Коронавирус охватывает всё больше стран и регионов мира. ВОЗ официально объявила о начале пандемии. Мирохозяйственные связи переживают сильнейший шок со времен депрессии 2008-2009 годов. На таком фоне, всё громче звучат призывы снизить зависимость Запада от поставок из третьих стран. Как повлияет Covid-19 на процессы глобализации?
Нынешняя модель глобализации окончательно оформилась на рубеже столетий. Как отмечал десять лет назад журнал «Россия в глобальной политике», в ее основе лежит представление о «том, что старые страны рыночной экономики смогут одновременно перенести собственные производительные мощности в Китай и поддерживать экономический баланс западной системы за счет финансовых операций». Кризис 2008-2009 годов наглядно продемонстрировал всю иллюзорность подобного подхода к выравниванию «диспропорций мирового экономического развития».
В марте 2014 года журнал Time отмечал что «уже два года рост международной торговли отстает от роста глобального ВВП (впервые после Второй мировой!), а значит, мировая экономика достигла поворотной точки. Хотим мы того или нет, но это отразится на странах, компаниях и потребителях». С того времени, ограничения возможностей для продуктивного размещения сбережений, поступающих из стран периферии «в англосаксонский центр мировой финансовой системы», усилились еще больше.
В этих условиях, все ведущие страны мира уже прорабатывали сценарии действий на случай возможного краха современного мирового порядка. А политика санкций и финансово-экономического давления, взятая в последние годы на вооружение Вашингтоном, активно поощряет дискуссии о перспективах создания финансово-экономической системы или систем, не зависящих от США. В Евразии, Азии, Африке формируются новые политические альянсы, в том числе, в форме панрегиональных финансовых институтов.
Быстро росло недовольство сложившимся положением дел и в Соединенных Штатах — стране, стоявшей у истоков нынешней международной системы. И за последние три года, «твитами» и конкретными шагами в сторону изоляционизма со стороны действующего президента Дональда Трампа, Америка поставила под сомнение целесообразность едва ли не всей «западоцентричной» парадигмы развития. В результате, на момент появления первых сообщений о Сovid-19, динамика процессов в финансово-экономической жизни мира, была в значительной мере связана с идущей уже несколько лет торговой войной между США и Китаем. Противостояние захватывало всё новые отрасли торговли и экономики и грозило перекинуться в сферу финансов.
И, на первый взгляд, эпидемия, нависшая дамокловым мечом над текущей архитектурой мирохозяйственных связей, подтверждает «прозорливость» Трампа и его сторонников. Ведь еще в декабре 2017 года, в своей версии Стратегии национальной безопасности, Трамп заявил, что мир превратился в сцену глобальной конкуренции. Теперь, когда буквально каждый день появляются всё новые свидетельства того, насколько критична зависимость Запада, да и мира в целом, от поставок из Китая «практически всего», мало у кого в Америке и Европе остаются сомнения в необходимости переосмысления внешнеполитических подходов, доминировавших в предыдущие десятилетия. В частности, концепции, согласно которой сотрудничество со странами-соперниками, их вовлечение в международные институты и процессы мировой торговли до уровня взаимозависимости, позволяет превратить их в «добросовестных» членов международного сообщества и конструктивных партнеров.
Действуя в духе «разрушения основ», к концу 2019 года Вашингтон уже существенно подорвал доверие, которое страны выстроили благодаря Всемирной торговой организации – системе правил, созданной для предотвращения торговых войн. Причем, если прежде Белый дом ссылался на «интересы национальной безопасности» в качестве основного предлога для введения ограничительных мер, то теперь глобальная эпидемия «избавляет» любое государство от необходимости искать удобный предлог для разрешения торговых споров вне рамок ведущих международных организаций, в первую очередь, ВТО. «Многое из того, что способствовало глобализации на нынешнем ее этапе, больше не имеет значения», констатирует The Economist.
