Во 2-ю неделю по Пятидесятнице – Собор всех преподобных и богоносных отцев, во Святой Горе Афонской просиявших.
О том какие они – монахи Святой горы и о своих впечатлениях от посещения Дохиарского монастыря на Афоне, рассказал председатель Синодального отдела по делам молодежи, настоятель Свято-Троицкого Ионинского монастыря епископ Обуховский Иона.

От каждого ― по способностям, каждому ― по потребностям
Чем отличаются афонские монастыри от других обителей? Тем, что на Афоне сохранилась в неприкосновенности и непрерывности монашеская традиция. Ведь в духовной жизни очень много зависит от того, у кого мы учимся, кто является для нас образцом для подражания. В монастыре Дохиар, например, игуменом (настоятелем) является архимандрит Григорий. Он начинал свой монашеский путь под руководством двух подвижников благочестия, двух старцев. Это Филофей (Зервакос), наверное вы слышали об этом аскете и богослове, и Амфилохий Патмосский. Это действительно два святых нашего времени. Старец Григорий ― достойный наследник и подражатель этих подвижников.
Надо сказать, что в Дохиаре осуществляется принцип настоящего монашеского общежития. Вы знаете, что коммунисты много украли у христианства и у православия в частности. Вообще, коммунистический принцип «от каждого ― по способностям, каждому ― по потребностям», который пытались навязать нам железной рукой, веками добровольно осуществлялся в монастырях. Человек приходит в монастырь со своими умениями, которые применяет на послушаниях, и получает от монастыря все необходимое для жизни. То есть одежду, пищу, жилье и так далее. И это все одухотворяется единством Евангельской веры и стремлением к добродетели и совершенству.
Дохиар ― это настоящее, реальное общежитие. Такое, о котором читаешь в «Древнем патерике», «Отечнике» и других книгах, повествующих о древних египетских монахах. У братии монастыря нет совершенно никакого имущества. Если к кому-то заходишь в келью, там кровать, одна иконка в уголке, стол, ряса, подрясник и какая-то обувь. И все, больше ничего нет. Книг нет, потому что есть огромная монастырская библиотека и всегда можно взять любую книгу почитать. Икона тоже одна или две, потому что основное молитвословие происходит в храме, где вся братия обязательно собирается на богослужения. Келейно совершается только так называемое монашеское правило.
Дело в том что, вы, наверное, знаете, на Афоне подъем на утреннюю службу очень ранний ― в два, три или четыре часа утра. Обычно за час до подъема звонят в особый колокол, звук которого всем известен. Братья просыпаются, и каждый в келье выполняет свое правило, определенное ему духовником.
Концентрированная аскетика
Кстати, в афонских монастырях игумен (настоятель) монастыря является одновременно и духовником всей братии. Все у него исповедуются и духовно окормляются. Духовник каждому назначает какое-то правило ― определенное количество поясных и земных поклонов, Иисусовых молитв. У старых монахов, которые живут в монастыре несколько десятков лет, в правило входит до нескольких сот земных поклонов. Нам это сложно представить, потому что мы сделаем десяток поклонов и уже кряхтим, дышим, как после стометровки, а для них это часть их жизни.
Каждый человек там ― это настоящий бриллиант. Например, игумен монастыря, старец Григорий, вообще уникальный человек. У него тяжелая форма диабета, он периодически лечится, сам себе делает инъекции. И когда у него обострение, когда ему особенно тяжело, он не выходит на общую работу с братией. Но когда здоров, он всегда вместе с братией на послушании. До недавнего времени таскал камни, месил растворы… Сейчас он уже не таскает камни ― готовит пищу для всей братии, когда они на выезде. Делает то, что ему посильно. А раньше, когда ему было плохо и он не мог работать, он выходил в огород, ложился между грядками, потому что стоять не мог от слабости, и лежа выдергивал сорняки. Это человек совершенно удивительный.

