Когда думаешь о великих князьях или княгинях XV или XVI века, так хочется узнать об их характере. Какие они были? Поднималась ли у них бровь, когда они удивлялись? Падала ли на лоб прядка волос, поправлял ли человек ее рукой и просто откидывал прядь, дернув головой? Не узнать, не написано об этом в летописях. А если речь идет о князьях Старицких, так и изображений их нигде не найдено. Где искать их лица? Какая должна была быть тетка царская?
(Столько написала, сама удивляюсь, но остановиться не могла. Читайте.)
Не сохранилось ее изображения, но можно попробовать узнать, какая она все же была. Всю жизнь княгини Ефросиньи Старицкой можно разделить на четыре периода: девичество – про этот период нам не известно ничего, кроме того, происходила он из рода князей Хованских, замужество – очень короткий отрезок времени, была она тогда женой второй фигуры государства, материнство, и иночество.
Точная дата рождения княжны «Ефросинии, княжь Андреева дочь Федоровича Хованского» (летопись) неизвестна. Можно только догадываться и предполагать, когда она была сосватана и выдана замуж за младшего из сыновей Ивана III и Софьи Палеолог. 1533 год, Андрею Старицкому – 43 года, его молодой жене – 20? 18? Истории жен великих княгинь начинаются с их замужества, Елена Глинская стала женой Василия III в 16 лет, была моложе своего мужа на 25 лет, Анастасия Романова Захарьина – первая жена Ивана Грозного уже в 25 лет умерла, а замуж выходила в 12 лет, если верить математике (кончина 1560, замужество — 1547).
Сам Василий III выбирал брату жену. Если его жене было 16, значит и Ефросинье тогда было лет 14-15 (?). Свадьба проходила на великокняжеском дворе, а князь Василий одаривал молодоженов соболями.
Сын Владимир родился в том же 1533. Может постарше была княгиня Ефросинья? Тремя годами раньше родился будущий Иван IV.
Недолго длилось замужество Ефросиньи и Андрея Ивановича. В 1533 году умирает Василий III, а в 1537 ее и четырехлетнего сына Владимира посадили под присмотром на Берсеневском дворе. Андрей Старицкий обманом выманен в Москву из Новгорода, куда он бежал 2 мая 1537 года собирать полки против Елены Глинской (это ее портрет) и ее фаворита Телепнева-Овчины.
Молодая, полная надежд в 18 (?) лет жена Андрея Старицкого оказалась узницей Елены Глинской и долгие 4 года с маленьким ребенком на руках. В 1537 году умирает в темнице князь Андрей Старицкий. Он так и не узнал, что его участь разделили жена и сын, а для Елены Глинской маленький Владимир был врагом ничуть не меньшим, чем Андрей. Ведь именно он мог претендовать на престол, и тогда она с сыном Иваном могла занять место Ефросиньи в темнице.
1541 год 29 декабря – свобода. Ефросинье – 22 года?, Владимиру – 8 лет, Ивану Грозному – 13. Она мать князя, который при определенных обстоятельствах может стать царем, мать внука Ивана III и в этом никто не может сомневаться. Тогда все решают бояре.
Это были годы доверия и совместных семейных радостей. В 1546 году Ивана Васильевича короновали на царство, а в 1547 была свадьба его и Анастасии Романовой. Ефросинья на брачном пиру занимала «материно место, а в тысяцких был Володимер Андреевич, брат Великого князя».
Владимир был воспитан, как князь, как достойный внук своего деда. Храбрым, мудрым воспитала Ефросинья своего сына. Был он талантливым полководцем. Но ни на минуту не забывал, что он в очереди на Московский престол следующий после великого князя. Однако заточение не помешали вырасти Владимиру преданным своему брату. Он участвовал в походах, оставался за правителя во время первого Казанского похода Ивана IV, стоял во главе войска при взятии Казани. Только болезнь брата дает нам понять, что мысль о престоле не оставляет его. Он обязан Ивану IV свободой и жизнью, но ничем не обязан его сыну и жене.
