и на использование этой «святой земельки» в магических целях.

Один из наиболее известных советов по использованию «землицы с могилки» святых и земли с Дивеевской канавки — разводить «землицу» в стакане с водой или добавлять в чай, в суп или в другую пищу. Посыпание в углах квартиры «песочком с могилки» предохраняет от сглаза и порчи (ср. с разбрасыванием по углам «отпетой» земли или земли с могилы, чтобы не бояться покойника). Земля с могилы почитаемого о. Максима (с. Пятино Инзенского района Ульяновской области), запиваемая крещенской водой, «исцеляет» от зубной боли. Землю с могил преподобного Иоанна Затворника Святогорского и духовника Санаксарского монастыря схиигумена Иеронима (Верендякина), а также, например, песок с того места, где преподобному Александру Свирскому было явление Святой Троицы, прикладывают к больным местам. Землю с Дивеевской канавки рекомендуется хранить над дверью или под кроватью, как оберег, или, размешав с водой, пить.

Фольклорные представления о земле, в том числе о якобы присущем ей свойстве освобождать от грехов, отразились на тех формах, которые приняло в среде некоторых лиц почитание Псково-Печерского старца схиигумена Саввы (Остапенко). Еще при его жизни духовные чада составили ему акафист. «После же его кончины, когда тело батюшки было погребено в пещерах, куда не было свободного доступа, его почитательницы устроили фальсифицированную могилу о. Саввы на городском кладбище, поставили крест, поместили фотографию и соответствующую надпись. К этой могиле они ходят исповедоваться. Бумажки с записанными на них грехами они зарывают в «могилку”, а о том, отпущен им грех или нет, узнают через вытягивание жребия».

В Дивеево же паломники оставляют на могилах (а также втыкают в кресты и надгробия) записки «с желаниями».

В псевдоправославной литературе предписываются даже архаические ритуалы «прощания» с землей: «Духи леса голосеевского были почтительны к матушке . И земля была для нее живая. Одна женщина упала, ушиблась. «Поезжай туда, где споткнулась, скажи: Мать-земля, прости меня. Она наказала, а ты смирись, мать у нас справедливая”».

Убеждение в силе «землицы» или «песочка» с могил подвижников было распространено в народе и в XIX–нач. XX в. Так, существовал обычай брать землю с могилы св. прав. Алексия Бортсурманского и принимать ее с водой в случае тяжелой болезни. В Санкт-Петербурге «для исцеления душевных и телесных болезней» брали землю с могилы юродивой Анны (Лукашёвой), в Калуге – песок с могилы игумении Агнии (Десятовой). С той же целью в Иркутском Вознесенском монастыре богомольцы брали песок с могилы старца схимонаха Герасима; с этого песка пили воду. Песок с могилы иеромонаха Василия (Кишкина) в Площанской пустыни добавляли в воду или прикладывали к больным местам (с возобновлением паломничества к могиле старца Василия в конце 1940-х гг. возродился и этот обычай).

В 1900 г. стало известно о паломничестве в село Черленково Волоколамского уезда к могиле «богоугодного человека именем Филипп». Богомольцы брали с могилы землю: «здоровые для здоровья, больные в надежде исцеления. Стали говорить, что земля от всего помогает, что ее можно есть, и ее брали и ели, настаивали ею водку и пили, и подбавляли в чай». Массовый характер внезапно начавшегося паломничества в Черленково и слухи о чудесах привлекли внимание как епархиального, так и светского начальства. «Сначала был вызван в Москву старый священник и после опроса устранен от места; затем поручено прокурорскому надзору произвести строжайшее расследование причины слухов, влиявших на массу, и если окажется, что они распространялись с целью получить материальную выгоду, то привлечь виновных к законной ответственности».

* * *

В народных верованиях чудесными свойствами может наделяться не только «землица» с могилы святого, но также и песок и мелкие камни, находящиеся на территории монастыря, около храмов и часовен. Так, в конце XIX века сила врачевать болезни, преимущественно глазные, приписывалась песку и мелким камешкам, рассыпанным на земле близ часовни, построенной в честь явления иконы святой великомученицы Параскевы Пятницы неподалеку от деревни Ильеши Петербургской губернии. «Камни, обладающие чудотворной силой, ничем не отличаются от обыкновенных булыжников, — писал С. В. Максимов. — Сливая с них воду, врачуют болезни, приключившиеся от дурного глаза. Такой же силой обладает и песок, взятый из св. колодцев и около рек св. угодников (например, преп. Евфросинии, в Московском Вознесенском женском монастыре)». Этим песком «лечили» от запоя, тайком подсыпая в питье страждущему от пьянства.