Последний раз, когда мы были в Дохиаре, мы с ним часто общались после всех длинных служб по полтора-два часа. Это было действительно настоящее духовное общение. Мы получали своеобразный концентрат аскетики. Причем отец Григорий говорит о духовных вещах так, что каждый потом складывает его слова в своем сердце ― что монах, что мирянин. То есть, он не говорит конкретно для монахов или конкретно для мирских, он говорит для всех. Святитель Иоанн Златоуст учил, что мирские отличаются от монахов только наличием жен. Действительно, Евангельские заповеди для нас одни, и совершенство, к которому мы стремимся, тоже одно. Мы должны быть совершенными, как Отец наш Небесный совершен есть (Мф. 5:48). Поэтому все наставления и аскетические поучения отца Григория пригодны для каждого, и все их могут воспринимать и исполнять.
Вот, к примеру, сегодня архимандрит Григорий на службах, на послушаниях, беседует, а на следующий день смотрим ― у него дверь кельи крест-накрест палками заставлена. Значит, ему настолько плохо, что он даже выйти не может из кельи. Температура поднимается до 39 градусов, он лежит плашмя и не может встать. Но как только какие-то силы появляются, он тут же идет молиться, служить Богу и людям, братии и паломникам. Когда с ним общаешься, вспоминаются слова Маяковского «гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было этих гвоздей». Вот действительно реальный герой!
А о себе что мы можем сказать? Вот у нас голова болит ― лежим горизонтально. Живот болит ― тоже лежим, скрючившись. Дайте нам таблетку, спасите нас, помогите. Какое-то недомогание ― и мы уже выбиты из колеи и ни на что не способны.
Кто такие настоящие старцы?
Когда отец Григорий говорит о какой-то духовной проблеме, которая его действительно волнует, он буквально начинает плакать. Он рассказывает, а у самого слезы из глаз текут. Настолько он поглощен этой чужой болью, так она его терзает. Он даже больше переживает, чем тот человек, с которым приключилась проблема. Но при этом отец Григорий ― человек очень живой и веселый.
В православной среде есть ложный стереотип о том, что старцы и подвижники благочестия ― это мрачные и хмурые люди, которые ходят, потупив взгляд, и изрекают какие-то жуткие пророчества. К сожалению, основная масса нынешних доморощенных «старцев», которые то там, то тут регулярно появляются, это люди, прожившие неизвестно как и неизвестно где. Они состарились, поседели и считают, что раз у них благообразный облик, то это повод кого-то поучать и наставлять. Происходит такое душепагубное актерство.
У настоящих старцев такого даже близко нет. Они, бывает, даже юродствуют, чтобы ни у кого не было никакого пафоса по отношению к ним. При этом они действительно прозорливые люди. И если человек живет по-евангельски, то он и прозорливость свою проявляет тоже по-евангельски. Ведь, помните, как поступал Господь, Который «трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит» (Мф. 12:20). Поэтому и настоящий старец даст ровно столько, сколько человек может понести и получить от этого пользу.
Например, был со мной такой случай. Мне нужно было задать отцу Григорию один вопрос, но я стеснялся через переводчика его задавать, так как он был глубоко личный. И вот мы стояли во дворе с какими-то монахами, общались, и отец Григорий, обращаясь к кому-то, начал говорить: «Вот у меня есть один знакомый монах, и у него есть такая-то вещь, он то-то делает, такие-то у него вопросы, и вот он так-то и так-то поступает, но это неправильно, потому что нужно то-то и то-то». Я стою, слушаю и понимаю, что он рассказывает именно то, о чем я хотел его спросить. Видно, Господь ему это открыл. Но он сделал так, не желая проявлять свою прозорливость.
Еще интересный был случай. В Дохиаре есть один иконописец, который живет в миру, и вахтенным методом приезжает помогать реставрировать и писать иконы. Он раньше был обычным светским художником, вел богемный образ жизни. То есть, было все: ночные клубы, барышни, выпивка и тому подобное. И вот когда он познакомился с герондой Григорием (геронда (старец) ― это уважительное обращение к игумену монастыря), то, понятно, стал меняться, избавляться от своих страстей. Но интересно, что он до сих пор курит. Греция ― очень курящая страна. Там курит больше 90% мужского населения, и многие женщины тоже предаются этой страсти. Зачастую у них и священники курят, причем в общественных местах. Но когда русские их обличают, они говорят в ответ: «А вы, русские, пьете. А что хуже?» Вот так и думаешь: а что собственно хуже? Действительно, курение хоть и страсть, но, во всяком случае, не помрачает разум и не заставляет человека делать совершенно глупые и нечеловеческие вещи.
И вот этот художник до сих пор курит. Спрашивают: «Как ты куришь? Ты же духовное чадо такого старца, который достаточно жестко относится к курению». А он отвечает: «Я к геронде подошел и говорю ― вот я уже сейчас в ночные клубы не хожу, не пьянствую, живу по полгода на Афоне, рисую. Я уже избавился от своих подружек. Ну хоть курение мне оставьте». А отец Григорий и говорит: «Э, ладно, пускай пока будет».
Однажды приехал этот художник в Афины, вечером сидит, рисует. И тут стали возникать у него какие-то воспоминания из прошлой жизни. Вдруг звонит его старая подружка, которую он оставил, когда стал воцерковляться, и говорит: «Ой, как мне плохо, скучно. Приезжай ко мне, я страдаю» и т. д. Он чувствует, что вот-вот сейчас соберется и поедет к ней, со всеми вытекающими последствиями. Он встает, начинает одеваться ― и тут звонок на стационарный телефон. Художник берет трубку, а это звонит геронда. Говорит ему: «Ты куда собрался?» Тот что-то начал мычать. А отец Григорий ему: «Закрой дверь, положи ключ под подушку и ложись спать». И положил трубку. Вы представляете, насколько этот старец любит своих духовных чад, что за эту любовь Господь дает ему такую прозорливость.
Пираты Карибского моря
Кстати, из Дохиарских монахов очень многие имеют какой-то подвиг, который внешне скрыт. И лишь тот, кто знает, тот это и замечает. Некоторые во время службы никогда не садятся. Вы, наверное, знаете, что на Афоне во всех храмах есть так называемые стасидии, которые стоят вдоль стен. Это такие специальные скамеечки, на которых можно стоять опершись, а можно откинуть сидение и сесть. И вот есть там монахи, которые не садятся ни разу за время богослужения. А на Афоне службы достаточно длинные. Эти монахи как-то опираются то на одну, то на другую руку, но полностью никогда не садятся.
Есть такие, которые днем никогда не спят. На Афоне распорядок дня, по нашим меркам, совершенно неправильный. Ранний подъем, потом начитается полунощница, затем утреня, после которой часы и литургия. Она заканчивается около семи часов утра. После литургии ― трапеза, затем братия по уставу около двух часов может отдохнуть и после этого выходит на послушания. Они трудятся весь день. Причем в течение дня, если работа тяжелая, им выносят некий сухой паек, чтобы подкрепиться. Там кофе, какие-то сладости и т.п. Они перекусывают и работают дальше. Вечером в четыре часа начинается вечерня. После вечерней службы трапеза, потом повечерие, и монахи расходятся по келиям для отдыха.
Так вот, многие монахи никогда не спят после литургии. Они сразу же выходят на послушание. Вы представляете, они ночью спят по 4-5 часов максимум и при этом не наверстывают за счет дневного сна. Вот такой вроде бы незаметный подвиг. И таких подвижников благочестия там огромное количество.

