Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Семейное и наследственное право в Киевской Руси: IX — XII вв.»

Актуальность темы исследования. На протяжении всей истории государства и права основы нравственности, духовности и государственности закладывались в семье, т.е. семейно-брачные отношения являются основой общественного развития. Следовательно, социально-правовая актуальность проблем брачно-семейных правоотношений обусловлена ролью института семьи в жизни общества, их ретроспективный анализ позволит не только избежать возможных ошибок, имевших место в историческом прошлом, но и наметить пути и способы эффективного правового регулирования этих отношений.

В настоящее время российская семья вступила в сложный период развития — число разводов приближается к числу браков. Высокий уровень разводов говорит о нестабильности семьи, ее уязвимости. Каждый третий ребенок воспитывается в неполной семье. Увеличивается число детей, оставшихся без попечения из-за пьянства, алкоголизма, наркомании родителей.

Неудовлетворительные жилищные и материальные условия жизни многих российских семей, стремительное падение уровня жизни, резкое имущественное расслоение семей повлекли за собой сложные и разнообразные жизненные коллизии. Кроме того, кризисные явления во многом кроются в традиционализме российской семьи, которая постепенно уступает место семье современного типа, отвечающей как общим условиям жизни современного индустриального общества, так и специфическим условиям социально-экономического и демографического развития России.

Обычное право и законодательство, столетиями определявшие уклад семейной жизни, сегодня постепенно теряют свою актуальность. Структура семьи прошлого с общепризнанным подчиненным положением женщины перед авторитетом мужа уступает место новым, более демократичным супружеским отношениям. В то же время устранение былой нерасторжимости брака сделало семейный союз менее прочным, больше подверженным внешним воздействиям. В связи с этим семейные отношения должны стать предметом заботы законодателя, что отчетливо понимали уже правители первых государств и посвящали этим вопросам значительную часть своих правовых актов.

Изучение специфики семейной организации ведет к пониманию особенностей социально-политической организации всего общества, характерных черт правосознания населения, к более адекватной трактовке целого ряда отраслей права.

Актуальность проблем правового регулирования брачно-семейных и наследственных отношений особенно усилилась в нашей стране в постперестроечный период, когда фактами стали низкая рождаемость, увеличение числа внебрачных детей.

Кроме того, какой бы обширной ни была литература по истории становления древнерусского права, нельзя считать эту тему исчерпанной, поскольку интерпретация одних и тех же памятников права в различные периоды истории может претерпевать существенные изменения. С этой стороны актуальность диссертационного исследования определяется не только тем, что оно расширяет наши знания о начальном этапе древнерусского семейного и наследственного права, но и тем, что позволяет глубже разобраться в традиционных национальных основах правового регулирования семьи и брака, влияющих на современное законодательство, и оживить научную дискуссию по одной из центральных проблем истории отечественного права.

Перечисленные положения обусловливают актуальность и научно-практическую значимость темы диссертационного исследования.

Степень научной разработанности темы исследования. Проблематика брачно-семейных отношений и их правового регулирования в дореволюционной историографии являлась предметом работ Д. Азаревича, К. Алексеева, И.Д. Беляева, Л. Блана, М.Ф. Владимирского-Буданова, Е.Е.

В XX веке ученых привлекали прежде всего социально-экономические проблемы Российского государства и общества, а брачно-семейные отношения и их правовое регулирование в историко-правовых трудах рассматривались эпизодически и не были предметом самостоятельного исследования. Тем не менее в работах историков Б.Д. Грекова, H.H. Дедова, A.A. Зимина, В.В. Мавродина, С.А. Покровского, Б.А. Романова, Б.А. Рыбакова, М.Н. Тихомирова, Я.Н. Щапова, C.B. Юшкова были по-новому осмыслены многие положения дореволюционной исторической школы о брачно-семейных институтах в их эволюции.

В диссертационной работе обобщаются и систематизируются данные об основных институтах семейного и наследственного права Киевской Руси, содержащиеся в дореволюционной, советской и современной литературе.

Источи и ковая база исследования построена на комплексном анализе широкого круга источников древнерусского и византийского права.

Подобный подход позволяет углубить существующее в историко-правовой науке представление об основных институтах древнерусского семейного и наследственного права.

Автором диссертационной работы подробно проанализированы как памятники древнерусского права — договоры Руси с Византией 911 и 944 гг., Уставы киевских князей Владимира Святославовича и Ярослава Владимировича, различные редакции Русской Правды, Псковская Судная грамота, — так и иностранное законодательство — Кормчая книга, Эклога Льва Философа, Прохирон Василия Македонянина, Закон Судный людем, Закон Градский. Кроме законодательных источников были изучены древнерусские летописи, в частности, «Повесть временных лет».

Объектом диссертационного исследования являются общие закономерности возникновения, развития и функционирования семейного и наследственного права в Киевской Руси, его основные понятия, категории и принципы.

Предмет научного исследования представлен совокупностью юридических норм и институтов, регулировавших брачно-семейные и наследственные отношения в древнерусском обществе IX-XII вв.

Хронологические рамки работы охватывают период от возникновения Древнерусского государства и до XII века. В этот период происходит становление и развитие семейного и наследственного права в Древней Руси.

Методология исследования. При подготовке диссертации автор исходил из понимания методологии как открытой системы, то есть системы, постоянно расширяющейся и усложняющейся в процессе исследовательской работы. В процессе диссертационного исследования автор опирался на системный подход и средства диалектической логики, анализа и синтеза. Широко применялись формально-юридический, сравнительно-правовой, исторический и другие методы научного познания, что позволило изучить объект исследования во всем его многообразии.

Цель и задачи исследования. Цель работы заключается в комплексном историко-правовом анализе норм, регулирующих семейно-брачные и наследственные отношения в Киевской Руси 1Х-ХН вв., знание которых позволит сформировать представление о становлении и развитии правовых институтов семьи и наследования на раннем этапе государственности.

Достижение поставленной цели реализуется через решение следующих конкретных задач:

— изучить эволюцию законодательного закрепления норм, регулирующих семейно-брачные и наследственные отношения на этапе становления древнерусского права;

— раскрыть конкретно-историческое содержание и природу института семьи в истории древнерусского права; исследовать основные аспекты личных и имущественных взаимоотношений супругов в период становления и развития Древнерусского государства;

— выявить особенности прекращения и расторжения брака на Руси, признания брака недействительным;

— рассмотреть особенности способов передачи наследства в отношении детей и супругов.

Научная новизна исследования предопределена подходом к ее освещению. Это первое комплексное, логически завершенное исследование истории становления брачно-семейных и наследственных правоотношений в ГХ-ХН вв., осуществленное с учетом последних достижений современной юридической науки.

Теоретические положения и выводы, содержащиеся в диссертации и характеризующие семейное и наследственное право в процессе становления и развития древнерусского права, позволяют не только расширить и углубить существующие положения о формах и способах заключения и расторжения брака, но и по-новому взглянуть на общие закономерности развития семейно-брачных и наследственных отношений.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Брак является одним из древнейших правовых институтов на Руси, изначально брачные отношения регулировались языческими обычаями. Специфика понимания сущности брачно-семейных отношений и их правового регулирования в Древнерусском государстве изменилась с принятием христианства. Содержание христианского брака противоречило пониманию брака в язычестве, допускавшем свободу разводов и независимость супругов, однако нормы обычного права, регулировавшие семейно-брачные отношения в дохристианской Руси, еще долго противоречили нормам брачно-семейного права в условиях христианизации Руси по условиям вступления и формам заключения брака.

2. С принятием христианства на Руси брачно-семейные дела были отнесены к компетенции православной церкви и регулировались нормами церковного права.

Ввиду подчиненности русской православной церкви византийской, византийское законодательство о браке и семье оказало значительное влияние на формирование важнейших правовых институтов в данной сфере.

С X века регулирование брачно-семейных отношений осуществлялось по византийскому законодательству, нашедшему свое выражение в распространенных на Руси Номоканоне и Кормчей книге.

Обручение жениха и невесты, получив религиозное освящение, становилось нерасторжимым и равным по силе венчанию.

3. Христианский брак заключался с соблюдением многих условий, которые были предусмотрены византийским законодательством и применялись на Руси. К ним относятся:

— установленный законом возраст. По Эклоге это 15 лет для мужчин и 13 лет для женщин, а по Прохирону — 14 и 12 лет соответственно. В древнерусском праве последовательно поддерживалась норма минимального брачного возраста для мужчин и для женщин — соответственно 15 и 12 лет;

— отсутствие близких степеней родства или свойства. Родство было кровным и духовным, свойство возникало с установлением брака. Запрещался брак между близкими родственниками и свояками;

— умственное здоровье брачующихся;

— единство вероисповедания. Уставом князя Ярослава запрещался брак женщины православного вероисповедания с «иноязычником», аналогичный запрет предусматривался и для мужчины;

— единобрачие. Брак мог быть заключен между двумя свободными от брачных уз лицами;

— вступление в брак при отсутствии ранее определенных отношений. Брак одним лицом может повторяться при условии прекращения предшествующих браков лишь три раза;

— согласие родителей или опекунов жениха и невесты на брак как одно из канонических условий для его заключения;

— свободная воля брачующихся. В древнерусском обычном праве при браке через приведение уже отмечается согласие брачующихся. Христианской церковью это заявлено с особенной силой.

