Святые Древней Руси
Первое столетие монгольского завоевания было не только разгромом государственной и культурной жизни Древней Руси: оно заглушило надолго и ее духовную жизнь. Это может удивлять тех, кто считает бесспорным, что политические и социальные катастрофы с необходимостью влекут за собою пробуждение религиозного чувства. Религиозная реакция на катастрофу, конечно, сказалась в русском обществе: проповедники видели в ужасах татарщины казнь за грехи. Но так велики были материальное разорение и тяжесть борьбы за существование, что всеобщее огрубение и одичание были естественным следствием. Около столетия Русская Церковь не знает новых святых иноков-преподобных. Единственная канонизуемая Церковью в это время форма святости – это святость общественного подвига, княжеская, отчасти святительская. Защита народа христианского от гибели заслонила другие церковные служения. Нужно было, чтобы прошла первая оторопь после погрома, чтобы восстановилось мирное течение жизни, – а это ощутимо сказалось не ранее начала XIV века, – прежде чем проснулся вновь духовный голод, уводящий из мира.
Новое подвижничество, которое мы видим со второй четверти XIV века, существенными чертами отличается от древнерусского. Это подвижничество пустынножителей. Все известные нам монастыри Киевской Руси были городскими или пригородными. Большинство их пережило Батыев погром или позже было возобновлено (Киево-Печерский). Но прекращение святости указывает на их внутренний упадок. Городские монастыри продолжают строиться и в монгольское время (например, в Москве). Но большинство святых этой эпохи уходят из городов в лесную пустыню. Каковы были мотивы нового направления монашеского пути мы можем только гадать. С одной стороны, тяжелая и смутная жизнь городов, все еще время от времени разоряемых татарскими нашествиями (Ахмылова рать – 1322, Федорчукова рать – 1328), с другой – самый упадок городских монастырей могли толкнуть ревнителей на поиски новых путей. Излюбивши пустыню, они явили большую отрешенность от мира и его судьбы, чем подвижники киевские: в этом могло сказаться культурно-общественное потрясение татарской эпохи. Но, взяв на себя труднейший подвиг, и притом необходимо связанный с созерцательной молитвой, они поднимают духовную жизнь на новую высоту, еще не достигнутую на Руси.
Главою и учителем нового пустынножительного иночества был, бесспорно, преподобный Сергий, величайший из святых Древней Руси. Большинство святых XIV и начала XV века являются его учениками или «собеседниками», то есть испытавшими его духовное влияние. Тем не менее справедливость требует указать, что новое аскетическое движение пробуждается одновременно в разных местах, и преподобный Сергий как бы возглавляет его. Предание о четырех северных монастырях («заволжских») возводит их основание к XIII веку или в более далекое прошлое. Из них Спасо-Каменный на Кубенском озере приобретает в XV веке исключительное значение в качестве школы духовной жизни и митрополии монашеских колоний, наряду с обителями преподобного Сергия и Кирилла Белозерского. Но предание, связывающее темное начало монастыря с белозерским князем Глебом (1260), говорит лишь о том, что выброшенный бурей на остров князь нашел здесь спасавшихся иноков; оно ничего не знает о монастыре или церкви. Первым игуменом считается Дионисий, поставленный при Дмитрии Донском. Для нас эти древние северные монастыри остаются анонимными. Но с 20-х годов XIV века мы знаем имена святых, одновременно с преподобным Сергием и независимо от него взыскавших пустыню. В 1329 г. другой преподобный Сергий пришел на Валаам, и, вероятно, к этому времени относится основание здесь знаменитого монастыря. Приблизительно в ту же пору Кирилл основал Челмскую обитель в глуши Каргонольского уезда. Оба монастыря возникли на Новгородской земле, не знавшей татарского разорения и культурного разрыва. Но образы этих новгородских святых для нас даны чрезвычайно бледно поздним житийным преданием.
Из города Владимира вышел св. Пахомий (1384), основавший в костромских лесах Нерехтский монастырь. Нижегородский святитель Дионисий основал свой Печерский монастырь в подражание древнему Киевскому, и непосредственное влияние на него св. Сергия могло сказаться лишь с 1365 г., когда преподобный приходил в Нижний с политической миссией от митрополита. Святые Стефан Махрищский и Дмитрий Прилуцкий – сверстники преподобного Сергия, но и несомненные «собеседники» его. Трудно сказать, насколько выбор ими пустыни для основанных ими монастырей обусловлен его прямым влиянием.
Из всех подвижников XIV века лишь для преподобного Сергия мы имеем современное житие, составленное его учеником Епифанием (Премудрым), биографом Стефана Пермского. Епифаний был иноком Троицкой обители при жизни преподобного Сергия, и в течение двадцати лет после его кончины собирал заметки и материалы для будущего обширного жития. Несмотря на многословие, неумеренное цитирование священных текстов и «риторическое плетение словес», оно содержательно и вполне надежно. Бессильный в изображении духовной жизни святого, биограф дал точный бытовой портрет, сквозь который проступает внутренний незримый свет. Обширность этого жития была причиной того, что искусное его сокращение, выполненное заезжим сербом Пахомием, совершенно вытеснило на Руси первоначальный труд Епифания.