Таким образом, эпидемия объективно предоставляет удобную возможность для легитимации философии мироустройства, основанного на «эгоизме и протекционизме». Под угрозой массовой гибели людей от болезни (хотя пока и ничем неподтвержденной!), можно отбросить официальную позицию осуждения политики унилатерализма и признать ее «нормой, естественной частью глобальной картины». Трансформировав подобное поведение государства в приемлемую для публики «нацеленность на национальные интересы». По мнению критиков, именно таков лейтмотив «ревизионистского геоэкономического проекта» Америки, очертания которого начали проступать за годы правления нынешней администрации, который… «отражает долгосрочные цели правящей элиты США даже после правления Трампа».
Теперь эти тенденции и настроения получают новый мощный импульс. Как отмечают британские СМИ, от импорта антибиотиков или коммуникационного оборудования из Китая критически зависят не только США, но и значительная часть мира. Причем, технологически и логистически, полагают западные наблюдатели, избавление от «китайской зависимости» должно пройти без особых проблем, поскольку «доминирование» КНР во многих секторах промышленных и потребительских товаров началось лишь 10-15 лет тому назад. Таким образом, коронавирус лишь высветил ситуацию предельно откровенно. «Силы природы» действуют явочным порядком, так что никому не приходит в голову оспорить нынешние ограничения на перемещение людей и товаров через границы в рамках существующих международных юридических процедур, регулирующих вопросы мировой торговли.
Однако что делать с политическим и идеологическим нарративом, согласно которому недопустимо указывать частным компаниям, где размещать производства, когда речь идет о минимизации издержек? Как совместить общественные интересы с необходимостью максимизации прибыли в интересах собственников и акционеров? Наконец, и «национальная безопасность», и ограничения в борьбе с пандемией в одинаковой степени пробивают брешь «в тонкой ткани торговых соглашений», на формирование которой весь мир потратил предыдущие десятилетия.
Кроме того, большая часть американского истеблишмента по-прежнему весьма озабочена сохранением лидирующих позиций своей страны в международной системе. А для этого, как показал первый год президентства Трампа, Америка не может «ограничиваться выгодами двусторонних торговых отношений, игнорируя преимущества участия в международных торговых соглашениях. К тому же практика показала, что такие соглашения могут создаваться и функционировать без США». К примеру, прямо сейчас, Америка оказывается заложницей раздражения Саудовской Аравии по поводу сворачивания Вашингтоном своих обязательств на Ближнем Востоке. Эр-Рияд сделал заявку на переформатирование мирового нефтяного рынка посредством демпинга предложения. И первой жертвой рискует оказаться американская индустрия сланцевой нефти, бум добычи которой столь сильно подстегнул готовность Вашингтона к применению санкций в качестве инструмента внешнеполитического давления.
Против желания западных политиков и бизнесменов «побыстрее» снизить зависимость от Китая может сыграть и их же собственный курс на «аутсорсинг» всего и вся в предыдущие десятилетия. Да, нынешней конфигурации рынков грозит слом, ситуация становится всё более разбалансированной. Вместе с тем, уже начинается поиск «новых точек равновесия». «Время перемен» — это всегда и период поиска и обретения новых возможностей. И западные компании вовсе не «обречены на успех» в этой гонке. Производители из КНР уже не раз доказывали свою способность быстрее других адаптироваться к меняющейся рыночной конъюнктуре. В то время, как западные компании теряли гибкость и лишь увеличивали издержки разработки и производства. Наконец, Китай, весьма вероятно, уже прошел пик эпидемии, справившись с ней весьма эффективно. Китайские биржевые индексы на подъеме. А вот для американцев и европейцев основной удар, похоже, еще впереди.
Да, теоретически, торможение нынешней модели глобализации – по любым причинам, может несколько уменьшить недовольство диспропорциями в развитии. Однако способно ли подобное замедление само по себе привести к смягчению общих структурных проблем мировой экономики?