4. Заключение брака после Крещения Руси должно было происходить в форме церковного венчания, практика же знала и сохранение прежних языческих форм заключения брака: «умычка» — похищение, покупка невесты, приведение.

Умычка» — форма брака путем похищения невесты женихом. Постепенно насильственное похищение невесты стало символическим и совершалось по предварительной договоренности жениха и невесты.

Покупка невесты — форма брака путем передачи (за определенную цену) власти от родителей или родственников на невесту ее жениху.

Приведение — форма брака, бывшая у полян, заключавшаяся в «ведении» невесты к жениху в дом, причем вместе с невестою приносилось в дом жениха и приданое (имущество невесты).

5. Нормы христианской этики не допускали языческих обрядов, но народные традиции были исключительно живучи. В результате этого отдельные обряды нашли даже свое законодательное закрепление. Так, Пространная редакция Устава князя Ярослава устанавливает ответственность за нарушение условий брачного сговора.

6. Личные и имущественные права супругов обусловливались главенством отца и мужа в семье, что определялось всем укладом жизни Древней Руси. Полнота власти мужа, утвержденная в языческом состоянии древнерусского общества практикой веков, сохранялась и после введения христианства на Руси, поэтому положение женщины в обществе зависело от социального положения ее отца или мужа.

Христианство не только упрочило власть мужа над женой, придав этой власти юридический характер, но и наделило ее нравственно-божественным смыслом.

7. Древнерусское право предусматривало раздельность имущества супругов в виде приданого жены и подарков, сделанных ей мужем. Приданое, которое давалось за невестой ее родителями, служило основой отдельного имущества жены. С появлением приданого началось юридическое оформление положения дочери или сестры в семье, ее правового отношения к семейному имуществу. На существование раздельного имущества супругов указывает наличие норм наследственного права супругов одним после смерти другого, детьми после смерти родителей.

8. Церковь противодействовала произвольным расторжениям браков. Взяв дела о разводах к своему суду, она разрешала их при самых крайних случаях, а произвольно разведшихся супругов строго наказывала.

9. В связи с развитием частной собственности сформировалось и развивалось наследственное право. Правоотношения наследования были урегулированы Русской Правдой, которая установила первенство сыновей в наследовании. В случае отсутствия сыновей право наследования имущества переходило к дочерям, однако это касалось лишь представителей боярства.

В нормах Русской Правды отчетливо просматриваются две тенденции: законодательное сохранение имущества в данной семье и классовый характер защиты права собственности в Древней Руси.

Научно-практическая значимость исследования. Теоретические положения и выводы, содержащиеся в диссертации и характеризующие брачно-семейные и наследственные отношения в процессе становления и развития древнерусского права, сравнительно-правовой анализ норм древнерусского и византийского законодательства в сфере семейных отношений позволяют расширить и углубить существующие представления об институтах брака, наследования, личных и имущественных отношениях супругов, о правовом регулировании данных отношений в истории отечественного права.

Практическая значимость исследования определяется тем, что сформулированные в диссертации положения могут быть использованы в научных исследованиях по проблемам истории отечественного семейного и наследственного права; в учебном процессе при изучении курсов «История отечественного государства и права», «История России», отраслевых юридических дисциплин «Гражданское право», «Семейное право».

Материалы и выводы диссертации могут быть применены в системе правового и семейного воспитания, в формировании нравственно-правового мировоззрения.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации отражены в пяти публикациях автора. Кроме того, основные положения диссертации докладывались на научно-практических конференциях в Волжском университете им. В.Н. Татищева, Нефтекамском филиале Башкирского государственного университета, а также использовались при чтении лекций по истории отечественного государства и права в Тольяттинском государственном университете сервиса.

Структура диссертации соответствует логике исследования и состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка.

ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ МОРДОВСКОГО ОБРЯДА БРАКОСОЧЕТАНИЯ:

обычаи похищения и купли-продажи невест

В. И. РОГАЧЕВ,

доктор филологических наук,

профессор кафедры литературы и методики обучения литературе ФГБОУВПО «МГПИ имени М. Е. Евсевьева»

Е. Н. ВАГАНОВА,

кандидат филологических наук, доцент кафедры немецкой филологии ФГБОУ ВПО «МГУ им. Н. П. Огарёва»

М. С. ВОЛКОВА,

кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории ФГБОУ ВПО «МГПИ имени М. Е. Евсевьева» (г. Саранск, РФ)

Мордовская свадьба — с ее торжественностью, театрализованным обрядом, элементами народного драматического спектакля, обилием развлекательных, игровых, песенных сцен и эпизодов, красочностью национальных костюмов, глубокой лиричностью песен, сердечностью причитаний — всегда была одним из самых значимых событий в жизни народа.

Структура мордовской свадьбы, число персонажей, участников, характер и особенности песен всецело обусловливались формой заключения брака. В конце XIX -начале XX в., во времена существования традиционной свадьбы, основной формой было сватовство невесты родителями жениха. Реже встречалась «самокрутка», когда парень с девушкой сговаривались без ведома родителей девушки, венчались в церкви, после чего брак считался свершившимся. Еще реже встречался брак умыканием, когда мордва добывала жен, похищая их. Такие же близкие по типологии формы заключения браков в старину можно было наблюдать и у соседей мордвы — русских: «законные, предусматривающие семейную договорен-

ность о браке, сватовстве с церковным венчанием и народный свадебный обряд; браки «на веру», сопровождавшиеся свадебным обрядом, но без венчания; браки тайные -«уводом», «убегом», без законного оформления и без свадьбы» .

По хронологии похищение относится к наиболее древним формам организации брака и свадьбы. Предположительно оно возникло как продолжение обычая захвата женщин из чужого рода . Ученые теряются в догадках о том, как появился этот способ: «…возник ли он на почве нужды в женщинах, в которой могли оказываться отдельные роды, или явился одним из последствий борьбы родов вообще» . Похищение невест, несмотря на запрещение правительства, сохранялось у мордвы и после обращения в христианство .

Практика умыкания считается древнейшим и универсальным способом заключения брака. Условно умыкания можно подразделить на враждебное, мирное и формальный захват. Под первым подразумевается насильственное похищение девушки, под вторым — похищение с ее согласия и без

© Рогачев В. И., Ваганова Е. Н., Волкова М. С., 2014

ведома или с ведома родни, под третьим -имитация похищения. Эти три формы бытовали у мордвы вплоть до начала XX в. Увозились обычно девушки из другого рода, из отдаленной деревни, чтобы легче было укрыться от преследования и невеста не могла бы убежать домой. В свадебных обрядах мордвы недавнего прошлого в сцене увоза невесты из отцовского дома особенно ярко отражаются переживания из эпохи умыкания невест .

Невесту вместе с подругами заворачивали в кенде (кошму), укутывали в занавес, затягивали вожжами и выносили из дома . Среди свадебных персонажей центральной фигурой является уредев. Данный термин на русский язык фольклористами переводится как «дружка», хотя ролевые функции этих персонажей не совпадают, что отмечено исследователями. «Той идеи, которая заключается в русском слове «дружка», уредев в себе не заключает», — пишет И. Н. Смирнов . Сам термин в мордовском-эрзя языке имеет два значения, одно из которых — «делатель, добыва-тель рабыни», а другое — «шафер» . В Симбирской губернии еще в XIX в. соблюдался древний обычай: уредев вместе с покш кудат (поезжанами) «…с вечера приезжает за невестой, а летом останавливается табором около околицы — как делалось это в старину, когда невесту действительно похищали. В дом невесты они являются уже не ночью, а ранним утром и проникают в него только после подачки. Здесь их угощают, невеста скоро прощается с родными, поезжане подхватывают ее, тащат в кибитку и везут -в настоящее время в церковь, в языческую пору, конечно, прямо в дом жениха» .

Обряд похищения, ведущий свое начало с далекой древности, сохранялся и в XVШ-XIX вв. Членом академической экспедиции И. И. Лепехиным он зафиксирован у черемшанской мордвы: «…неимущие, которые не в состоянии дать выкуп за невесту, стараются подцепить где-нибудь девку удальством: подговаривают шайку удалых ребят и тайно приезжают в ту деревню, где подговорена девка; а иногда с базаров и других мест увозят противу воли девок» . Нередко похити-

телями были родственники, дружка и поезжане. Часто прибегали к имитации похищения невесты. Фиктивные похищения (по предварительному сговору с девушкой) практиковались повсеместно и совершались при самых разнообразных условиях: иногда самим женихом, иногда — женихом с товарищами, а подчас и главой семейства с его братьями либо сыновьями.

О распространенности умыкания в мордовской среде свидетельствует национальный фольклор. В древнем сказании «Пенза ды Сура» один из героев Морго в ответ на отказ девушки Суры выйти за него замуж говорит ей:

Бути а молят парсо — салатан!