1553 год – переломный в отношениях Московского и Старицкого князей. В этом году Иван IV был опасно болен, московское боярство по приказу Великого Князя, присягало, «целовало крест» сыну Ивана и Анастасии, «пеленочнику» Дмитрию. Только под нажимом и угрозами согласился Владимир Андреевич подписать присягу. Бояре, присягнувшие малолетнему сыну грозились, что «если не начнет князь креста целовати, то ему оттудова не выйти». Ефросинья же была еще больше упорна, и скрепила грамоту только после того, как к ней трижды присылали от Ивана Васильевича людей. «Что это за крестоцелование, коли не по своей воле?» — вот были ее слова.
1554 год – Ефросинье – 40 (?), царю Ивану – 24 года, Владимиру – 21 (к этому времени он герой, победитель Казани, женат на Авдотье Нагой, коею сам Иван IV сосватал брату, на отцовом месте сидел, сама Анастасия среди боярынь была.) На литографии изображена свадьба Владимира и Авдотьи (где же там Ефросинья?)
С этого времени Ефросинья занимает более жесткую и решительную позицию по отношению к Ивану IV. Заговор следует за заговором. Интриги охватывают несколько областей. Князь Семен Ростовский на суде 1554 года показывал, как «приезжали на подворье от княгини Офросиньи, и он князя Володимера, чтобы я поехал ко князю Володимеру служити да и людей перезывал…»
В этом же 1554 году Владимир Андреевич дает «подписку» в том, что если » …мать моя княгиня Ефросинья учнет мя на которое лихо наводити… мне матери своей княгини Ефросиьи, в том ни в чем не слушати, а сказати ми те ее речи сыну твоему, который на государстве будет, и матери его в правду без хитрости». Именно эта «расписка», по мнению историка Шиткова А., спасает Ефросинью Старицкую от суда и наказания, «несмотря на то, что ее активная роль была следствием полностью выявлена».
В борьбе за царский престол Ефросинья была более решительная и целеустремленная, чем ее сын, который на протяжении 1553-54 годов продолжает подписывать «крестоцеловальные» листы.
На второй свадьбе Владимира Андреевича (первая жена умерла) 1555 года царь уже не присутствует, а в 1558 году начинает князь Старицкий строительство Борисоглебского собора.
В 1561 году вышивает Ефросинья Старицкая воздух для Троице-Сергеевой Лавры, где упоминает князя Владимира, как «внука Ивана Васильевича правнука велкаого князя Василя Васильевича темнаго и благоверныя еи матери княж Андреевы Иванович княгини Ефросини». Историк Зимин АА. Анализируя текст писал: «Напоминая, таким образом, о своем происхождении от великих князей Василия II и Ивана III Старицкий князь тем самым недвусмысленно заявлял свои права на наследование московским престолом».
А в 1563 году не спасает Ефросинью ни лояльность Владимира, ни то, что она родня Ивана IV. К этому времени уже нет в живых Анастасии, первой жены Ивана Грозного. И царь приказывает подстричь Ефросинью в монахини. А.Раков в работе «Монастырь опальных княгинь» пишет: «В 1563 г. Ефросинья «в неправде», то есть насильно стала монахиней Евдокией, «похоте жити на Белоозере в Воскресенском девичьем монастыре, где преж того обет свой положила, и тот монастырь сооружала».
Уже через несколько месяцев Иван сменил гнев на милость, прислал тетке «муки, меду, рыбы и икры», пожертвовал на монастырь денег, но тетку оттуда не выпустил.
А дальше все был навет на князей Старицких, у Владимир сначала отняли Старицкое княжение, а потом по доносу отравили, или удушили вместе с женой и двумя детьми от второго брака. Было сфабриковано так называемое «дело Старицких» и Ефросинью Старицкую, тогда уже инокиню Евдокию, царь Иоанн приказал утопить в Шексне, что и было сделано. «Женщин свиты княгини Старицкой затравили собаками, расстреляли из самопалов, растерзали ужасным образом и оставили лежать под открытым небом, птицам и зверям на съедение.» (Таубе и Крузе по тексту А.Шиткова.)