Епифаниева биография преподобного Сергия представляет единственное древнерусское житие, широко известное в настоящее время. Это избавляет нас от необходимости пересказывать его содержание. В большей мере, чем для преподобного Феодосия, мы можем ограничиться анализом духовного направления Сергиевой святости.
Как и в житии Феодосия, детство Сергия (Варфоломея) рассказывается не по литературным шаблонам, а по семейным преданиям. Епифаний умеет передать столько подробностей о родителях и родственниках святого, что, вероятно, из этого источника (может быть, в передаче племянника Феодора), если не от самого Сергия, дошли до нас и два мистически-значительных предания, относящихся к детству Варфоломея. Одно говорит о посвящении его Пресвятой Троице еще до рождения в троекратном утробном вопле младенца во время литургии. Догматически-троичное истолкование этого события сохраняет следы на многих страницах жития. Так понимает его иерей Михаил, до рождения младенца предрекающий родителям его славную судьбу, о том же говорит и таинственный странник, благословивший отрока, и брат святого Стефан, предлагая освятить первую лесную церковь во имя Пресвятой Троицы; это же предание знает в Переяславле епископ Афанасий, заместитель митрополита. Думается, мы совершили бы ошибку, если бы захотели объяснить эту столь настойчиво проводимую идею позднейшим перенесением в биографию святого троичного богословия, создавшегося вокруг необычного имени Сергиева храма. К тому же, Епифаний сам бессилен раскрыть богословский смысл этого имени.
Другое известное предание о чудесном даровании отроку способностей к книжному учению в благословении старца важно, как освящение духовной культуры – более авторитетное, ибо благодатное, – чем прославление природных дарований св. Феодосия или св. Авраамия Смоленского. В отношении к науке (духовной) своих святых Древняя Русь удержала оба эти типа – естественного и сверхъестественного приятия, и не знает вовсе столь выраженного в древнем подвижничестве Востока аскетического отвержения культуры.
Когда, похоронив родителей, Варфоломей зовет своего старшего брата Стефана, уже постригшегося в Хотькове, «на взыскание места пустынного», это он берет почин нового, необычного подвига. Варфоломей вообще не имел учителя в своей духовной жизни. Брат Стефан, не выдержавший сам тягости лесного жития, и приходивший к нему для богослужения монах Митрофан, постригший его, могли ознакомить его с обиходом «монастырского дела» – не более. Св. Сергий сам находит свой путь.
При всей необычности Сергиева подвига, не следует все же забывать, что избранное им лесное урочище (Маковец) находилось в четырнадцати верстах от Радонежа и в десяти – от Хотьковского монастыря, где постриглись его родители и брат. Оттуда или из другого места навещал его игумен Митрофан, кто-то снабжал его, хотя и скудно, хлебом, за «укрухом» которого каждый день являлся из чащи укрощенный медведь. Двадцатилетний Варфоломей еще не отважился удаляться на десятки и сотни верст от человеческого жилья, как это сделают его ученики. Но Маковецкая пустынь уже не пригородный монастырь. Жизнь в ней уже северная Фиваида, среди зверей и бесовских страхований, среди природы, суровой к человеку, требующей от него труда в поте лица. В последнем уже дано отличие северной трудовой Фиваиды от южной, созерцательной, – Египта.
Пустынножитель, помимо своей воли, превращается в игумена монастыря. Не без сожаления встречает он первых своих учеников, которых не могли отпугнуть труды сурового жития. «Аз бо, господие и братиа, – говорит он им, – хотел есмь един жити в пустыни сей и тако скончатися на месте сем. Аще ли сице изволшу Богови еже быти на месте сем монастырю и множайшей братии, да будет воля Господня». Так же вздыхает он и отрекается, понуждаемый братией взять на себя игуменство после смерти Митрофана. Но, «побежен был от своего милованного братолюбия», принимает поставление от епископа вместе со священством, от которого он отказывался доселе. Наконец он получает от цареградского патриарха грамоту, чрезвычайно смутившую его смирение, с предложением устроить в монастыре «общее житие». Сергий советуется в Москве с митрополитом и лишь тогда заводит у себя общежитие, взяв на себя все бремя хозяйственной и административной ответственности. Письмо патриарха Сергию косвенно свидетельствует о том, что киновийная жизнь, разрушившаяся в Киеве еще в XII столетии, ко временам Сергия была уже неизвестна на Руси. Так, шаг за шагом, преподобный Сергий возвращается из излюбленной им пустыни в человеческий мир, хотя бы замкнутый монастырской оградой, – чтобы вскоре переступить и эту самую ограду. Пустыню он завещает своим более счастливым ученикам, сам же выходит на проторенную стезю Феодосия.
