После суеты и многолюдности Нового Иерусалима захотелось чего-то спокойного, уютного, умиротворённого. Поэтому на обратном пути решили заехать в Борисоглебский Аносин женский монастырь. Из названия видно, что он находится в селе Аносино. Тем более, что был он практически по пути, просто обратно поехали другой дорогой.
Храм Дмитрия Ростовского. В отличие от большинства монастырей, он не является надвратной церковью, хоть и встроен в ограду монастыря. Построен в стиле ампир. Интересно ещё и то, что он, будучи расположенным на территории монастыря, являлся приходским храмом села Аносино, потому как проход мирян в монастырь был запрещён.
Монастырь основан в начале 19-го века тёткой Тютчева княгиней Авдотьей Мещерской. Она же и стала первой игуменьей монастыря под церковным именем Евгения. И монастырь был назван Борисоглебским в честь почившего супруга — князя Бориса. Более того, ещё одна церковь была освящена в честь ангела дочери — Анастасии. Такой вот семейный монастырь.
К концу новогодних каникул наконец-то выпал снег и установилась немного напоминающая зимнюю погода.
2. На белом фоне многое смотрится гораздо интереснее.

Конечно, разительный контраст с Новым Иерусалимом. Здесь нет такой «красоты», но зато есть покой и умиротворение.
3. Главный храм монастыря — Троицкий собор. Чистый классицизм, казаковская школа. До того, как монастырь окончательно оформился, именно он был приходской церковью.

4. Он же и Борисоглебский, по одному из приделов.

5. Церковная лавка с пряниками из Звенигорода.

6. Бывший больничный корпус

7. Церковь Анастасии Узорешительницы

8. Келейный корпус.

Первых прославленных Церковью русских святых. В подмосковном Борисоглебском Аносином женском монастыре хранится редкая святыня — частицы мощей благоверных братьев, подаренные обители несколько лет назад семьей Шмаковых. О значении подвига святых мучеников для современного христианина, проблемах монашества и духовной жизни мирян и почему Борисоглебскую обитель называют «Женской Оптиной» — беседа с настоятельницей монастыря игуменией Марией (Солодовниковой).

Мнози монастыри богатством поставлени бывают, не суть же таковы, яко же сии, иже поставляются молитвою и слезами, пощением и бдением.

Преподобный Нестор Летописец

— Нынешний год для Борисоглебского Аносина монастыря — особый: 6 августа Церковь отмечает 1000-летие со дня убиения святых благоверных князей . Чему современный христианин может поучиться, взирая на этих удивительных святых?

Пролить кровь за Христа — не каждому этот венец дан, его еще надо заслужить

Память страстотерпцев Бориса и Глеба почитается в нашем монастыре уже два столетия, каждое воскресенье сестрами читается акафист. Житие и подвиг святых мучеников произвели глубокое впечатление на соотечественников, снискав бессмертную любовь у грядущих поколений. Главное, что мы должны вынести для себя из их жизни, — это братская любовь, богобоязненность, почитание родителей (они очень любили и уважали своего отца святого князя Владимира), достойное перенесение скорбей. Нужно учиться во всем и всегда полагаться на волю Божию. Господь Сам всё управит, наше дело — молиться и не унывать. Ну, а пролить кровь за Христа — не каждому этот венец дан, его еще надо заслужить.

Борисоглебскую обитель с начала основания отличал строгий устав, подобно уставу Оптиной мужской пустыни. В чем это проявлялось?

Первая игумения Аносино Евгения (Мещерская), стремясь воскресить дух иноческого жития, которым так ярко сияли монастыри древней Руси, испросила у святителя Филарета (Дроздова) строгий устав для обители, и владыка дал сестрам чин общежития Феодора Студита. Епископ Леонид (Краснопевков) в слове к 50-летию монастыря отмечал, что в деле устроения Борисоглебской обители особенно видна душа святителя Филарета, этого истинного любителя монашества. И монастырь явился первым духовным детищем монахолюбивого архипастыря, чем объясняется его внимание к делу княгини Мещерской и трепетное отношение к обители. В то время посторонним не разрешалось ходить по территории монастыря (это правило неукоснительно соблюдалось вплоть до закрытия обители в советское время); не допускался наемный труд — сестры всё делали сами, даже обувь изготавливали самостоятельно; не благословлялось разговаривать с посетителями: матушка, заметив, что сестра с кем-то беседует, с улыбкой грозила пальцем — мол, больше молиться надо, с Богом «говорить»! И даже общение с родственниками разрешалось только в соседней с монастырем гостинице. То есть монахини мира не видели, жили строго духовной жизнью, пребывая в молитве Иисусовой.

В обители долгие уставные службы: всенощное бдение, к примеру, длится четыре часа (с 17:00 до 21:00). Принятие пищи два раза в день. Борисоглебский монастырь издревле славился подвигом старчества. В Оптиной пустыни были старцы, а у нас — старицы.

Первая игумения Аносиной обители не канонизирована, однако ее икона есть на иконостасе Борисоглебского придела в Троицком соборе, сестры очень почитают матушку-основательницу.

Этот иконостас возведен еще до моего игуменства, а что касается почитания — людьми столь высокой жизни и духа невозможно не восхищаться. Матушка Евгения строго соблюдала воздержание, довольствовалась простой пищей, носила власяницу, спала кратким сном и на жестком ложе, большую часть ночи проводя в молитве, чтении слова Божия и святых отцов. Она подавала сестрам пример строгого жития и в богослужебной ревности, и в труде, и даже в одежде, которая была самой простой. Но особой чертой игумении Евгении было глубочайшее нелицемерное смирение, которое пронизывало ее отношение и к монашествующим, и к мирянам. Она оставила своему монастырю пример собственной веры, чистоты, незлобия, труда и жития ради Единого Сладчайшего Иисуса. Мы готовим документы на ее канонизацию.

В сонме Новомучеников Российских уже прославлены сестры обители преподобномученицы Дария (Зайцева; память 1/14 марта) и Татиана (Фомичева; память 20 ноября / 3 декабря). Вышло несколько книг, где о них подробно написано.