Сядо панжама экшес кекшезат,

Тостояк, тейтерь, мон тонь таргатан.

Если не пойдешь за меня — украду!

Даже если за сто замков ты спрячешься,

И оттуда тебя я, девушка, выкраду.

В песне «Моро Чимбулат атядо» («Песня о старике Чимбулате») главный герой не представляет себе иного способа женить сыновей, как добыть им невест умыканием.

Обнаружив двух девушек, собирающих ягоды, Чимбулат решил насильно захватить их:

Косо стардынзе, тосо кундынзе.

Уш кедест-пильгест сюлмсинзе,

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Сон кильдень ракшас путынзе.

Где застал, там и поймал.

Руки-ноги связал им,

На запряженную повозку положил.

О распространенности похищений невест в старину говорит тот факт, что в устной поэзии находят одобрение действия Чимбулата:

Сон седикелень койтнесэ Уш урьвакстынзе церанзо, Истя саинзе урьванзо, Нишке пазось сынет вечкинзе.

Он по старинному обычаю

Поженил сыновей своих,

Так он взял снох своих,

Бог Нишке полюбил их.

О том, что мордва длительное время прибегала к данному способу, есть множество свидетельств. Интересные сведения приводит П. И. Мельников. Парень, приметив хо-

рошую девку или узнав о такой по слухам, подговаривал родственников идти за женой. Выглядело это следующим образом: «Отправляются в деревню тайком и стараются застать девку в поле, или на ключах, ну словом, где-нибудь, только непременно под открытым небом. Девку хватают и увозят. Между тем похитители гнали лошадей во всю мочь и, подъехавши к первому амбару своей деревни, запирали туда жениха с невестой на трое суток. Каждый день утром и вечером стучали в дверь амбара поленом, приговаривая: «свикайтесь, свикайтесь, сви-кайтесь». На четвертый день, рано утром все родственники собирались к амбару, отпирали молодых и поздравляли их с законным браком. Затем пир горой, песни, пляски, музыка…» . Умыкание не отменяло свадьбу, а ускоряло ее, отсекая наиболее насыщенный и значительный в поэтическом плане предсвадебный этап, сразу подводя ко второму.

Случаи насильственного увоза приводятся М. Е. Евсевьевым со слов матери, которая рассказала о похищении девицы из соседнего с ними дома: «Увидев вооруженную толпу преследователей, похитители бросили невесту, подводы с лошадьми и разбежались по лесу. Дома выяснилось, что невеста уже обвенчана, и ее пришлось вернуть похитителям» . Подобная история произошла в с. Кабаево в 1914 г., когда «умыкнули дочь Нуштайкиных, которую только случай спас от насилия: похитителям пришлось везти ее мимо того дома, куда была выдана ее старшая сестра, разбудившая на крик сестры мужа и соседей, с помощью которых ее отбили…» . К. Фукс в 30-е гг. XIX в. писал о том, что у мордвы крадут невест. Жених делает это, «…не надеясь получить согласия родителей, не имея надежды к соединению браком. В этом случае избегали больших хлопот и свадебных расходов; скупые же были тому очень рады, потому что отец и мать невесты не обязаны давать бежавшей дочери никакого приданого, разве по доброй воле» .

Похищения по предварительному соглашению с девушкой практиковались повсеместно. В архивах Уфимской духовной консистории находится дело за 1819 г., оза-

главленное «Брак мордвина деревни Кузай-киной, прихода Малыклов Мензелинского уезда, Тимофея Тимофеева с Марьей Проко-пьевной без воли и согласия ее родителей». Его суть составляло следующее: невеста, узнав, что родители не выдадут ее замуж ранее 30 лет, договорилась с суженым, чтобы тот ее похитил с поля, где она «брала ягоды в Петров день. После чего молодые были повенчаны в селе Порутчиково» . Описанная форма брака известна у мордвы под названием лисезь туема — «самокрутка»: девушка убегала от отца и матери, выходила замуж и передавала своему мужу тайно от семейных все свое имущество. Типологически сходными были умыкания девушек с их согласия и без ведома родителей у карелов .

К отголоскам умыкания можно отнести эпизод, описанный И. Г. Георги, когда в момент укладывания молодых сопротивляющуюся невесту, посадив на рогожку, насильно относят к жениху в подклеть . Из традиции умыкания вытекают и такие эпизоды свадьбы более позднего периода, как заворачивание невесты в кошму, обрезание гужей, укрытие молодой в специально приготовленном доме, вынос на руках, запирание ворот, взятие девичьего городка поезжанами, погоня за куницей, наречение молодой новым именем. Например, в с. Алово Городищенского уезда Пензенской губернии при выносе укутывали невесту в кошму и перевязывали вожжами. В с. Трехболтаево (Чувашия) завертывали невесту, а в селах Сулла (Башкирия) и Ало-во — ее вместе с подругой .

Хорошей иллюстрацией является пример, приводимый И. И. Лепехиным: «Двое из поезда берут невесту под пояс, а третий, главный дружка, за ноги и так ее выносят на двор. Невеста хватается руками за матицу и держится сколько есть сил; отец и мать, ближайшие сродники стараются развести ей руки и помогают вынести» . Активную роль играет уредев: как только вынесут невесту, он с саблей в руке оттесняет людей, требуя, чтобы невесте никто навстречу не попадался. Из избы никого не выпускают до тех пор, пока невеста не будет посажена в он-аву (в кибитку) и покрыта бе-

лой скатертью . Вся эта инсценировка восходит к временам настоящих похищений, когда была исключительно важна роль уредева. Двери запирались снаружи, чтобы не могли выйти домочадцы, невесту выносили силой, прятали в повозку, укутывая покрывалом, чтобы ее было незаметно.

Напоминанием об обряде похищения невест служит сцена борьбы у ворот; торонь кандысь (дружка) просит открыть приехавшим гостям, но в ответ слышит: «Вы не гости, а воры, вы пришли украсть девушку, давайте сперва деньги, потом отопрем». Иногда даже открывали «только после борьбы» . По сути, это была инсценировка насильственного похищения невесты женихом и поезжанами в момент приезда за ней свадебного поезда. Имитацией акта похищения являются сопротивление невесты, попытки ее уцепиться или прикоснуться к матице и косякам при выносе из родного дома.

Браки умыканием известны и у других народов. Так, у карелов уводили невесту «на уголке платка» вечером, во время посиделок: «…парень публично протягивал девушке уголок своего платка и, если она бралась за платок, уводил ее к себе домой» . Забирали девушек и в дни праздников, с вечеринок, бесед . Подобный обычай отмечен и у соседних с мордвой Поволжья чувашей , у татар и башкир.

Брак «приведением» с элементами договоренности — довольно древняя форма организации свадьбы, которой пользовались еще поляне . В «Повести временных лет» «…поляне рассказываются: брачные обычаи имяху: не хожаше по невесту, но приведяху вечер, а завтра приношаху по ней, что вдадуче» . Умыкание по предварительному сговору процветало у славянских племен древлян, родимичей, северян, соседей мордвы — вятичей: «… и ту умыкаху жены себе, с нею же кто съверща-щеся» . Ему предшествовали молодежные праздники, хороводы, игрища, совместно проводимые вечера. Довольно часто похищение невест происходило у источников, в местах купаний, на праздниках в честь богини «женитьбы» Лады, начинавшихся на Красную горку и продолжавшихся

до середины лета — дня Ивана Купалы . Большое распространение обряд хищения невест получил у народов Северного Кавказа . Утверждение о том, что настоящее умыкание никогда не было законным и широко распространенным способом заключения брака, «не совсем правомерно, т. к. это явление имело широкое бытование у значительного числа народов дореволюционной России» .

В связи с тем что похищение насильное и с согласия девушки, но вопреки ее родне было сопряжено с опасностью погони, драками и даже убийствами, как это описано в некоторых источниках , невеста чаще прибегала к браку уходом. Иногда это совершалось и с тайного согласия родителей, чтобы значительно сократить расходы на свадьбу. Исследователи свадебной поэзии и обрядов XIX в. отмечают: «…самоходка как жениху, так и невестину отцу становится по меньшей мере в пять раз дешевле против свадьбы, справляемой по всей форме» .

Мотивы брака уходом — экономические: семья жениха стремилась избавиться от непомерных свадебных расходов, связанных со сватовством, предварительными подарками, угощениями. Семья невесты также желала уменьшить свою долю в них. К названному способу прибегала сельская беднота, не имевшая средств «отпраздновать многочисленные и дорогостоящие торжества традиционного свадебного обряда, которые были положены по сговору» . По типологии это была универсальная форма организации брака, позволяющая ограничить расходы на свадьбу и имеющая распространение у малоимущих слоев населения России вплоть до 20-30-х гг. XX в.

Обычай умыкания, рассмотренный нами, значительно упрощал структуру свадьбы: не выполнялись ритуалы предварительного этапа, сокращалось число участников и персонажей обряда (отсутствовала партия невесты). В результате уменьшалось и количество свадебных поэтических произведений, обеднялась палитра этого действа. Опускались утренние и вечерние причитания невесты, ее подруг, отсутствовали девичья баня, прощание с девичеством, не

звучали разнообразные причеты, связанные с этими ритуалами, и т. д. В целом менялись настрой и эмоциональная окраска свадьбы. Она принимала усеченные формы, сокращалось время свадьбы, сужалось ее поэтическое пространство.