Интересно, что Дохиар ― это один из трудовых монастырей. На Афоне монастыри хоть и имеют общий устав, но у каждого есть какие-то свои особенности. Есть такие монастыри, где у монахов послушанием является иконописание. И они между службами пишут иконы. Есть монастыри с монахами-богословами. Например, Филофей, Симонопетра ― это такие «интеллигентские» монастыри. Там монахи занимаются переводами, выпускают богословские книги.
А Дохиар ― это трудовой монастырь. Потому что основные заповеди монаха ― молись и трудись. И вот там братия на вечном послушании занята. Если днем за ними наблюдаешь, то они как пираты Карибского моря: в каких-то разодранных одеждах, с широкими поясами, потому что у многих из них больные спины. На них какие-то совершенно удивительные подрясники, на которых заплаты разного цвета нашиты. Причем монахи сами ремонтируют одежду. Как ремонтируют? Прилепил что-то, застрочил зигзагом и носит. Так они и ходят ― настоящие пираты Карибского моря. Но на службе совсем другая картина ― все аккуратные, в рясах. Все, как положено. Чинно стоят, молятся.
Афонцы ― не спринтеры, а марафонцы
Чем еще отличаются Афонские монастыри от других обителей, так это тем, что там нет каких-то всплесков. Все живут одним коллективом, одним общежитием. И геронда ведет свою братию так, чтобы никто не возвышался. Если у кого-то есть преуспеяние в духовной жизни, то оно очень незаметно, оно в струе, в духе общей монашеской жизни. То есть, нет там каких-то сверхъестественных старцев, сверхъестественных каких-то подвижников. Это все приглушается для того, чтобы человек жил спокойно по Евангелию, чтобы не было таких духовных спринтеров.
Спринтеры ― это бегуны на короткую дистанцию. Рванул на 50 метров, а потом уже все силы растрачены. А на Афоне все в основном марафонцы. Там не спеша, четко и плотно бегут эту свою длинную дистанцию и доходят до финиша победителями. Там есть монахи действительно настоящие святые.
Меня очень отрезвляет пребывание на Афоне. Потому что, когда у нас какое-то небольшое преуспеяние происходит ― где-то попостились получше, где-то что-то доброе сделали, где-то что-то почитали, эта малейшая добродетель сразу заставляет каждого из нас задирать нос. Ах, какие мы «не такие, как прочие человецы, или как тот мытарь» (Лк. 18:11). А вот когда на Афоне побываешь, то видишь, насколько это все мизерно и ничтожно по сравнению с той высокой духовной жизнью, которую ведут настоящие монахи. Это очень сильно отрезвляет, и ты понимаешь, что еще очень много нужно трудиться, для того чтобы достичь хотя бы подножия этой духовной горы.
Встреча с председателем синодального отдела по делам молодежи епископом Обуховским Ионой в галерее «Соборная» 12 декабря 2012 года. Главный молодежный епископ УПЦ делится своими впечатлениями от посещения афонского монастыря Дохиар.
Епископ Иона (Черепанов)