Вообще, все наши предшественницы — люди удивительные. Внучка матушки Евгении, вторая настоятельница обители, тоже была строгой подвижницей, пламенной молитвенницей, стяжала дар непрестанной молитвы. У каждой из них есть чему поучиться современному христианину.

— А каков был ваш путь в Аносин монастырь?

Я родилась в Мытищах, получила медицинское образование. Когда мы были молодыми, храмы были закрыты. Мне было 22 года, я уже работала и очень хотела потрудиться в обители. Монастыри в то время действовали только в Прибалтике и на Украине. Каждый год во время отпусков мы с мамой ездили в Спасо-Преображенскую пустынь Свято-Троицкого женского монастыря в Риге, где подвизались в течение месяца. В 29 лет я поступила в Покровский Хотьковский женский монастырь, в 33 года приняла постриг. В 2005 году Патриарх Алексий II благословил настоятельницей в Аносин монастырь. 21 марта 2013-го по благословению Святейшего Патриарха Кирилла возведена в сан игумении.

В вашем монастыре в основном подвизаются пожилые сестры. А молодые девушки приходят в обитель с желанием пожить, потрудиться?

Раньше было больше желающих, сейчас реже идут.

На ваш взгляд, с чем связано некоторое оскудение в «монашеских кадрах»? Архимандрит Тихон (Шевкунов) как-то отметил, что в наше время молодежи не хватает мужества и решимости встать на монашеский путь.

Бесспорно, время накладывает свой отпечаток.

Что такое монастырь? Это тихая пристань, где подвизаются сестры во славу Божию. Где — послушание и молитва. Я очень люблю Аносино — уединенное, спокойное место. Просыпаешься утром — за окном птичий хор на любой лад. Как замечательно сказал русский Среброуст священномученик Серафим (Звездинский; память 13/26 августа), живший в обители в 1925-1926 годы и очень любивший иночество, монашество можно сравнить с великолепным садом необычайной красоты, сад этот окружен стенами, установленными на крепком фундаменте, на четырех драгоценных камнях — это Святое Писание четырех евангелистов. Монашество — это зов Божий. Каждого, кто ищет спасительного монашеского пути, Господь ведет в святую обитель. У кого есть желание быть монахом, оно исполнится в свое время, а у кого-то, возможно, пока не хватает сил подвизаться.

Матушка, сейчас много говорится о правильном отношении к искушениям, скорбям. Преподобный Амвросий Оптинский радовался на одре болезни и нам велел.

На земле нужно всё пройти: и горе, и радость. Посредством скорбей мы духовно очищаемся

Христианину, и в особенности монаху, полагается всегда помнить, что Господь посылает ради нашего спасения. Любое испытание, всё, что с нами происходит, случается по воле Божией. Зачастую мы начинаем искать причину наших бед и скорбей, ищем виноватых, нам нужно кого-нибудь обвинить в своих несчастьях: соседа, знакомых, родителей, детей. А ведь никто не виноват! Люди, которые окружают нас: родные, близкие, друзья, коллеги, — носят в себе образ Божий. А все вместе мы — дети Божии. Господь — наш духовный Отец, к Которому мы прибегаем в болезни и радости, в скорби и счастье. Если на нас обрушилась болезнь или неприятность, не надо спрашивать: «За что? Почему именно меня коснулось?» Слава Богу, Господь посетил! На земле нужно всё пройти: и горе, и радость. Болезнь приближает нас к Богу, посредством скорбей мы духовно очищаемся. Потому что появляется свободное время для молитвы.

— Почему зачастую тяжело принять скорби?

Потому что мешает наше «я»: мне больно, мне обидно. А ведь «я» — последняя буква в алфавите, поэтому внимание надо обращать не на себя, а на окружающих, как удобно ближнему, а не нам. С ранних лет мама будила меня на службу в пять утра каждое воскресенье, и я не перечила. Притом что учились тогда шесть дней в неделю и воскресенье был единственным выходным. У молодежи в наше время не было понятия «не хочу», «не буду», мы не задавали вопросов «почему именно я, а не он?».

— В чем, по вашему мнению, основная проблема в духовной жизни современного человека?

Как люди живут в миру? Свобода, что хочу, то и делаю. Сказывается привычка распоряжаться своим временем. В наше время в нас закладывалось послушание старшим. Вообще воспитание начинается в утробе матери. Мне мама говорила, как нужно делать, учила, я старалась это выполнять. Тогда у нас была шестидневка, и на седьмой день недели мы шли в храм Божий на раннюю Литургию, мама пела на клиросе, иногда мы оставались и на поздние Литургии, и я никогда не говорила: «Не пойду, не хочу, не буду». Слово мамы было законом для меня. И придя на работу в роддом, я это воспитание, привычку слушаться перенесла туда. До сих пор ко мне приезжают сотрудники и пациенты, вспоминают то время, говорят, что мы были спокойными, доброжелательными, терпеливыми. То, что нам было сказано, мы и делали. Когда я работала, медперсонала не хватало, и нас просили выходить сутки через сутки, с суток в ночь или день/ночь, а потом опять в сутки. Просила заведующая поработать: кто-то заболел, к примеру, или просто некому выйти, — и никогда не говорилось: «Не хочу, не могу». Обычно я приезжала на работу до начала рабочего дня, чтобы у меня было хотя бы полчаса в запасе. Принимала рожениц, предродовых, лекарственные препараты, чистоту помещений, процедурный кабинет. Я понимала, что это моя обязанность.

Так же и в монастыре. Бывает, конечно, сестрам хочется отдохнуть или монахиня по болезни не может прийти на правило. Это не запрещается, я понимаю, что это немощь. Но всё равно необходимо себя нудить, стараться. Ведь Царствие Небесное нудится. Порой не хочу, а надо. Не хочу, а всё равно буду делать. Послушание не выбирается: дали — принимай как от руки Божией. Послушание надо выполнять не ради награды, а во славу Божию и таким образом, чтобы совесть потом не обличала.

В монастыре любое дело совершается с молитвой, поэтому и сады цветут, и огороды спорятся, и еда такая вкусная. (Улыбается.) Все нужно делать во славу Божию, с любовью. Трапеза должна услаждаться молитвой и святым послушанием. «Ты приложи старание, а Господь сам усладит пищу», — говорили нам старые монахини. Как заметила одна паломница, в монастыре не пост, а постное объедение — настолько вкусно.