Какая же она была Ефросинья Старицкая? У Андрея Курбского про нее написано: » матерью князя Владимира Старицкого Ефросиньей, княжной Хованской, которая происходила из рода великого князя Литовского Ольгерда, отца Ягайло, короля польского, и была воистину святой, постницей великой, во святом вдовстве и в монашестве воссиявшей.»
Была она рукодельница и золотошвейка. «Шитье золотом считалось занятием достойным даже цариц и боярынь, которые часто сами садились за пяльцы. Почти при каждом боярском дворе были свои мастерские, состязавшиеся в тонком искусстве.» Ефросинья Старицкая организует в городе мастерские. Мастерские княгини Старицкой славились свои искусством, так же как и мастерские «светлицы” Анастасии Романовны. Показательно, что соперничающая с царицей честолюбивая княгиня Ефросинья Старицкая, сделала ставку именно на мастерство своих золотошвей, решив затмить царские пожертвования монастырям.
И сейчас статье Н.Яроссовской «Искусство женского рода» читаем: «Первые имена, с которых могла бы начинаться Энциклопедия женского творчества в нашей стране — вероятно, Ефросинья Старицкая, тетка Ивана Грозного, или Ирина Годунова, сестра царя Бориса. В средневековой Руси (XV-XVII вв.) художественные мастерские золотного шитья, руководимые женщинами из великокняжеских семей, были весьма распространены, в то время как для европейской культуры это явление уникальное. А сама школа была «ярким явлением в русском декоративном искусстве 16 века, сравнимым только с шитьем Софьи Палеолог».
Именно одной из плащаниц мы обязаны сохраненными чертами княгини Ефросиньи.
У А.Шиткова читаем: «В Русском музее С-Пб хранится плащаница, посланная старицей Евдокией в дар Кирилло-Белозерскому монастырю. Плащаницу отличает тот же великолепный рисунок, вышитый так называемым атласным швом. Один из самых примечательных и загадочных образов плащаницы – образ Марии Магдалины… Лицо ее настолько индивидуально и необычно, настолько выразительно по своей внутренней силе, что исследователи видят в нем черты самой княгини Ефросиньи… М.М. Изображена с тонкими старческими губами, ее горбоносое лицо и остро выдающийся подбородок могут принадлежать только реальной женщине.»
Вот она же только в цвете. За нее спасибо popala_sobaka
Кроме этой плащаницы сохранились еще две, из мастерских Старицкой — одна в Троице-Сергиевом монастыре (1561), вторая в русском музее (1560). Плащаница, находящася в Успенском соборе, была вкладом княгини в Успенский собор Московского Кремля. Из него вместе с другими ценностями плащаница была похищена французами в 1812 году и отправлена во Францию. Смоленские партизаны отбили наполеоновский обоз и в награду за это плащаница была пожалована смоленскому Успенскому собору.
А это Пелена. Явление Богоматери преподобному Сергию
Пелена. XVI в. Мастерские княгини Ефросиньи Старицкой. Камка, шелковые, серебряные и золотные нити, шитье. 64×59 см. Место храннения: Троице-Сергиева лавра. За нее тоже спасибо popala_sobaka
Сейчас же есть реальная возможность узнать, каков был облик княгини Старицкой.
«В Горицком монастыре обнаружены святые мощи тетки Ивана Грозного Уникальная находка была сделана недавно реставраторами в Троицком соборе монастыря. Археологи из организации «Древности Севера», которых тут же пригласили в Горицы, обнаружили в кирпичных склепах под полом храма два гробика, в которых находились аккуратно сложенные кости.
Священник Горицкого монастыря Алексий Мокиевский уверен, что это святые мощи княгинь Евфросинии Старицкой и Иулиании. Первая была теткой Ивана Грозного, вторая — вдовой его брата. Обе княгини были утоплены в Шексне по приказу Грозного в октябре 1569 года вместе с игуменьей Анной. Предание говорит, что мучители, посланные царем, посадили женщин на судно, нагруженное камнями, которое ушло ко дну недалеко от крутого берега. Тела убитых были с почестями погребены в монастыре. Над их могилами построили часовню, потом — Троицкий собор. По словам Мокиевского, известны факты чудесного исцеления людей в этом храме».