Оптимисты полагают, что «по мере развития эпидемии ее относительное влияние на экономику будет сокращаться». А влияние вируса на экономику будет скорее благотворным: темпы роста станут меньше, но это будет более «здоровый», естественный рост. Естественным образом сдуются спекулятивные «пузыри» на рынках активов. А ведущие центробанки нарастят денежное предложение. Всё это позволит «…ведущим экономикам продолжить рост, пусть и более медленными темпами, а не впасть в рецессию». То есть — «глобальный кризис из-за эпидемии невозможен».
Критически же настроенные комментаторы не устают подчеркивать, что медицинские последствия эпидемии коронавируса могут оказаться куда менее деструктивными для глобального развития, по сравнению с мерами, «пусть и необходимыми», которые государства предпримут для борьбы с распространением заболевания. Так, эксперты Oxford Economics уже предупреждают, что «политика ограничения коммуникаций и свобод может только усугубить кризис и создать дополнительные проблемы в будущем».
Спустя десять лет после кризиса 2008-2009 годов, эпидемия Сovid-19 вновь демонстрирует политикам, бизнесу и населению уязвимость нынешней международной финансово-экономической модели. «На государства, а также на предприятия через посредство потребителей, будет оказываться политическое давление». Многие экономические субъекты предпримут попытки реорганизовать схемы производства и поставок. В первую очередь, речь может зайти о перемещении мощностей ближе к конечным потребителям. Всемирная эпидемия наверняка будет способствовать дальнейшей «социальной атомизации» и «онлайн-эскапизму». Сферы торговли, образования, медицины, индустрия развлечений, могут окончательно переместиться в интернет.
Наконец, власти многих стран наверняка разработают меры, направленные на восстановление или расширение национальных производств в стратегически важных отраслях, включая пищевую и медицинскую промышленность. Политика поддержки внутреннего рынка вновь обретает популярность. «Цель состоит не столько в ограничении международной торговли, сколько в создании надежного внутреннего рынка, позволяющего ограничить его зависимость от конфликтов и ударов мировой торговли».
Нынешняя конфигурация глобального мира рискует оказаться не просто нежизнеспособной идеологически. Теперь она выглядит совершенно непрактичной, элементарно опасной в техническом смысле слова в случае возникновения новых глобальных катаклизмов, будь-то гуманитарных, технологических или климатических. Очевидно, что глобализация продолжит эволюционировать, как в идейном, так и в прикладном отношении. Формирование все новых связей между людьми и странами едва ли может быть остановлено полностью. А вот формы глобализации будут меняться вне всякого сомнения. Международному сообществу предстоит поиск нового равновесия между задачами национального и глобального развития. И России, как и всем остальным странам мира, важно не терять темп в этих усилиях.
Глобальность — это сознание мира как единого места. Понятие глобальности было введено в социальные науки британским социологом Роландом Робертсоном . Он означает распространение и углубление сознания мира в целом и, таким образом, может рассматриваться как феноменологический аспект глобализации , который Робертсон определил как «сжатие мира и усиление сознания мира в целом» ( Робертсон 1992, стр. 34).
Ранние определения глобальности относились к качеству того, чтобы быть глобальным или универсальным. У Робертсона глобальность приобретает конкретное научное определение.
Глобальность в бизнес-исследованиях
Ученые мужи, такие как Дэниел Ергин, теперь используют концепцию глобальности, чтобы рассуждать о конечном состоянии глобализации , гипотетическом состоянии, при котором процесс глобализации завершен или почти завершен, барьеры упали и возникает «новая глобальная реальность».
Текущее использование «глобальности» в бизнес-исследованиях — как описание текущего конкурентного состояния мировой торговли — не применялось до недавнего времени. В книге «Глобальность: конкуренция со всеми отовсюду за все», Хэл Сиркин, Джим Хемерлинг Ариндам Бхаттачарья, 11 июня 2008 г., подробно рассказывается о том, как «конкурирующие» компании из быстро развивающихся стран за рубежом агрессивно и изобретательно обгоняют существующие «действующие» страны.