Основоположник нового иноческого пути, преподобный Сергий не изменяет основному типу русского монашества, как он сложился еще в Киеве XI века. Образ Феодосия Печерского явно проступает в нем, лишь более утончившийся и одухотворенный. Феодосия напоминают и телесные труды преподобного Сергия, и сама его телесная сила и крепость, и «худые ризы», которые, как у киевского игумена, вводят в искушение неразумных и дают святому показать свою кротость. Крестьянин, пришедший поглядеть на св. Сергия и не узнавший его в нищенской ряске, пока появление князя и земной поклон перед игуменом не рассеяли его сомнений, повторяет недоумение киевского возницы. Общая зависимость от Студийского устава заставляет Сергия, как и Феодосия, обходить по вечерам кельи иноков и стуком в окно давать знать о себе прегрешающим против устава. Как и Феодосии, во дни голода и скудости Сергий уповает на Бога и обещает скорую помощь: и помощь является в виде присылки хлебов от таинственных христолюбцев. Все это традиционные черты в облике преподобного Сергия. Смиренная кротость – основная духовная ткань его личности. Рядом с Феодосием кажется лишь, что слабее выражена суровость аскезы: ни вериг, ни истязаний плоти, – но сильнее безответная кротость, доходящая у игумена почти до безвластия. До введения общежития Сергий однажды нанимается к одному из своих монахов строить сени в его келье за решето гнилых хлебцев. Крестьянину, смеявшемуся над его убожеством, он кланяется в ноги и сажает его с собой за трапезу. Мы никогда не видим преподобного Сергия наказывающим своих духовных чад. Преподобный Феодосий принимал с радостью вернувшегося беглеца. Преподобный Сергий, когда его родной брат – вероятно, вместе с частью монахов – вступил с ним в спор за старшинство, тайно оставил обитель и удалился к своему другу, игумену махрищскому Стефану, чтобы строить себе новую обитель на Киржаче. Только приказание митрополита Алексия заставило его вернуться в свой монастырь, куда его призывала раскаявшаяся братия. И чудеса святого благодетельны и безгневны; он не карает грешников. Единственное исключение только подтверждает это. Богач, отнявший борова у бедняка и не вернувший его, несмотря на свое обещание святому, наказан лишь тем, что нашел похищенного борова, «всего кипяща червьми»: это скорее символическое осуждение «вражией части», как с хлебами ослушания у преподобного Феодосия.
В самых чудесах своих преподобный Сергий ищет умалить себя, принизить свою духовную силу. Исцелив ребенка, которого считали мертвым, он говорит отцу: «Прельстился еси, о человече, и не веси, что глаголеши: отроча бо твое, носящу ти его семо, на пути студенью изнемогши, тебе мнится, яко умре. Прежде бо общего воскресениа не можно есть ожити никому же». Свой источник он изводит из земли молитвой только вследствие ропота монахов на отсутствие питьевой воды и запрещает называть этот источник Сергиевым: «Яко да никогда же слышу от вас моим именем источник он зовущ: не бо аз дах воду сию, но Господь дарова нам недостойным».
Столь же традиционно – в палестинском духе – соединение задач монастыря с благотворительностью. Преподобный Сергий немедленно за введением общежития «заповеда нищих и странных довольно упокоевати и подавати требующим», связывая с исполнением этого христианского долга будущее процветание обители. Еще более поразительна программа монашеской жизни, которую, с особой торжественностью, Епифаний влагает в помышления Сергия после принятия им игуменства: «Помышляше во уме житие великого светильника, иже во плоти живущей на земли ангельски пожиша глаголю Антония великого и великого Евфимия, Савву Освященного, Пахомия ангеловидного, Феодосия Общежителя и прочих: сих житию и нравом удивляяся блаженный, како, плотни суще беснлотныа враги победита, ангелом сожители, авишася диаволу страшни, им же царие и человецы удивльшеся к ним приходяще, болящаа различными недугами исцелевахуся; и в бедах теплии избавителие и от смерти скории заступницы на путех и на мори нетруднии шественницы, недостаточествующим обильнии предстателие, нищим кормители, вдовам и сиротам неистощаемое сокровище». Трудно представить себе большее несоответствие между египетским идеалом Антония или Пахомия и выраженным здесь призванием каритативного служения миру. Кто бы ни был автором этого размышления, Сергий или Епифаний, ученик его, оно дает чисто русское понимание иноческого служения.
Но в этом древнем лике русского святого мы можем разглядеть и новые черты. Простота и как бы открытость характеризуют духовную жизнь Феодосия. Сергиева «простота без пестроты» лишь подготовляет к таинственной глубине, поведать о которой бессилен его биограф, но которая говорит о себе еще не слыханными на Руси видениями. Древние русские святые чаще имели видения темных сил, которые не пощадили и преподобного Сергия. Но только с Сергием говорили горние силы – на языке огня и света. Этим видениям были причастны и некоторые из учеников святого – те, которые составляли мистическую группу вокруг него: Симон, Исаакий и Михей. Однажды, когда преподобный Сергий совершал литургию в сослужении двух священников, Исаакий и другой ученик увидели сослужащего ему четвертого – светоносного мужа в блистающих ризах. На настойчивые вопросы учеников Сергий открывает свою тайну: «О, чада любимаа, аще Господь Бог вам откры, аз ли могу се утаити? Его же видесте, – ангел Господень есть, и не токмо ныне днесь, но и всегда посещением Божием служащу ми недостойному с ним; вы же его видесте, никому же поведайте, дондеже есмь в жизни сей». Тот же Исаакий просил у Сергия благословения на вечное молчание. И когда учитель благословлял его, он увидел «велик пламень, изшедше от руку его» и окружающий всего Исаакия. Симон же, экклесиарх, рассказывал: «Служашу бо, рече, святому, видал огнь, ходящь по жертовнику, осеняюще олтарь и окрест святыа трапезы окружая; и когда святый хотя причаститися, тогда божественный огнь свится, яко же некая плащаница, и вниде во святый потирь и тако преподобный причастися».
