Под колпаком ОГПУ

К появлению некоторых из них приложили руку и советские органы безопасности. Один из таких «фейков» появился весной 1931 г. во время поездки в СССР известного польского журналиста Станислава Мацкевича (1896 — 1966) по прозвищу Цат, и был оперативно обнародован в том же году в его книге «Мысль в клещах»1.

При знакомстве с подробностями этой истории логично несколько умерить градус восторгов, которые выпали на долю польского путешественника после перевода его труда в 1932 г. на английский, а затем и на прочие языки. Как представляется, сопровождавшие Цата-Мацкевича всю поездку товарищи из ОГПУ свою работу сделали лучше, нежели сам сочинитель2. Главному редактору популярной виленской газеты «Слово», которую каждый день читал Юзеф Пилсудский, очень хотелось привезти из поездки какую-то сенсацию. Чекисты подсунули фантастические подробности убийства царской семьи настолько ловко, что сам «расследователь» ничего не заметил, написав в своей книге: «С иностранцами в России все очень любезны. Я не встретился во время моих скитаний по многим городам и весям с самой маленькой неприятностью»3.

В главе под названием «Случайный разговор в поезде» Цат-Мацкевич сначала кратко излагает книгу следователя Н.А. Соколова «Убийство царской семьи» (Париж, 1925), совершенно верно отрицает версию о чудесном спасении великой княжны Анастасии, именем которой назвалась польская авантюристка Шанцковская, а затем начинает поправлять Соколова добытыми им «подробностями». По его версии, «настоящим командиром банды этих чекистов был не Юровский, а некий Гришка Сухоруков»»; более того, «никакого венгра и вообще никакого бывшего военнопленного среди них не было. Это был «Северно-карательный отряд ЧК»4.

Убиты по недоразумению?

О том, как он добыл эти сенсационные сведения и как по этой версии развивались события в Ипатьевском доме, польский автор рассказывает подробно и увлекательно.

«Оказывается, что Николай II и его семья были убиты случайно, по недоразумению.

Сказав все это, приступаю к самому точному описанию происшествия, которое дало мне в руки эти известия.

5 мая 1931 года я сел в Казани в почтовый поезд, который выходил из Казани в 8.40 по местному времени и который прибыл с 40-минутным опозданием. В мягком вагоне со мной ехали актеры Малого и Художественного театров (Московский Художественный театр), которые возвращались с объезда колхозов. Конечно, это были не ведущие актеры этих театральных коллективов, а специальная «бригада», как они говорили, посланная для пропаганды в глухую деревню. Один из этих актеров прежде был «беспризорником», другой был свидетелем самых интересных моментов нашей беседы. Я узнал даже имя этого актера, пожилого человека, который утверждал, что знал в свое время адвоката Ледницкого5. Имя это звучит так: Алексей Николаевич Фохт.

Мой собеседник не был актером, а ехал на какой-то съезд из Свердловска. Как это часто бывает в России, в путешествии он много разговаривал со мной… Сначала я не придавал особого значения тому, что он говорит и, несмотря на то, что он показывал мне свое удостоверение члена «горсовета» в Свердловске, я не обратил внимание даже на его фамилию. Только позже, когда я узнал, что он является председателем комиссии по «чистке» бывших партизан, что он живет в доме для бывших чекистов в Свердловске и всю российскую Гражданскую войну был членом «Северно-карательного отряда ЧК», я начал к нему внимательнее присматриваться и внимательнее следить за тем, что он говорил. Он показал мне тогда свое удостоверение председателя комиссии по «чистке». Фамилия его звучала как Маккядан.

Здесь я должен объяснить, что Свердловск означает то же самое, что Екатеринбург. Это новое название города Екатеринбурга.

Откровения Маккядана

Рассказы Маккядана в вагоне в течение суток, которые я с ним провел, звучали примерно следующим образом.

Он молдаванин по происхождению. Тоскует по Молдавии, хочет туда попасть, но его власти не дают ему заграничный паспорт. В Молдавии у него отец 94 лет и мать 82 лет, которых он хотел бы увидеть. Он имеет также родственников в Польше, это некий адвокат Гомберский, который живет в Люблине и женат на Янковской из Кишинева, которая является его родственницей.

Он рассказывал мне также о своей жене, дочери ветеринара из Петербурга, которая и сама имеет зоотехническое образование. Как он ехал в 1920 или в 1921 году (не помню) вагоном ЧК во главе отряда ЧК и как пригласил в этот вагон «барышню», как ее там пальцем не тронул, как позже она приехала к нему из Екатеринбурга, как они жили вместе, но, как она ему позже заявила, без ничего. У него теперь двое детей. Старшего сынишку нужно отдавать в школу, но члены дома чекистов собственной школы не имеют, а железнодорожники, в чью школу он хотел его отдать, не хотят принять ребенка не железнодорожника. Он проклинал их за это.

Во время войны он был трижды ранен. Он показывал мне шрам на левой руке от пули, которая прошила ему руку навылет. В императорской армии во время Великой войны он не служил. Ему 38 лет. У него имеются золотые часы, подарок от Троцкого.

В какой-то момент беседы он выразил сожаление, что я не был в Свердловске, что не видел дома Ипатьева. Тогда у меня в мозгу мелькнула молния:

— А Вы там были… тогда?

— А как же.

Тогда он начал мне рассказывать по очереди все.

Вечером Белобородову пришла телеграмма из Баженово, то есть местности, расположенной в 50 верстах от Екатеринбурга. Телеграмма эта сообщала, что враг напирает, и содержала в конце фразу «примите надлежащие меры».

Тогда Сухоруков собрал нас всех двенадцать, что делать, Вы понимаете, что убить императора это не то же самое, что убить меня либо Вас. Я не принимал участие в дискуссии, у меня распухло горло, я не мог говорить, ну мы и решили: «Нужно, чтобы душа вон». Белобородов назавтра приехал. Увидел, что случилось, что все убиты. Ну нас и ругал. Всех вас расстрелять нужно — говорил он. Матом нас крыл.

— А Юровский там был? — спросил я.

— Был. В 12.00 ночи Сухоруков пришел к ним и сказал им, что в этих комнатах будет делаться дезинфекция. Вы понимаете, он так сказал о дезинфекции. Но они что-то предчувствовали, о! предчувствовали. Я стоял на лестнице, когда они спускались. Николай, его жена, четыре барышни. Такие красивые были…

Помню, как я вздрогнул, когда Маккядан сказал: «Такие красивые были». Я подумал о чувствах человека, глядящего на этих четырех девушек-княжон, ведомых на резню.

Кофточки из фланели

Речь тут идет об ординарном, циничном русском ругательстве.