Между Валаамом и Афоном многие века сохранялась тесная духовная связь. Оба этих места дали множество святых — людей, особо потрудившихся в жизни ради Господа, и угодивших Ему. И Валаам, и Афон, всегда были удобными местами для монашествующих, и между ними наблюдалось сходство в укладе их внутренней жизни, в уставе, во внешних условиях и отдаленности от окружающего мира. Многие подвижники, жившие на Валааме, желали посетить и ездили на Святую Гору Афон, а оттуда отцы и братия приезжали на Валаам, и каждый получал пользу и духовное утешение. 22 октября 2018 года почил известный многим в России архимандрит Григорий, игумен афонского монастыря Дохиар, и мы хотели бы поделиться со всеми воспоминаниями одного из насельников Валаамского монастыря, прожившего рядом с герондой Григорием 7 лет.

Архимандрит Григорий родился на греческом острове Парос, и был близким родственником знаменитого афонского старца Иосифа Исихаста. В возрасте 25 лет, 1 января 1967 года он принял от старца Амфилохия Патмосского (Макриса) постриг и подвизался под его руководством. После преставления старца в 1970 году, о.Григорий с несколькими другими монахами из скита, где жил геронда Амфилохий, вынуждены были уехать, сначала в Этолокарнанийский монастырь, расположенный в центральной части Греции, затем – в монастырь Прусской иконы Божией Матери в Эвритании. Но там был очень жесткий климат и множество паломников, в связи с чем, когда геронду пригласили в Дохиарский монастырь, то он вместе со своей братией переехал туда, где и прожил оставшиеся 38 лет своей жизни в трудах и подвигах.

Воспоминания о геронде Григории Дохиарском

Мое знакомство с герондой Григорием состоялось в августе 2010 года, когда я, решив стать монахом, поехал на Афон на более-менее долгий срок пожить да посмотреть на монашескую жизнь. Афон для меня тогда, как и для многих, первый раз посещающих это святое место, был чем-то особенным. Архимандрит Григорий, игумен монастыря Дохиар на Святой Горе Афон Новые люди, другая и отличная от нашей византийская культура, другие традиции – все другое. Другой язык, другие песнопения и, конечно, архитектура другая. Афон казался тем неповторимым местом, где люди восходят от земли на небо, к Богу. Начитавшись книг и наслушавшись рассказов о первом уделе Божией Матери, я целенаправленно поехал в Дохиар, несмотря на то, что знал о непростой жизни в этом монастыре, но ведь человеку новоначальному, в котором горит душевное пламя и желание к подвигам, все нипочем.

С таким настроем достиг я вожделенного Афона, а Бог, по Своей милости, открывал все двери. В тот день геронда уезжал на подворье на какой-то праздник (подворье находится в 60 км от города Салоники, и там расположен женский монастырь, основанный старцем), и наше знакомство перенеслось на несколько дней.