В наши дни исцеляющая сила приписывается траве, сорванной возле почитаемой часовенки в с. Коноплянка Инзенского района Ульяновской области. Эту траву дают скотине, а также заваривают и пьют сами. Камешки из родника близ часовни берут, чтобы положить к иконам. Эти камешки (на которых якобы можно увидеть лик святого или крестик) тоже «лечат» от болезней…

Верование в силу земли и камней с могилы занимает значительное место в псевдоправославном культе «отрока Славика Чебаркульского» (В. Крашенинникова). Как отмечено в официальном Заявлении Миссионерского отдела Челябинской епархии Русской Православной Церкви о деятельности религиозной группы В.А. Крашенинниковой и ложном почитании отрока Вячеслава Крашенинникова, земля, взятая с могилы В. Крашенинникова, «используется в магических, отвергаемых Православной Церковью, ритуалах». Почитатели «святого отрока Славика» приезжают на его могилу, собирают землю, снег, камни оттуда, а затем прикладывают все это к больным местам или носят на себе в качестве оберегов и амулетов.

«Святые» деревья и «исцеляющие» щепочки

Издревле на Руси верили, что деревья способны исцелять различные заболевания. Некоторые деревья и целые рощи почитались как священные. Считалось, что кора и щепа священных деревьев обладают силой врачевания от зубной боли и от других болезней, «помогают и в сыром виде, и в настоях, и в виде талисмана, зашитого в нагрудных ладанках и в тряпичках, завязанных узлом и подвешенных в избах под матицу, чтобы не посещали те дома черти». К «священным» деревьям «приходили больные, пролезали сквозь расщепленный ствол, через сквозное дупло или между корнями, вешали на ветки части своей одежды, грызли ствол при зубной боли. Понятны магические цели этих действий: передать болезнь дереву, заключить ее внутри него, а также обновить свое естество, как бы заново родиться, оставив болезни по ту сторону ствола, и приобщиться к силе и свежести дерева».

Священными могли считаться и деревья, росшие на том или ином святом месте. По свидетельству С. В. Максимова, «в Леушинском женском монастыре люди, страдающие зубной болью, изглодали с заповедной и врачебной сосны всю кору и успокоились только тогда, когда чудесные свойства иссохшего дерева перешли на другую сосну».

Такой же силой, как и «целительные» деревья, наделялись в народе гробницы святых. В предреволюционные годы паломники в Иркутский монастырь кусали край гробниц чтимых угодников, например, гробницу святителя Софрония, епископа Иркутского. «Откушенные «щепочки” (их хранят с особенной тщательностью) кладут на зубы во время приступов боли».

В XVII веке недалеко от Александро-Свирского монастыря стоял «деревянный сруб, якобы срубленный самим преподобным Александром. В начале XVIII века от сруба осталось только пять нижних венцов, а верхняя часть и крыша были «новоделами”. Архиепископ Феофан (Прокопович) сообщал в Синод, что «народ имеющиеся в ней старые древние бревна зубами грызет для исцеления зубной болезни”. По предложению Феофана Синод постановил сжечь этот сруб».

Даже предметы, имевшие косвенное отношение к храму, могли наделяться в народном сознании сакральной силой: «В некоторых уездах Казанской губернии больному лихорадкой дают пить воду, постоявшую некоторое время на щепах, отодранных краем нового колокола от тех бревен, по которым его втаскивают на колокольню».

Сакральное в народной культуре

Конечно, формы народной религиозности, подобные тем, примеры которых были приведены выше, характерны не только для России. Так, на средневековом Западе считалась целительной пыль с гробницы святых или соскобленная тайком каменная крошка, могильная земля. «Эти «лекарства” носили при себе в мешочке как амулет, разводили в воде или вине и выпивали. Прах с гробниц мог лечить, как считалось, буквально все: земля с могилы св. Альдегунды исцеляла от головной боли, каменная крошка от гробницы св. Виборады лечила болезни глаз, а пыль с каменной плиты, на которой однажды поспал св. отшельник Сераник, — лихорадку и колики у детей». Те формы, в которые нередко облекалось народное почитание святых, «в частности обряды исцеления у их могил, имеют много общего с народной магией, да и сами представления о чуде, святости, христианском благочестии в интерпретации носителей массовой, народной культуры,… разительно отличаются от официальных».

Как можно видеть на восточнославянском этнографическом материале, в народном представлении самая земля, камни, трава приобретают сакральность от того, что находятся в святом месте, то есть на месте Божественного явления, обретения иконы, гробницы святого, на территории, окружающей монастырь или храм. Сакральность «земельки» и «камешков» выражается прежде всего в якобы присущей этим предметам силе исцелять от болезней и предотвращать их появление. Поскольку в народных верованиях болезни и прочие невзгоды представляются следствием происков колдунов или нечисти, то «святая земелька», соответственно, защищает и от последних. Функциями оберега наделяются также вещи, «получившие» сакральность от непосредственного контакта со святым человеком.

Целительная сила, приобретенная землей, камнями и т. п., становится их постоянным качеством («земелька всегда помогает»). «Святыньке», как и языческому оберегу, присуща потенция абсолютной всесильности («песочек от блаженной Матронушки помогает от всего»).