— Когда вы сказали слугам, что они могут идти?

— А говорили, что читали приговор, говорили, что императору сказали: «Мы принуждены вас расстрелять», а он сказал: «Что».

— Где там. Ничего подобного. Стреляли, и все.

— А император не держал цесаревича на руках?

— Наоборот, Николай первым упал. Все были в рубашках, у барышень на рубашках были кофточки из фланели. Одной барышне пуля попала в плечо, в нее стреляли дважды, а в мальчика (цесаревича) стреляли четырежды. Он как-то одеревенел, окостенел, наконец, попали ему сюда (Маккядан показал на часть черепа над ухом).

В этих кофточках мы потом нашли множество бриллиантов.

— А как же с одеждой? Ведь нашли части одежды рядом с сожженными телами.

— Одежду мы вместе повезли сжечь.

— А рассказывали, что штыками убили горничную и одну из княжон?

— Путь мне нальют свинца на руку, если так было. Ничего подобного. Никто штыком не ткнул, не тронул.

В голосе Маккядана зазвучал тот же искренний пафос, что и прежде, когда он говорил, что никто не издевался и «матом не крыл». Как будто убить кого-то штыком было чем-то совершенно иным, чем выстрелом из огнестрельного оружия.

Потом он мне еще кратко рассказывал о подробностях сожжения тел — насколько я мог сориентироваться, ибо я был немного взволнован тем, что слышал — так же, как и у Соколова.

Не помню уже, когда беседа перешла на великого князя Михаила Александровича. Маккядан сказал:

— Он был убит на 11-й день после Николая. Был убит во дворе духовной семинарии.

Насколько я знаю, это также первое известие о месте убийства великого князя Михаила Александровича. До сих пор известен был лишь город, в котором его видели в последний раз, это Пермь»6.

Вагонные споры — последнее дело

Так неужели перед нами неизвестная версия трагедии в Екатеринбурге? Сеанс разоблачения фальшивки будет скорым и нехитрым. Начнем с того, что весной 1931 г. в купейных вагонах советских поездов такие истории не рассказывали даже под рюмочку.

Чекист Григорий Иванович Сухоруков действительно был в роли одного из тех, кто участвовал в последующем сокрытии трупов. 3 апреля 1928 г. он написал краткие, в несколько строк воспоминания об обстоятельствах сожжения трупов, в частности, царевича Алексея и великой княжны Анастасии. Их текст опубликован7.

Актеры в вагоне были настоящие. Алексей Николаевич Фохт (сценический псевдоним Кудрин, 1878 — 1954) служил в Малом театре с конца 1910-х до середины 1930-х гг.; он был дедом известного советского артиста Всеволода Дмитриевича Ларионова (1928 — 2000)8.

А вот «командированный из Свердловска» был специально подсажен ОГПУ к любопытному редактору польской газеты. Еще до начала рассказов о расстреле царской семьи в словах попутчика было немало такого, что по идее должно было насторожить Цата-Мацкевича, будь он хотя бы чуточку попроницательнее. Ответственный работник, да еще «бывший чекист», который начинает первым показывать иностранцу из враждебной страны Польши свои удостоверения и рассказывать о родственниках в Люблине, должен был насторожить.

Точно так же романтическое повествование о барышне, которую везли в специальном «вагоне ЧК» и пальцем не тронули, можно было поставить под сомнение — это не что иное, как нехитрая реклама ведомства Дзержинского-Менжинского, о котором в Польше, в том числе и в газете «Слово», привыкли писать разные кровавые небылицы. Будь путешественник чуть более сметливым в советских порядках, он не поверил бы не только в историю с подарком от Троцкого, фигуры в тот момент уже крайне нежелательной, способной и за такие слова сделать болтливого гражданина объектом борьбы с троцкизмом, но и в печальную историю о том, что «член горсовета» и житель дома чекистов не может устроить своего сына в железнодорожную школу. Только после того, как собеседник все это благодарно проглотил, можно было приступать к основной дезинформации о расстреле Романовых.

Сенсация второй свежести

Сам же рассказ об убийстве царской семьи показывает, что кроме книги Соколова перед поездкой в СССР Цат-Мацкевич не прочитал ничего, да и во время самой поездки не поинтересовался, а не издано ли чего на сей предмет. Между тем не далее как в 1930 г. известный екатеринбургский большевик, а в ту пору руководивший фабрикой «Совкино» в Ленинграде (впоследствии киностудия «Ленфильм») Павел Михайлович Быков (1888 — 1953) выпустил в Государственном издательстве очередное издание впервые увидевшей свет в 1926 г. в Свердловске книги «Последние дни Романовых»9. Знай польский «монархист» об этом издании, он вполне мог по ходу своей поездки встретиться с его автором; не скрывались также и Я.М. Юровский, работавший с 1928 г. директором Политехнического музея в Москве, и упомянутый польским автором активный участник событий Г.П. Никулин, с начала 1931 г. руководивший трестом «Мосгаз».

Но вместо более глубокой проработки вопроса и возможного выуживания у знающих лиц каких-либо подробностей, не ставящих под сомнение официальную версию случившегося (Быков писал, что «областной совет принял решение Романовых расстрелять, не ожидая суда над ними», а затем, 18 июля 1918 г., ВЦИК и Совнарком в Москве признали решение Уралсовета правильным), путешественник попался на удочку чекистов. Его не смутили ни указание мифического «Маккядана» на 12 расстрелянных вместо 11 в реальности, ни фантастическая история о «Гришке Сухорукове» как руководителе расстрела, спровоцированного якобы всего лишь некоей телеграммой со станции Баженово. И уж совсем второй свежести оказалась неправда о казни великого князя Михаила Александровича якобы на 11-й день после Николая, да еще во дворе некоей духовной семинарии. Быков и советская цензура между тем уже давно сообщили и реальную дату случившегося — ночь с 12 на 13 июня 1918 г., и место трагедии — лес. После того, как книга Быкова была издана в 1934 г. в Лондоне по-английски, версии Цата-Мацкевича, труд которого тоже был переиздан в Лондоне в 1932 г., для западной публики уже интереса не представляли…

1. В конце 2019 г. этот текст был впервые издан на русском языке в составе сборника работ Цата-Мацкевича, изданных при содействии Фонда «Российско-польский центр диалога и согласия»: Цат-Мацкевич С. Польская катастрофа 1939 года и ее причины / пер. Ю.А. Борисенка и А.Е. Кузьмичевой под ред. Г.Ф. Матвеева. М., 2019.

