Монастырь появился в 1240 году. Его основателем был Александр Невский. Старинные памятники до сегодняшних дней не уцелели. В 1695 году была возведена Церковь Вознесения Господня с колокольней. Александровский монастырь был переделан в приходской храм города. Восстановлен как мужской монастырь Владимиро-Суздальской епархии в 2006 году. Вознесенская церковь — это двухъярусное сооружение с пятью главками. С одной стороны к зданию примыкает большой выступ, с востока — паперть, с северной части — тёплый придел.
В 18 веке была возведена небольшая ограда вокруг монастыря, которая была декорирована башенками, имитирующие оборонительные башни. В этот же период были созданы и Святые ворота. Они очень похожи на Святые врата Троицкого монастыря. Схожесть построек не удивительна, ведь башни и ограды сооружались под предводительством Грязнова Ивана. На сегодняшний день от них остались лишь фрагменты. Колокольня является единственной в городе шатровой колокольней. Её стены практически не имеют декора.
На обрыве над Каменкой стоит древний Александровский монастырь, или, как его звали в древности, Большая лавра, основанная, по данным XVII века, Александром Невским в 1240 году и пользовавшаяся большим вниманием первых московских князей Ивана Калиты и его сына Ивана. От этой древней поры ничего не сохранилось, кроме бывших в церкви поздних надгробий с надписями о погребении здесь двух суздальских княгинь — Марии (1362) и Агриппины (1393). Монастырек был окружен в первой половине XVIII века небольшой оградой с маленькими декоративными башенками, имитирующими монументальные башни с их массивным четвериком с угловыми лопатками, увенчанным кирпичным стройным шатром с рельефными «изображениями» оконцев-слухов. В южной линии ограды находятся реставрированные в 1947 году Святые ворота, вторящие своим граненым ярусным барабаном с треугольным завершением фигурным верхам Троицкой церкви Ризположенского монастыря. Ворота и строил один из ее зодчих — Грязнов. Так та или иная деталь, повторенная, как эхо, зодчими, рождала связь и перекличку разбросанных по территории города памятников и слияние их в гармоническом хоре. За воротами на открытой площадке возвышается построенный монастырем на средства царицы Натальи Кирилловны, взамен шатрового деревянного, большой храм Вознесения (1695) со стоящей на отлете высокой колокольней. Сохранившиеся около них старые маленькие рубленые избы дают реальное представление о соотношении монументальных церковных зданий Древней Руси с рядовым жильем. «Дом Божий» разительно превосходил жилище человека и своими размерами и своей украшенностью, утверждая мысль о всесилии божества и ничтожности его «рабов». Однако эта мысль, которая поражала сознание обитателей суздальских землянок XII века, впервые видевших огромный собор Мономаха, отходит теперь на второй план. Храмы строят сами горожане, руками своих мастеров, для себя. Отсюда их светлая прозрачная украшенность, а порой и интимность, проникающая даже и монастырский храм.
В уборе Вознесенской церкви мы видим почти все знакомые уже нам мотивы суздальской поздней архитектуры, но, как и в виденных нами ранее зданиях, они и здесь применены не ремесленно, но с большим вкусом, создающим индивидуальный облик этого храма. Особенно красив его главный южный фасад, проникнутый ясностью и логичностью, стремлением к известной упорядоченности убора, которая, однако, не переходит в холодную регулярность. Теневые пятна окон и портала и тонкий рисунок карниза подчеркивают большие и светлые белые плоскости стен. На углах крытого сомкнутым сводом куба — легкие узкие лопатки, хотя на апсиде алтаря мастер поставил уже спаренные полуколонки. Убор барабанов глав повторяет мотив оконных наличников; усаженные мелкими бусинами полуколонки уподобляются нитям жемчужных подвесок на шее главы. Храм не имеет обычной «пары» — «теплой» церкви; ее заменяют пристроенный с севера придел и паперть. Колокольня по сравнению с храмом более строга и проста. Она говорит лишь языком архитектурных форм. Низкий цокольный четверик несет очень высокий и стройный восьмигранник столпа с выделенным сгущенными здесь декоративными деталями ярусом звона и шатром с вытянутыми и узкими оконцами-слухами.
По книге Н.Н. Воронина «Владимир, Боголюбово, Суздаль, Юрьев-Польской Книга-спутник по древним городам Владимирской земли»
К 180-летию кончины «загадочного монаха» в Спасо-Евфимиевом монастыре
На территории Спасо-Евфимиева монастыря позади Спасо-Преображенского собора, с северо-восточной стороны, за отдельной оградой сохранился каменный одноэтажный корпус, в котором в дореволюционное время находилось арестантское отделение или крепость, «сыгравшая печальную роль в истории Спасского монастыря и получившая широкую известность далеко за пределами Суздаля», как писал автор книги о Суздале М.Достоевский. Довольно широкая известность к суздальскому арестантскому отделению пришла после посещения Спасского монастыря исследователем А.С.Пругавиным в 1902 году и появления его статей и книг в последующие годы. Александр Степанович признавался, что ему «посчастливилось проникнуть, хотя и не вполне легальным образом, в секретный архив Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря». Потом эта тема была на долгие годы закрыта. При советской власти печатные сведения о монастырской крепости или арестантском отделении появлялись крайне редко и были скупыми.
Даже директор Суздальского музея А.Д.Варганов в своем историко-экономическом очерке о Суздале, изданном в 1957 году, арестантскому отделению посвятил всего 19 строчек. Вот что он сообщает в книге: «Здание крепости интересно как историко-бытовой памятник. Здесь «сидели» крестьяне, участвовавшие в восстании Пугачева, декабрист Ф.П.Шаховской и др». А надо бы уважаемому автору назвать хотя бы еще одно имя из бывших арестантов – монаха Авеля, которому как раз в 1957 году исполнилось … 200 лет со дня рождения. Но Алексей Дмитриевич о нём ничего не знал.