Для большей «эффективности» предмет, которому придаются функции оберега, нужно не только держать дома или под подушкой, но и максимально приблизить к телу человека. Так появляются, например, «охранные» пояса с текстом 90-го псалма, ладанки, а также советы носить при себе артос. Отсюда и рекомендации «прикладывать земельку к больному месту», то есть использовать ее как своего рода «лекарство», «верное средство», которое действует механически, независимо от нравственного настроя и поведения человека. Упомянем еще практику надевать на голову чугунок, принадлежавший, согласно преданию, преподобному Серафиму Саровскому, или обруч, который прикреплен к чудотворной иконе святого Иоанна Предтечи (в Иоанно-Предтеченском женском монастыре г. Москвы). Встречаются также случаи «лечения» путем прикладывания к больному месту иконы или книги. Так, поклонники книги иеромонаха Трифона «Чудеса последнего времени» прикладывают ее к больным местам (сама книга якобы благоухает, мироточит и кровоточит). Некоторые лжестарцы используют такой метод «исцеления души и тела», как надевание на мирянина священнической фелони или головного убора. По справедливому замечанию игумена Нектария (Морозова), «к сожалению, для многих сегодняшних полуцерковных людей – чем чуднее, чем экзотичнее то действие, которое с ними производится, тем больше уверенность в его магической силе».

С целью «приобщения» к чудесным свойствам средства, которому приписывается магическая сила, «народная медицина» нередко предписывает употребить это средство внутрь: есть ладан или почки с освященных веточек вербы, заваривать троицкую траву и цветы, пить воду, слитую с иконы либо с камня, взятого со святого места, и т. п.

На протяжении столетий как магическое средство от разных болезней, преимущественно от лихорадки, в России широко использовался начальный стих Евангелия от Иоанна. Например, в середине XIX в. из Саратовской губернии сообщали такой «Заговор от лихорадки»: «Берут три корки хлеба и на первой пишут: в начале бе Слово; на второй: и Слово бе к Богу; на третьей: и Бог бе Слово. Все это больной должен съесть». В Воронежской губернии слова из Евангелия писали на клочке бумажки, потом ее сжигали и пили пепел с «благовещенской» водой. В русском лечебнике 1670-х гг. рекомендуется такое «лечение» от лихорадки или малярии: «Аще на комь будет трясовица, писать на просфире, разрезати на три части. На первой части написать: «Искони бе Слово”, на второй части: «И Слово бе к Богу”, на третей части: «И Бог бе Слово”, и постяся день един, а ясти в вечере первую часть да ковшик пива выпить, да дай три милостины по силе, а по другой день тако ж сотвори, а в третий день тако же, а опроче того ни пить ни ясти». Как указывает А. Л. Топорков, «здесь хорошо видно, как магическая традиция обращается с каноническим христианским текстом: она придает ему материальный характер и делает объектом ритуальных манипуляций, призванных достичь конкретного результата — излечиться от болезни. Сакральную формулу пишут на просфоре, которую после этого съедают, то есть в плане метафорическом как бы поглощают сам сакральный текст… Учитывая содержание этой формулы, можно думать, что поедание просфоры символизировало также обращение ко временам первотворения (Искони бе Слово), апелляцию к Божеству (И Слово бе к Богу) и даже поедание самого Божества (И Бог бе Слово), то есть аналог Евхаристии…»

Добавим, что с православной точки зрения использование подобных суеверно-магических «аналогов» Евхаристии является кощунством.

«Люди ищут чуда»

Итак, народное сознание перенесло на «земельку с могилки» святых часть магико-ритуальных функций земли, в том числе могильной. На формирование комплекса верований о силе «земельке с могилки» святых оказали влияние также народные представления о сакральности вещей, соприкасавшихся со святыней или святым человеком.

Необходимо сказать, что о чудесных исцелениях через вещи, к которым прикасались святые, свидетельствуют многие памятники церковной письменности. Уже в книге Деяний Апостольских читаем, что Господь творил немало чудес руками Павла, так что на больных возлагали платки и опоясания с тела его, и у них прекращались болезни, и злые духи выходили из них (Деян.19:11-12). Мы можем заключить, что в ряде случаев некоторые святые были прославлены подобными знамениями, являемыми по вере людей, прибегающих к молитвенному предстательству праведников. Однако это не дает оснований для верования в «автоматический» эффект исцеления от прикосновения к любым вещам, которыми пользовался святой, от «земельки с могилки» святого и т. п.