2. Современные польские историки понимают, что чекисты активно брали в оборот путешественников из Польши; так, Анджей Новак упоминает, что они подвергались «чуткой опеке провожатых из Интуриста, а также ОГПУ — НКВД». — Nowak A. Palimpsest Stanisawa Cata-Mackiewicza // Cata-Mackiewicz S. Mys] [l w obcgach. Krakw, 2012. S. 187. Но подробности чекистской опеки при этом не приводятся, рассказ же Цата-Мацкевича является яркой иллюстрацией подобной заботы об иностранцах.

3. Цат-Мацкевич С. Указ. соч. С. 213.

4. Там же. С. 260.

5. Ледницкий Александр Робертович (1866-1934) — известный польский юрист и журналист, депутат I Государственной думы.

6. Цат-Мацкевич С. Указ. соч. С. 261-264.

7. Алексеев В.В. Гибель царской семьи: мифы и реальность. Екатеринбург, 1993. С. 117-118.

9. Быков П.М. Последние дни Романовых. М.; Л., 1930.

От Государственного архива Российской Федерации

О проекте «Документы по истории убийства царской семьи»

В 2018 году исполнится 100 лет со дня трагического события – убийства в Екатеринбурге в ночь с 16 на 17 июля 1918 года последнего российского императора Николая II и его семьи.

В преддверии этой даты на сайте Государственного архива Российской Федерации размещена электронная публикация документов, связанных с екатеринбургской трагедией. Эти документы были выявлены в результате кропотливого поиска в государственных и ведомственных архивах Российской Федерации, архивных фондах и частных собраниях за рубежом. Помимо Государственного архива РФ (ГА РФ) на сайте представлены документы Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Российского государственного архива новейшей истории (РГАНИ), Архива Президента Российской Федерации (АП РФ), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Российского государственного исторического архива (РГИА), Российского государственного архива фонодокументов (РГАФД), Пермского государственного архива новейшей истории, Государственного архива Свердловской области (ГАСО), Центра документации общественных организаций Свердловской области (ЦДООСО).

Архивные документы распределены по нескольким тематическим разделам: «Отречение императора Николая II и документы о непринятии престола великим князем Михаилом Александровичем»; «Арест Николая II и Александры Федоровны. Пребывание царской семьи в Царском Селе»; «Перевод царской семьи в Тобольск. Пребывание в Тобольске»; «Подготовка суда над Николаем II»; «Перевод царской семьи из Тобольска в Екатеринбург. Миссия комиссара В.В. Яковлева»; «Пребывание царской семьи в Екатеринбурге»; «Екатеринбургская трагедия»; «Следствие судебного следователя по особо важным делам при Омском окружном суде Н.А. Соколова»; «Разные документы, относящиеся к расследованию обстоятельств гибели царской семьи»; «Воспоминания» и «Дополнительные материалы». Документы в разделах расположены в хронологическом порядке.

В электронной публикации представлены акты отречения императора Николая II от престола и непринятия его великим князем Михаилом Александровичем; материалы Временного правительства, советского правительства (Совета народных комиссаров РСФСР), Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК); Уральского областного совета, его Исполкома и других советов Урала, определившие судьбу императора Николая II и его семьи.

Среди этих документов центральное место, несомненно, занимает шифрованная телеграмма председателя Уралсовета А.Г. Белобородова, в которой он извещал Ленина и Свердлова об убийстве всех членов семьи Романовых. Телеграмма была дешифрована в ходе следствия, которое в 1919 – 1922 гг. вел колчаковский следователь по особо важным делам при Омском окружном суде Н.А. Соколов. Многие десятилетия эта телеграмма была известна только по ее публикации в книге Н.А. Соколова «Убийство царской семьи», увидевшей свет за границей в 1924 году. Сейчас оригинал телеграммы могут увидеть все. Вместе с другими вещественными доказательствами преступления этот документ был получен Государственным архивом при обмене архивными материалами с правящим князем Лихтенштейна Хансом-Адамом II.

В электронную публикацию включены тома следствия, которое вел Н.А. Соколов, а также книги регистрации входящих и исходящих документов расследования. Самостоятельный раздел составили документы, связанные с выяснением обстоятельств убийства царской семьи, но не являющиеся частью следствия Соколова.

В особый раздел электронной публикации выделены воспоминания цареубийц, рукописи которых хранятся в российских архивах. Среди них, в первую очередь, следует отметить т.н. «Записку Юровского» – а на самом деле воспоминания Я.М. Юровского, записанные видным советским историком академиком М.Н. Покровским, в которых подробно описано как совершалось преступление и как большевики старались уничтожить его следы. Находка рукописи Покровского, записавшего воспоминания Юровского, кладет конец многолетним спорам о подлинности «Записки». До того как была найдена эта рукопись, текст «Записки Юровского» вызывал у исследователей определенные вопросы, на которые не было однозначных ответов. Почему, например, рассказ в ней ведется от третьего лица и почему в ней так много сокращений. Теперь все стало ясно. Особенности текста «Записки» объясняются условиями ее возникновения.

В разделе «Дополнительные материалы» помещены различные документы, которые хотя и не имеют прямого отношения к убийству царской семьи, но, тем не менее, содержат важную информацию. Долгое время следствию, которое велось Генеральной прокуратурой РФ в 1990-е годы, не удавалось, например, установить с какой стороны был нанесен наследнику-цесаревичу Николаю Александровичу удар палашом по голове во время покушения на него в японском городе Оцу и насколько проникающим оказался удар японского полицейского. Точное описание повреждения имело принципиальное значение для идентификации черепа, который предположительно принадлежал императору. Сотрудники Государственного архива сумели найти письмо сопровождавшего цесаревича Николая офицера с отчетом о покушении и приложенном к нему медицинским актом. И хотя эти документы не имеют непосредственного отношения к убийству императора, архивисты Государственного архива посчитали необходимым включить их в публикацию.

Часть материалов, выявленных в ходе поисков, в конечном итоге не попала в публикацию. Так, за ее пределами остались документы об убийстве в Перми великого князя Михаила Александровича и убийстве в Алапаевске сестры императрицы Александры Федоровны великой княгини Елизаветы Федоровны и других членов семьи Романовых. Размещение этих материалов на сайте Государственного архива может быть следующим этапом в развитии данного электронного ресурса.

Не вошли в электронную публикацию и материалы о многочисленных самозванцах, выдававших себя либо за чудесно спасшихся членов семьи Романовых, либо за их потомков. В результате следствия Н.А. Соколова и следствия 1993–1997 гг., результаты которого были утверждены Правительством РФ, убедительно доказано, что в Екатеринбурге были убиты все члены царской семьи.

Дополняет электронную публикацию указатель основных изданий на русском языке по теме «Убийство царской семьи», составленный сотрудниками архива Т.С. Буякевич и О.Н. Копыловой.