А пока можно довольствоваться только кадрами Эйзенштейна, который, к слову сказать, исказил только облик князя Владимира, сделав его юродивым и слабым. Мать же его в фильме женщина сильная и коварная. Вот только не верю я, что она Анастасию уморила…
Благоверная Великая княгиня Московская Евдокия (во иночестве Евфросиния) была дочерью княгини Анны и великого князя Суздальского Димитрия Константи-новича, который долго оспаривал старейшинство престола у юного князя Московского Димитрия, и наконец, уступив его силе, выдал за него, еще 15-летнего, свою 13-летнюю дочь, и из соперника сделался верным союзником. Брак был залогом прекращения междоусобной борьбы Московского и Суздальско-Нижегородского княжеств и знаменовал собой окончательное примирение двух князей. Венчание происходило в Воскресенской церкви (одна из церквей Коломенского кремля). Об этом счастливом браке говорили, что «земля Русская была ему рада».
Богато одаренная натура княжны была прекрасна, но ее мудрость и благочестие еще более превосходили временную красоту. В 1366 году она стала супругой Великого князя Димитрия Иоанновича, прозванного Донским, и 22 года провела с ним в счастливом браке, которому «земля Русская была рада». Союз этот был залогом прекращения междоусобной борьбы двух сильных княжеств. Молодой Димитрий отличался многими добродетелями: не любил празднословия, не терпел срамных слов, уклонялся худых людей, а с добрыми любил беседовать, с благоговением слушал Священное Писание, заботился о храмах, мужественно стоял на страже границ; «злобою был дитя, а умом полный муж», – как говорит о нем древнее повествование. Княжна была супругой нежной, кроткой и набожной. Оба «жили в браке чисто, не предавались стремлениям чувственности и внимательны были к своему спасению».
Было кому поддерживать такие их расположения: святитель Алексий был отцом и хранителем этого союза, святой Феодор, игумен Симоновский и племянник преподобного Сергия был их духовником. Княгиня воспитывала детей в страхе Божием. Восприемником одного из сыновей был преподобный Сергий. Молитвой и любовью охраняла княгиня своего супруга в борьбе с различными скорбями, вместе с ним молилась в храме архистратига Михаила перед битвой с полчищами Мамая. В продолжение всего похода она раздавала много милостыни бедным, постоянно ходила в церковь. Христианские надежды не остались посрамленными: в Рождество Владычицы нашей Богородицы 8 (21) сентября 1380 года князь Димитрий одержал такую победу над татарами, после которой Русь уже не боялась орды. Княгиня встречала супруга у Спасских ворот, и вся Москва чествовала своих защитников.
Благочестивый князь увековечил память Куликовой битвы установлением поминальной субботы, называемой Димитриевской. Великая княгиня положила при первой же возможности запечатлеть благодарность свою Богоматери за покровительство в тяжелейшей битве русских.
Но «была радость на Руси, а была и жалость – оскудела земля воеводами и войском». Истощение страны доставило татарам легкий временный успех. Спустя два года, усилившийся поражением Мамая, Тахтамыш подошел к Москве с огромным войском. Димитрий уехал в Кострому собирать полки, а князья Рязанский, Суздальский и Тверской спешили искать милости у Тахтамыша, в Кремле начались волнения и споры: одни стояли за сражение и отпор, другие – готовились грабить или по малодушию бежать. Великую княгиню едва выпустили, и она, чуть было не захваченная татарами, добралась до Костромы через Ростов. Татары ворвались в Кремль, перебили народ, запалили огонь и рассыпались для разбоя по окрестным городам, но, как только услышали, что великий князь ведет полки, поспешили убраться из русских пределов. Много слез пролили князь и княгиня, возвратясь в опустошенную Москву, где на средства князя было похоронено до 24 тысяч человек. В пору тяжких испытаний княгиня более чем прежде, обратила свои помыслы к Богу. В 1383 году ее старший сын Василий был задержан в Орде, и в том же году скончался ее отец. В это время она «внутрь царствующего града Москвы пречестную девическую обитель воздвиже, во имя Вознесения Христа Бога нашего», – написано в «Прологе».