Как отмечает Ю. Е. Арнаутова, с точки зрения Церкви чудо, совершенное святым, отнюдь не считается самодостаточным, а является лишь доказательством присутствия Божественной благодати и святости чудотворца. Попав на почву народной культуры, «чудо не то чтобы утрачивает свой знаковый характер, перестает быть знаком божественного присутствия, но обретает дополнительный, гораздо более приземленный и доступный обыденному сознанию смысл: столь необходимое чудесное вмешательство в земные дела, экстренная помощь в экстремальной ситуации. Постепенно именно эта функция чудес начинает доминировать, божественное все более низводится до уровня удовлетворения человеческих потребностей, и верующие, может быть, даже не всегда отдавая себе в этом отчет, стремятся к наиболее выгодному для себя контакту со святым, постоянно надеясь на помощь свыше».

Там же, где возникает, например, верование в чудесную силу «земельки», молитвенное обращение к Богу и святому вообще становится ненужным. На первый план выходит представление о «земельке» как о святыне, наделенной способностью чудодействовать. Это отражается и в обиходных выражениях вроде: «земелька помогает», «земелька исцеляет».

Конечно, иногда встречаются советы «прикладывать земельку к больному месту» с молитвой. Но, в любом случае, произнесение молитвы не превратит магический, в сущности, ритуал в благочестивый церковный обычай.

Если народная культура начинает влиять на богослужебную практику, то это приводит к искажению церковных представлений о святости и благодати. Благодать начинает пониматься как некая «автоматически» действующая сила. Так, в конце XVII века бывали случаи, когда священники соглашались «прочесть молитвы в шапку, принесенную заботливым прихожанином от своего домашнего, не могшего пойти в церковь: дома отсутствовавший наденет на себя эту шапку в твердой вере, что благодать принесенной в ней иерейской молитвы проникнет в него, когда он плотнее надвинет свой головной убор на заботливо простриженное на темени гуменцо, нарочно для облегчения проникновения благодати и устроенное. Многие священники служили молебны «под дубом” и потом срывали ветки и листья и раздавали их народу, как освященные»…

Молитва к Господу с просьбой об исцелении не гарантирует чуда. Человеку между тем хочется верить, что есть «святынька», которая «помогает всегда». И едут паломники в монастыри «уже не за Причастием, а за «песочком с могилки”». «Люди ищут чуда, не прикладывая никаких усилий. Покушал земельку с могилы — и жди исцеления». В результате, по замечанию Н. Н. Лисового, несмотря на очевидность того, что практика носить землю с могилы святых заимствована из области народной магии, «все же стоит очередь, как к Мавзолею, за землей от могилы святой Матронушки… Это признак чего-то нездорового в самой атмосфере народной и государственной жизни».

* * *

Подведем итоги. Представление о том, что «земелька» свята и чудотворна просто в силу того факта, что она находится на святом месте, и верование в необходимость приобретения и использования «земельки» находятся за рамками православного понимания святости и почитания святыни. Это относится и к выдаваемым за православное благочестие «опасным для здоровья способам «стяжания благодати”», вроде поедания «земельки».

Благоговейное отношение к Библии и иконам означает, что христианин не будет прикладывать их к больным местам или съедать по листочку в день из Священного Писания «для здоровья». Благоговейное и почтительное отношение к святым местам, к вещам, которыми пользовались святые, и т. д. должно исключить «псевдоправославный интерес ко всякого рода «святынькам” — например, к «земельке с канавки”».

Е.М. Скитер

Источник: Библиотека «Халкидон»

Виле Ăсатни. Похороны

Похороны — печальный обряд. В этом последнем «прости» люди стараются выказать свое уважение, любовь к уходящему. Каким бы человек ни был при жизни, проводить его в последний путь стараются с достоинством.

Старый человек (или больной) заранее готовится к этому, приготавливает себе одежду, в которую его оденут после смерти: нижнее белье из белой ткани, если женщина — платок, платье, кофту, чулки, шерстяные носки, тапочки, мужчина — рубашку, костюм, носки, ботинки. Все это складывают в определенное место, о чем сообщают близким людям. Некоторые даже припасают подарки для тех, кто будет снаряжать их в последний путь. К примеру, платки для тех, кто будет мыть покойника, майки для тех, кто будет делать гроб, носовые платки или холст для копальщиков могилы и участников похорон ­(д. Васькино).

Перед смертью, если умирающий в памяти, он высказывает свои пожелания о том, где желает быть похороненным, назначает тех, кто будет обмывать, делать гроб, рыть могилу, готовить трапезу и т.д. Родня потом исполняет все его последние пожелания.

Исстари идет поверье, что нежелательно умирать на перине. Считается, что в таком случае на «суде» заставят считать перья.

Примечают когда умирает человек: утром, до обеда — значит не прожил положенный срок, вечером или ночью — прожил все отмерянные годы.

До наступления смертной агонии в изголовье умирающего ставят чашку с водой, чтобы душа его выкупалась при выходе из тела.

Тело усопшего не трогают в течение одного-двух часов (д. Падаккасы), потом его обмывают теплой водой с мылом, тряпкой. Как правило, мужчину стараются мыть мужчины, женщину — женщины. Мойщиков должно быть нечетное число. После омовения покойника одевают в заранее приготовленную одежду.