Геронда в Дохиаре жил с 1980 года, когда он вместе со своим братством, состоящим из нескольких человек, переехал на Афон из другого греческого монастыря, расположенного на материке. Старец Ефрем Катунакский, которого геронда очень почитал, а тот в свою очередь очень любил икону Божией Матери «Скоропослушница», являющуюся главной святыней монастыря, в одну из встреч сказал, что «тебе, отец Григорий, – в Дохиар». Таким благословением отцы и попали туда, хотя были и другие предложения от разных монастырей.

В те времена почти все обители Святой Горы были идиоритмическими: игумена не было, а был совет старцев, которым и управлялся монастырь. Все ходили на воскресные и праздничные богослужения, а в остальное время жили по собственному уставу. С пришествием старца Григория и его братии монастырь вновь стал общежительным, а геронда был избран игуменом. Понимая, что тем старчикам и насельникам, кто многие годы прожил самостоятельно, будет сложно склонить свою главу и взять ярмо совершенного послушания, старец никого не принуждал, и у монахов был выбор: жить по новым правилам или доживать свой век, как жили. Конечно, это не касалось вновь приходящих в монастырь, для тех главным законом становилось послушание.

Геронда Григорий беседует с русскими паломниками

Через несколько дней о. Григорий вернулся с подворья и вечером после трапезы позвал меня на разговор. Греческий язык я конечно же тогда не знал, но, слава Богу, в монастыре уже жили несколько русских, знающих и могущих свободно общаться по-гречески. И вот мы втроем пошли в беседку, находящуюся перед входом в монастырь, – геронда, переводчик и я. Сели на лавочку, и старец попросил меня рассказать о себе, своей жизни и что меня привело в монастырь. Я начал свой рассказ о мирской суете и как я устал от нее, дошел до довольно непростой темы для каждого человека – о своих грехах, и тут он попросил, чтобы я огласил их. Самое интересное, что я был совершенно спокоен. Но дальше случилось то, чего я совсем не ожидал. На меня внезапно нашло такое состояние, что я вдруг разрыдался. Ничто не предвещало этого, наверное, по молитвам геронды Господь сподобил испытать подобное. Бывают случаи в жизни, когда или от печали, или от обстоятельств мы плачем, а тут все случилось спонтанно и как бы от меня независимо – я просто начал рыдать о своих грехах, а слезы ручьями текли по моим щекам. Геронда по-отечески меня утешал, и потом мы с ним пели «Христос Воскресе», он по-гречески, а я по-русски… Вот, наверное, где начинается воскресение нашей души, и жаль, что это сохранить мы не можем. Потом все возвращается на круги своя, ты становишься прежним, и только эти воспоминания помогают хоть иногда задумываться о своей негодности. Тогда же, помню, геронда сказал мне, что «ты должен искать монастырь, где тебя любил бы духовный отец», ну и я, растроганный до глубины души, тут же не преминул сказать: «Благословите меня остаться», – на что и получил благословение старца. Вот такое дивное у нас состоялось знакомство.

Первое время – время особенное и в семье, и в церкви, и в монастыре, пока для тебя все новое, пока жизнь не превратилась в рутину. Ах, если бы возможно было вернуться в это время и жить в нем всегда, но Бог хочет сделать нас мужественными, возрастить в «меру возраста Христова», хочет научить нас добродетелям, смирению, любви, Он хочет воспитать нас и привести к духовно-нравственному совершенству, и время испытаний, скорбей и трудов необходимы и неизбежны. Геронда Григорий раздает антидор в конце праздничного богослужения

У геронды вся жизнь была непрестанным подвигом. Родился он на острове Парос, где первыми его наставниками стали монахи из монастыря Лонговарда, а духовным отцом – ныне канонизированный в Греческой Церкви старец Филофей (Зервакос). С 12 лет геронда промыслом Божиим попал под духовное руководство преподобного старца Амфилохия (Макриса), жившего на острове Патмос и бывшего одним из известнейших греческих старцев XX века. Геронда Амфилохий же постригал его в монашество спустя годы. До конца своих дней о. Григорий сохранил особую любовь к своим двум старцам – Филофею и Амфилохию, всегда им сам молился и получал помощь от Господа за их предстательство.