К периоду развития экономических отношений относится другая форма бракосочетания — купля-продажа невест, отчасти заменившая такой способ их добывания, как умыкание. Мордовское общество с вступлением в товарно-денежные отношения постепенно выработало нормы обычного права, регламентировавшие поведение людей. На смену насильственным похищениям приходит узаконенное нормами сватовство невесты. Во время него совершается, по сути, торговая сделка. В архивных источниках отмечено, что в старину форма бракосочетания состояла, с одной стороны, в купле невесты, с другой — в ее продаже: покупал жених или его род; продавал невесту ее отец и весь его род .

В брачных обрядах и песнях мордвы сохранились воспоминания о том времени, когда девушки покупались и продавались. За невесту платили цену (питне, калым, воявор, той — «цена, плата»). Отмечено, что «…отец продает дочь как свою собственность; жених или его род покупают ее как вещь, которой может распоряжаться по усмотрению» . То, как широко трактовались права на купленную женщину, можно представить по воспоминаниям, сохранившимся к XVIII в. Из них становится ясно, что в старину «мордва имела право продавать своих жен с нажитыми детьми, когда они им не полюбятся, и брать других» . Исследователи XIX в. указывают, что «…значительная часть обрядов, сопровождающих мордовскую свадьбу, находится в связи с физической или фиктивной продажей невесты» . Деньги за продажу невесты у эрзи шли отцу и роду — в форме пропоя, у мокши — передавались невесте. Эрзянская невеста в своих жалобах, обращенных к матери, упрекает ее за произвол:

Вина стопкадо миимик,

Ве кши сускомдо сэвимик.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

За стопку вина продала меня,

За кусочек хлеба отдала меня.

Типологически сходные песни, в которых осуждаются родители невесты, имеются у русских:

Пьяница-пропойца (Марьюшкин) батюшка

За мед пивовару,

Пропил (Марьюшку)

За медовый стаканчик,

За винную чару,

За сладкий калачик!

По мнению некоторых ученых, развитие полигинических браков начинается с момента, когда женщина становится предметом купли-продажи и ее можно приобрести без содействия других, как это было при умыкании. Прослойка богатых людей, князьков, мурз, каназоров и кирди («князей») получает возможность удовлетворять свою прихоть в меру своих покупательных способностей .

Напоминанием о сделке служит то, что, по словам П. И. Мельникова, во время запоя у терюхан идет чистая торговля: «.. .невестин отец запрашивает, потом уступает цену, наконец, дело слаживается. На стол невесте платится от 20 до 40 рублей асс. и никогда больше. После этой ряды начинается другая — ряда на венец (головной убор), она бывает от 30 до 60 руб. ассиг.» .

О купле-продаже напоминает и такой момент, когда с прибытием свадебного поезда «братья» (или родственники) невесты бежали к воротам, чтобы задержать поезжан и заставить платить за «ворота» . Этот обычай упоминается и в песне свахи, которая перед отправлением свадебного поезда поет о том, как она выкупит ворота: Покштнень казьсынь сиясо, Вишкинетнень пижесэ, Ортаст панжсызь келейстэ, Крышаст кепедьсызь сэрейстэ.

Я больших одарю серебром, Маленьких медью, Откроют они ворота широко, Крышу поднимут высоко.

В рассуждениях свахи слышатся отзвуки старинного обычая, когда девушка была «живым товаром». Такое положение сохранялось длительное время, претерпевая различные трансформации. Есть свидетельства, что в прошлом девушка продавалась и покупалась целым родом. В Нижегородской

губернии отец жениха отправлялся в дом невесты с вином для пропоя ее в сопровождении своей родни . У эрзян Самарской губернии мать жениха обязана была обойти всю родню невесты и оставить в каждом доме по ковриге хлеба . В мордовских селах Симбирской губернии невеста утром в день отъезда искала защиту у родственников от чужих людей, совершивших сделку продажи с отцом .

Родовыми защитниками девушки остаются непременные участники мордовской свадьбы — урьвалят (провожатые невесты). Их обычно бывает двое: родной брат и двоюродный. Они считаются заступниками и укрывают ее от поезжан, но, подкупленные ими, предают сестру. У нижегородской мордвы-мокши цену за невесту назначали

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК —

1. Архив Уфимской духовной консистории. 1819,

7-го июля. Д. № 14.

2. Борисов, А. Г. Мордовская свадьба как историко-

этнографический источник // Этногенез мордовского народа. — Саранск, 1965. — С. 389-395.

3. Георги, И. Описание всех обитающих в Россий-

4. Евсевьев, М. Е. Мордовская свадьба / М. Е. Ев-

севьев. — Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1990. -384 с.

5. Евсевьев, М. Е. Мордовская свадьба // Избр. тр. :

в 5 т. — Саранск, 1966. — Т. 5. — С. 7-341.

6. Круглов, Ю. Г. Русские свадебные песни : учеб.

пособие / Ю. Г. Круглов. — М. : Высш. шк., 1978. — 215 с.

7. Лепехин, И. Дневные записки путешествия док-

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

тора и Академии наук адъюнкта Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства в 1768 и 1769 году / И. Лепехин. — СПб. : Тип. при Императ. АН, 1771. — 538 с.

8. Майнов, В. Н. Очерк юридического быта мордвы

/ В. Н. Майнов. — СПб. : Тип. М-ва внутр. дел, 1885. — 267 с. — (Зап. РГО: т. XIV, вып. 1).

9. Мельников, П. И. Очерки мордвы / П. И. Мель-

ников. — Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1981. -136 с.

10. Радаев, К. Пенза ды Сура : Кезерэнь пингень евтамот / К. Радаев. — Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1972. — 220 с.

11. Русские / под ред. В. А. Александрова и др. — М. : Наука, 1999. — 828 с.

всеми уважаемые старейшие представители рода — ине атя и ине баба, выполнявшие на озксах функции организаторов и распорядителей . Отражением свадебной сделки в виде покупки невесты является использование в поэзии и обряде слов той, калым, невеста называется в песнях «живой товар», «купленная сноха», а сваты именуют себя купцами .

Купля-продажа невест в отличие от умыкания запускала весь свадебный фольклорно-обрядовый цикл, начиная со сватовства, предсвадебных причитаний и завершая отгостками третьего, послесва-дебного этапа. Для этой свадьбы характерны открытость, публичность, полнота всех поэтических компонентов и многообразие произведений устного творчества народа.

Поступила 07.11.2013

12. РФ НИИГН. Папка М. Е. Евсевьева. «Мокшанская свадьба».

13. Самородов, К. Т. Мордовская обрядовая поэзия / К. Т. Самородов. — Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1980. — 168 с.

15. Смирнов, И. Н. Мордва : истоторико-этнографический очерк / И. Н. Смирнов. — Саранск : Тип. «Красн. Окт.», 2002. — 296 с.

16. Сурхаско, Ю. Ю. Карельская свадебная обрядность (конец XIX — начало XX в.) / Ю. Ю. Сурхаско. — Л. : Наука, 1977. — 238 с.

17. Терновский, А. Свадьбы самохотки и моляны в мордовском селе Катмисе Городищенского уезда // Пензенские губернские ведомости. — 1867. -№ 33-38.

19. Фукс, К. Поездка из Казани к мордве Казанской губернии в 1839 г. // Журнал М-ва внутр. дел. -СПб., 1839. — Ч. 34, № 10. — 18 с.

20. ЦГА РМ. Ф.Р-267. Оп. 1.

21. Эрзянь-рузонь валкс — Эрзянско-русский словарь / под ред. Б. А. Серебренникова и др. — М. : Дигора, 1993. — 803 с.