Два видения в житии принадлежат самому Сергию, но в них участвуют и его ученики. Однажды ночью в своей келье преподобный слышит голос, называющий его по имени: «Сергие!» Открыв окно, он видит необычайный свет в небе и множество «зело красных птиц», слетевшихся над его монастырем. Небесный голос дает ему обетование: «Им же образом видел еси птица сиа, тако умножится стадо ученик твоих, и по тебе не оскудеют, аще восхотят стопам твоим последовати».
С той же мыслью святого об учениках его связано и другое его – исключительное по значению – видение. Преподобный Сергий первый из русских святых имел видение Богоматери. Вот как оно описано у Епифания.
Однажды блаженный отец молился по обычном своем правиле перед образом Матери Господа нашего Иисуса Христа. Отпев благодарственный канон Пречистой, присел он немного отдохнуть и сказал ученику своему, Михею: «Чадо, трезвись и бодрствуй, ибо чудное и ужасное посещение готовится сейчас нам». И тотчас послышался голос: «Се Пречистая грядет». Святой же, услышав, заторопился из кельи в сени. И вот великий свет осенил святого, паче солнца сияющего, и видит он Пречистую с двумя апостолами, Петром и Иоанном, блистающих неизреченной светлостью. И как только увидел, пал ниц святой, не в силах терпеть нестерпимую зарю. Пречистая же своими руками коснулась святого, сказав: «Не ужасайся, избранник мой, Я пришла посетить тебя. Услышана молитва твоя об учениках, о которых ты молишься, и об обители твоей. Не скорби уже, ибо отныне она всем изобилует, и не только при жизни твоей, но и по отшествии твоем к Господу неотлучна буду от обители твоей, подавая потребное неоскудно, снабдевая и покрывая ее». И сказав сие, стала невидима. Святой же, в исступлении ума, одержим был великим страхом и трепетом. Понемногу придя в себя, нашел он ученика своего лежащим от страха, как мертвого, и поднял его. Тот же начал бросаться в ноги старцу, говоря: «Поведай мне, отче, Господа ради, что это было за чудное видение, ибо дух мой едва не разлучился от союза с плотью из-за блистающего видения». Святой радовался душою, и лицо его цвело от этой радости, но не мог ничего отвечать, кроме одного: «Потерпи, чадо, ибо и во мне дух мой трепещет от чудного видения». Так они стояли и дивились про себя. Потом он сказал ученику своему: «Чадо, позови мне Исаака и Симона». И когда они пришли, он рассказал все по порядку, как видел Пречистую с апостолами и какие чудные обещания изрекла Она святому. Услышав, они исполнились неизреченной радости, и все вместе отпели молебен Богоматери и прославили Бога. Святой же всю ночь оставался без сна, помышляя в уме о неизреченном видении.
Для двух из этих таинственных видений (двух литургических) мы можем найти аналогии в житии Евфимия Великого, издавна известном на Руси. Но и тут не представляется возможным говорить о простом литературном заимствовании. Слишком тесно они связаны с остальными видениями этой группы. Почти не сомнение, что предание о них сохранено мистической троицей учеников преподобного: Исаакием, Михеем и Симоном. Если Исаакий и Михей своей кончиной упредили св. Сергия и были связаны обещанием молчания до смерти, то от Симона Епифаний мог узнать о тайнах, оставшихся неведомыми для остальных монахов. Соединим эти видения с влечением преподобного Сергия к пустыне, которое, при отсутствии аскетической суровости, объяснимо лишь созерцательным складом ума; вспомним о посвящении всей его жизни Пресвятой Троице, – для бедной богословием Руси Пресвятая Троица ни до Сергия, ни после него не была предметом умозрения, – и мы с необходимостью придем к предположению, что в лице преподобного Сергия мы имеем первого русского святого, которого, в православном смысле этого слова, можем назвать мистиком, то есть носителем особой, таинственной духовной жизни, не исчерпываемой подвигом любви, аскезой и неотступностью молитвы. Тайны его духовной жизни остались скрытыми для нас. Видения суть лишь знаки, отмечающие неведомое.
Но в свете этих видений вполне позволительно указать на родственность духовной жизни преподобного Сергия современному ему мистическому движению на православном Востоке. Это известное движение исихастов, практиков «умного делания» или «умной» молитвы, идущее от св. Григория Синаита с середины XIV столетия. Новую мистическую школу Синаит принес с Крита на Афон, и отсюда она широко распространилась по греческому и юго-славянскому миру. Св. Григорий Палама, тырновский патриарх Евфимий, ряд патриархов константинопольских были ее приверженцами. Богословски эта мистическая практика связывалась с учением о Фаворском свете и божественных энергиях.