Насколько мне известно, геронда Амфилохий после своей смерти являлся старцу Григорию три раза, в какие-то особые моменты его жизни. Одно из таких посещений состоялось в Дохиаре, в игуменской монастыря. Там же, на столике напротив входа, у о. Григория хранилась часть мощей его святого старца – рука преподобного Амфилохия.

Бесовские искушения, болезни, страдания – все это было неотъемлемой частью жизни геронды, но он мужественно боролся, шел вперед к возлюбленному Христу, стоял на передовой всю жизнь и был истинным воином Христовым.

Однажды летом мы были на работах на подворье и по обычаю вечером пошли взять благословение. И геронда рассказывал истории из своей жизни. «Одним вечером, – повествовал старец, – открыл я окно и читал Библию, самое начало, первую главу: «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою» (Быт.1:1-2), – и тут вдруг голос страшный с улицы: «Закрой окно! В монастыре ты игумен, а снаружи игумен я». Геронда говорил, что вначале испугался, даже закрыл окно, но потом вновь его открыл со словами, что, мол, еще чего, буду я его закрывать. Вот так диавол искушал старца. А другой случай был, когда строили подворье, и в том месте сейчас есть фреска, как напоминание об этом событии, где святая Марина держит диавола за рога. Вот и геронде однажды явился диавол и говорит ему: «Ты думаешь, я не буду против тебя воевать? Еще как буду!» Так и было: потом через некоторое время у него случилось тяжелейшее в жизни искушение, когда часть братии в монастыре устроили саботаж и ушли.

Пожалуй, тут стоит сказать, что характер у геронды был непростой. Да, он был большой подвижник, у него было непомерное количество сил, но не все могли жить с ним рядом. Не у всех были такие физические и духовные возможности, чтобы выдержать дохиарскую жизнь, а понять до конца немощных он, наверное, не мог. Я помню, как о. Григорий не раз говорил, что до 50 лет не знал, что такое усталость, и когда ему тридцатилетний человек заявлял, что он не может, старец говорил, что нет такого слова «не могу». Вот в этой связи за его жизнь довольно большое количество людей начинали свою монашескую жизнь рядом, а потом рассеялись. Геронда был человеком старой школы, старой закалки, и многие современные люди, воспитавшиеся в эпоху компьютеров, гаджетов и интернета, не готовы были принять его образ мыслей. Геронда никогда не имел мобильного телефона, не пользовался компьютером. Он хотел приблизить современное монашество к тем древним векам, когда преподобные Антоний, Пахомий, Феодосий и многие другие преподобные отцы подвизались и угождали Богу. Он хотел сохранить хотя бы часть древнего монашества в его неповрежденном виде, когда мирские заботы уходили далеко на задний план и вся жизнь становилась лишь одним служением Богу. Так учил его старец Амфилохий, чей дух и перенял геронда.

Геронда Григорий с братией на крестном ходу в монастыре Есть разные виды подвигов: кто-то избирает основным и приоритетным деланием молитву, кто-то – послушание и труд. Геронда выбрал последнее. Это ни в коем случае не значит, что он не молился или умалял молитвенный подвиг – нет, совсем нет. Просто основой и фундаментом для всей духовной жизни он считал труд и послушание, говорил, как учил его старец Амфилохий, что в жизни у нас два весла: служение (церковные богослужения, молитва) и послушание (труд), – и без какого-либо весла невозможно продвинуться по духовной лествице.

Геронда бывал разным. Он мог проявить и большую любовь к человеку, а мог и залепить в гневе такую затрещину, что мало не покажется. Он мог приласкать человека, поцеловать его, чему я был свидетелем не раз, а мог и наорать так, что душа уходила в пятки. Как и любой другой человек, он в первую очередь был и оставался человеком с обычными человеческими чувствами.

Жизнь состоит не только из светлых моментов, скорбных, может, и больше. И все мы люди, у всех есть свои эмоции, немощи, страсти, но через покаяние, исправление, изменение себя святые достигали Бога. Они тоже падали, они тоже бывали не правы, они тоже могли раздражиться или разгневаться, они также могли впасть в какие-то грехи, но они не отчаивались, но каялись и шли дальше – дальше совершали свой путь к Богу, и Господь, видя их, неутомимо шествующих к Нему, всегда поддерживал и направлял и, наконец, принимал к Себе и прославлял со всеми святыми, Ему угодившими.