По данным Sirkin et al. (2008) глобальность имеет три основных особенности применительно к коммерции и бизнесу:
- Значительный структурный сдвиг в коммерческом потоке: компании из всех частей мира теперь конкурируют друг с другом за «все» — клиентов, поставщиков, партнеров, капитал, интеллектуальную собственность, сырье, системы распределения, производственные возможности и многое другое. важно, талант. В этой конкурентной общедоступной среде продукты и услуги текут из многих мест во многие места назначения.
- Нарушение устоявшейся иерархии коммерческой власти и влияния: власть уходит от традиционных центров влияния на развитых рынках в США, Европе и Японии, поскольку компании из быстроразвивающихся экономик (RDE) быстро занимают лидирующие позиции на мировом рынке. рынки, заставляя устоявшихся лидеров конкурировать на новых условиях.
- Появление новых методов ведения бизнеса и управления, более подходящих для действительно глобальной и децентрализованной бизнес-среды. Чтобы успешно конкурировать в глобальном мире, признанные лидеры отрасли на развитых рынках вынуждены учиться у конкурентов на развивающихся рынках. Практика включает передачу автономии и принятия решений спутниковым операциям; перераспределение активов для развития торговли в развивающихся регионах; и быстрое расширение на новые рынки, чтобы соответствовать скорости и масштабам роста конкурентов.
Библиография
внешние ссылки
- Журнал исследований глобальности: глобальная история, общество, цивилизация , журнал с открытым доступом, издаваемый Институтом глобальных исследований Стони Брук при Университете Стони Брук.
Ключевые слова: глобализация | экономическая политика | мироустройство |
Размещено в РИНЦ
Ссылка при цитировании:
Государство в эпоху глобализации: экономика, политика, безопасность (Мировое развитие. Выпуск 3) Отв. ред. Ф.Г. Войтоловский и А.В. Кузнецов. М., ИМЭМО РАН, 2008, 219 с.
ДРУГИЕ ПУБЛИКАЦИИ НА ЭТУ ТЕМУ:
Брагина Е.А.
Экономическая глобализация: неравновесность мирового хозяйства и растущая неопределенность (О монографии «Перспективы экономической глобализации» под ред. А. С. Булатова) = Economic globalization: Lack of balance in the world economy and the growing uncertainty (on the monograph «prospects of economic globalization” edited by A. S. Bulatov) / Е. А. Брагина // Вопросы экономики. – 2019. – № 6. – С. 151-160. DOI: 10.32609/0042-8736-2019-6-151-160.
Дынкин А.А., Примаков Е.М.
Научные труды вольного экономического общества России. – 2012. – Т. 158. 240 с.
Королев И.С.
Экономическая политика в условиях внешних ограничений. / И.С. Королев // Мир перемен. – 2015. – Специальный выпуск. – С.
Кузнецов А.В.
Точность в определении глобализации и ее основных черт / А.В. Кузнецов // Дипломатическая служба. – 2010. – № 2. – С. 80–81. – Рец. на кн.: Глобализация экономики: сущность, проявления, вызовы и возможности для России /В.С. Паньков – Верхняя Волга, 2009. – 368 с.
Сергеев П.А., Котилко В.
Глобализация как фактор национального развития / П.А. Сергеев, В.В. Котилко // Национальные интересы: Приоритеты и безопасность. – 2010. – № 14. – С. 71–72. – Рец. на кн.: Россия в глобализирующемся мире / Г.П. Журавлева, В.Б. Бычин; общ.ред. Р.С. Гринберг. – М., Финансы и статистика. – 2009. – 329 с.
Общественно-политические силы России и Запада и проблемы глобализации. Ответственный редактор Холодковский К.Г., Загладин Н.В. М., ИМЭМО РАН, 2002, 171 с.
Хесин Е.С., Кортунов С.
Российская политика и глобализация экономики / Е.С. Хесин, С. В. Кортунов // Международная жизнь. – 2010. — №3. С. 143-152.