— «Монахи не падают с луны», — сказал однажды архиепископ Берлинско-Германский и Великобританский Марк (Арндт). Другими словами, будучи детьми своего времени, они неизбежно привносят в монастырь привычки и особенности той среды, в которой воспитывались. Вы замечаете это влияние?

Безусловно. Люди разные приходят, кто-то из сестер рос в благочестивой семье, получил благословение на монашескую жизнь, а кого-то родители, наоборот, не хотели отдавать в монастырь. Всё это накладывает отпечаток на характер, поведение. Когда мы росли, слово старших было законом, в целом люди были более ответственными, поэтому я легко влилась в монастырскую жизнь. Понимала, что здесь, как в семье и на работе, нужно слушаться, подчиняться начальству.

Сейчас дефицит доброго слова, не говоря уже о чем-то большем. Просто поговорить с человеком — порой уже много

Когда к нам приходят желающие пожить в монастыре, сначала они знакомятся с монастырской жизнью, с послушаниями. Мы, в свою очередь, присматриваемся к ним, как они выполняют послушание, как относятся к храму Божию, богослужениям, какие молитвы знают, читают ли святых отцов, жития святых. Пожив некоторое время в обители, человек понимает, сможет ли он здесь остаться. Когда желающий монашеской жизни сталкивается с первыми искушениями, помыслами, мы стараемся объяснить, утешить, чтобы человек не расстраивался. Сейчас дефицит доброго слова, не говоря уже о чем-то большем. Просто поговорить с человеком — порой уже много. Бывает, одолевают помыслы: «Хочу домой! Соскучился по родителям». В таком случае нужно до человека донести, что такое случается, и довольно часто. Особенно в начале монашеской жизни человек сталкивается с подобными искушениями, но это проходит. Монах должен понимать, что он пришел в святое место работать Господеви, чтобы своим послушанием в монастыре и молитвой спасти себя и свой род.

Нынешнему поколению не хватает послушания, без которого нет спасения

Нынешнему поколению не хватает послушания, без которого нет спасения. У монаха только три слова: простите, благословите, помолитесь. Это непросто, внутри бывает сильная брань, но в этом и состоит монашество — в работе над своим «я», распинании себя ради Царствия Небесного.

Почитайте житие небесных покровителей Аносиной обители и наших матушек-игумений — это кладезь мудрости. У них всё делалось с рассуждением, не было ропота, а только упование на Господа, молитва и смирение, хотя они претерпели много скорбей, поношений, клеветы. Современному иночеству нужно усерднее молиться и за всё Бога благодарить.

Господь нас призывает, он желает нам только спасения. Взять, к примеру, замужество. «Хочу замуж», — говорят многие девушки. А вот ты подумай, полезно ли тебе это, есть ли воля Божия в этом желании, спасешься ли ты в миру. Я не отговариваю от замужества, ни в коем случае. (Улыбается.) Но надо молиться, прежде всего, чтобы Господь открыл Свою волю. Как святые отцы говорят: «Жених выбирается не глазами, а слезами». Если есть воля Божия, какие могут быть сомнения?

— Матушка, а у вас не было сомнений в выборе монашеского пути?

Я очень благодарна Богу, что живу в монастыре. Я никогда не сопротивлялась воле Божией обо мне. Понимала, что если бы я выбрала иной путь, взяла крест замужества, то где бы я была и что бы со мной было — неизвестно. А сейчас по милости Божией нахожусь в святом месте, в святой обители.

Когда Святейший Патриарх Алексий II перевел меня в Аносино, я очень переживала, как перенесу расставание с Хотьковским монастырем. Я очень любила Хотьково, где пребывают мощи святых Кирилла и Марии — родителей преподобного Сергия, которому я молилась перед уходом в монастырь. Когда Его Святейшество спросил меня, какое расстояние от Хотьково до Аносино, я ответила: «120 км». «Ну, это не так далеко», — сказал Святейший.

Первое время мне было сложно в Аносино. Просыпалась утром, не понимая, где нахожусь, смотрела на картину Хотьковской обители, которую мне подарила матушка-игумения, и лишь потом осознавала, что я в Аносино.

Вы знаете, я всем сердцем полюбила Борисоглебскую обитель. У монастыря богатая история, это такое святое место, благодатное. Всё, что здесь происходит: восстановление храмов, плодоносящие сады и огороды, пасека, — дело рук Господа. Он Сам возрождает нашу обитель, а мы только соучастники. Что мы сами? Лишь исполнители воли Божией. А какие у нас молитвенники, какие заступники: Господь, Матерь Божия, святые угодники Борис и Глеб, память которых мы вспоминаем 6 августа, великомученица Анастасия, Димитрий Ростовский и другие. Они нас не оставляют — и сердце радуется. Слава Богу!

Сейчас время благоприятное, надо за всё Бога благодарить, что Он нас привел в монастырь, что мы служим Господу.

Как вы думаете, почему в наши дни люди стали нервными, раздражительными, все куда-то спешат, боятся чего-то не успеть сделать?

Главная проблема в том, что не все приходят в храм Божий. А тем людям, которые живут без Бога, очень тяжело — и морально, и физически. Храм — это духовное пристанище, дом Божий, где пребывают Господь, Богородица, ангелы, архангелы, святые. Как пишут отцы Церкви, со звоном колокольным приходит в храм Божий Сама Матерь Божия. Если бы люди посещали церковь, читали молитвы и духовно укреплялись с помощью Божией, то были бы более спокойными, уравновешенными, умиротворенными, не было бы срывов, раздражения. Храм Божий — духовная кормушка, где человек питается духовной пищей, слышит слово Бога и насыщается им. Кто ходит в церковь — духовно более крепок. А Господь всегда рядом, Он всё слышит, знает даже наши намерения, не то что просьбы, и помогает.