С середины, особенно с конца XIV века начинается – или возобновляется – сильное греческое и славянское влияние на северную Русь. При жизни преподобного Сергия в одном из ростовских монастырей, мы видели, изучались греческие рукописи, митрополит Алексий переводил им исправленное Евангелие с греческого подлинника. Сам преподобный Сергий принимал у себя в обители греческого епископа и получал грамоты от константинопольского патриарха. Одним из учеников преподобного Сергия был тезоименитый ему Сергий Нуромский, по преданию, пришелец с Афонской горы, и есть основания отождествлять ученика преподобного Сергия Радонежского Афанасия, Серпуховского игумена, с тем Афанасием Русином, который списал на Афоне в 1431 г. «под крылием св. Григория Паламы» сборник житий для Троицы-Сергия. Библиотека Троицкой лавры хранит древнейшие славянские списки Григория Синаита XIV и XV веков. В XV же веке там были списаны и сочинения Симеона Нового Богослова. Все это еще не устанавливает прямых влияний Греции на религиозность преподобного Сергия. Но пути духовных влияний таинственны и не исчерпываются прямым учительством и подражанием. Поразительны не раз встречающиеся в истории соответствия – единовременно и, по-видимому, независимо возникающие в разных частях земного шара духовные и культурные течения, созвучные друг другу. В свете мистической традиции, которая утверждается среди учеников преподобного Сергия, его собственный мистический опыт, озаряемый для нас лишь видениями (можно сопоставлять светоносные видения Сергия с Фаворским светом исихастов), приобретают для нас большую определенность.
От мистики до политики огромный шаг, но преподобный Сергий сделал его, как сделал шаг от отшельничества к общежитию, отдавая свое духовное благо для братьев своих, для русской земли. Вмешательство преподобного в судьбу молодого государства московского, благословение им национального дела было, конечно, одним из оснований, почему Москва, а вслед за нею и вся Русь чтила в преподобном Сергии своего небесного покровителя. В сознании московских людей XVI века он занял место рядом с Борисом и Глебом, национальными заступниками Руси.
Князья московские и удельные посещали Сергия в его обители, и сам он выходил к ним из ее стен, бывал в Москве, крестил сыновей Дмитрия Донского, брал на себя выполнение политических поручений. Нет сомнения, что в своих политических шагах преподобный Сергий руководился волей митрополита Алексия, совмещавшего сан святителя с властью правителя государства. Это Алексий посылает Сергия в Нижний Новгород к рассорившимся братьям-князьям, чтобы заставить покориться младшего, противника Москвы. По приказанию митрополита Сергий «затворил» все церкви в Нижнем, чтобы вынудить князя к подчинению. Эта небывалая на Руси мера, соответствующая католическому интердикту, не имела успеха, но ответственность за нее, как и за ее неудачу, ложится всецело на митрополита. В другой раз преподобный Сергий ездил послом к рязанскому князю Олегу, чтобы склонить его к примирению и союзу с великим князем Дмитрием. На этот раз его миссия увенчалась успехом. Всякий русский помнит благословение преподобным Сергием Донского на его битву с Мамаем. Уже перед самым боем подоспел скороход с посланием от святого: «Без всякого сомнения, господине, со дерзновением пойди противу свирепства их, никакоже ужасайтеся, всяко поможет ти Бог». В течение всей кровавой Куликовой сечи прозорливый старец в своем монастыре указывал братии перипетии боя, называл имена павших. Летопись рассказывает, что св. Сергий дал князю даже двух своих иноков, из бывших бояр. Пересвета и Ослябю, из которых первый пал в битве (безоружный – «схима вместо шлема»).
Достойно внимания, что жития преподобного Сергия – как Епифаниево, так и Пахомиево – не упоминают ни об иноках воинах, ни о политических миссиях преподобного Сергия. Летописи и жития освещают нередко разные стороны деятельности святых. В этом нужно видеть тонкое различие оценки. Не все в политической деятельности преподобного Сергия было «оцерковлено». Его помощь московскому князю против удельных принадлежит его времени, и мы не в праве канонизовать ее, как и политику святых князей. Остается вечным в церковном сознании благословение Сергия на брань с врагами христианства. На Куликовом поле оборона христианства сливалась с национальным делом Руси и политическим делом Москвы. В неразрывности этой связи дано и благословение преподобного Сергия Москве, собирательнице государства русского.
Когда митрополит Алексий перед кончиной хотел избрать преподобного Сергия своим преемником, возложив на него попечение об общерусском церковном (и конечно, государственном) деле. Сергий оказался непреклонным: «Владыко святый, аще не хощеши отгнати мою нищету от слышания святыни твоея, прочее не приложи о сем глаголати к моей худости». Сергий умел отстоять на какой-то границе права своей духовной жизни и над национальным церковным служением. Но и ему приходилось приносить жертвы родине, как ранее – своим братьям. В его завершенной святости, по-видимому, не было места для тяжелых конфликтов, – или они остались скрыты от нас. Преподобный Сергий, в еще большей мере, чем Феодосий, представляется нам гармоническим выразителем русского идеала святости, несмотря на заострение обоих полярных концов ее: мистического и политического. Мистик и политик, отшельник и киновит совместились в его благодатной полноте. Но в следующий век пути разойдутся: ученики преподобного Сергия направятся в разные стороны.
Георгий Федотов