В доме все зеркала закрывают платками, скатертями, выключают радио, телевизор.

Женщины начинают печь блины, варить пиво, мужчины — делать гроб, крест. Перед тем, как начать делать гроб, один из гробовщиков три раза ударяет доски обухом топора со словами: «Ĕçĕ-пуçĕ котăн полтăр». (Пусть не будет успеха в этом деле.)

Крышку гроба и крест ставят в воротах. Из стружек делают подушку под голову покойника, гроб обтягивают белым полотном и укладывают в него усопшего. Руки его складывают крестом, чтобы правая была сверху. Руки и ноги связывают. В левую руку вкладывают маленький крест. На лоб кладут венец погребения, тело укрывают белым холстом.

Раньше гроб устанавливали посреди избы, обращая умершего лицом к двери, теперь — лицом на божницу (икону). Перед иконой зажигают свечу и следят за тем, чтоб свеча все время горела.

Приходящие прощаться подходят и обычно смотрят, во что одели покойника. В старину глаза, ноздри, уши, накрывали шелковыми платками (шелковыми нитками) и просили покойника: «Если тебя будут спрашивать на том свете мертвецы, нет ли еще идущих за тобой, то отвечай им: мол, уши не слышали, мол, глаза не видели, мол, нос не обонял». Сейчас этот обычай вышел из обихода. Если раньше в гроб клали орудия труда, ремесла, которым человек занимался при жизни, то нынче кладут только носовой платок или полотенце и расческу.

Прощаться с умершим с пустыми руками не приходят, приносят муку, солод, пиво, яйца, некоторые кладут и деньги. Каждого приходящего угощают блинами. Над покойником сидят всю ночь, тихо разговаривают, вспоминают, рассказывают друг другу, каким он был при жизни.

В день похорон утром мужчины идут на кладбище копать могилу, женщины готовят еду. Тех, кто обмывал умершего, к приготовлению пищи не допускают. Один из близких идет в церковь, освящает мед, кутью (рисовую кашу, на кашу выкладывают крестом изюм), выкупает землю. (Эту землю в дом заносить нельзя.)

В обед идут кормить могильщиков, заодно узнают, готова ли могила. Заранее могилу не копают. Хоронят на второй, чаще на третий день после смерти. До ухода на кладбище могильщики поминают умершего. Перед тем, как начать копать — тоже молятся Богу и «начальнику» кладбища. Сначала один из могильщиков вынимает лопатой ком земли со словами «çак вилнĕ çын алăкĕ (дверь покойника такого-то)» и кладет отдельно, потом эту землю ложат на могилу в то место, где должна быть голова. В других случаях первые лопаты дернины выкапывают в форме креста.

Раньше никогда не хоронили в понедельник, среду, пятницу. Сейчас не везде придерживаются этой традиции.

Выносят покойника в час или два часа пополудни. Перед выносом все встают на ноги. Развязывают руки, ноги покойника. На гроб ставят три свечи (в изголовье и по бокам), зажигают их и читают молитву. Отпевать нынче все больше стали приглашать священника. Во время молитвы все держат горящие свечи. После молитвы поют прощальную песню, гасят свечи и собирают их (потом в течение 40 дней жгут остатки этих свечей или относят в церковь). Затем мужчины на белых холстах выносят гроб, обращая лицо умершего к выходу, во двор и ставят его на табуретки. Идя по кругу против солнца (3 раза), с покойником прощаются те, кто остается дома. Затем гроб выносят на улицу. Здесь существует свой сложившийся порядок: первой выходит женщина с блином и отрезком белого полотна (в некоторых деревнях в него заворачивают деньги), за ней несут венки, крест, крышку гроба, гроб. За гробом идут близкие умершего, за ними — участники похоронной процессии. Если кто-то (первым) попадется навстречу, тому дают блин и платок. Этот человек должен сходить в церковь, снести отрез, купить свечу и поставить ее за упокой души умершего.

По деревне гроб несут на руках. За деревней его опять ставят на табуретки: здесь с покойником прощаются те, кто не идет на кладбище.

На кладбище гроб ставят у могилы (если нет специального места). Родные, близкие, друзья говорят прощальные слова, просят, чтоб покойник оберегал родных, дом, односельчан. Затем три раза обходят вокруг гроба против солнца со словами: «Ырă çĕршыва кай, çийăнту тăпру çăмăл полтăр, чону тасалса кайтăр. Сан çылăха Торă каçартăр». (Царствие тебе небесное, пусть Бог прощает тебе твои грехи.) Еще раз проверяют, не забыли ли развязать руки, ноги (иначе, считается, на том свете ходить не сможет), накрывают по койника белым холстом, на холст крестообразно (от головы к ногам, с правого плеча на левое) посыпают землю, взятую в церкви, заколачивают гроб и медленно опускают в могилу лицом на восток, перед этим в могилу кидают монеты «вырăн укçи» (за место). По просьбе умершего иногда над гробом делают мост. Со словами «Пусть земля будет пухом» все кидают по три горсти земли, засыпают, делают надмогильный холм, в ногах покойника устанавливают крест, кладут венки. После этого все встают вокруг надмогильного холма, зажигают свечу и, пробуя принесенную из дома еду, поминают умершего: каждый отламывает по кусочку блина, ватрушки и т.д. и со словами «Пусть будет пред тобой, ешь, пей, голодным не ходи» кладет на могилу. В специальный стакан наливают пиво. Помянув, опять встают в круг и три раза обходят могилу против солнца, говоря: «Мы тебя не забудем, ты нас не вспоминай», и уходят.