Когда мы читаем о браке, семейной жизни и продолжении рода человеческого в Ветхом Завете, сразу же бросается в глаза, что главное здесь – это сохранение иудейского народа, бесконечные родословные, которые находим в Писании. Однако, в то время брак не был единственным способом продолжения рода. Дети рождались и от наложниц, а кроме того, существовал обычай брать в жены вдову брата, даже если она становилась второй женой (ужичество). В Ветхом Завете можно найти множество упоминаний о нескольких женах и наложницах. Такая забота о продолжении рода сегодня кажется нам излишней. Однако целью подобного многоженства являлось вовсе не удовлетворение плотской похоти, а желание иметь наследников. В Ветхом Завете мы не найдем никакого снисхождения Бога к разврату, как нет такого снисхождения и сейчас. Еще в ветхозаветные времена Бог начал открывать человеку Свою волю. Мы видим, что Бог осуждает многоженство, наложниц и закон ужичества. Смыслом брака все больше становится не продолжение рода, а более высокие, духовные ценности. Наконец, Бог ясно изъяснил Свою волю, карая развратников. Для нас, считающих себя весьма просвещенными современными людьми, эти кары могут показаться чрезмерно суровыми. Но ими Бог показывал, что источник жизни именно Он, а не физическое соединение мужчины и женщины. А где Бог, там все таинственно и свято. Воспроизведение и продолжение жизни не может не быть таинством. А святость и таинство должно хранить и оберегать от кощунства, нечистоты и непочтительного обращения. То, как Бог поступал с приверженными распущенности и извращениям в Ветхом Завете, говорит о том, что брак есть дивное и святое таинство – настолько святое и таинственное, что любая распущенность мерзка перед Богом и ее должно избегать всеми силами. С пришествием Христа главной целью брака перестает быть потомство и продолжение рода, хотя это по прежнему остается его важным компонентом. Но Христос пришел в мир и принес залог воскресения мертвых и вечной жизни, сообщив христианскому браку новую цель – стяжание жизни вечной супругами и детьми. Чин православного брака начинается словами «Благословенно Царство Отца, и Сына, и Святого Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь». Этими словами подчеркивается важность брака и сразу обозначается его цель. Согласно церковным канонам, христиане, вступившие в брак вне Церкви, отлучаются от церковных таинств. Некоторым это кажется непонятным и чересчур строгим. Но спросим тогда: «Что делает брак действительным? Что придает браку духовный смысл?» В отличие от брачных обрядов в большинстве инославных церквей, в Православной Церкви брак не является договором – как бы юридическим соглашением с перечислением взаимных обязательств сторон. Православный брак – это скорее создание двумя людьми малой, семейной церкви для поклонения Богу Истинному и во спасение души. Эта семейная церковь подчинена Церкви Христовой. Как говорит свт. Василий Великий, жениться естественно, но брак должен быть сверхъестественным, должен стать благим игом, которое супруги добровольно несут для Церкви. Отсюда видно, что в Новом Завете главной целью брака становится уже не продолжение рода, а спасение души, и сам чин брака содержит множество символов, разъясняющих эту цель.

Обязанности мужа

Муж глава есть жены… Мы знаем, что любое учреждение или организация – будь то Церковь, приход, монастырь или, в миру, – банк, корпорация или школа – должны иметь главу, руководителя. То же самое относится и к успешному браку, ибо семья также является организацией, организацией духовной и физической. Согласно Священному Писанию и Священному Преданию, главой брака является муж. Вспомним еще раз апостола Павла: «муж глава жене…». Муж, будучи главой, олицетворяет в семье принцип власти. Как священник является духовной главой прихода и отвечает перед Богом за прихожан, будучи духовной властью в приходе, так и муж есть священник в семье и отвечает за ход семейной жизни. Это вовсе не означает, что муж лучше или выше жены. Перед Христом все равны; нет ни мужчин, ни женщин. Брак является равноправным союзом. Еще раз оговоримся: в Православии нет места какого-либо рода шовинизму. То, что муж является главой семьи, вовсе не дает ему права быть диктатором, тираном, судьей или абсолютной властью для своей супруги и детей. Но, как и любое высокое положение, положение главы семьи предполагает определенные обязанности, тяжелые и сложные, но в то же время интересные и многообещающие. Писание говорит, что муж должен любить свою жену, как Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее (Ефес.5, 25). Большинство христианских мужей имеют слабое представление, о какого рода любви здесь идет речь. В миру слово «любовь» обычно означает любовь плотскую, или же сентиментальную, романтическую. Это не имеет ничего общего с христианским пониманием любви. Вспомним слова Христа к ученикам о том, что нет выше любви, чем душу свою полагать за ближнего. Следовательно, с христианской точки зрения любовь подразумевает жертву и самоотвержение. Муж должен проявлять по отношению к жене столько заботы, внимания, опеки и нежности, сколько Христос проявляет по отношению к Церкви. Муж должен быть готов даже пожертвовать своей жизнью ради жены, как Христос отдал Свою жизнь ради Церкви. Вспомним еще раз апостола Павла, который говорит, что муж есть глава жены, как Христос есть глава Церкви. Мы знаем, что глава Церкви Христос омыл ноги Своим ученикам. Наш Спаситель показал этим, что значит быть главой – это значит служить, первенствовать в любви, понимании и терпении, защищать и оберегать свою семью. Именно к такому первенству и призывается муж, и только в этом случае он может быть истинным мужем и настоящим мужчиной, верным своей, данной свыше, природе. Разумная жена желает видеть своего супруга именно таким, и не станет стремиться к главенствующему положению. Психологи утверждают, что женщины испытывают глубокую неприязнь к мужчинам, отводящим им главенствующее положение в семье или позволяющим им занять его. Долг мужа – любить жену и детей, и не позволяет ему запугивать свою жену, относиться к ней, как к служанке, что нередко случается. Вот что говорил об этом свт. Иоанн Златоуст: «Поистине, разве слугу удержишь страхом? Да его и не удержишь, ибо он вскоре оставит тебя. Но спутницу жизни, мать детей своих, источник всех радостей, не достоит сковывать страхом и угрозами, но привязывать любовью и добрым расположением. Что за союз, когда жена трепещет перед мужем? И что за радость мужу жить с женой, как с рабыней? Даже если претерпишь от нее многое, не гневайся на нее, как Христос не гневается на Церковь». Мужчины, мужья, настоящая любовь начинается, когда мы отдаем себя другим. Мы начинаем любить – в христианском смысле – когда начинаем отдавать. Некто пришел к святителю Иоанну Златоусту с жалобой, что жена его не любит. Святой отвечал: «Иди домой и люби ее». «Ты не понял, – возразил мужчина. – Как я могу любить ее, если она меня не любит?» «Иди домой и люби ее», – повторил святой. И он был прав. Если нет любви, чтобы обрести ее, надо полюбить самому. Мужчины часто жалуются священникам, что жены не любят их. А потом священник узнает, что мужчина ничего не делает для того, чтобы любили, просто ожидая любви, словно некий идол, ожидающий жертв и поклонения. Таким мужьям следует уяснить, что единственный способ заслужить любовь супруги, это любить самому, ведь в жизни мы обычно получаем взамен то, что отдаем сами: ненависть за ненависть, любовь за любовь. Отцы Церкви говорят, что христианские мужья должны любить своих жен больше, чем свои мирские обязанности, ибо нет успеха выше, чем счастливая семья, и если неладно в семье, то все другие достижения теряют смысл. Наши семьи заслуживают самого лучшего. Сегодня среди нас слишком много таких, кто отдает все лучшее в мир, а все плохое оставляет для дома, именно поэтому Отцы Церкви учат нас ценить превыше всего общество наших жен, и предпочитать быть дома с ними, нежели на работе. Мужьям также неплохо помнить слова нашего современника, Андре Моруа: «Я сделал выбор на всю жизнь; отныне моя цель – не искать того, кто мне приятен, но делать приятное тому, кого я избрал…»

Обязанности жены

Апостол Павел говорит: «Жены, своим мужьям повинуйтесь, как Господу… Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем» (Ефес. 5, 22-24). В современном обществе, особенно здесь, в Америке, и в первую очередь в средствах информации – кино, телевидении, журналах и книгах – дух послушания представляют чем-то заслуживающим презрения. Вместо этого нас на каждом углу призывают поступать по-своему, выбирать лучшее, удовлетворять все свои прихоти и желания. Но, как мы уже говорили, православный брак не является частью мирского, секулярного общества. Его цели и цели общества не просто расходятся – они диаметрально противоположны. Цель христианского брака – вечная жизнь с Иисусом Христом в Царствии Небесном, а цель мирского общества – наслаждение, всевозможные удовольствия, самооправдание и своеволие. Однако Священное Писание и Священное Предание открывают нам, что послушание есть начало христианского совершенства, что подчинение и послушание способствуют стяжанию прочих добродетелей. С другой стороны, своеволие разжигает страсть гордости и постепенно отчуждает личность от христианского образа мыслей и жизни. Поэтому-то жене, как стержню, на котором держится вся семья, и как учительнице добродетелей для своих детей, и отводится эта труднейшая обязанность – послушание. Сам Христос явил пример совершенного послушания, ибо по Своему послушанию воле Отца предался ради нас на страдания и смерть, и привел нас от греха к свободе и спасению. Время от времени мы видим семьи, где муж «под каблуком» у жены. Что мы обычно подразумеваем, употребляя это грубое выражение? Мы подразумеваем, что жена заняла в семье главенствующее положение и стала управлять мужем. Это происходит, когда муж слишком слаб, слишком погружен в себя или слишком занят, чтобы выполнять все свои обязанности; иногда бывает, что жена и сама стремится к власти в силу своих душевных или эмоциональных наклонностей. В последнем случае женщина, как правило, проявляет свой властный и агрессивный характер как в семье, так и вне дома. Подобная женщина лишена самых основ женственности: добросердечия, скромности и нежности. В таком случае в семье царят отношения безысходности, разочарования, несогласия и даже злобы. Первое, что должен сделать священник, видя подобных супругов, это попытаться убедить мужа занять место главы семьи и найти способ склонить жену уступить часть власти, не принадлежащей ей по праву. Следует понимать, что роли мужа и жены не исключительны: иногда жена должна продемонстрировать силу, а муж – подчиниться жене. В наиболее зрелых, духовных семьях, отношения супругов превращаются во взаимное послушание.