Некоторые аспекты теории переходной экономики. Редколлегия: акад. Мартынов В.А., чл.-корр. РАН Автономов В.С., д.э.н. Кузнецов В.И. Т. 2. Сборник. М., ИМЭМО РАН, 2000, 26 п.л.
Зайцев В.К., Загорский А.В., Остроухов О.Л., Цыганов Ю.В.
Россия и Северо-Восточная Азия: экономическая взаимозависимость и безопасность. М., ИМЭМО РАН, 1997, 3,2 п.л.
Волков А.М.
Трансформация шведской модели / А.М. Волков // Международная экономика. – 2014. – № 7. – С. 39 – 48.
Проблемы социально-политической стабильности в условиях глобализации. Отв. ред. Н.В. Загладин. М. : ИМЭМО РАН, 2008, 253 с.
Китай и глобализация Отв. ред. В.Б. Амиров, В.В. Михеев. М., ИМЭМО РАН, 2012, 80 с.
Эльянов А.Я.
Экономическая дифференциация мира / А.Я. Эльянов // Общество и экономика. – 2013. – № 6. – С. 25-46.
Клинова М.В.
Роль государства в экономике Европейского Союза / М.В. Клинова // Вестник Российской академии наук. – 2015. – Т. 85. – № 12. – С. 1113 – 1122.
Автономов В.C.
Модель человека в экономической науке. С.-Пб., Экономическая школа, 1997, 10 п.л.
Быков О.Н.
Образ России как субъекта формирования современного мироустройства. К методологии исследования. М., ИМЭМО РАН, 2007, 58 с.
Афонцев С.А.
Политические рынки и экономическая политика. М., КомКнига, 2010, 384 с.
Оболенский В.П.
Глобальный регионализм: Россия перед выбором / В.П. Оболенский // Мир перемен. – 2016. – № 1. – С. 112–126.
«Третий мир»: спустя полстолетия. Отв. ред. В.Г. Хорос, Д.Б. Малышева. М., ИМЭМО РАН, 2013, 262 с.
Япония и глобализация. Материалы теоретического семинара ИМЭМО. Рук. — акдемик В.А. Мартынов. М., ИМЭМО РАН, 2001, 6 п.л.
РАЗДЕЛ 1 ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 327.2
Н.Н. Васильева Омская гуманитарная академия
ГЛОБАЛИЗАЦИЯ: ДОБРО ИЛИ ЗЛО?
Рассматривается процесс глобализации и его влияние на современный мир. Изучаются различные подходы к трактовке понятия «глобализация». Определяются основные направления в инфраструктуре государства, подвергающиеся влиянию процессов глобализации. Ключевые слова: глобализация, культура, мировая политика, экспансия, локализация.
Процесс глобализации — мировой процесс, который определяет будущее развитие человечества . Глобализация понимается как категория геополитики и политологии, обозначающая тенденции диффузии культурных и политических образцов и интеграции экономической деятельности подразделениями транснационального капитала во всемирном масштабе .
Естественно, там, где в качестве субъектов мировой политики выступает множество государств и негосударственных акторов, не может быть единого подхода в трактовке и оценке общественно-политических феноменов и процессов, в том числе глобализации. Поэтому в оценке самого понятия «глобализация» в научном обществе нет единства. Одни рассматривают ее как прогрессивное движение человечества к универсальному единению. Другие усматривают целенаправленную политику насаждения во всем мире западно-центристских ценностей, установок и образа жизни, попытки проталкивания нового империализма и неоколониализма под гегемонией США. Более того, мы являемся свидетелями появления на авансцене мировой политики так называемого движения антиглобализма, приверженцы которого рассматривают глобализацию как результат чуть ли не заговора ряда наиболее индустриально развитых стран, стремящихся к мировому господству.
Одни рассматривают глобализацию как новую форму экономического и культурного империализма и колониализма, другие — как вестернизацию или американизацию .