В 1389 году благоверную княгиню посетила самая тяжкая скорбь: князю Димитрию было 39 лет, но он так занемог, что приготовил духовное завещание. Княгиня только что родила шестого сына, и Димитрий просит ее быть «отцом и матерью» детям, наставлять и укреплять в благочестии. В его последнем слове видно, какие надежды возлагал он на ее ум и добродетели. Сыновьям же, наделив их уделами, завещал во всем слушаться матери, с ее правом безотчетной власти распоряжаться в особых случаях уделами. Выделив ей и собственные земли, которые она вольна была отдать кому-либо из сыновей или на поминовение его души. Летопись сохранила слова горького ее плача над гробом:
«Зачем ты умер, жизнь моя, дорогой мой, меня вдовою оставив? Почему я не умерла прежде тебя? Погас свет очей моих. Где ты сейчас, сокровище жизни моей? Почему не поговоришь со мной, прекрасный свет очей моих? Почему так рано увял, виноград многоплодный? Уже не подашь плода сердцу моему и сладости души моей! Почему не посмотришь на меня, не промолвишь мне какого-нибудь слова? Ужели забыл меня? Почему не смотришь на меня и на детей своих, почему не отвечаешь им? На кого ты меня оставил? Солнце мое, рано ты зашло, месяц мой прекрасный, рано ты померк. Звезда восточная, зачем на запад уходишь? (…) Свет мой ясный, зачем померк ты? Если Бог услышит молитву твою, помолись обо мне, княгине твоей. Вместе с тобой жила, с тобой и умереть хочу. И юность еще не оставила нас, и старость не настигла. На кого оставляешь меня и детей своих? Недолго радовалась я с тобой: за весельем пришли плач и слезы, а за утехой и радостью — сетование и плач. Почему не умерла я прежде тебя, чтобы не видеть смерти твоей и своей погибели! Слышишь ли, мой господин, слова мои печальные? Почему не сжалишься над моими горькими слезами! Звери в норы свои идут, птицы небесные к гнездам летят. Ты же, господин, из дома своего так внезапно уходишь. Кто я теперь? Осталась без своего царя. Старые вдовы — утешьте меня, молодые вдовы — плачьте со мной: вдовья доля — самая горькая (…)»
Свято исполняя волю почившего, Евдокия не удалилась в монастырский затвор, по обычаю вдов-княгинь, а возглавила семью. После кончины своего супруга, Евдокия Дмитриевна фактически стояла во главе Московского княжества, являясь блюстительницей престолонаследия среди сыновей. Она была одной из самых образованных женщин своей эпохи. Предпоследний сын ее Иван скоро умер, но остались, кроме Василия, великого князя – Юрий, Андрей, Петр и младенец Константин. В память дорогого супруга построила она на своем дворе каменный храм в честь Рождества Богоматери и украсила его лучшими иконами, утварью, книгами. Он был освящен 11 февраля 1393 года в присутствии всей семьи святителем Киприаном. Через два года Рождественский храм был расписан лучшими иконописцами – Феофаном Греком и Симоном Черным. По просьбе благочестивой княгини положено было победу на Куликовом поле праздновать в Москве 8 (21) сентября с особой торжественностью. Княгиня щедро расточала свои средства на украшение и восстановление разрушенных Тахтамышем святынь. На ее иждивение построены были знаменитый Вознесенский женский монастырь (в деревянном исполнении), Горицкий монастырь в Переяславле, а также Церковь Рождества Иоанна Предтечи в том же Переяславле.