Примеры употребления слова игумен в литературе.

Потом, когда тяжелые испытания, казалось, пришли к концу, дель Аква вспомнил, что ружья для игумена да Кунха доставлены всего несколько недель назад и что они все еще лежат на складе иезуитов в Нагасаки.

Имею большую причину от игумена Моисея, — жаловался дьячок Арефа товарищам по несчастью.

Все остальные содержались по оговору или по подозрению, а дьячок Арефа представлен был самим грозным игуменом Моисеем, как зачинщик и подстрекатель крестьянского бунта.

Домой Арефа пошел задами, чтобы кто-нибудь на Служней его не узнал и не донес игумену Моисею.

Осенью прошлого года схватил его игумен Моисей, и с тех пор Арефа не бывал дома.

Один из них, блинник, продававший товар свой с лотка, жалуясь на какого-то игумена, орал во всю глотку: — А бил меня игумен и мучил два дня, не переставая.

И даже новый духовник князев, этот Стефан, игумен от Богоявления, осудит его.

О свадьбе великого князя он знал, конечно, но не предполагал, что обвенчать Симеона решится сам игумен Святого Богоявления, тот радонежский, понравившийся ему инок, так скоро возвышенный Алексием.

И в осторожном голосе, и в островатом, излиха внимательном взгляде игумена было невысказанное вопрошание — мол, чего же лучше: ныне поставить в Тверь своего, угодного владыке епископа — и все прежние которы с тверичами разом отпадут сами собой!

Отец Геронтий свернул письмо в трубочку, вложил в берестяный футляр, искусно сделанный Зорей, и запечатал монастырской печатью, которую выпросил у игумена Симеона.

К нам приходил иеромонах Габриэль,- продолжает игумен,- он был послушником в Джвари в последние годы, когда Иоанн умер и Георгий остался один.

И почти падая в обморок, теряя сознание почти, он наконец после страшных и долгих минут молчания тихо выговорил брату: — Становись игуменом ты, я не достоин сего.

Дмитрий и допрежь того уступал силе духовной, не понимая вполне, но ощущая то высшее, что струилось от Алексия, от Сергия Радонежского и что присутствовало в этом пламенном игумене, которого едва ли не сам Сергий и назначил ему.

Это будет почище монастырской дубинщины, от которой игумен Моисей еле жив ушел.

Рассказал Арефа о своих монастырских порядках, о лютом характере игумена Моисея, о дубинщине и духовных штатах и своем сидении в Усторожье.

Источник: библиотека Максима Мошкова

Пока опальный схиигумен Сергий продолжает удерживать уральский монастырь даже после лишения сана, в России не прекращается преследование протестантов, свидетелей Иеговы задерживает ОМОН, а вскоре всех зарубежных пасторов могут обязать получать российскую аттестацию. Какую роль играет сегодня «официальная» и «неофициальная» религия в российской политике, на самом ли деле все чиновники и депутаты — глубоко верующие люди и так ли сильны позиции РПЦ в государстве? На эти и другие вопросы «Ленте.ру» ответил социолог-религиовед, руководитель Центра по изучению проблем религии и общества Института Европы РАН Роман Лункин.

«Лента.ру»: Почему схиигумен Сергий до сих пор на свободе и не изгнан из монастыря?

Лункин: Начнем с того, что Урал всегда был центром бурной религиозной жизни. Там всегда была активная движуха в этом отношении. Даже те, кто протестовал против строительства храма в Екатеринбурге, не называли себя атеистами, не боролись с религией как таковой.

Роман Лункин

История с Сергием показала, что высказанные им диссидентские идеи в церкви популярностью не пользуются.

Разве? Есть мнение, что это и есть настоящее современное православие во всей его красе: то, о чем священники и воцерковленные люди говорят на кухнях.

Смотрите, в стране был длительный период самоизоляции, когда среди прочего закрыли и храмы. Все это время епископы выступали с открытой критикой власти в отношении этих мер. Многие епископы, в том числе Екатеринбургский митрополит и митрополит Саратовский, например. Несколько высокопоставленных представителей церкви даже были оштрафованы. В Москве духовенство тоже выражало недовольство в соцсетях из-за того, что их перестали пускать в больницы.

И вот плодом всего этого стал один лишь Сергий Романов с непонятным числом сторонников, в том числе людей, воевавших на Донбассе, а также, возможно, бизнесменов и силовиков, которые помогли ему построить этот Среднеуральский монастырь.

Что значит «всего лишь»?

В других православных странах мы увидели куда более массовые протесты против закрытия храмов.

Но ему разве не сочувствуют?