Сейчас много суеты, переживаний: люди боятся потерять работу, кто-то имеет две работы, чтобы прокормить семью. При этом они не успевают заниматься домашними делами. Почему сейчас такие дети? Потому что родители больше заняты обеспечением материального состояния семьи, а не духовной жизнью своих детей. Если бы рядом были папа или мама, они бы подсказали, что хорошо, а что плохо, как поступить в той или иной ситуации. А когда родители всегда на работе, а то и на двух или на трех, им некогда уделять время ребенку. Школа не может в полной мере воспитывать детей, они должны быть под контролем родителей. Нельзя говорить, что ребенок уже большой и всё понимает сам, — нет, не понимает, поэтому может совершать ошибки. Для этого и существуют папа и мама — они должны вовремя подсказать, направить.

Нужно понимать, что Таинства (Крещение, Причастие, Исповедь, Венчание) и посты просто необходимы. Если мы не будем это выполнять, не будем жить по заповедям Божиим, посещать храм, нам будет тяжело. Подобно тому, как человек соблюдает установленные правила в мирской жизни, так и в духовной должно быть: надо исполнять заповеди Господа. Это укрепит нашу веру, стойкость, мужество, мы будем совершенствоваться духовно и наши окружающие тоже. И в семье будет мир и порядок, и на работе, и во всех делах.

Мы думаем о сегодняшнем дне, а Господь нам желает в первую очередь спасения!

Все беды от того, что зачастую люди не имеют правильного воспитания, у них не было примеров. Очень важно наличие духовника в духовной жизни христианина, который вовремя остановит, объяснит, что так-то делать не стоит, это не принесет пользы.

Часто люди приходят в монастырь, говорят: «Матушка, вот мы ходим в храм, молимся, просим у Бога помощи, заказываем молебны, а просимого не получаем». Почему так происходит? Хотят, к примеру, чтобы зарплата была не меньше 100 тысяч рублей. А ведь мы не знаем, какая это будет работа и будет ли от нее польза для нашей души. Мы думаем о сегодняшнем дне, а Господь нам желает в первую очередь спасения! Душа — вот что главное.

В семи километрах от города Дедовска Московской области находится Борисоглебский Аносин ставропигиальный фото которого представлены в этой статье. Его история восходит к началу XIX века. Когда-то сёстры монастыря своими духовными подвигами снискали такую славу, что их обитель стали именовать женской Оптиной пустынью. В своём названии монастырь сочетает имена святых, в память которых был освящён, и название маленькой подмосковной деревни, где был построен.

Заботы благочестивой помещицы

Был основан княгиней Евдокией Николаевной Мещерской. Ещё за два года до нашествия французов эта благочестивая помещица возвела в селе Аносино церковь во имя Святой Троицы, община которой состояла почти полностью из её собственных крепостных. Вскоре при церкви была создана богадельня, преобразованная в 1823 году в женское общежитие для престарелых, больных и неимущих.

Но планы Евдокии Николаевны простирались гораздо дальше. Она подала прошение на имя императора Александра I о придании созданному ею общежитию статуса монастыря. При этом она подготовила подробный план будущей обители с указанием зданий, которые берётся выстроить за собственный счёт.

Первая игуменья монастыря

Получив высочайшее разрешение и желая до конца жизни не расставаться со своей будущей обителью, Евдокия Николаевна постриглась в монахини, приняв имя Евгения, и была благословлена на игуменство. На самом трудном этапе неоценимую помощь оказал ей митрополит Московский Филарет (Дроздов). Его советами она руководствовалась и в вопросах строительства, и в новой для неё наставнической деятельности. Мать Евгения руководила основанной ею обителью до тех пор, пока в 1837 году Господь не призвал её в Свои Небесные чертоги.

Аскетическая жизнь сестёр обители

Несмотря на то что Аносин-Борисоглебский монастырь находился в очень небольшой и скромной деревеньке (в 1858 году там насчитывалось всего двадцать шесть дворов), слава о богоугодной жизни его насельниц быстро разнеслась по России. В качестве свода правил, регламентирующих все стороны жизни обители, был избран устав, составленный византийским монахом VIII века преподобным Феодором Студитом.

Руководствуясь его положениями, сёстры вели строгую аскетическую жизнь. Для их духовного окормления и исповеди в обитель приглашались иеромонахи из расположенной неподалёку с которой Аносин-Борисоглебский монастырь имел постоянное духовное общение. Здесь же часто бывали на отдыхе многие епархиальные архиереи, для приёма которых в монастырском саду был выстроен специальный дом.

Материального благополучия Борисоглебский-Аносин женский монастырь достигал не только благодаря большому количеству паломников, съезжавшихся сюда со всей России, но и собственному монастырскому хозяйству, поставленному трудолюбивыми сёстрами на высокий уровень. Их опыт в земледелии и животноводстве старались перенять многие российские монастыри.

Годы тотального богоборчества

В первое десятилетие после Аносин-Борисоглебский монастырь продолжал свою деятельность, и в 1923 году даже отмечал столетний юбилей своего основания. Но уже через четыре года обитель закрыли, и на её территории образовали сельскохозяйственную коммуну. Это новообразование просуществовало недолго. Работать коммунары не захотели и, проев все запасы продовольствия, хранившиеся в монастырских амбарах, разбежались.

Большевики, согласные с тем, что «свято место пусто не бывает», разместили в осквернённой ими обители машинно-тракторную станцию. Теперь находившуюся у Святых ворот церковь наполнял не благовонный дым кадильниц, а дизельный смрад. Вскоре в другом храмовом здании открыли краеведческий музей, где наглядно демонстрировали экскурсантам успехи в борьбе с религией. За годы советской власти хозяйственная и культурно-просветительская деятельности в монастыре велись таким образом, что к концу XX века от него остались лишь стены и руины главного храма.

Возрождение древних стен

Возрождение обители связано с начавшимися в России в девяностые годы демократическими преобразованиями. В 1992 году Московскому патриархату была возвращена вся монастырская территория и около ста гектаров прилегающих к ней земель. С этого же времени в наскоро отстроенном помещении было размещено Патриаршее подворье, преобразованное в 1999 году в Борисоглебский (Аносин) ставропигиальный женский монастырь. Данный ему статус ставропигии означает, что обитель находится в подчинении не у местного епархиального архиерея, а непосредственно у Патриарха.