Оставшиеся дома в это время открывают зеркала, моют полы (от двери) и накрывают стол.

С ведром воды, мылом и полотенцем выходят встречать возвращающихся с кладбища. Участникам похорон не помыв руки в дом заходить нельзя (в старину даже мылись в бане).

В избе всех сажают за стол. Перед тем, как приступить к трапезе, всем дают по блину с медом и по ложке кутьи, только затем начинают есть. Если народу много — сажают несколько раз, следят, чтоб число разов было нечетным: 3, 5, 7, 9… Во время поминания каждому дают по небольшому отрезу холста (как правило, разрезают холст, которым несли покойника) и по три отрезка ниток. (О значении этих ниток говорят разное: в одних местах — что по этим ниткам душа покойника через пропасть ада перейдет в рай и спасется, в других — что по этим ниткам душа ходит домой.)

На стол для покойника ставят специально стакан для пива и тарелку для еды. Затем все это выносится за деревню (д.Падаккасы).

На поминках всегда угощают против солнца, за руки не здороваются.

Когда заканчивается обряд поминовения, со стола все убирают, накрывают заново стол «За здравие», зажигают три свечи и трапезничают за живых. Затем все расходятся.

Когда возвращаются домой с похорон, ни к кому не заходят.

В доме умершего остаются только родные и близкие: они помогают убираться, стирать, мыть избу.

Çемьере кам та пулин йывăр чирлесе е ватăлса вилме патне çитсен пускилсене, тăвансене чĕнеççĕ. Вилекенпе сывпуллашаççĕ, пĕр-пĕринчен каçару ыйтаççĕ. Вилекенĕ, хăйĕн вилĕмĕ çитнине сиссе, юлаканĕсене юлашки сăмахĕсене калать, пехил парать. Вилсе кайиччен хăйне камăн çăвăнтармаллине, камăн тупăк тумаллине, камăн икерчĕ пĕçермеллине, камăн шăтăк чавма пуçламаллине — пурне те каласа хăварать. Енчен те ăнсăртран, пĕр-пĕр инкеке пула, вилсен, паллах, çак йăласене тăваймаççĕ.

Çыннăн чунĕ тухас умĕн унăн пуçĕ вĕçне стаканпа е куркапа шыв лартаççĕ, чунĕ тухсан çав шывпа çăвăнса тасалса каять имĕш.

Çын вилсен чи малтанах ăна çуса тасатса таса кĕпе-йĕм тăхăнтартса вырттараççĕ. Шывне кам та пулин вăрласа юласран питĕ асăрханаççĕ, мĕншĕн тесен çак шывпа усал шухăшлă çынсем тепĕр çынна чирлеттерме е вĕлерме пултараççĕ. Виле шывне тухса тăкаççĕ, супăньпе мунчалине пытарса хураççĕ. Пўртри куçкĕскисене хуплаççĕ. Апат-çимĕç пĕçерме уйăрнă хĕрарăмсем икерчĕ, яшка пĕçереççĕ, икĕ-виçĕ хĕрарăм сăра вĕретет. Виле çунă çынсене апат-çимĕç патне хутшăнтармаççĕ. Арçынсем тупăк, хĕрес тума пуçлаççĕ. Тупăк хупăлчипе хĕресне урам алăк умне тухса тăратаççĕ. Вилнĕ çынна ту­пăка хурса тенкел çине вырнаçтараççĕ. Ĕлĕк вилнĕ çыннăн пуçне тур кĕтессинелле туса хунă, халĕ тепĕр майлă вырттараççĕ, пичĕпе тур кĕтессинелле пăхтараççĕ. Авал вилнĕ çыннăн куçĕсене, сăмси шăтăкĕсене, хăлхисене, тутине хупланă, пурçăн татăксемпе питĕрнĕ; тупăка ĕç хатĕрĕсем, пуç турисем, çĕçĕ хунă, халь апла тумаççĕ.

Виле патĕнче карчăксем, хĕрарăмсем кунĕпех, çĕрĕпех улшăнкаласа лараççĕ.