Некоторые идеи Сергия действительно имеют большую популярность в консервативной православной среде: о западном заговоре против России, цифровом концлагере, чипах, ИНН, экуменизме руководства РПЦ (сговоре с католиками— прим. «Ленты.ру»).

Но весь этот коктейль, сложившийся в голове у Романова, никто поддерживать не будет.

Есть впечатление, что силовики и церковное начальство просто растерялись. Они будто бы не знают, что делать с общиной Сергия, боятся ее разгонять.

Реакция Екатеринбургского митрополита была достаточно взвешенной. Он написал подробное письмо с критикой схиигумена Сергия. Затем был проведен суд в несколько заседаний, на одном из которых Романов устроил перфоманс: зачитал свои проклятия и ушел.

Но человек, лишенный сана, фактически захватил монастырь. Почему его не изгонят силой, как пытались бороться с защитниками сквера в Екатеринбурге?

На самом деле монастырь он не захватывал. Ранее Сергий был духовником этого женского монастыря, а сейчас живет там как обычный монах. У церковного начальства нет повода силой его оттуда выдворять, пока Сергий еще чего-нибудь не натворит.

1/1Схиигумен СергийФото: Владислав Лоншаков / «Коммерсантъ»

Игуменья этого монастыря покинула его в знак протеста против взглядов Романова, но в общем-то это все.

То, что он, мужчина, живет в женском монастыре, не являясь больше священником, — это нормально?

Ситуация остается в подвешенном состоянии. У него там была своя келья, и сейчас он в ней проживает. Никаких других решений екатеринбургская митрополия пока не принимает.

А почему бездействует ФСБ, другие силовые ведомства? В случае с иеговистом Кристенсеном или якутским шаманом спецслужбы действовали жестко.

Светская власть оштрафовала Сергия Романова на 18 тысяч рублей. Какой-то более жесткой реакции в его адрес, как я понимаю, церковники от силовиков не требуют. Возможно, они не желают делать из него мученика.

А действовать по своей инициативе правоохранители не хотят? Может быть, из-за сочувствия его взглядам?

Неизвестно. Возможно, они желают, чтобы сама Церковь жестко осудила Сергия, а вместе с ним всех ковид-диссидентов и противников президента.

А что до взглядов, то многие российские силовики действительно искренне верят в конспирологические теории заговора против России. Судя по масс-медиа и соцсетям, иеромонах Сергий стал популярен как раз потому, что российскому обществу легче воспринимать современное православие через такой образ.

А через какой еще? Люди помнят реплики отца Димитрия Смирнова, Всеволода Чаплина, лидера акции движения «Сорок сороков», борьбу с абортами и современным искусством и так далее. Все это представляется частями одного мировоззрения, которое многих пугает не только дремучестью, но и агрессивностью.

Между тем все это не отражает реальной приходской жизни, взглядов и положения большей части духовенства.

Люди хотят видеть православие как некую государственную религию с архаичным содержанием. То, что в эту канву укладывается, получает известность и становится предметом обсуждения.

«Проправославный консенсус разрушается»

Есть ощущение, что сейчас среди российских чиновников и депутатов совсем нет атеистов, способных заявить об этом не в частной, а в публичной беседе. О чем говорит такая тенденция, если она существует?

У нас регулярно проводятся разнообразные общественные мероприятия, в которых участвуют и чиновники, и представители традиционных конфессий. Это уже вошло в обиход. Они носят чисто декларативный характер. От самой же религиозной жизни чиновники далеки, они ее избегают.

Ситуация с коронавирусом показала, что светские власти готовы полностью, в директивном порядке закрыть все храмы и прекратить все службы, несмотря на возмущение верующих.

1/1Фото: Алексей Никольский / Reuters

Кроме того, у некоторых власть имущих сохраняются негативные стереотипы о церковниках, сложившиеся еще во времена СССР.

Но мы видим (или, по крайней мере, нам демонстрируется), что кроме общих речей на этих публичных мероприятиях священники и государственные деятели разговаривают как давние друзья.

В начале 2000-х еще было достаточно много и пожилых, и молодых чиновников, интересовавшихся религиозной жизнью, проводивших встречи с епископами и так далее. Сейчас таких нет.

Губернаторы теперь этим совсем не занимаются. Для них это лишнее. Само поле приложения сил резко сократилось, потому что регулирование религиозной жизни в значительной степени было отдано правоохранительных органам.

Это противоречит тому, что мы видим в новостях. А как же новый главный воинский храм — разве это не символ гармонии светского и церковного?

Это и есть чистый символизм. Ряд комментаторов в ходе просмотра церемонии освящения говорили, что все получилось очень натянуто. Духовенство было отдельно, а люди в погонах — отдельно, почти никто не крестился даже.

А как действует на верующих освящение главного воинского храма?

Освящение храма Великой Победы может быть очень важно для государства, но это кризис православно-милитаристской идеологии, а не ее расцвет.

Разве?

Присутствующая там советская символика очень многих покоробила. Среди духовенства даже есть те, кто с иронией относятся к некому конституированию института святых покровителей разных родов войск, о которых знали, но как-то молчали раньше. В сети даже есть статьи с открытой критикой храма со стороны священников. Когда такое еще происходило? И ничего им за эти выступления не было.