Постепенно хозяйственная и религиозная жизнь монастыря входит в нормальное русло. Заботами насельниц обители и трудников уже удалось восстановить Троицкий собор и ту самую церковь Димитрия Ростовского, где на протяжении многих десятилетий ремонтировались трактора. Частично восстановлено и подсобное хозяйство, включающее в себя деревообрабатывающую мастерскую и молочную ферму.

До дня, когда Аносин-Борисоглебский монастырь возродился из руин, дожила лишь одна из прежних сестёр — схимонахиня Анна, видевшая дореволюционную жизнь обители. Большинство её сверстниц были расстреляны или закончили жизнь в сталинских лагерях. Некоторые из них ныне причислены к лику новомучеников и исповедников Российских.

Описание:

История

История монастыря восходит к 1810 г., когда княгиня Евдокия Николаевна Мещерская, родная тетя Ф.И. Тютчева, на свои средства заказала строительство храма Живоначальной Троицы, при котором была создана община из числа крепостных. В 1820 г. княгиня открыла при церкви богадельню. 17 апреля 1823 г. богадельня была реорганизована в Борисоглебское женское общежитие в честь святых благоверных князей страстотерпцев Бориса и Глеба, в память о покойном муже основательницы князе Б.И. Мещерском. Перед этим Е.Н. Мещерская подала императору Александру I прошение об обращении общежития в монастырь. Указ императора Александра I об обращении Борисо-Глебского общежития в монастырь и поступлении в него учредительницы Е.Н. Мещерской вышел 25 июня 1823 г. 13 сентября того же года княгиня была пострижена в монахини с именем Евгения и стала первой игуменией монастыря.

Всего в монастыре в дореволюционные годы было три храма: Живоначальной Троицы, св. Димитрия, митрополита Ростовского, и св. Анастасии Узорешительницы. Территорию окружала кирпичная ограда с четырьмя угловыми башнями. Обитель была столь знаменита своим укладом и духовными подвигами, что ее называли «женской Оптиной пустынью».

В 1928 г. монастырь подвергся разорению. Как и насельницы других российских обителей, многие аносинские сестры претерпели аресты, ссылки, изгнания. Две из них прославлены в сонме новомучеников и исповедников Российских: преподобномученица Дария (Зайцева) — день памяти 1/14 марта; преподобномученица Татиана (Фомичева) — день памяти 20 ноября/3 декабря.

Аносин-Борисоглебский монастырь создан в 1820 г. на основе женской общины при местной церкви. Организован по инициативе княжны Евдокии Николаевны Мещерской, родной тетки Федора Тютчева, в память о своем муже. Сначала монастырь существовал в виде богадельни, которая вскоре стала общиной, а в 1823 году была возведена в монастырь. Княгиня Евдокия постриженная в иночество с именем Евгении, была первой игуменией монастыря.

Эта обитель была столь знаменита своим укладом и духовными подвигами, что ее называли «Женской Оптиной пустынью». Славу Аносинскому монастырю приносила и хозяйственная деятельность. Перенимать опыт земледелия, животноводства и ремесел приезжали сюда со всей России.

Комплекс сложился в основном между 1824 и 1837 гг. Сначала настоятельница выстроила на свои средства церковь Троицы, которая потом стала собором монастыря. Вокруг Троицкой церкви, получившей значение собора, были поставлены еще две церкви.

Церковь Димитрия Ростовского у Святых ворот, в линии монастырской ограды, выстроенная в стиле ампир в 1824 г., использовалась в качестве приходской. Она сильно пострадала от времени и переделок.

Всего в монастыре было три храма: соборный храм в честь Живоначальной Троицы, храм во имя св. Дмитрия, Ростовского митрополита, и в честь св. Анастасии Узорешительницы, ныне объединенный с больницей. Территорию окружала кирпичная ограда с четырьмя угловыми башнями. Кельи, большинство служебных построек и ограда перестроены вновь во 2-й половине XIX в. на средства П. Г. Цурикова (благодетеля Саввинского скита).

В соборном храме была погребена первая игумения и основательница монастыря Евгения, преставившаяся 3 февраля 1837 г.

Само село так и оставалось небольшим. По данным 10-й ревизии 1858 г. в селе Борисоглебское-Аносино Павловской волости Звенигородского уезда было всего 26 крестьянских дворов.

Когда в 1927 году этот монастырь закрыли, на его месте открыли первую сельхозкоммуну. Но как говорят очевидцы, просуществовала она до тех пор, пока не опустели монастырские амбары. Сохранила ампирную обработку церковь Дмитрия Ростовского у ворот монастыря. Здесь долгое время размещалась машинно-тракторная станция, и весь монастырь в довольно печальном состоянии.

На территории монастыря действует организованный в 1919 г. Московский областной краеведческий музей.

Вновь открыт в августе 1992 года как Патриаршее подворье.

29 декабря 1999 г. постановлением Священного Синода Патриаршее подворье преобразовано в женский монастырь со статусом ставропигиального. Поднимать из руин и храмы, и монастырское хозяйство начали одновременно. Отец Спиридон считается одним из самых опытных хозяйственников в Русской Православной Церкви. Он налаживал сельское хозяйство в Троице-Сергиевой Лавре. А 7 лет назад его направили сюда.

Сейчас это действующая обитель, здесь подвизаются монахини во главе с матушкой Варахиилой. Восстановлен главный Троицкий собор, а надвратный храм Димитрия Ростовкого на реставрации. Сегодня в Аносинской обители живут 25 монахинь. Монастырю возвращено более 100 гектаров земли, организованно деревообрабатывающее производство и ферма. Помимо сестер здесь работают более 60 трудников. В поисках заработка приезжают даже из бывших союзных республик.

В 1821 году при церкви была открыта богадельня, преобразованная вскоре в женское общежитие, а затем – в монастырь. Устав для общежития был составлен лично святителем Филаретом (Дроздовым), который и впоследствии не оставлял Аносину пустынь своим милостивым вниманием, любил навещать ее и дорожил духовной дружбой с ее настоятельницами.