Геронда Григорий был прост в одежде и еде. Не любил похвал и старался бегать суетной славы. Бывало, когда приезжали паломники и искали игумена монастыря, он представлялся им дворником или садовником, и только потом, где-нибудь на службе, эти люди понимали, что игуменом и был тот простой «чернорабочий». Геронда был во многом примером для братии. На старости по причине огромного числа разных болезней о. Григорий уже не мог выполнять тяжелые работы, но в молодости все делал сам. Монастырская стройка? Геронда возит камни, бетон, раствор. Монастырская уборка? Геронда первый берет метлу и метет целый день без перерыва с утра до ночи весь монастырь, и, кстати, он сам не раз говорил, что подметание было его любимым занятием. Руки заняты, думать не надо, ум в молитве. Что еще нужно монаху?..

Геронда каждый день в три утра спускался на службу. Я еще застал это время, когда уже больной старец понуждал себя. Конечно, последние годы он по причине немощей уже не мог так подвизаться, но сами болезни были подвигом, превосходящим всякие человеческие силы. Вы только представьте: легочная, сердечная, почечная недостаточность, несколько грыж в позвоночнике, сахарный диабет, почти полное отсутствие зрения, больные ноги (от колен и ниже они были коричневого цвета из-за нарушения кровообращения) – и это еще не все, но достаточно, чтобы человек не вылезал из кровати. А геронда – нет, понуждал себя до конца. Дал ему силы Господь нести этот крест. Последние годы, уже тяжело больной, он каждое утро спускался из своей келии, отправлял кого-то звонить в колокола, созывая сонную братию на общие послушания, и потом в течение дня сам ходил и смотрел, как продвигаются работы. Кому-то помогал советом, кого-то подгонял: «Давай быстрей, быстрей доделывай».

Между монахами даже сложилась следующая прибаутка:
Геронда: «Работайте, братия, работайте, работайте, солнце еще высоко».
Братия: «Геронда, геронда, это луна уже!»

Крестный ход на праздник «Входа Господня в Иерусалим»

Безусловно, к большим достижениям старца можно отнести то, что он создал в монастыре атмосферу, где все были равны. Я не беру отдельных лиц, но в общем было совсем не важно, кто ты – простой послушник или иеромонах. Все шли на одни и те же работы. Сбор оливок? Весь монастырь на оливках. Какая-нибудь глобальная постройка очередной церкви? Все на заливке бетона. Не было этой иерархической разницы между людьми. Была братская любовь. И более того, иеромонахи и уже более опытные монахи были примером для более молодой братии, тем самым подстегивая и их на послушание, молитву и труды. В Дохиаре я видел много таких примеров, когда один брат даже после тяжелого рабочего дня готов был с радостью отложить свой отдых и помочь другому брату. А нужно сказать, что рабочий день в обители начинался с утренней службы в три утра и продолжался до захода солнца с единственным двухчасовым промежутком между утренней службой, длящейся 4-5 часов, и послушаниями. А, бывало, случалось, что и этот отдых отменялся. У геронды постоянно были планы по восстановлению и благоукрашению монастыря. Рабочих геронда почти не брал, считая, что братия должна все делать своими силами. Конечно, когда восстанавливали два главных монастырских крыла, была специальная строительная фирма, нанимались рабочие, но огромное количество даже этих строительных работ было выполнено монастырской братией. Монастырь Дохиар посвящен святым архангелам, и геронда свято верил, что сам Архистратиг Божий Михаил, чиноначальник всех Небесных Сил бесплотных, будет встречать дохиарцев в том мире, проведет их к Богу и воздаст за эти труды, поистине совершаемые выше сил человеческих.

Геронда любил храм, службы и сам пел. Построил большой женский монастырь в деревне Сохо, куда каждый год вывозят чудотворную икону Божией Матери «Скоропослушница», строил храмы, заботился о благосостоянии монастыря. Вся его жизнь была здесь, в обители. Он жил для Бога и Богородицы, посвящая Им свои труды. Его манера служения Литургии очень отличалась от многих других. Он никуда не торопился и в молитвах разговаривал с Богом. Он приносил себя в жертву Христу. Помню, он однажды рассказывал, как его старец Амфилохий служил одну из последних своих Литургий, и в один момент после молитв лицо старца Амфилохия просияло Божественным нетварным светом. Этот духовный опыт соприкосновения с вышним миром наложил свой отпечаток и на старца Григория. Он жил с мыслью о вечности, о соединении со Христом и как добрый делатель виноградника Божия совершал свой жизненный путь.