Уважаемые читатели! Если Вы хотите принять участие в обсуждении электронной публикации «Документы по истории убийства царской семьи», направляйте Ваши отзывы на электронный адрес: history@statearchive.ru

Государыня записала в свой дневник: «Прекрасное летнее утро. Почти не спала из-за спины и ног. Имела радость от слушания обедницы — молодой священник отслужил во 2-й раз. Остальные гуляли. Ольга — со мной. Снова провела день, лежа в постели. Татьяна оставалась со мной днем. Духовное чтение. Книга пророка Осии гл. 4-14, пророка Иоила 1 — до конца. Чай. Плела кружева весь день и раскладывала пасьянсы. Вечером недолго поиграла в безик, в большой комнате поставили длинную соломенную кушетку, поэтому это было менее утомительным для меня. Приняла ванну и легла в постель».

1 (14) июля 1918 г., за два дня до убийства, состоялось последнее богослужение в жизни Царской Семьи — была отслужена обедница. Служил настоятель Екатерининского собора, иерей Иоанн Сторожев. Он служил обедницу в Доме особого назначения второй раз.

Сторожев показывал на следствии, что в этот день обедницу должен был служить другой священник, отец Анатолий Меледин, который был уже предупрежден об этом комендантом. Однако около 8 ч. утра 14 июля к отцу Иоанну явился караульный ДОНа А. Якимов, который заявил, что его «требует» комендант в Дом Ипатьева, чтобы служить там обедницу.

Когда Иоанн Сторожев и дьякон Буймиров вошли в комендантскую ДОНа, то Юровский им сказал: «Будете служить обедницу». Сторожев переспросил: «Обедню или обедницу?». «Он написал «обедницу»», — ответил Юровский. Историк И. Ф. Плотников пишет:

По своей ли инициативе или по решению Голощекина, верхов, но Юровский в тот же день, 14 июля, в воскресный день организовал для заключенных ДОНа, без их просьбы (выделено автором — П. М.), богослужение — обедницу».

То есть Юровский по своей инициативе, уже зная о скором убийстве всей Семьи, организует богослужение, настаивая именно на обеднице, а не на полной литургии. В действиях коменданта Дома особого назначения была какая-то своя зловещая логика.

Название «обедница» является разговорным, правильное название — «Изобразительны». Она заключает в себе практически все этапы Божественной литургии, кроме одного: за обедницей не совершается таинства Евхаристии. То есть нет самого главного события, во имя которого и совершается литургия — Преосуществления вина и хлеба в Кровь и Тело Христовых. Этот страх перед главным христианским Таинством невольно наводит на мысль, что Юровский никак не мог допустить его совершения накануне другого действа над Царской Семьей: сатанинского жертвоприношения.

Ипатьевский дом. Фото: www.globallookpress.com

Царская Семья встретила священника в полном составе. За аркой расположились Государыня Императрица с дочерьми. Рядом с ними в кресле-качалке сидел Цесаревич Алексей Николаевич, одетый в куртку с матросским воротником. Государь был в военной гимнастерке. «Мне показалось, — рассказывал следователю Сторожев, — что как Николай Александрович, так и все его дочери на этот раз были… я не скажу, что в угнетении духа, но все же производили впечатление как бы утомленных».

За Царской Семьей в том же зале стояли доктор Е. С. Боткин, А. С. Демидова, И. М. Харитонов, А. Е. Трупп и мальчик Леонид Седнев. У дальнего окна стоял Юровский. На столе было расположено множество икон. Большая их часть скоро будет найдена белым следствием в помойных ямах. Во время службы, как вспоминал отец Иоанн, произошло необычное ее изменение:

По чину обедницы положено в определенном месте прочесть молитвословие «Со святыми упокой». Почему-то на этот раз диакон, вместо его прочтения, запел молитву, стал петь и я, несколько смущенный таким отступлением от устава. Но едва мы запели, как я услышал, что стоявшие позади нас члены семьи Романовых опустились на колени».

После богослужения все приложились ко Кресту, причем Государю и Государыне диакон вручил по просфоре. Как утверждал отец Иоанн: «Когда я выходил и шел очень близко от бывших великих княжон, мне послышалось едва уловимые слова: «Благодарю». Не думаю, что это мне только показалось».

Бог Своим неисповедимым способом открыл Царской Семье и ее верным слугам, что это последнее в их жизни богослужение, что им не суждено получить после смерти христианского чина прощания. Поэтому такой отрадой для них было услышать дивные слова погребального песнопения, что для каждого христианина звучат радостью и надеждой, и которые саму смерть делают не падением в пропасть отчаяния и ужаса, но возвращением в Небесное Отечество, в тихую гавань Христовой любви: «Со святыми упокой, Христе души раб Твоих, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная».

14 июля из Москвы в Екатеринбург вернулся Шая Голощекин, стремившийся получить от Ленина согласие на убийство Царской Семьи. Однако Голощекин получил в этом поддержку только со стороны Свердлова. Ленин категорически требовал вывезти Царскую Семью в Москву.

Свердлов пытался приводить доводы Голощекина об опасностях провоза поездом Царской Семьи через Россию, о тяжелом положении на фронтах под Екатеринбургом, но Ленин стоял на своем:

Ну и что ж, что фронт отходит? Москва теперь — глубокий тыл, вот и эвакуируйте их в тыл! А мы уж тут устроим им суд на весь мир. На прощанье Свердлов сказал Голощекину: «Так и скажи, Филипп, товарищам — ВЦИК официальной санкции на расстрел не дает»».

Генерал М. К. Дитерихс отмечал: «Ленин готов был снова продаться перед лицом создавшейся обстановки. Он признавался в неудачности произведенных опытов и в тайных заседаниях со своими клевретами откровенно считал дело проигранным, высказывая мысль, что пора уходить».

Важным свидетельством являются показания германского консула Вальтера Бартельса, который в действительности был легальным резидентом германской разведки. 10 июня 1921 г. в Берлине он сообщил следователю Н. А. Соколову:

Между королем Испании и императором Вильгельмом происходили через специальных курьеров совершенно секретные переговоры, имевшие в виду спасение русского Царя и Его Семьи. В результате этих переговоров через графа Мирбаха последовало требование к Ленину об освобождении Государя Императора и Его Семьи. Ему, Бартельсу, положительно известно, что Лениным было собрано специальное заседание «комиссаров», в котором большинство примкнуло к точке зрения Ленина о возможности освобождения Государя Императора и Его Семьи.

Такому решению большинства воспротивилась другая партия во главе со Свердловым, причем Бартельс, называя ее, употребил выражение: «еврейская» партия. Г. Бартельсу известно, что после того как состоялось решение комиссаров, враждебная этому решению партия тайно отправила своих людей в Екатеринбург, и там произошло убийство Царя и Его Семьи».