Признаки успешного брака

Жизненный опыт говорит нам, что когда двое вступают в брак, они сразу же начинают понимать, что между ними существует масса отличий. Практически, мы совершенно не знаем самих себя, пока не вступим в брак. Мы слишком погружены в себя, и нужен кто-то другой, чтобы помочь нам увидеть себя со стороны такими, какие мы есть на самом деле. Одно из преимуществ успешного брака – то, что супруги всегда готовы выслушать друг друга, играя роль своего рода домашнего психолога. Мы знаем, как много эмоциональных проблем возникает, когда над человеком довлеет некое внутреннее бремя, которое ему не с кем разделить. Если брак благополучный, супруги поверяют друг другу свои печали, уверенные во взаимопонимании, не стараясь «сохранить лицо». Брак – это не миссионерское предприятие! В браке достаточно сложностей и без того, чтобы каждый супруг старался перевоспитать или переделать другого. Одно из наиболее распространенных и наиболее серьезных заблуждений молодых супругов – это вступать в брак в надежде изменить другого. Истинная любовь исключает навязывание себя и стремление переделать любимого, но призывает к росту. Как? Во-первых, принимая другого человека таким, какой он есть. Когда мы вступаем в брак, мы не обязуемся изменить супруга, но соглашаемся любить его таким, какой он есть. Лучший способ изменить жену или мужа – это измениться самому, исправить свои собственные недостатки. Мы считаем неверностью факт супружеской измены. Но неверность может проявляться и по-другому: когда работа, родители, увлечения или что-либо другое становится выше семьи. Это тоже неверность. Тот, кто не готов поставить брак выше карьеры, родителей, друзей, отдыха – не готов к браку, и такой брак не будет прочным. Если правильно застегнуть первую пуговицу пиджака, за ней встанут на место и остальные. Но если первая пуговица попала не в ту петлю – все пойдет вкривь и вкось. Так и в браке: необходимо правильно установить приоритеты и расположить все по порядку. Мужья, если для вас на первом месте жены, а для вас, жены, на первом месте мужья – в вашем браке все встанет на свои места. Есть много признаков успешного брака, но с моей точки зрения, наиболее важными являются три: 1. Похвала. Ни один брак не может быть успешным, если супруги не ценят друг друга. Каждый человек время от времени нуждается в поощрении, и ничто не убивает любовь быстрее, чем непрестанные упреки. Когда мы, мужья и жены, поощряем друг друга – будь то по серьезному поводу или нет – мы даем понять супругу, что любим и ценим его или ее. Взаимное поощрение укрепляет брак, и именно этого больше всего не хватает в современных семьях. 2. Прощение. Без прощения не может быть счастливого брака. Когда семейные пары спрашивают меня: «Как вы считаете, можем ли мы спасти наш брак?», я всегда отвечаю: «Да, если вы готовы прощать друг друга». И такое прощение требуется не только в кризисные моменты семейной жизни, а каждодневно. В хороших семьях супруги постоянно просят друг у друга прощенья. Если мы не делаем этого, нанесенные нами раны не заживут. А тогда мы начинаем охладевать и отдаляться друг от друга, не получая той Божией благодати, которая дается тем супругам, которые умеют прощать. 3. Время. Для создания хорошей семьи требуется время, ее не создашь за один день. Семья должна вырасти, этот процесс долгий и трудный и, как все хорошее в жизни, дается усилием и трудом. Если вы собираетесь вступить в брак, помните: мы живем в обществе мгновенного удовлетворения желаний и приучены получать все сразу, немедленно. Это наше нетерпение оказывает самое разрушительное влияние на брак. Если мы не проявляем достаточной терпимости друг к другу, если мы не желаем тратить много лет на создание семьи, наш брак обречен. Нет настолько благополучного брака, что его невозможно улучшить, и нет настолько неудачного, что его невозможно исправить, при условии, что супруги готовы вместе, по благодати Божией, возрастать в духовную меру, установленную Христом, Который пришел служить, а не чтобы Ему служили. Еще одно необходимое условие успешного брака – способность к росту. Наиболее частая причина распада браков – незрелость характера. Конечно, вступающие в брак всегда в чем-то незрелы, у всех есть какие-то недостатки. Но нужно уметь перерасти себя. Апостол Павел пишет, что когда был младенцем, то думал по-младенчески, говорил по-младенчески и понимал по-младенчески, но когда стал мужчиной, оставил младенческое. Так и для благополучного брака необходимо оставить младенченское: безответственность, желание сделать все по-своему, эгоизм, невнимание к другим, скандальные выходки, ревность. Надо обязательно ежедневно просить у Господа: «Дай мне, Боже, зрелость видеть не только себя, но и понимать мою супругу или моего супруга, и принимать всю меру ответственности, которую Ты возложил на меня».

Православная семья

Что из себя представляет православная семья? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны вернуться к исходному положению и поговорить о трех главных составных частях истинной любви. Наша вера учит нас, что любовь состоит из трех частей, притом неравной значимости: 1. Физическая 2. Душевная 3. Духовная Физическая часть ясна: юноша естественно привлекается к девушке физически. Это та часть любви, которая в начале взаимоотношений обычно является доминирующей. Но для того, чтобы брак был успешен, между мужчиной и женщиной также должно быть взаимное душевное притяжение: это значит, что у них должно быть много интересных тем, о которых они могли бы говорить, что они должны наслаждаться обществом друг друга, что они должны иметь интерес к целой личности друг друга. Это та часть любви, которая должна длиться на всем протяжении брака, до самой смерти. К сожалению, это и есть та часть любви, которая первая отмирает; отмирает просто потому, что она не возделывалась обоими супругами. И в-третьих, любовь состоит из духовного притяжения – когда юноша с девушкой могут говорить о Боге и соглашаться друг с другом. Они также должны быть согласны в отношении целей жизни, не имея никаких преград между собой в этой области. Иными словами, у них должны быть общие цели. Если у них не будет общих целей, если они верят о Боге различно, то как они смогут идти по жизненному пути вместе? Таким образом, самой главной составной частью истинной любви является духовное единство. Однако, вот что получается чаще всего: вступая в брак, молодые люди полностью игнорируют духовное единство. Они лишь испытывают физическое и душевное притяжение, и на этом основании женятся. Никогда не имев дело с духовном аспектом, этот аспект в их браке не существует, и вскоре, ввиду невозделывания душевного аспекта, и первоначально существовавший душевный аспект также блекнет и, наконец, отмирает. После этого они остаются с одним лишь физическим притяжением. А если брак не основан ни на чем более существенном, чем физическое притяжение, то как только появляется третье лицо, к которому один из супругов начинает испытывать сильное влечение, брак распадается, и совершается трагедия прелюбодеяния со стороны одного из супругов и, в конечном счете, развод. Наше общество полностью игнорирует духовную сторону любви, и даже относится враждебно к необходимости душевной совместимости мужчины и женщины, а вот что касается физической, сексуальной стороны – тут уже совсем другое дело: это тот аспект любви, который наше общество превозносит выше всех остальных. Это легко увидеть, зайдя в книжный магазин и подсчитав количество находящихся в нем руководств по сексу. Православие, с другой стороны, старается держать все три составные части в состоянии гармонии, отдавая господствующее положение духовному аспекту. Если мы будем помнить, что главная цель брака является та же, что и цель существования Церкви – т.е. достижение вечного спасения, то мы легко поймем, почему духовный аспект брака не только должен господствовать над физическим и душевным, но должен быть лелеян и возделован.

Священник Алексей Йонг Из журнала «Православная Америка», №154.

4.2. Брачно-семейные отношения

Понятие и формы брака. Римский юрист Модестин (III в. н. э.) определял брак как союз мужа и же ны, соединение всей жизни, общность божественного и человеческого права (d. 23. 2. 1). Это определение, однако, не соответствовало действительному по ложению вещей. Дело в том, что первой формой брака в Риме был брак под названием cum manu — брак, устанавливавший власть мужа над женой. Вступив в такой брак, женщина попадала под власть мужа или его домовладыки и становилась агнаткой в доме мужа.

Однако уже в древности женщина могла избежать власти мужа. Для этого она должна была заключить брак без соблюдения всяких формальностей (sine manu) — брак, не порождавший власть мужа над женой. Если в тече ние года после заключения такого брака женщина три ночи подряд проводила вне дома мужа, она не становилась агнаткой в доме мужа. Такая процедура могла ежегодно повторяться. Если жена не отлучалась из дома, то она попадала под власть мужа и брак превращался в брак с властью мужа (cum manu).

Брак sine manu — это форма брака, основанная на равен стве супругов, независимости жены от мужа. Жена была хозяйкой дома и матерью детей. Остальные вопросы находились в ведении мужа. Предположительно во второй период республики эта форма брака пришла на смену cum manu и стала пре обладающей.

В I в. до н. э. появилась особая форма брака — конкубинат. Это постоянное сожительство двух лиц, ни одно из которых не состояло в браке с целью создания жизненной общности. При конкубинате права детей и самой конкубины были ограничены. Так, рожденные конкубиной дети не считались законными, поэтому были ограничены в наслед ственных правах.