В 1395 году Тамерлан готов был сделать с Москвой то же, что сделал Тахтамыш. Общий ужас не мог не потревожить и княгини-матери, под руководством Евдокии Дмитриевны собиралось ополчение, чтобы защитить Москву от нашествия Тамерлана. Она горько изливала молитвы свои к Богородице, чтобы Та спасла град. Когда враг дошел до Ельца, по совету княгини и святителя Киприана, из Владимира перенесена была чудотворная икона Владимирской Божией Матери. Тимур устрашился Ее видением в багряных одеждах на высокой горе, в окружении множества грозных воинов. Орды Тамерлана отступили, и юный князь, дерзнувший выступить против страшного врага, возвратился со славой.
Между тем христолюбивая княгиня не переставала прилагать новые труды к прежним, множа добродетели, которыми можно угодить Богу: питала нищих, творила милостыню бедным пустыням, в том числе и Кириллу Белозерскому, хранила строгий пост и воздержание. Но перед людьми она не меняла женского обличия и внешнего благолепия: носила богатые одежды, лицо ее было всегда приветливо, светилось радостью. Враг из зависти возбудил подозрение в нескольких безрассудных людях против целомудрия непорочной вдовы. Худая молва, дошедшая до детей, оскорбляла их, и Юрий Димитриевич не смог скрыть своего чувства от матери. Движимая любовью к детям, мать нарушила тайну своих подвигов. Она созвала их и обнажила иссохшую, изможденную плоть, нарочно скрытую многими одеждами, запретив при этом сыновьям говорить о виденном, а тем более мстить клеветникам, предоставив все Божиему суду.
Вскоре было ей утешительное явление: сам Господь послал к ней Ангела Своего возвестить о близкой кончине. После этого она перестала говорить, но знаками дала понять, чтоб написали ей лик ангела. Два исполненных лика княгиня отклонила; когда же ей подали образ Михаила Архангела, обрадовалась и обрела дар речи, сказав, что архистратиг явился ей точно в таком виде. Икону эту она велела поставить в домовой церкви Рождества Богородицы.
Благоверная княгиня не хотела уже долее оставаться в палатах княжеских, но пожелала провести остаток дней в созданной ею Вознесенской обители. С плачем провожали ее дети и бояре из соборной церкви. Во время торжественного шествия, сидевший на пути слепец громко возопил: «О, боголюбивая княгиня, питательница нас, нищих, ты обещала мне во сне: «завтра дам тебе зрение», – исполни же твое обещание». Княгиня, походя мимо него, как бы случайно опустила рукав рубашки, и слепец, отерев им глаза, прозрел. До тридцати болящих исцелились во время шествия Евдокии в обитель на пострижение. Она приняла легкое иго Христово, облекшись в иноческий образ, с именем Евфросиния, подвизаясь еще некоторое время в обители, где ее радением был построен каменный храм, и мирно почила 7 (20) июля 1407 года.
Святые мощи ее были положены в новом храме Вознесенского монастыря, после уничтожения которого в 1929 году, её останки были перенесены в подклет Архангельского собора Кремля.
28 мая 2008 года, после литургии в Архангельском соборе, совершённой Патриархом Алексием II в сослужении викариев Московской епархии, состоялось перенесение её мощей из Судной палаты (подклет Архангельского собора) в придел мученика Уара.
Господь послал множество исцелений, исполнив всякими благами княгинину обитель. Неоднократно возгоралась сама собой свеча над ее гробом, как и над гробом благоверного ее супруга, знаменуя тем небесный свет, которого она удостоилась за светлые подвиги временного своего царствия.
Память святой благоверной княгини Церковь отмечает 17 (30) мая и 7 (20) июля.
В Вознесенской обители с давних пор совершались по рукописным книгам служба и акафист святой Евфросинии. Игуменья этого монастыря Сергия дважды представляла рукопись в Московский цензурный комитет, и, наконец, в 1881 году она была разрешена к напечатанию.
В 2007 году отмечалось 600-летие преставления преподобной Евфросиньи Московской, в ознаменование чего 21 августа того же года была учреждена новая награда Русской Православной Церкви — орден и медаль преподобной Евфросинии, великой княгини Московской.