Скорее всего, Голощекин получил секретное задание Свердлова быть предельно готовым к убийству. Об этом свидетельствуют и вписанные поздним числом цифры в текст проекта объявления об убийстве Государя. По всей вероятности, Голощекин, вернувшись в Екатеринбург, встретился с ограниченным кругом лиц и передал им тайный приказ Свердлова. Может быть, речь шла только об убийстве Государя. Точная дата должна была быть сообщена Свердловым дополнительно. Это предположение подтверждается словами А. Г. Белобородова, переданными Л. Норд:

Вернувшись, Голощекин привез от Свердлова устное распоряжение: «Романовы должны оставаться в Екатеринбурге под усиленной охраной. Перевоз их в другое место несвоевременен, а выпуск за границу совершенно исключен. Это было бы угрозой революции, так как реакционеры не замедлят уговорить Царя или кого-нибудь другого из Семьи возглавить контрреволюционное наступление. Есть также угроза, сказал Свердлов, что, пользуясь несознательностью народа и его симпатиями к Алексею, его, вопреки отречению, могут объявить Царем, и это даст им крупный шанс на успех. В силу этого режим Романовых должен быть такой, который сделает все попытки к их освобождению невозможными. А в критический момент они все должны тайно и бесследно исчезнуть». Слово «исчезнуть», Голощекин пояснил: «Быть ликвидированными»».

Для всех остальных членов Уральского совета было доведено требование Ленина вывезти Царскую Семью в Москву «для суда». Скорее всего, между Лениным и Голощекиным был оговорен и срок этого вывоза. Поэтому Голощекин не мог объявить открыто, что существует тайный приказ Свердлова об убийстве Царской Семьи. Последнее означало бы открыто противопоставить себя приказам Ленина.

Неслучайно А. Г. Белобородов после убийства боялся, что «В. И. Ленин привлечет его к ответственности за самоуправство с расстрелом Романовых без санкции ВЦИК», на самом деле читай — без его, Ленина, санкции.

До убийства Царской Семьи оставалось два дня.

Для революционной пропаганды они были героями, для потомков стали палачами. Но тысячи написанных про них страниц не дают ответа на вопрос: что делает человека, рожденного для любви, убийцей детей?

«Родина» сделала попытку поставить этот вопрос, понимая, что ответ у каждого свой.

ЯКОВ ЮРОВСКИЙ (1878 — 1938)

17 ИЮЛЯ 1918 ГОДА. Роль в убийстве

«Первый выстрелил я и на повал убил Николая. Белогвардейская, колчаковская и другая печать в том числе и заграничная, описывает этот факт в совершенно извращенном виде (да они и не могли иметь всех данных). Она старается изобразить нас как разбойников и палачей. А между тем великодушие пролетариата являет пример, не знающий образцов. И, однако, какая красота: восставшие для раскрепощения человечества, даже в отношении своих злейших врагов являют безпримерное великодушие, не оскорбляя, не унижая человеческаго достоинства, не заставляя страдать напрасно людей, которые должны умереть потому, что того требует историческая обстановка. Люди строго выполняют тяжелый революционный долг, расстреливаемые узнают о своей судьбе буквально за две минуты до смерти»1.

ДО 17 ИЮЛЯ. Письмо Льву Толстому

Родился и до семи лет жил в городке Каинске. Сын вора, сосланного в Сибирь за кражу.

Знал, что такое угрызения совести. После того, как по молодости согрешил с женой своего брата-заключенного, обратился с письмом к Льву Толстому. Великий писатель ответил (это письмо есть в собрании сочинений):

«Милостивый государь Яков Михайлович! Я думаю, что человек, вступивший в плотскую связь с женщиной, не может и не должен оставить ее, тем более, когда есть или может быть ребенок. Думаю, тоже, что во всех нравственных вопросах человек должен руководствоваться только тем, что он по совести, т. е. перед Богом, должен делать… И поэтому в Вашем деле советую Вам поступить так, как Вы поступили, если бы знали, что завтра должны умереть. Желаю Вам всего хорошего, самое лучшее, что может быть для человека, — это то, чтобы поступать по-Божьи. Л. Толстой. 1903 г.»

Юровский внял богоугодному совету и женился на соломенной вдове Мане Янкелевой.

До 1917 года не был «идейным революционером». Вернувшись из-за границы в Россию с большими деньгами, зажил «барином», преуспевающим дельцом, как пишет хорошо изучивший его биографию Я. Резник.

Член коллегии Уральской ЧК, с 4 июля 1918 года — комендант Дома особого назначения («Ипатьевского дома»).

ПОСЛЕ 17 ИЮЛЯ. «Прощай, молодость»

Работал в Гохране. После освобождения Екатеринбурга от белых получил лично от Ленина пост главного чекиста Урала. В Екатеринбурге ему с семьей (жена — руководитель партийной организации города, дочь — руководитель комсомольской организации) выделили шикарный особняк в трехстах метрах от дома Ипатьева. В 1923 году без всяких объяснений был резко понижен в должности и назначен на завод «Красный богатырь», выпускавший калоши, резиновые сапоги и боты «прощай, молодость». Упорно надеялся, что в Кремле о нем опять вспомнят. Тщетно.

ШТРИХ К ПОРТРЕТУ

Беззаветно любил своих троих детей. После того, как неожиданно арестовали и отправили в казахстанский Карлаг дочь Римму, тяжело заболел. Обострилась хроническая язва, образовался рак. Умер мучительной смертью в 60 лет.

В предсмертном письме к сыновьям ни в чем не раскаялся: «Судьба меня не обидела: если человек прошел три бури с Лениным и ленинцами, он может считать себя счастливейшим из смертных». Но семье это счастья не принесло. После его ухода сел в тюрьму сын Александр, дослужившийся до контр-адмирала. Непостижимое стало твориться с внуками: двое до смерти разбились, упав с крыши родного дома, двое живьем сгорели в огне пожара.

Род Юровского по прямой линии пресекся.

ПЕТР ЕРМАКОВ (1884 — 1952)

«Я выстрелил в царицу, всего 6 футов, я не мог промахнуться. Попал ей прямо в рот, через две секунды она была мертва. Затем я выстрелил в доктора Боткина. Он вскинул руками и наполовину отвернулся. Пуля попала ему в шею. Он упал навзничь. Выстрел Юровского сбросил царевича на пол, где он лежал и стонал. Повар пригнулся к углу. Я попал ему сперва в тело, а потом в голову. Лакей упал, я не знаю, кто его застрелил… (Из интервью в книге Р. Хэллибертона)2.