Хурăнташĕсем, тăванĕсем тата ял-йыш вилепе сывпуллашма ахаль пымаççĕ — мĕн те пулин йăтса пыраççĕ: çăнăх, салат, хăмла, çăмарта т. ыт.те. Хĕрарăмсем виле çинче яланах хура тутăр çыхаççĕ.

Вилене тепĕр кун е виççĕмĕш кун пытараççĕ. (Тунти кун, юн кун, эрне кун пытармаççĕ.) Ирхине шăтăк алтакансем çăва çине каяççĕ, кăнтăр тĕлнелле шăтăк чавакансене апат çитерме каяççĕ, шăтăк хатĕррине пĕлсе килеççĕ.

Вилене кăнтăр иртсен пĕр е икĕ сехетсенче илсе тухаççĕ. Илсе тухиччен пурте ура çине тăраççĕ. Тур кĕтесне çурта çутаççĕ, тупăк çине те виçĕ çурта çутса лартаççĕ. Кĕлĕ вулаççĕ. Хăшĕсем халь кĕлтума пачăшкăна киле чĕнеççĕ. Кĕлĕ вуланă вăхăтра çынсен аллисенче те çутнă çуртасем пулмалла. Кĕлĕ пĕтсен ăсату юрри юрлаççĕ. Çуртасене сўнтерсе пуçтарса илеççĕ. Çурта тĕпĕсене вилнĕ çыннăн 40 кунне асăниччен çутса лартса çунтарса пĕтермелле е чиркĕве кайса памалла теççĕ. Тупăка арçынсем шурă пирпе йăтса тухса кил картишне икĕ пукан çине лартаççĕ. Килте юлакансем тупăк тавра хĕвеле хирĕç çаврăнса сывпуллашаççĕ. Пĕчĕк ачасене тупăк урлă каçараççĕ.

Тупăк умĕн кил картинчен икерчĕсем тата пир татăкĕ йăтнă хĕрарăм тухать, ун хыççăн чечек кăшăлĕсем, хĕрес, тупăк хупăлчине йăтса тухаççĕ. Тупăк хыçĕнчен тăванĕсем, юлашки çула ăсатма пынă çынсем хуллен утаççĕ. Вилене хирĕç çул çинче кам та пулин чи малтан тĕл пулсан шурă пир татăкĕ параççĕ. Ялтан тухиччен тупăка йăтсах пыраççĕ. Ялтан тухсан тупăка каллех икĕ пукан çине лартаççĕ. Çăва çине кайман хурăнташĕсемпе ял-йыш сывпуллашаççĕ. Ун хыççăн тупăка машина çине (е çуна, урапа) лартаççĕ, çине çитти витеççĕ. Çывăх тăванĕсем, ачисем тупăк çине лараççĕ. Çăва еннелле хуллен тапранса каяççĕ.

Çăва çине çитсен тупăка шăтăк хĕррине икĕ пукан çине лартаççĕ. Тăванĕсем, юлташĕсем сăмах калаççĕ, хĕвеле хирĕçле йĕри-тавра çаврăнса сывпуллашаççĕ. Шăтăка «вырăн укçи» тесе вак укçа пăрахаççĕ, тупăк хупăлчине пăтапа çапаççĕ те вилене пичĕпе хĕвел тухăçнелле пăхмалла туса шăтăка антараççĕ. Хĕресне ури вĕçне вырнаçтарса лартаççĕ. Тупăкран кăшт çўлерех юман пĕренесемпе кĕпер тăваççĕ. Малтан пурте виçĕ ывăç тăпра илсе шăтăка сапаççĕ. «Йывăр тăпру çăмăл пултăр», — теççĕ. Кайран шăтăк чавнă арçынсем шăтăка тăпрапа хупласа, купаласа тĕмеске тăваççĕ. Хĕрес çумне чечек кăшăлĕсем хураççĕ.

Унтан, вил тăпри тавра тăрса, илсе килнĕ апат-çимĕçе асăнса çиеççĕ, сăрине ĕçеççĕ. Кашниех хăй çиме пуçличчен кăштах хуçса илсе вил тăпри çине хурать, сăрине те тултарса лартать стаканпа: «Умăнта пултăр, ĕç те çи, выçă ан çўре», — теççĕ.

Виле пытарма кайсан киле юлнисем куçкĕскисене уçаççĕ, урай çуса тухаççĕ, сĕтел çине апат-çимĕç лартса хураççĕ. Пытарса килнисем пўрте кĕриччен аллисене çăваççĕ. Пўртре сĕтел хушшине лартса çитереççĕ, ĕçтереççĕ. Çынсем нумай чух пĕр сĕтеле вырнаçмаççĕ, вара темиçе хут лартса çитереççĕ. Сĕтел шучĕ мăшăрсăр пулмалла: 3,5,7,9… Кашни çынна пир татăкĕ тата 3 çип сĕмĕ параççĕ. Тупăк тăвакансене ал шăлли; апат пĕçернĕ, сăра тунă, виле çунă е урай çунă хĕрарăмсене тутăрсем параççĕ. «Тавтапуç» темеççĕ.