Условия вступления в брак. Для совершения брака с соответствующими правовыми последствиями надо было, чтобы брачующиеся удовлетворяли определенным условиям. Одни из этих условий были абсолютными, должны были быть в наличии для заключения всякого римского брака. Другие практически играли роль условий относительных, наличие которых было необходимо для совершения брака между лицами, принадлежавшими к разным общественным группам.

Первым условием вступления в брак было достижение брачующимися брачного возраста, который, совпадая с возрастом совершеннолетия, после некоторых колебаний был установлен в 14 лет для мужчин и в 12 лет для женщин.

Вторым условием было согласие на брак. В древнейшее время это было согласие одного только домовладыки. Жених выражал свою волю, если он был полностью правоспособным; правоспособная невеста нуждалась в согласии опекуна (auctoritas tutoris).

Однако постепенно сложился другой взгляд: для вступления в брак не вполне правоспособного лица нужно прежде всего его согласие и, наряду с ним, согласие главы семьи невесты и согласие как главы семьи жениха, так и лица, под отеческой властью которого жених может оказаться со смертью главы семьи. Так, согласие на брак внука дает не только его глава семьи — дед, но и отец, подчиненный власти того же деда, ибо после смерти деда внук окажется под властью своего отца, которому сын не вправе навязать наследников, будущих детей от заключаемого брака. Наоборот, внучка, вступая в брак, не только не навязывает наследников своему деду и отцу, но и сама перестает быть их наследницей, вступая в агнатическую семью своего мужа. На выход из старой агнатической семьи и дает согласие невесте глава ее семьи.

Таким образом, первоначально все положения о согласии на брак исходили из той же идеи власти, на которой покоилась агнатическая семья вообще. Отец давал согласие на брак детей не потому, что он был отцом, а потому что он был главой семьи, носителем отцовской власти.

Но по мере того как личность детей начинает эмансипироваться от когда-то неограниченной власти главы семьи, интересы и воля детей начинают все больше приниматься во внимание и в вопросе о согласии домовладыки на вступление в брак. Так, Закон Юлия (4 г. н. э.) предоставил нисходящим право обжаловать магистрату неосновательный отказ главы семьи в согласии на брак. Затем детям было разрешено вступать в брак и без его согласия, если он взят в плен или безвестно отсутствует. Были случаи, когда согласие на брак испрашивалось не у агнатического родственника, а у родственников по крови: женщина, которая, состоя под опекой, могла вступать в брак, не иначе как получив согласие опе куна (auctoritas tutoris), после отпадения опеки над женщинами была обязана испрашивать разрешение на брак у отца, а за отсутствием отца — у матери или у других близких родственников.

Третьим условием вступления в римский брак является наличие у брачующихся права заключить законный брак. Препятствия к вступлению в брак за отсутствием этого условия могли возникать либо из принадлежности жениха и невесты к различным слоям общества (позднее сословиям), либо из родственной связи между ними или иногда из других существовавших между ними отношений. Так, прежде всего Законом Канулия (445 г. до н. э.) не допускались браки между патрициями и плебеями. До первого брачного Закона Августа, Закона Юлия (18 г. до н. э.) не допускались браки вольноотпущенников со свободнорожденными, а после Закона Юлия — с лицами сенаторского сословия.

Далее, родство, и притом как агнатическое, так и когнатическое, служило препятствием к браку: в прямой линии без ограничения степеней, в боковых линиях — в древнейшее время, по-видимому, до шестой степени; по упразднении этого правила и до конца республики — между лицами, матери которых были сестрами (consobrini), а отцы братьями; наконец, в период империи только между лицами, из которых хотя бы одно является нисходящим первой степени общего для обоих предка, например, между дядей и племянницей, теткой и племянником и т. д. В это общее правило императорские постановления не раз вносили изъятия.

В период империи стало препятствием к вступлению в брак также и свойство по прямой линии без ограничения степеней, а при христианских императорах — и в боковых линиях между зятем и золовкой.

Кроме того, были запрещены браки между опекуном и подопечной, правителем провинции и жительницами последних. По Закону Юлия были запрещены браки между супругом, виновным в прелюбодеянии, и его сообщником.

Способы заключения брака. Заключению брака предшествовало обручение. В древнее время его совершали жених и невеста с согласия глав семейств. Обручение совершалось в форме манципации. В более позднее время оно проходило без соблюдения формальностей. Сторона, нарушившая договор обручения, теряла право на переданные ею другой стороне подарки, а также возвращала полученное от стороны.

Брак совершался в Риме тремя способами:

1) путем совершения религиозного обряда;

2) путем покупки женихом невесты;

3) путем простого соглашения сторон.

Два первых способа заключения брака порождали «правильный брак», брак с мужской властью (cum manu). Третий способ заключения брака вел к установлению «неправильного брака», брака без мужской власти (sine manu).

Религиозный обряд (confarreatio) имел место в богатых патрицианских семьях. Данный способ представлял собой пышную церемонию, сопровождаемую поеданием лепешек (хлеба), принесением съестного в пользу Юпитера. Обряд проходил в присутствии жреца и 10 свидетелей.

Покупка женихом невесты (coemptio) осуществлялась в форме манципации, которую осуществлял домовладыка. Она проходила в присутствии пяти свидетелей, весовщика с весами и сопровождалась произнесением определенных слов.

Простое соглашение сторон не требовало особых брачных формальностей. Брак считался заключенным с отведением невесты в дом жениха. При этом способе заключения брака власть мужа над женой устанавливалась одногодичным непрерывным осуществлением брачного сожительства.

Приданое и предбрачный дар. С появлением и распространением брака sine manu возник обычай давать мужу особый дар при женитьбе — приданое (dos). Размер приданого определялся самой женщиной (если она была sui iuris), главой ее семьи или третьим лицом. Полученное от отца называ лось «приспевшим» (dos profecticia), а полученное от других лиц со стороны dos adventicia. Приданое заключается во внесении вкладов имущественного характера в виде движимого и недвижимого имущества, для того чтобы облегчить мужу предстоящие расходы, связанные с семейной жизнью. Регулирование осуществлялось обычным правом, но в позднюю эпоху можно было принудить отца дать приданое, если он отказывался это сделать с целью препятствовать браку.

Приданое устанавливалось следующим образом:

— обещание приданого в форме стипуляции (promissio dotis). Лицо, дающее приданое, должно передать мужу соответствующее имущество в дальнейшем;

— также обещание приданого в форме вербального контракта, заключающегося в торжественной форме (dictio dotis). Отличается от стипуляции формой: если при стипуляции обязательно должен быть обмен фраза ми, звучит вопрос и ответ (Даешь? Даю!), то в форме вербального контракта говорит только тот, кто обещает приданое, — глава семьи, сама женщина или их должник, и обмена вопросом и ответом не требуется. Для выполнения обещания мог предъявляться иск, если речь шла о деньгах, или, с другой стороны, если в качестве приданого передавались вещи;

— не обещание, а непосредственная передача имущества (datio dotis): могло совершаться любым актом вхождения мужа во владение приданым (mancipatio, traditio).

Первоначально считалось, что муж может полностью распоряжаться приданым. Однако в классическом Риме во избежание фиктивных браков с целью получения приданого были приняты законы, ограничивающие мужа в его правах относительно полученного имущества. Теперь приданое не переходило под власть мужа. Так как целью приданого являлось облегчение несения тягот брака (sustinere onera marimonii), супруг имел право лишь пользоваться имуществом и получать с него плоды для удовлетворения семейных нужд. По закону мужу было запрещено без согласия жены отчуждать земельную собственность, обременять ее ипотекой (во времена Юстиниана запрещалось отчуждать земельную собственность в Италии даже с согласия жены).

Распоряжение движимым имуществом, входящим в состав приданого, было ограничено актом возврата приданого в случае возможного расторжения брака. Для этого при передаче приданого оценивалась стоимость, и если брак расторгался, именно эту сумму должен был вернуть бывший муж женщины.

С укреплением преторского права было издано постановление, что приданое (или его стоимость) возвращалось во всех случаях расторжения брака по вине мужа.

Правила возврата приданого в случае расторжения брака:

— в случае смерти жены «приспевшее» приданое возвращалось отцу женщины (с удержанием 1 / 5 части приданого на каждого рожденного в этом браке ребенка), а приданое, полученное от других лиц, оставалось у вдовца;

— в случае смерти мужа приданое возвращалось женщине или ее отцу. На случай своей смерти муж обычно оставлял приданое посредством «прелегат приданого» (praelegatum dotis);

— в случае развода по вине женщины возврат приданого ограничивался.

Муж имел право удержать 1 / 6 приданого на каждого ре бенка, но в целом не более 1 / 2 приданого. Если развод происходил вследствие неверности женщины, то удержива лась еще 1 / 6 приданого, а если вследствие других проступков, то 1 / 8;

— если брак расторгался по инициативе мужа или по его вине, то при даное им возвращалось.