ДО 17 ИЮЛЯ. Большевик-боевик

Окончил церковно-приходскую школу на Верх-Исетском заводе. Работал слесарем. В 1906 году вступил в РСДРП, через год зверски расправился со своим товарищем по партии Николаем Ериным, который был заподозрен в сотрудничестве с жандармами. Ермаков разбирался недолго: «Я посмотрел на рожу, так и написано, что он провокатор». Чтобы сделать невозможной дальнейшую идентификацию трупа, лично отрезал мертвому голову пилой.

В партии ему отводилась роль предводителя боевиков, специализирующихся на «эксах». Самой громкой из осуществленных акций стало ограбление заводской кассы в пользу Уральского комитета РСДРП. При этом были убиты шесть человек.

Однако же не был чужд узам товарищества и помогал семье ссыльного революционера. Сохранились воспоминания его друга А.И. Медведева: «Помню, что я воротился домой обеспокоенный и поспешил поделиться с матерью:

— Мам, а нашей Марье Петр Захарович деньги носит. Сегодня пять рублей дал и сказал, что еще донесет…

— Ну и молчи! — сказала она и перекрестилась на иконы в углу: — Пошли ему, Господи, доброго здоровья.

— Это кому же? — спросил вошедший в кухню отец.

— Петру Захаровичу! — закричал я, обрадованный собственной догадливостью.

С молодости пристрастился к алкоголю, это превратилось в болезнь.

В мае 1918 года был назначен военным комиссаром 4го района Резерва Красной Армии Екатеринбурга.

ПОСЛЕ 17 ИЮЛЯ. На паперти

Карьера Ермакова при Советской власти не сложилась по причине его полной безграмотности. Специализировался больше по тюремной части. Тем не менее ему подыскали теплое место, сделав членом Научного общества при Свердловском областном музее революции.

Старожилы города вспоминают, что видели его на паперти единственной в Свердловске церкви, где Ермаков истово просил милостыню. Уже умиравшего — рак — его поместили в спецбольницу для особо важных пациентов. Как раз напротив бывшего Ипатьевского дома…

ШТРИХ К ПОРТРЕТУ

В конце жизни любил захаживать в столовую-распределитель для ветеранов революции. Стоило подвыпившему ветерану увидеть за буфетной стойкой нового продавца, как лицо его преображалось и он возглашал: «Кружку пива с прицепом!». Быстро выпивал, после чего скорым шагом, пока не развезло, спешил к выходу.

СТЕПАН ВАГАНОВ (1886 — 1918)

«Ваганов расправился с царевнами: они лежали грудой на полу и стонали, умирая… Ваганов продолжал стрелять в Ольгу и Татьяну. < > Я не думаю, что кто-нибудь из нас попал в горничную. Она опустилась на пол, спрятавшись в подушки. Один из охраны, Ваганов, позже проткнул ей горло штыком… (Из интервью П. Ермакова в книге Р. Хэллибертона «Как убили царскую семью»).

ДО 17 ИЮЛЯ. Бродяга добрый

Родился в поселке Верх-Исетского металлургического завода, в семье рабочего. После двух классов Церковно-приходской школы с образованием покончил. Устроился слесарем. В 1910 году был призван на военную службу, окончил Минную школу для нижних чинов в Кронштадте, проходил службу на крейсере 2-го ранга «Азiя». С началом Первой мировой войны был переведен на минный заградитель «Ладога». За проявленную храбрость в морских сражениях неоднократно отмечался в донесениях. (Ю. Жук. Вопросительные знаки в «Царском деле»)

В 1915 году вступил в РСДРП(б). И уже в 1916-м — первый арест за попытку пронести на корабль номер газеты «Пролетарский голос» Петроградского Комитета РСДРП(б). Был осужден на шесть месяцев, наказание отбывал в Ревельской береговой тюрьме.

В Екатеринбурге был правой рукой Петра Ермакова. На «белом» следствии свидетель Зудихин показал: «Его помощником был матрос Степан Ваганов, хулиган и бродяга добрый…»

ПОСЛЕ 17 ИЮЛЯ. В погребе

В 1918 году не успел покинуть город до прихода колчаковцев. Краса и гордость революции, — писал следователь Николай Соколов, — не успел бежать из Екатеринбурга и спрятался у себя в погребе. Его нашли здесь верхисетские рабочие и тут же на месте убили.

ШТРИХ К ПОРТРЕТУ

В 1907 году Степан Ваганов сочетался браком с жительницей своего поселка Ольгой Ивановной, венчание происходило в единоверческой церкви Рождества Христова. После свадьбы молодые зажили в родительском доме Вагановых, где у них за семь лет родилось семеро детей. (Ю. Жук. Вопросительные знаки в «Царском деле»)

МИХАИЛ МЕДВЕДЕВ-КУДРИН (1891 — 1964)

«Мы с Ермаковым щупаем пульс у Николая — он весь изрешечен пулями, мертв. Осматриваем остальных и достреливаем из «кольта» и ермаковского нагана еще живых Татьяну и Анастасию. Теперь все бездыханны»3.

ДО 17 ИЮЛЯ. Друг братьев меньших

Родился в деревне Дедюхино Сарапульского уезда Пермской губернии в крестьянской семье. Окончил два класса церковно-приходской школы. В газете «Ва-Банкъ в Перми» к 90летию расстрела царской семьи были опубликованы воспоминания некоего Петра Воеводина, называвшего себя правнуком Кудрина, о детстве будущего чекиста. Согласно семейным преданиям Миша очень любил хозяйского пса, и когда дед попросил сделать табличку «Во дворе злая собака», мальчик написал: «Во дворе злой дед».

Чекист, член коллегии УралоблЧК. В органах ВЧК, ОГПУ дослужился до звания полковника.

ПОСЛЕ 17 ИЮЛЯ

При Хрущеве получил большую персональную пенсию. Похоронен на Новодевичьем кладбище с воинскими почестями.

ШТРИХ К ПОРТРЕТУ

В год смерти отца его сын написал Н. Хрущеву: «Умирая, папа просил поздравить Вас 17 апреля 1964 г., в день Вашего 70-летия, пожелать доброго здоровья и лично передать Вам от его имени в подарок историческую реликвию нашей семьи — пистолет системы «Браунинг» N389965, из которого отец в ночь на 17 июля 1918 года расстреливал в Екатеринбурге последнего русского царя «Николая Второго» (гражданина Романова Н.А.) и его семью; а также передать Вам воспоминания папы о ликвидации династии Романовых, царствовавшей в России более 300 лет».