Р. Робертсон расширил определение глобализации, выдвинув тезис о том, что глобальная взаимозависимость национальных экономик и государств является лишь одним из аспектов глобализации, тогда как второй аспект — глобальное сознание индивидов — столь же важен для превращения мира в «единое социокультурное место».
Робертсон выявляет две направленности глобализации:
1) глобальная институционализация жизненного мира, которая толкуется как организация повседневных локальных взаимодействий и социализации непосредственным (минующим национально-государственный уровень) воздействием макроструктур мирового порядка. Указанное воздействие происходит под действием трех факторов: экспансии капитализма, западного империализма, развития глобальной системы масс-медиа. В совокупности действие этих факторов оборачивается экспансией «общечеловеческих ценностей», распространением стандартных символов, эстетических и поведенческих образцов глобальными сетями СМИ (например, CNN и MTV) и ТНК (например, Coca-Cola и General Motors);
2) локализация глобальности , которая призвана отразить тенденцию становления глобального не «сверху», а «снизу», то есть локальное — через превращение взаимодействия с представителями иных государств и культур в рутинную практику, через включение в повседневную жизнь элементов инонациональных, «экзотических» локальных культур. В локальных сообществах такие категории, как «международные отношения», «столкновение цивилизаций», «транснациональная корпорация», становятся практическими категориями взаимодействия и термин «глобальное» здесь означает не только «интернациональное», но и «субнациональное», и даже «локальное» в той степени, в какой последнее глобализует — превращает повседневную жизнь людей в переживание глобального .
То есть, по мнению Р. Робертсона, глобализация связана со «сжатием мира и интенсификацией мирового сознания как единого целого» .
У. Бек вводит категорию транснационального социального пространства, которая по своему теоретическому смыслу является полным аналогом «единого места» Робертсона. Глобализация, согласно Беку, означает «не связанные границами повседневные действия в различных измерениях экономики, информации, экологии, техники, транскультурных конфликтов и гражданского общества…». Под общим названием «глобализация» Бек понимает процессы в сферах политики, экономики, культуры, экологии и др., которые, по его мысли, обладают собственной внутренней логикой и не редуцируемы один к другому. В политической сфере глобализация означает «размывание» суверенитета национального государства в результате действий транснациональных акторов и создания ими организационных сетей. В экономике глобализация означает наступление денационализированного, дезорганизованного капитализма, ключевыми элементами которого являются выходящие из-под национально-государственного контроля ТНК и спекуляции на транснациональных финансовых потоках. В культуре глобализация означает глокализацию, то есть взаимопроникновение локальных культур в транснациональных пространствах, каковыми являются западные мегаполисы -Лондон, Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Берлин и т.п. .
У. Андерсон определяет глобализацию как «поток конвергирующих сил, которые создают подлинно единый мир». Как считают некоторые авторы, глобализация предполагает детерриториализацию социальных и в особенности политических реальностей, что проявляется в размывании национальных границ и увеличении значения наднациональных начал .
М. Уотерс трактует глобализацию как совокупность тенденций, ведущих к детеррито-риализации социального и обусловленных экспансией символических обменов. Фундамент теории глобализации, согласно Уотерсу, это — концепция отношения между социальной организацией и территориальностью . Отношение это в каждый исторический момент детерминируется одним из трех типов обмена: материальным (экономическим), политическим, символическим. Материальные обмены имеют тенденцию к локализации социальных отношений: производство товаров предполагает концентрацию в одном месте рабочей силы,
капитала, сырья; взаимодействие в режиме «лицом к лицу» при управлении процессом труда и при оказании услуг. Политические обмены имеют тенденцию к интернационализации -территориальной экспансии социальных отношений: осуществление власти предполагает контроль над подчиненным населением, занимающим данную территорию, и гарантии суверенности этого контроля, получаемые посредством взаимодействия с инстанциями власти за пределами данной территории. Символические обмены имеют тенденцию к освобождению социальных отношений от пространственной ограниченности: процесс создания и трансляции интеллектуальных и эстетических символов может относительно легко перемещаться и осуществляться между территориально удаленными индивидами или группами .