Виле çинче хĕвеле хирĕç ĕçтерсе çаврăнаççĕ, ал валли панă чух та çавăн пек.

Виле çинче ал парса сывлăх сунмаççĕ. Виле ăсатнă çĕртен киле таврăннă чух никам патне те кĕмеççĕ.

Ваçкасси ялĕ, Л.Н. Ильина çырса панă. 2003 ç.

После опускания гроба с телом в могилу и прочтения над ним заупокойной молитвы каждый из присутствующих на похоронах по традиции бросает горсть земли в яму. Иногда это три горсти или лопата, переходящая из рук в руки между скорбящими. Факт остаётся фактом – во многих религиях есть устоявшийся обычай кидать жменю грунта на крышку гроба.

Древний Египет – песок по ветру

Древняя египетская цивилизация с особым почтением относилась к умершим. Фараонов и вельмож хоронили в мастабах или пирамидах. Менее зажиточных жителей побережья Нила ждал погребальный костёр. После прах смешивали с песком и развеивали по пустыне. Точных сведений о проведении данного ритуала не сохранилось до наших дней, имеются лишь упоминания у древнегреческих историков.

Древние иудеи – 3 лопаты земли в могилу

В иудаизме принято совместно хоронить умерших. Если еврею на пути встретится похоронная процессия, то вера предписывает пройти вместе какое-то расстояние со скорбящими, дабы почтить память единоверца. На кладбище не копачи, а родственники и знакомые поочерёдно кидали в яму 3 или 5 лопат земли. Таким образом общее горе делилось между всеми.

Количество лопат земли соответствовало пяти уровням человеческой души. Три были основными и два – дополнительными:

• нефеш – собственно душа или основа жизни,
• руач – дух или эмоции, движимые человеком,
• нешамах – духовность или мыслительная активность,
• чаях – фатум, судьба,
• йечидах – индивидуальные особенности человека.

Существует и другая традиция – кидать в могильную яму 13 лопат земли. Соотносят данный обычай с Псалмом 78, в котором описываются страдания израильтян, переживаемые по разрушению Храма. 13 строф, в которые вложены мольбы о восстановлении религиозной обители и прощении грехов, условно обозначают 13 лопат земли.

Человек вылеплен из глины

Вкидывание в могильную яму горсти земли связывают с преданием о том, что сам человек по велению Божьему произошёл из праха. Во многих культурах имеются прямые или косвенные указания на это.

Вавилон

Главенствующий бог Бэл отрезал себе голову, чтобы иные боги смешали полившуюся кровь с землёй и из данного «теста» вылепили людей.

Древний Египет

Среди сонма египетских богов имелся бог-творец Хнум, что вылепил на гончарном круге первого человека.

Древняя Греция

Мать богов Гея олицетворяла Землю. И как боги произошли от Земли, так и люди были вылеплены Прометеем из глины. А затем справедливая Афина, дочь Зевса, вдохнула в них жизнь.

Австралия

Бог Бунджил изготовил тело человеческое из глины, а волосы – из коры эвкалипта.

Новая Зеландия

Верховный бог Тане-махута имел много жён, но все они не могли зачать человека. Тогда он рассердился и вылепил из своей крови и глины новую жену Тики. Она и дала в потомстве человека.

Авраамические религии (христианство, иудаизм, ислам)

В Коране и Библии есть прямое упоминание о том, что человек был создан из глины (земли). Потому после смерти и надлежит всем людям вновь возвращаться в свою прежнюю стихию, из которой были взяты.

Горсть земли – прах к праху

Божье высказывание Каину ныне относят к каждому человеку:

«в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься»

Если в Средние века обряд бросания горсти земли в могилу совершал лишь священник, то сейчас он распространился на всех присутствующих на погребении. Очерёдность устанавливается в зависимости от степени родства: домочадцы кидают жменю песка в яму первыми.

Важно! Иное использование горсти земли с похорон – для наведения порчи или совершения прочих оккультных обрядов – восходит к языческим верованиям.

Научные исследования: жизнь появилась из глины?

Мифы – ложь, да в них намёк. И этот намёк был использован российским и советским учёным Владимиром Вернадским в своих исследованиях. В частности, учёный установил сходство структуры глины и клеток живых организмов. Они даже изменяются по одним и тем же законам – под воздействием времени, температур, давления, избытка/ недостатка влаги и прочих внешних обстоятельств. Была даже выдвинута гипотеза о том, что глина имеет своеобразное «адаптативное» ядро, которым и координируются все изменения. Не смотря на достаточно оригинальную мысль, подтверждения она в ходе дальнейших исследований не нашла. Всё-таки неорганика не имеет настолько явные приспособленческие свойства как живые организмы. В конце концов и сам Вернадский свёл свою теорию к аналогии.