Княгиня Евдокия Мещерская, давно желая принять монашество, ходатайствовала о своем вступлении в общежитие. Ее душа стремилась к смиренному пути простой инокини, но по настоянию святителя Филарета она приняла крест игуменства. Так в 1823 году княгиня Евдокия Мещерская стала первой настоятельницей Аносина монастыря – игуменией Евгенией.

Дел предстояло много, но игумения не страшилась трудов. Имея целью воскресить дух древнего иноческого жития, которым так ярко сияли монастыри древней Руси, она испрашивает у святителя Филарета для Борисоглебской обители строгий устав, и владыка дает сестрам чин общежития Феодора Студита. Обитель в Аносино, удаленная от человеческого жилья и мирской суеты, была пустынью не только по названию. По территории монастыря никто из посторонних вообще не ходил (это правило строго соблюдалось вплоть до его закрытия в советское время). По уставу в обители не допускалось наемного труда. Все работы, вплоть до изготовления обуви, сестры выполняли самостоятельно. При этом запрещалось ходить в мир «за сбором» (то есть за милостыней на нужды монастыря). Труда в монастыре было много, но столько, чтобы он не препятствовал молитве. Уставные, долгие службы начинались глубокой ночью. Келейно же сестры упражнялись в молитве Иисусовой. Дабы ничто не отвлекало сестер от внутреннего делания, в кельях не было даже освещения (кроме лампадки перед иконами). Общежительный устав избавлял насельниц от излишних попечений и вместе с тем приучал к смирению и нестяжательности. По кельям не позволялось иметь ничего лишнего, только самое необходимое, никто ничего не мог получить от мира. При мудрой и деятельной начальнице монастырь быстро благоустраивался как внешне, так и внутренне.

Стараясь ввести древний чин общежительной иноческой жизни, матушка Евгения не забывала и о созидании собственной души. В храме молилась благоговейно, в келлии неукоснительно исполняла монашеское правило, кроме самонужнейших вещей не имела почти ничего, наблюдая воздержание, довольствовалась простой пищей в монастырской трапезе, носила на теле власяницу и спала на жестком ложе, самым кратким сном. Большую часть ночи проводила она в молитве, чтении Слова Божия и святоотеческих книг. Чтобы пробудить в себе память смертную, она за много лет до кончины велела устроить гроб и вырыть могилу, которую нередко посещала со слезами и плачем. Игумения Евгения была наделена живым умом и даром красноречия, беседа ее увлекала слушателей. Но особой отличительной чертой матушки было глубочайшее нелицемерное смирение, которое пронизывало ее отношение как к монашествующим, так и к мирянам.

В 1837 году, в возрасте 63 лет, основательница монастыря и его первая игумения, матушка Евгения, скончалась и была погребена в монастырском Троицком храме возле придела святых благоверных князей Бориса и Глеба. Настоятельницей обители стала ее крестница и воспитанница, сестра Анастасия, прежде бывшая крепостной княгини Мещерской, служанкой ее дочери Анастасии. Сопребывание с игуменией Евгенией, при которой она была довольно долго казначеей, образовало ее, и так как она благоговела перед памятью покойной настоятельницы, то старалась о том, чтобы поддержать заведенный ею порядок, и ее игуменство было продолжением предыдущего. Она управляла Аносиным монастырем в течение двадцати лет (до перевода в Серпуховской Владычный монастырь).

Во время ее игуменства поступила в монастырь и постриглась в монахини внучка основательницы обители Евдокия (в монашестве Евгения) Озерова, ставшая третьей настоятельницей монастыря (1854–1875). Как и ее бабушка, в сан игумении новая настоятельница была возведена митрополитом Московским Филаретом. Прежде принятия должности настоятельницы, Евдокия Семеновна, нисколько не кичась своим происхождением и родством с матушкой-основательницей, в течение 5 лет со смирением и любовью проходила все послушания: носила воду и дрова на поварню, стирала белье, готовила пищу для трапезы сестер, мыла полы, сама закладывала лошадь.

Под руководством игумении Евгении-младшей Аносин монастырь успешно благоустраивался и к семидесятым годам прошлого века стал образцовой общежительной пустынью как по укладу жизни, так и по духовным своим достижениям. Обитель славилась прежде всего своим подвижничеством. Ее монахини нередко становились настоятельницами других монастырей и общин. Не случайно портрет Аносинской игумении Евгении украшал настоятельский корпус Оптиной пустыни – оптинские старцы часто направляли своих духовных дочерей в Аносину пустынь, зная, что именно там они получат помощь в монашеском подвиге и духовное окормление. Вообще Аносинский монастырь часто называли «женской Оптиной пустынью»: здесь также было развито старчество – традиция духовного окормления монашествующих, особенно новоначальных сестер. Каждая из них вручалась опытной монахине – старице, и отношения между ними строились на взаимном доверии, без чего невозможно стяжать смирение и послушание – начало всех других христианских добродетелей.

В 1875 году мать Евгению перевели в Москву, где до своей кончины в 1890 году она была настоятельницей московского Страстного монастыря. А настоятельницей Аносина монастыря после нее сталамонахиня Рафаила (Ровинская), единодушно избранная сестрами и утвержденная епархиальным начальством. Игумения Рафаила была достойной преемницей игумении Евгении в 1875–1879 годах; после Аносиной обители она управляла еще рядом монастырей Московской епархии.

Пятая игумения матушка Иоанна (Макарова) стояла во главе монастыря около сорока лет (1879–1918-1919?) и преставилась в возрасте 90 лет уже после революции (пришла в обитель матушка еще 18-тилетней девушкой). Она была строгой подвижницей, не принимала никаких личных услуг, сама делала все в своей келлии: убирала, топила, ставила самовар, отдельного стола не имела, а пользовалась общим, сестринским, и, как свидетельствовали современники, за все свое долговременное игуменство ни разу не нарушила этого правила. Церковные службы матушка посещала неопустительно, последний ее выход в церковь был за два дня до смерти. После смерти на ней нашли власяницу. Как настоятельница игумения Иоанна была строга. Принимая в обитель сестер, она брала с них подписку до смерти безвыходно пребывать в монастыре, не разрешала никаких поездок и отпусков на родину. Вела старческое окрмление и всемерно заботилась, дабы насельницы обители не проводили времени праздно. В то же время строгость настоятельницы в отношении духовного уклада монастырской жизни не была ни черствостью, ни жестокостью. К сестрам она была милостива, как мать, а они благоговели перед своей игуменией. По свидетельству епископа Арсения (Жадановского), «святое сродство» объединяло ее душу с душой известного старца Зосимовой пустыни схиигумена Германа (Гомзина), который «время от времени проведывал ее с целью поучиться монашеству и поутешиться беседою».