Глобализация общества — процесс, определяемый преобладанием культуры над экономикой и политикой. Экономика и политика глобализуются в той мере, в какой «пронизаны» символическими обменами.
В наибольшей степени подвержены глобализации те «измерения» экономики, в которых преобладает «символическое опосредствование» отношений — финансовый рынок и потребление, движимое принципами консьюмеризма. Гораздо менее глобализованы товарное производство и рынок труда .
Таким образом, культура — это наиболее глобализованная сфера, поскольку в ней социальные отношения максимально символизированы и, следовательно, могут осуществляться без привязки к конкретной территории. Помимо этого, глобализация культуры посредством потоков симулякров передается в сферы экономики и политики, вызывая там интенсификацию глобализации .
В итоге глобализация — это результат прежде всего глубинных сдвигов в самой инфраструктуре основных направлений и тенденций социально-экономического, информационно-телекоммуникационного, экологического, демографического, социокультурного, политического, мировоззренческого развития современного мира.
Ее суть и неизбежность в конечном счете не зависят от воли, интересов, симпатий и антипатий носителей тех или иных идеологических, идейно-политических, мировоззренческих и иных ценностей, принципов, установок, от воли, целей и интересов тех или иных социально-политических сил, группировок, государств и т.д. Они могут лишь тормозить или ускорить, в той или иной степени изменить какие-нибудь ее аспекты и векторы развития, преследовать цель поставить ее на службу своих интересов и т.д., но они не способны отменить реальность этого феномена, составляющую основополагающую доминанту развития современного мира .
Также необходимо различать глобализацию как исторический процесс, имеющий место во всей истории человечества, и глобализацию как проект, идею развития человеческого общества. Глобализация как исторический процесс прежде всего связана с самоорганизацией (синергией) жизнедеятельности. Процессы транскультурной глобализации — постоянно действующие тенденции социокультурной жизни человечества .
В полной мере новая волна глобализации проявила себя только в 1990-е гг. Те факторы глобализации, которые имели место в предшествующий период, получили дополнительный импульс после окончания «холодной войны» и преодоления идеологического, политического и экономического раскола мира .
Итак, под глобализацией следует понимать всестороннее сближение и интеграцию всех стран мира в технологической, информационно-культурной, экономической и политической сферах. Наиболее сильно глобализация проявилась в политической сфере. Вслед за мировой экономикой началось формирование мировой политики.
Таким образом, глобализация сегодня играет огромную роль в формировании и становлении общественных отношений на мировой арене. Данный процесс ведет человечество к созданию единого социокультурного мира, которое протекает через политику насаждения западно-центристских ценностей, установок, образа жизни и проталкивание нового под гегемонией США. Глобализация выступает в роли механизма, где происходит стирание нацио-
нальных границ между государствами, размывание суверенитета, преобладание культуры над экономикой и политикой, экспансия символических обменов, а также контроль и спекуляция транснациональными финансовыми потоками, что приводит национальные государства к зависимости и беспомощности при дальнейшем развитии и существовании. И главным «героем» является общество, через которое происходит внедрение и продвижение процессов глобализации. В итоге тормозятся процессы развития государства, т.к. данный феномен затрагивает все секторы жизнеустройства, что постепенно может привести к упадку страны. Следовательно, процесс глобализации приносит и в нашу жизнь, и в современный мир больше негативного, чем положительного. Таким образом, глобализация преследует «злой» умысел. Сегодня изучение данной проблемы является новым и актуальным.
Библиографический список
2. Политология : учебник / под ред. В.А. Ачкасова, В.А. Гуторова. — М. : Юрайт, 2010. — С. 630, 661.
3. Гаджиев, К.С. Политология : учеб. для студ. высш. учеб. заведений / К.С. Гаджиев. — 2-е изд., перераб. и доп. — М. : Логос, 2011 — С. 397-399.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.