О. Григорий радушно принимал людей, беседовал с ними, наставлял. Любил приглашать приезжающих паломников на чашечку кофе и за приятной беседой рассказывал разные истории из своей жизни.

В монахах геронда ценил прежде всего послушание. Послушного он любил и относился к нему по-особенному. Бывал и строгим в жизни, не любил лишних разговоров во время работ, хотел от братии молитвы. Его излишняя с виду строгость, иногда даже суровость, была частью воспитания других, которым он занимался. Я часто видел в нем двух разных людей. На работах он был один, а дома в своей келии – совсем другой. На работе он мог кричать на всех, ругаться, постоянно смирять, а в келии был спокойным и любящим человеком, вокруг которого собиралась братия, и они читали какую-нибудь книгу, мирно беседовали или рассказывали друг другу о прошедшем дне. Геронда хотел, чтобы каждый совершал свой подвиг – подвиг, превосходящий силы, подвиг непрестанный, в котором нет ни выходных, ни отпусков. Диавол ведь не дремлет и непрестанно хочет уловлять монаха в свои сети и отпуск не берет. И потому монаху тоже не полезен отдых, но жизнь и труды его направлены на будущую жизнь и будущее воздаяние. Время жизни коротко, пройдет. А труды, положенные здесь во славу Божию, пребудут с человеком вечно. Геронда Григорий во время Пасхального богослужения

Еще в молодости, когда геронде Григорию было 25 лет, ему поставили диагноз: сахарный диабет в какой-то там редчайшей форме. А это непрестанные диеты: то нельзя, это нельзя, – и врачи вообще говорили, что, мол, отец, долго ты не проживешь. Но вот врачи давно умерли, а он прожил до 76 лет по милости Божией.

Жил человек, был человек на земле, жил и подвизался, жил и трудился, нес свой огромный и тяжелый Крест. Пронес его до конца, претерпев и скорби, и печали, и болезни, и воздыхания ради Христа. Мы верим, что Господь и Бог наш принял геронду Григория, верного своего раба и служителя, во Царствии Своем, во Царствии Отца нашего Небесного. Закончился его земной путь, прошла его земная жизнь, и наступила вечность. Для посвятивших себя Богу – это радость: отойти от земли на Небо; как говорил апостол Павел, «…имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше» (Флп.1:23), и теперь мы будем молиться и просить старца о ходатайстве за нас пред Богом.

Вечная Вам память, отче Григорие, молите Бога о нас, грешных!

***

Афон — название полустрова и горы в Восточной части Греции, автономный центр православного монашества; почитается в Православии как удел Божьей Матери.

На Афоне расположено 20 мужских монастырей, женщинам вход на полуостров закрыт. В юго-восточной части полуострова возвышается гора Афон высотой 2033 метра.

Святая Гора Афон

Монастырь Дохиар — греческий монастырь, 10-й в иерархии афонских монастырей. Греческое название — Μονή Δοχειαρείου. Престольные праздники: 8 (21) ноября, Собор Архангела Михаила; 1 (14) октября, иконы Божией Матери «Скоропослушница».

Название монастыря (Дохиар — келарев) происходит от того, что его основателем был игумен Евфимий, бывший также келарем лавры святого Афанасия Афонского. Главный храм в Дохиаре основан во имя Архангелов при императоре Никифоре Фоке, сподвижником святого Афанасия Евфимием и его родственником великим патрикием двора Николаем. Патрикий Николай, давший средства на сооружение Дохиара, был пострижен в нём с именем Неофит, и после Евфимия стал игуменом. Монастырь Дохиар на Святой Горе Афон

В XIV веке монастырь развивался благодаря помощи императора Иоанна Палеолога и сербского короля Стефана Душана. В XVI веке монастырь был возрождён после турецкого погрома валахским господарем. Главной святыней монастыря является икона Божией Матери «Скоропослушница».

В XX веке монастырь, как и многие другие, пришел в полный упадок, но с 1980-х годов началось его восстановление, и к настоящему времени большая часть обители уже отреставрирована. В Дохиаре живет около 50 монахов.

***

Редкие фотографии с Герондой Григорием любезно предоставил Павел Блохин из своего личного фотоархива, за что ему огромная благодарность.