ГРИГОРИЙ НИКУЛИН (1895 — 1965)

ДО 17 ИЮЛЯ. Казнь князя

Родился в уездном городе Звенигородка Киевской губернии. Автобиография хранится в Музее революции: «Родители мои мещане. Отец — каменщик, печник, мать — домохозяйка. Образование — низшее, окончил два класса. С 1909 года работал каменщиком, а потом на динамитном заводе».

При поступлении в ЧК получил проверочное задание — ликвидировать князя В. Долгорукова, тоже высланного на Урал. Этот эпизод описан в книге Рувима Хейфеца «Цареубийство в 1918 году». Предупредительный и вежливый Никулин предложил освобожденному из тюрьмы князю: «Можно пройти напрямик через поле. Я помогу вам донести вещи». После чего спокойно выстрелил Долгорукову в спину.

4 июля (21 июня) 1918 года приступил к исполнению обязанностей помощника коменданта Дома особого назначения.

ПОСЛЕ 17 ИЮЛЯ. Блестящая карьера

Сделал блестящую партийную карьеру. Два года (с 1920 по 1922) был начальником знаменитого МУРа. Как вспоминал М. Медведев-Кудрин, «его (Никулина) жена хвасталась изобильной жизнью: что живут они в отдельном особняке, есть у них даже комната отдельная для собаки. Действительно, у них был огромный пес. Во время этого рассказа в комнате находилась Римма Юровская. Она только что вернулась в Москву после двадцати лет лагерей. Ей негде было жить. И она насмешливо сказала: «Вот бы мне поселиться в комнате вашей собаки».

Похоронен на Новодевичьем кладбище. Через некоторое время рядом с его могилой будет похоронен Б. Ельцин — яростный борец с партией, которой так беззаветно служил палач царской семьи.

ШТРИХ К ПОРТРЕТУ

За два дня до расстрела Никулин вырезал царевичу деревянную дудочку, на которой учил его играть «Во саду ли в огороде…»

АЛЕКСЕЙ КАБАНОВ (1890 — 1972)

«В это время я также разрядил свой «наган» по осужденным. Результаты моих выстрелов я не знаю, т. к. вынужден был сразу же пойти на чердак, к пулемету, чтобы в случае нападения на нас (во время этой акции) враждебных нам сил, в своей пулеметной команде отражать это нападение»5.

ДО 17 ИЮЛЯ. Плотник-авиастроитель

Родился в деревне Гримино Ржевского уезда Тверской губернии. Из крестьян. Не получил даже низшего образования. Работал пастухом, плотничал. Дождавшись совершеннолетия, переехал на жительство в Петроград. Устроился на один из первых в России авиационных заводов С. Щетинина, делал деревянные части фюзеляжей.

В начале июля 1918 года отобран лично Я. Юровским в охрану Дома особого назначения в качестве начальника пулеметной команды.

ПОСЛЕ 17 ИЮЛЯ. Пенсионер республиканского значения

Служил в органах ЧК Вятки. Занимал партийные, юридические и хозяйственные посты в Крыму (в частности, служил прокурором Феодосийского округа), позже — на Дальнем Востоке. В Хабаровске был назначен управляющим Дальневосточной конторой «Союзмясосбыт». В начале Великой Отечественной войны заведовал Хабаровским трестом столовых. Умер персональным пенсионером республиканского значения.

ШТРИХ К ПОРТРЕТУ

«Я рекомендовал также умертвить трех царских собак».

ПАВЕЛ МЕДВЕДЕВ (1888 — 1919)

«Там, в доме Ипатьева, был начальник внешней охраны Павел Спиридонович Медведев, которого поставили командовать всей охраной дома (он не чекист, но воевавший большевик, и ему доверяли). Так даже он во время расстрела упал, потом стал на четвереньках выползать из комнаты. Когда товарищи спросили, что с ним (не ранен ли), тот грязно выругался, и его стало тошнить…» (Из воспоминаний М. Медведева-Кудрина)

ДО 17 ИЮЛЯ. Мал мала меньше

Рос в зажиточной семье, имевшей собственный дом и земельный участок. Поступил рабочим на уральский Сысертский завод. К тридцати годам уже сам был обременен крепкой семьей — старшей дочери Зое 8 лет, сыновьям Андрею и Ивану — 6 лет и 1 год. Жена Мария Даниловна рассказывала колчаковскому следователю: «Уже около 10 лет я состою в супружестве с жителем нашего завода Павлом Спиридоновичем Медведевым и имею от него троих детей. Муж мой — человек грамотный, не пьющий и не буян, так что жили мы с ним очень дружно и хорошо. Меня и детей он очень любил и заботился об нас».

В Ипатьевский дом попал, соблазнившись жалованьем в четыреста рублей.

С 30 апреля 1918 года возглавлял внешнюю охрану Дома особого назначения.

ПОСЛЕ 17 ИЮЛЯ. Побег из города

За день до захвата Екатеринбурга белыми бежал из города. 11 февраля 1919 года был взят в плен колчаковцами, допрошен. Отрицал свое непосредственное участие в расстреле. Тем не менее ему было предъявлено обвинение «в убийстве по предварительному сговору с другими лицами и завладении имуществом бывшего императора Николая II, его супруги Александры Федоровны, наследника Алексея Николаевича и Великих Княжон Ольги, Марии, Татьяны, Анастасии, а также состоявшего при них лейб-медика Боткина, служанки Демидовой Анны и слуг Харитонова и Труппа».

Умер в тюрьме от сыпного тифа, на год пережив царскую семью.

ШТРИХ К ПОРТРЕТУ

«Обходя комнаты, я в одной из них, под книжкой «Закон Божий», нашел шесть 10-рублевых кредитных билетов и деньги эти присвоил себе; взял я также несколько серебряных колец и еще кое-какие безделушки».

АЛЕКСАНДР СТРЕКОТИН (1897 — после 1937)

«По лестнице кто-то быстро спустился вниз, молча подошел ко мне и так же молча подал мне револьвер. Уходя от меня я его спросил «что это все значит» он мне сказал «что скоро будет расстрел». После этого я взволновался и почему-то мною овладела боязнь и жалость к ним, т. есть к царской семье…

Тов. Ермаков видя, что держу в руках винтовку со штыком, предложил мне доколоть оставшихся в живых. Я отказался, тогда он взял у меня из рук винтовку и начал их докалывать…»6

ДО 17 ИЮЛЯ. Потомственный рабочий

Родился в семье потомственных рабочих Сысертского завода. Не окончил двух классов церковно-приходской школы. Оставил написанные в 1937 году воспоминания: «В 1918 г. обусловленный шестимесячный срок добровольной службы в Красной гвардии мы отбыли полностью, добросовестно и с честью. За это время нами было проведено ряд экспроприаций имущества капиталистов, с взысканием с них и крупной денежной контрибуции, научились почти в совершенстве владеть оружием и применять его против врагов революции, уничтожали их, как живую силу врага…»

В Доме особого назначения — пулеметчик.