Прошло полвека, и сейчас монах Авель составляет серьёзную конкуренцию, если так можно выразиться, декабристу Ф.П.Шаховскому, сильно его потеснил по популярности. Как только его не называют в Интернете: «монах-прозорливец», «монах-предсказатель», «вещий монах Авель», «Авель тайновидец», «прорицатель», «пророк», «русский Нострадамус» и т.д. Но оценки этой личности, его предсказаний, изложенных в книгах, опубликованных протоколах допросов, легендах и мифах неоднозначны. Налицо весьма противоречивые сведения и откровенные ошибки, число которых …не уменьшается.
Безусловно, монах Авель – легендарная личность крестьянского происхождения. «За свои предсказания дней и часов смерти Екатерины II и Павла I, нашествия французов и сожжения Москвы многократно попадал в тюрьмы, а всего провел в заключении около 20 лет». Авель, говоря словами А.Д.Варганова, «сидел» в Петропавловской и Шлиссельбургской крепостях, на печально знаменитых Соловках (в Соловецком мужском монастыре), а последним пристанищем в его жизни стал Суздальский Спасо-Евфимиев монастырь, куда он был заточен по приказанию Императора Николая I. «Где и умер в 1841 году», — как значится в энциклопедическом словаре Ф. Брокгауза и И.Ефрона.
Откуда они взяли эту дату смерти? По всей видимости, позаимствовали у анонимного автора статьи «Прорицатель Авель», опубликованной в «Русском архиве» (1878 г.). В первых годах XX столетия на свет появился циркуляр цензуры, категорически запрещавший допускать в печати любые сообщения о пророчествах давно умершего монаха и даже упоминать его имя! Потом грянули революционные события, в результате которых вспоминать «ненавистное прошлое» большевистско-коммунистической властью не рекомендовалось. Пора забвения «русского Нострадамуса» длилась век! В 1990-х годах московский исследователь П.Кошель в целом ряде публикаций («Литературная Россия», «Аргументы и факты», «Совершенно секретно» и др.) воскресил имя Авеля и «утвердил» дату 1841 года большим общим тиражом.
Петр Кошель задался вопросом, кем был монах Авель: авантюристом, искателем удачи или действительным пророком. «В одном из центральных архивов Москвы хранится следственное дело за 1796 год о монахе Авеле и написанных им книгах, — пишет он, — Чем глубже я знакомился с этим делом и судьбой загадочного монаха, тем более удивлялся: как мог забыться историками такой необычный человек, чьи пророчества сбывались буквально день в день?». Автор смело заявляет, что Авель знал даты смерти не только императоров и царей, но и своей собственной кончины – «до часа».
Когда я впервые прочитал очерк П.Кошеля в одной из центральных газет с датой смерти 1841 г., то подумал, что это опечатка. Дело в том, что я лет 20 тому назад в читальном зале Государственного архива Владимирской области своими глазами читал «Дело о заключении в Спасо-Евфимиев монастырь Монаха Авеля с 23-го Августа 1826-го года», на титульном листе которого написано: «Означенный монах Авель волею Божиею помер 1831 года Ноября 29-го дня и погребен в здешнем Спасо-Евфимиевом монастыре за Никольскою церковью против алтаря».
Я понял, что П.Кошель допустил не опечатку, а ошибку. Он познакомился со следственным делом Авеля за 1896 год, но поленился приехать в г.Владимир и посмотреть дело о последних пяти годах жизни своего героя. Потом, он слишком доверился авторам дореволюционных очерков об Авеле, если их читал, и таланту прорицания самого «загадочного монаха».
В результате размышлений и анализа я пришел к выводу, что виновником ошибки является ни кто иной, как … монах Авель! В книге «Житие и страдание отца и монаха Авеля» было написано: «Жизни отцу Авелю от Бога положено восемьдесят и три года и четыре месяца». П.Кошель, зная год рождения монаха Авеля (1757), произвел простое арифметическое действие сложения. Получился 1841 год. Вот эту дату он и пустил в «научный оборот». Ошибка стала множиться, кочевать из издания в издание, как это часто бывает. Любопытно, что она нашла воплощение даже … в камне.
Одинокая берёза на прогулочном дворе арестантского отделения
В 2004 году на прогулочном дворе бывшего арестантского отделения, в котором с 1977 года располагалась музейная выставка «Узники монастырской тюрьмы», торжественно была открыта «памятная плита всемирно известному православному пророку-монаху Авелю» — с разрешения генерального директора Владимиро-Суздальского музея-заповедника А.И.Аксёновой. На белом камне было вырезано главное пророчество Авеля: «Святая Русь процветёт аки крин небесный», а ниже указаны даты жизни: «1757-1841».
Реконструкция камеры в бывшем арестантском отделении (Владимиро-Суздальский музей-заповедник)
Во владимирской областной газете «Молва» мною по горячим следам была опубликована критическая статья с указанием на допущенную ошибку. Реакция музея-заповедника была отрицательной, но через некоторое время сомнительную плиту в честь монаха Авеля (с фактической ошибкой) всё-таки убрали с глаз долой. Критика подействовала. Следует добавить здесь же, что могила «русского Нострадамуса» Авеля (1757-1831) утеряна.
Как справедливо писал в своём «Житии» монах Авель, считавший себя святым отцом, «его жизнь достойна ужаса и удивления…»
Юрий БЕЛОВ, член Союза краеведов России, заслуженный работник культуры России