Перед революцией 1917 года Борисоглебская Аносинская обитель была процветающей. В ней подвизалось около 180 монахинь и послушниц, хозяйство было хорошо налажено, здесь производили почти все виды сельскохозяйственных работ, занимались вышивкой и другими рукоделиями.

Лихолетье

После революции Аносин-Борисоглебский монастырь существовал еще десять лет. В 1923 году, уже при большевиках, он отметил свое столетие. Его последняя перед закрытием игумения Алипия (1875–1942; в миру Мелания Петровна Таишева, духовная дочь схиигумении Фамари (Марджановой), в схиме – Евгения), приняв обитель в цветущем состоянии, всеми силами старалась сохранять монастырский дух и уклад жизни на прежнем высоком уровне. Но притеснения от властей не могли не сказаться: монастырь был обложен тяжелыми налогами. Инокини всегда много работали, но ровно настолько, чтобы обеспечивать себя: устав обители не позволял им иметь ничего лишнего, так как главной в их жизни была молитва. Теперь же, чтобы платить налоги, пришлось расширять хозяйство: стали разводить свиней, стегать одеяла, вязать на специально приобретенных машинах чулки и пуховые вещи на продажу, разводить для этого пуховых кроликов. Питание ухудшилось, сестры стали уставать. Пришлось, не сокращая служб, переносить их с ночного на более удобное утреннее время. Новых сестер из мира стало поступать мало, но до самого закрытия все еще оставалось около 130 инокинь и послушниц.
В эти годы, с июня 1925 по июль 1926 (до ссылки в Дивеево), в Аносино или на пустынном монастырском хуторе под Кубинкой жил епископ (священномученик) Серафим (Звездинский). Во время пребывания в монастыре владыка ежедневно совершал Божественную литургию в храме св. великомученицы Анастасии, наедине, с одной лишь псаломщицей.
Весной 1928 года из Павловской слободы в монастырь приехали представители власти и потребовали, чтобы через час в трапезной были собраны все сестры. Когда все собрались, приезжие оповестили насельниц, что отныне они будут именоваться не монастырем, а трудовой артелью. Но уже в конце июня приехали снова и арестовали матушку, двух священников и еще четырех сестер. Арестованных повезли в Москву, а остальным приказали через три дня освободить монастырь. Сестры разошлись кто куда, но еще до этого, не дожидаясь их ухода, кельи монахинь заняли местные жители, так что последние дни они ночевали в трапезной на полу. Монастырский архив и библиотека были изъяты и отправлены в г. Истру. Иконы, вывезенные воинствующими безбожниками из Аносиной обители, погружались в специальные чаны с кислотой для получения золота, после чего тут же сжигались. Погибли и монастырские колокола. Что касается различной церковной утвари, то она была конфискована еще в начале 20-х годов в ходе кампании по изъятию церковных ценностей.
Территория монастыря также подверглась разорению. В храме вмц. Анастасии Узорешительницы сперва устроили клуб, потом он был перестроен в здание барачного типа. Колокольня и приделы Троицкого собора были взорваны во время Великой Отечественной войны. В церкви свт. Димитрия Ростовского расположился сельский магазин. На основе слаженного хозяйства была создана сельскохозяйственная коммуна, преобразованная в один из первых подмосковных колхозов. Еще в начале 90-х годов на территорию монастыря через огромные проломы в стенах въезжали тракторы и грузовики – здесь были размещены автохозяйство и ремонтные мастерские.
Но огонек духовной жизни не угасал, и вне монастырских стен инокини не порывали связи друг с другом – духовная дружба связала их на всю жизнь. Они навещали сестер на именинах, помогали во время болезней, были друг другу надежной опорой во всех скорбных обстоятельствах жизни. Особенно трогательной была привязанность к своим наставницам их духовных дочерей – многие из них добровольно поехали в ссылку за своими старицами. Другие инокини до глубокой старости жили при церковных сторожках, обслуживая храмы. Их отличали кротость, смирение, молчаливость, – все то, что было так характерно для прежних аносинских монахинь. Две аносинские сестры прославлены в сонме новомучеников и исповедников Российских – преподобномученица Дария (Зайцева), расстрелянная на полигоне Бутово под Москвой – память 1 / 14 марта, и преподобномученица Татиана (Фомичева), принявшая смерть в заключении – память 20 ноября / 3 декабря.
Блаженная Пелагея, любившая посещать Аносину пустынь, незадолго до ее закрытия предсказывала: «Обитель будет до тех пор, пока последняя сестра не переселится в вечность». Последняя сестра –схимонахиня Анна (Теплякова), бывшая послушница Борисо-Глебского Аносина монастыря – дождалась возрождения родной обители.