Предбрачный дар (donatio ante nuptia) — это имущество, подаренное женщине ее будущим мужем до свадьбы. Запрет на дарения между супругами не относился к дарению до свадьбы, и во времена императора Юстиниана распространился заимствованный с Востока обычай дарить некоторую часть своего имущества будущей жене. Обычно размер предбрачного дара составлял 1 / 2 от стоимости приданого. Однако свадебный дар лишь фиктивно поступал в собственность жены. Подаренное имущество сохраняло управление мужа и служило тем же целям брака, что и приданое. Если муж умирал, то предбрачный дар наследовался детьми, но жена могла продолжать пользоваться им и получать с имущества плоды.

Если же происходил развод по инициативе или вине мужа, то предбрачный дар отдавался женщине наравне с приданым. Таким образом, предбрачный дар был своего рода гарантом и компенсацией при разводе.

При Юстиниане стоимость предбрачного дара была уравнена со стоимостью приданого, а также стала применятся норма, что размер дара может быть увеличен во время брака (donatio proper nuptias), несмотря на существовавший запрет дарения во время брака.

Расторжение брака и его виды. Римский брак прекращался по нескольким основаниям.

1. Смерть одного из супругов. В случае естественной смерти жены мужчины могли сразу же вступать в новый брак. Для женщин был установлен срок траура (tempus lugendi), во время которого женщина не могла выйти замуж.

2. Утрата свободы (capitus deminutio maxima) одним из супругов, т. е. обращение его в рабство. Так как с рабом возможно только сожительство, а брак невозможен, то законный брак считался расторгнутым. Если же утрата свободы наступала в связи с попаданием супруга в плен, то женщина не могла больше выйти замуж, так как муж мог вернуться. Во времена Юстиниана срок ожидания возвращения мужа из плена был ограничен пятью годами.

3. Утрата гражданства (capitus deminutio media) одним из супругов. Брак продолжал считаться действительным только согласно естественному праву.

4. Умаление гражданской правоспособности в виде кровосмешения (incestum superveniens). Если в результате усыновления супруги становились агнатическими род ственниками, брак между которыми невозможен, то их брак расторгался. Например, если глава семьи дочери усыновлял зятя, он становился как бы братом собственной жены. Этого можно было избежать, только предварительно сделав дочь правоспособной.

5. Воля главы семьи. В браке sine manu, в котором женщина осталась под властью своего отца, глава семьи мог истребовать женщину обратно, тем самым лишив ее возможности жить совместной жизнью. В браках между не вполне правоспособными любой из домовладык мог по своему желанию расторгнуть их брак, объявив его сожительством.

6. Развод. В Древнем Риме развод мог инициировать только мужчина. Брак мог быть расторгнут при неподобающем поведении женщины: пьянстве, измене, бесплодии и даже выкидыше. Развод как таковой (divortium) получил свое распространение с возросшей популярностью браков sine manu. Расторжение брака стало возможно как по воле мужа (repudium), так и по воле жены, а также по взаимному согласию супругов.

7. Назначение мужа вольноотпущенницы сенатором. Такое основание расторжения брака было упразднено во времена Юстиниана.

Формами развода являлись объявление о разводе перед свидетелями (в эпоху Августа количество свидетелей было установлено в количестве семи человек), письменное соглашение, фактическое прекращение совместного проживания.

Начиная с постклассической эпохи с введением христианской морали на разводы наложили строгие запреты.

Возникли следующие виды разводов:

1) развод с плохими последствиями (divorium cum damno):

— по вине одного из супругов (repudium ex iusta causa) (супружеская неверность, тяжкое преступление, аморальный образ жизни);

— без вины супруга (repudium sine ulla causa), т. е. неправильное одно стороннее расторжение брака. Такой развод карался строгими санк циями — от изъятия приданого до высылки, но брак считался расторгнутым;

2) развод без последствий (divorium sine damno):

— развод по взаимному согласию супру гов (divortium communi consensu);

— развод по воле одного из супругов (divortium bona gratia). Такой раз вод был возможен только по уважительной причине: импотенция, уход в монастырь и др.

Следующая глава >>

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Читать книгу целиком на Litres.ru

В условиях большого ареала расселения, в эвенкийской среде были выработаны специфические традиции, позволявшие избегать кровосмешения. Прежде всего, следовало выбирать супруга только из иного рода. Заключение брака между людьми одного рода было возможным при соблюдении условия «седьмого колена» – близкородственные браки были запрещены. Часто договоренности о будущей свадьбе заключались между родителями, когда будущие супруги были еще в детском возрасте.

Обряды сватовства у разных групп эвенков существенно не отличались. Родители традиционно выступать в роли сватов не могли, обычно эту функцию выполняли дальние родственники. В старину сваты перед появлением пускали особенную, свистящую стрелу с загнутым наконечником – символом мирных намерений. Мужчины приходили с лиственничными или кедровыми посохами, а женщины – березовыми. Сватовство чаще происходило в иносказательной форме, иногда применялись песенные, шуточные монологи. Сваты выясняли потенциальное согласие родителей и невесты (чаще всего будущие жених и невеста выбирали друг друга заранее и сватовство было, своего рода, формальностью). По традиции жених был обязан внести семье невесты калым – тори. Чаще всего тори вносился оленями. В зависимости от состояния жениха и его родни тори мог составлять от 5 до сотни и более голов. Невеста, в свою очередь, приносила в дом приданое – мех, ткани, хозяйственные инструменты, посуду и пр. Иногда вместо калыма (по причине бедности), жених оставался в семье невесты на 1-2 года, помогая ее родителям – отрабатывая тори. Свадьбы праздновались без особенных церемоний, за исключением обрядов, совершаемых как породнившимися сторонами, так и с участием шаманов, если таковые оказывались поблизости. Первая часть свадьбы отмечалась на стойбище невесты, спустя несколько дней – жениха(1). Свадьбы эвенков сопровождались обычно тремя основными обрядами: Сбор приданого, снаряжение каравана и одевание невесты; Переезд на стойбище мужа; Приобщение невесты к новой семье (обведение невесты и ее каравана вокруг чума жениха, обряд Имты – кормление огня(2).

Атмосфера в эвенкийских семьях обычно была доброжелательной, взаимоотношения равноправными, а случаи грубого отношения к женщине были крайне редки. Разводы встречались также крайне редко. Супруги не называли друг друга по именам и не использовали слова «муж», «жена», заменяя их словами «гирки» – друг, «бэе» – человек. В эвенкийской семье исторически сильны традиции матриархальных отношений. Нередко главенствующую роль в семье играла и играет женщина. В повседневной семейной жизни на плечи эвенкийки ложилась не менее трудная работа, чем мужчины. Мужчина выполнял главную функцию – добытчика пищи и сырья, работая в свободное время по хозяйству топором и ножом. Женщина, кроме ухода за детьми и приготовления пищи, должна была обрабатывать шкуры, шить одежду, берестяную посуду и утварь. У эвенков-охотников, женщина зачастую должна была самостоятельно управляться с оленями и вести караван во время перекочевки (пока мужчина отправляется на поиски добычи). В отношениях между мужчиной и женщиной существовал ряд запретов, продиктованных, главным образом, практической необходимостью или заботой о здоровье женщины и детей. Например, женщине запрещалось прикасаться к охотничьей одежде и оружию мужа, во время беременности и после родов нельзя было употреблять мясо медведя и некоторые части других животных и птиц(3). Многодетность у эвенков считалась счастьем, и отношение к детям было очень бережное. К детям с детства относились с уважением, не допускалось бить и ругать детей. Дети эвенков росли самостоятельными и свободными, но, в тоже время, привыкая к труду с раннего возраста. Мальчики с детства постигали премудрости охоты – начинали охотиться с луком на мелкую дичь. С 10 лет практически все мальчики умели обращаться с оружием. Девочки с детства учились шить и выполнять все хозяйственные работы. Многое постигалось в процессе игры – эвенкийские игры традиционно очень функциональны. Во время игр дети обучались этикету, взаимоотношениям взрослых, развивали свои навыки и умения(4).

Суровые условия тайги выработали особенные семейные традиции в эвенкийской среде, в основе которых были равноправие, взаимное уважение и бережное отношение ко всем членам семьи.

Для охраны здоровья ребенка у эвенков существовал ряд оберегов.

• чтобы прекратить болезнь, ребенку дают страшное имя, чаще название земноводных и насекомых;

• чтобы не болели зубы – не позволяли совать в рот челюсть оленя;

• чтоб не болел язык – не разрешали плевать в огонь;

• не разрешали бросать в огонь шишки и бересту – чтоб не простудился;

• чтоб не страдать недержанием – мочиться около огня;

• чтоб не болело сердце – есть околосердечную сумку;

• не считали детей, указывая пальцем – чтоб не отбить память;

• следили, чтоб не бегал в одной унте и не падал на спину – признаки раннего сиротства;

• чтоб не надевал две шапки, что было признаком двоеженства;

• чтоб маленький ребенок не плакал, ему в рот вкладывали кончик сырого оленьего языка, сквозь который продевалась палочка;

• после шести месяцев начинали прикармливать чаем с оленьим молоком.

Афанасьева Е.Ф., к.филол.н. доцент БГУ