ПОСЛЕ 17 ИЮЛЯ. Умер большевиком

Через год после убийства царской семьи был принят в партию. Не удалось разыскать сведений о том, как сложилась его дальнейшая жизнь. После 1937 года следы теряются.

ШТРИХ К ПОРТРЕТУ

Умел играть на гармошке и часто распевал при царевнах скабрезные частушки о Николае II.

ВИКТОР НЕТРЕБИН (1900 — ?)

«Наконец настало долгожданное время. Только что, сменившись с поста, мы снова были вызваны к верху… Мы снова обсудили вопрос о методе казни и решили его изменить. Мы решили расстрелять из наганов в находящейся внизу комнате…»7

ДО 17 ИЮЛЯ. Самый молодой

Самый молодой (семнадцать лет) участник расстрела. Родился в рабочей семье горняков и доменщиков Нетребиных, давно обосновавшейся в рабочем поселке Сысертского чугунолитейного и медеплавильного завода. В силу недостатка в материальных средствах не смог получить даже начального образования. Подростком вступил в Союз рабочей молодежи Урала. Караульный внутренней охраны дома Ипатьева.

ПОСЛЕ 17 ИЮЛЯ. Селькор «Уральского рабочего»

Участвовал в подавлении крестьянских и казачьих восстаний на Урале и в Сибири. В 1920 году назначен военным комиссаром Покровской волости. Через два года демобилизован по болезни. В апреле 1925 года, стремясь улучшить пошатнувшееся материальное положение, решил напомнить о своих «революционных заслугах» и передал в Истпарт Свердловского Обкома ВКП(б) «Воспоминания участника расстрела Романовых Нетребина Виктора Никифоровича».

Сотрудничал как селькор с газетой «Уральский рабочий». Есть сведения, что был лично знаком с Н. Крестинским, первым заместителем наркома юстиции СССР и Л. Сосновским, редактором популярнейшей советской газеты «Беднота», попавших под сталинскую «зачистку» ленинской гвардии.

Бесследно исчез в 1935 году.

ШТРИХ К ПОРТРЕТУ

«Еще не пережитые, не испытанные, новые чувства охватывали все существо при мысли о наступлении казни. Вспоминалось пережитое на фронте: бой и другие тяжелые переживания, но ведь здесь было что-то другое…»

СЕРГЕЙ БРОЙДО (1893 — 1937)

«В ЧК работал Сергей Бройдо (его звали в просторечии Сережка Бройд). Известно, что он прибыл в дом Ипатьева накануне убийства вместе с П.З. Ермаковым и Ф.И. Голощекиным на автомашине. Причем как лицо, исполняющее в тот день при последнем обязанности то ли шофера, то ли личного телохранителя. А, может быть, и того, и другого одновременно, после чего из-за нехватки людей был включен комендантом Я. Юровским в число исполнителей и принял участие в расстреле»8. (Из воспоминаний сына М. Медведева-Кудрина)

ДО 17 ИЮЛЯ. Мещанин из Сум

Относительно его жизни до расстрельной ночи почти ничего не известно. Кроме того, что он был мещанином в городе Сумы Харьковской губернии и членом партии с 1916 года.

К 1918 году имел незаконченное среднее образование. Служил сотрудником Уральской ЧК.

ПОСЛЕ 17 ИЮЛЯ. Троцкист

Работал в Вятской ЧК. Заведовал одним из московских универмагов. Последняя занимая должность — уполномоченный Красноярской краевой конторы треста «Золотопродснаб».

25 мая 1927 года подписал оппозиционную троцкистскую «платформу 83-х». Был осужден по 58-й статье УК РСФСР и выслан на Урал сроком на три года. В 1937 году был выявлен как «не разоружившийся» оппозиционер-троцкист. Расстрелян 8 марта 1937 года, тело кремировано и захоронено на Донском кладбище Москвы.

ШТРИХ К ПОРТРЕТУ

Следователь колчаковской контрразведки И. Сергеев, проводя обыск в доме Бройдо, велел отодвинуть от стены диван. Там на квадратике старой покраски ясно был виден след маленькой ножки. Следователь выяснил у соседей, что лет пять назад, когда Сергей Бройдо затеял ремонт, его трехлетний сын пробежал по свежей краске. Соседей умиляло то, что ребенка даже не ругали. Родители оставили крохотный детский след как примету на счастье.

ЯН ЦЕЛМС (1892 — ?)

Из воспоминаний П. Ермакова: «В числе непосредственных исполнителей указанного приговора-расстрела царской семьи Романовых (…) мы втроем: начальник охраны Юровский, заместитель командира латышского красногвардейского отряда Ян и я, Ермаков».

Другого латыша с именем Ян в Ипатьевском доме не было.

ДО 17 ИЮЛЯ

Родился в батрацкой семье, в Курляндии, одной из трех прибалтийских губерний России. Предполагается, что получил начальное образование в местной школе, после чего устроился кочегаром «у частных предпринимателей Вадзберга, Пятрясона и Калниня в Рижском уезде, где проработал до 1913 года». Затем его забрили в солдаты.

Служил в одной из самых привилегированных лейб-гвардейских частей — в Кирасирском полку. Не раз отмечался командованием.

В Доме особого назначения — пулеметчик внутренней охраны.

Из записок Я Юровского: «На прогулке в саду к нему обратилась, кажется, Ольга:

— Вы нас видели, знали раньше?

Он ответил:

— Да, я вас видел там-то, на таком-то параде, я служил в таком-то гренадерском полку.

Тогда Ольга обратилась к Николаю и крикнула:

— Папа, вот это наш гренадер»9.

ПОСЛЕ 17 ИЮЛЯ. Мясник в Моснарпите

Партийная карьера не сложилась. Стал мясником. Поставлял свинину в систему Моснарпита.

ШТРИХ К ПОРТРЕТУ

Комендант Ипатьевского дома Юровский вспоминал, что в расстрельной команде у него было трое «латышей». Двое быть палачами отказались. Согласился Целмс.

Были те, кто не стрелял…

«Нужно ведь сказать, что заниматься расстрелами людей, ведь дело вовсе не такое легкое, как некоторым это может казаться, — философствовал Яков Юровский. — Это ведь не на фронте происходит, а так сказать, в «мирной» обстановке. Тут ведь были не просто кровожадные люди, а люди, выполнявшие тяжелый долг революции. Вот почему не случайно произошло такое обстоятельство, что в последний момент двое из латышей отказались — не выдержали характера».

Имена «тех, кто не стрелял» — в отличие от имен палачей — История зачастую не сохраняет.