Возрождение

В 1992 году по ее просьбе Святейший Патриарх Алексий IIблагословил взять обитель на восстановление, сперва – в качестве патриаршего подворья, а в 1999 году она получает статус самостоятельного ставропигиального монастыря.
Для возобновления иноческой жизни в Аносине прибыли насельницы Рижского Троицкого монастыря во главе с монахиней Варахиилой (Бучельниковой). Знаменательно, что основательница Рижского монастыря схиигумения Сергия (Мансурова) была духовной дочерью третьей аносинской игумении Евгении (Озеровой), внучки первоначальницы Евгении, и переняла заветы Аносиной пустыни. Строителем и духовником монастыря был назначен насельник Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Спиридон. В 2005 году настоятельницей монастыря поставлена монахиня Мария (Солодовникова).
За последние годы из руин воссозданы Троицкий храм и привратная церковь Святителя Димитрия Ростовского. Отстраивается церковь Анастасии Узорешительницы. В 2006 году Патриархом Алексием II освящен храм-часовня Святой царицы Тамары, возведенный на кладбище деревни Аносино. Благоустроены сестринские корпуса, при обители устроен приют для девочек, налаживается крепкое монастырское хозяйство.
Среди святынь монастыря – мощевики с частицами мощей многих святых: покровителей монастыря благоверных князей-страстотерпцев Бориса и Глеба, святителей Игнатия (Брянчанинова) и Феофана Затворника, Спиридона Тримифунтского, Луки (Войно-Ясенецкого), Киево-Печерских подвижников, Оптинских старцев, преподобных Кирилла и Марии Радонежских, Серафима Саровского, Даниила Переяславского, праведного Симеона Верхотурского, блаженной Матроны Московской, мученицы Татианы, преподобномученицы Евгении, преподобномучениц Великой Княгини Елисаветы и инокини Варвары и других святых.
Сестры благоговейно чтят память первоначальницы игумении Евгении (Мещерской), ее внучки игумении Евгении (Озеровой), впоследствии – настоятельницы Страстного монастыря в Москве, строгой подвижницы и пламенной молитвенницыигумении Иоанны (Макаровой), стяжавшей дар непрестанной молитвы Иисусовой, и исповедницы схиигумении Евгении (Таишевой). Место захоронения двух игумений Евгений (первоначальницы и ее внучки) было обретено у стен Троицкого храма. Сюда же в 2001 году были перенесены честные останки схиигумении Евгении (Таишевой), завершившей свой земной путь в изгнании, вдали от родной обители. Насельницы часто приходят на дорогие могилки, испрашивая помощи в несении благодатного, но нелегкого монашеского креста.
Богослужения в обители совершаются ежедневно: с 6 часов утра – утренние молитвы, полунощница, в 8.00 — Божественная Литургия, в 17.00 – вечернее богослужение. День и ночь читается Неусыпаемая Псалтирь с поминовением о здравии и упокоении православных христиан.
На благо обители и для спасения своей души сестры несут назначенные послушания: выращивают овощи и сочные плоды, ухаживают за коровами и курами, изготавливают сыры, творог, сметану и другие молочные продукты, выпекают душистый аносинский хлеб.
Труды по благоустройству и развитию обители продолжаются, но главную свою задачу сестры видят в возрождении былой духовной высоты монашеской жизни.

Ежегодно 1 октября, в день открытия обители, совершается крестный ход с молебном. Также крестные хода совершаются на все престольные праздники обители.

Богослужение проходит в Троицком соборе монастыря. В случаях, когда служба совершается в других храмах, информация приводится в Объявлениях и тексте расписания Богослужений.

Во время Великого поста совершаются уставные богослужения утром в 7.00 и вечером в 17.00. По средам и пятницам совершается Литургия Преждеосвященных Даров.

Обращаем внимание прихожан на то, что таинство Исповеди проводится за вечерним богослужением. Во время Божественной Литургии исповедь проводиться не будет (исключение будет делаться только для прихожан с маленькими детьми и немощных). Напоминаем, что для желающих приступать к причастию Святых Таин Христовых молитва за вечерним богослужением является обязательной.

Борисоглебский Аносин ставропигиальный женский монастырь

Описание:

История

История монастыря восходит к 1810 г., когда княгиня Евдокия Николаевна Мещерская, родная тетя Ф.И. Тютчева, на свои средства заказала строительство храма Живоначальной Троицы, при котором была создана община из числа крепостных. В 1820 г. княгиня открыла при церкви богадельню. 17 апреля 1823 г. богадельня была реорганизована в Борисоглебское женское общежитие в честь святых благоверных князей страстотерпцев Бориса и Глеба, в память о покойном муже основательницы князе Б.И. Мещерском. Перед этим Е.Н. Мещерская подала императору Александру I прошение об обращении общежития в монастырь. Указ императора Александра I об обращении Борисо-Глебского общежития в монастырь и поступлении в него учредительницы Е.Н. Мещерской вышел 25 июня 1823 г. 13 сентября того же года княгиня была пострижена в монахини с именем Евгения и стала первой игуменией монастыря.

Всего в монастыре в дореволюционные годы было три храма: Живоначальной Троицы, св. Димитрия, митрополита Ростовского, и св. Анастасии Узорешительницы. Территорию окружала кирпичная ограда с четырьмя угловыми башнями. Обитель была столь знаменита своим укладом и духовными подвигами, что ее называли «женской Оптиной пустынью».

В 1928 г. монастырь подвергся разорению. Как и насельницы других российских обителей, многие аносинские сестры претерпели аресты, ссылки, изгнания. Две из них прославлены в сонме новомучеников и исповедников Российских: преподобномученица Дария (Зайцева) — день памяти 1/14 марта; преподобномученица Татиана (Фомичева) — день памяти 20 ноября/3 декабря.

Возрождение иноческой жизни в Аносине началось в 1992 г., когда по благословению Святейшего Патриарха Алексия II обитель была открыта в качестве Патриаршего подворья.

В 1999 г. постановлением Священного Синода Патриаршее подворье было преобразовано в женский монастырь со статусом ставропигиального.

Святыни

Мощевики с частицами мощей многих святых: покровителей монастыря благоверных князей страстотерпцев Бориса и Глеба, свт. Димитрия Ростовского, свт. Игнатия (Брянчанинова), свт. Феофана Затворника, свт. Спиридона Тримифунтского, свт. Луки (Войно-Ясенецкого), Киево-Печерских подвижников, Оптинских старцев, свв. прпп. Кирилла и Марии Радонежских, прп. Серафима Саровского, прп. Даниила Переяславского, прав. Симеона Верхотурского, блж. Матроны Московской, мц. Татианы, прмцц. вел. кн. Елисаветы и инокини Варвары и других святых.

***

Настоятельница — игумения Мария (Солодовникова).

Страна: Россия Адрес: 143581, Московская обл., Истринский р-н, дер. Аносино; п/о Павловская Слобода, ул. Троицкая, д. 37 Телефон: +7 (495) 994-65-97 Web-сайт: www.anosinomonastir.ru E-mail: pochta@anosinomonastir.ru