Но влияние на политику государства церковь оказывает? Сейчас многие опасаются, что под давлением церкви аборты могут вывести из системы ОМС.

Это даже не обсуждается. Православие интересует государство только как символический элемент патриотизма — и все.

Чтобы церковь реально влияла на политику, она, во-первых, должна восприниматься как институт гражданского общества. Во-вторых, в государстве вообще должно быть развито взаимодействие чиновников с гражданскими институтами. У нас ни первого, ни второго нет.

И пандемия стала весомым тому подтверждением: никакого диалога не было — только директивы.

1/1Крестный ход по рекам и каналам Санкт-Петербурга в поддержку общероссийского сбора подписей за запрет абортовФото: Александр Петросян / «Коммерсантъ»

В законодательстве у нас нигде православие не прописано, но многие считают, что по факту эта религия сейчас в России является не только официальной, но и государственной. По крайней мере, от мусульман можно слышать упреки в ущемленном положении их религии.

Да, у РПЦ есть некоторые преференции, которые могут создавать такое впечатление. Патриарх стал их заложником.

Что это за преференции?

Возвращение и содержание государством церковной собственности по закону 2009 года. Поддержка теологии в вузах. Внедрение православия в школах. Формальная и неформальная поддержка крупного бизнеса, связанного с государством.

Когда на смену позиции государства, что условный хороший гражданин — это атеист, пришла позиция, что он должен разделять православные ценности? Есть какая-то точка отсчета?

В начале нулевых в российском обществе сложился некий проправославный консенсус. Большинство респондентов отвечали «да» на вопрос социологов, почитают ли они православие. Даже мусульмане рассматривали его как сакральную ценность.

Этот консенсус пришел на смену квазикоммунистической идеологии. Как отмечал социолог Дмитрий Фурман, в позднесоветский период уже можно было быть православным, но марксистом-еретиком — еще нет.

Сейчас проправославный консенсус разрушается, потому как он был выстроен вокруг декоративного, символического православия. Люди так и не были массово вовлечены в религиозную жизнь.

Прихожан становится меньше?

Нет, приходы растут, растет число активистов, но к массовой религиозности это не приводит и, скорее всего, не приведет. Сакрального восприятия православия больше нет. И это хорошо, это живой образ реальной церкви с ее вполне демократично настроенными прихожанами — гражданскими активистами.

Чем больше становится церковных активистов, тем больше критиков.

Да. Раздражение вызывает и когда представители церкви требуют исполнения предписаний, совершенно естественных для православных. К примеру, когда была введена обязательная катехизация перед крещением или венчанием.

Также вызывает большую критику, когда движения наподобие «Сорока сороков» выходят на какие-то политические митинги. Хотя для церкви вполне естественно пытаться вмешиваться в политику, и тут нечему удивляться. Настоящая национальная церковь всегда берет ответственность за свою страну и ее общество.

В Европе есть такие же околоцерковные протестантские и католические движения. В этом нет ничего зазорного.

1/1Фото: страница «Движение СОРОК СОРОКОВ | ДСС» во «ВКонтакте»

Насколько вообще ситуация в России соответствует тому, что происходит в европейских странах, где официально закреплена государственная религия?

Главное отличие — в прозрачности поддержки Церкви государством. Например, в Греции можно открыть и посмотреть, кто сколько получает.

И в целом у государственной церкви есть финансовая прозрачность, которой нет у Русской православной церкви. Другими словами, в Европе существует общественный контроль за религиозными организациями, имеющими официальный статус.

У нас этот вопрос стоит очень остро, о чем свидетельствует особое внимание к скандалам, связанным с каким-нибудь дорогостоящим имуществом.

Примером можно назвать историю с мерседесом игуменьи Феофании в Покровском монастыре. Здесь нет ничего криминального. Может быть, это действительно очень богатый монастырь, но люди абсолютно не представляют, как устроена церковная экономика и вообще жизнь церкви как организации, и это только усиливает их неприязнь к такого рода вещам.

А разве не фарисейство раздражает? Прихожанам говорят, что надо жить так-то, а сами проповедники живут иначе…

Да, интересным отличием России от других европейских стран является то, что церковь там чаще критикуют атеисты, а у нас — верующие. Даже Pussy Riot позиционировали себя христианками.

Многие считают, что эти претензии обоснованны.

У нас люди ощущают себя православными, но при этом уровень знаний о церковной жизни и о настоящем православии у большинства очень низкий.

Им хочется видеть нечто свое, как той же Ксении Собчак. В этом плане она похожа на Сергия Романова, у которого тоже своя версия православия.

«Каждый человек, желающий проповедовать, попадает под подозрение»

Вы сказали, что люди хотят видеть православие как некую государственную религию с архаичным содержанием. Выходит, православные священники не могут проповедовать что-то другое, транслировать оппозиционные мнения? Вот в газете опубликована позиция секретаря Совбеза о том, что страна окружена врагами. Им остается лишь развивать эту логику, разве нет?

По факту священники часто выступают с более либеральной точки зрения, и то, что происходит внутри православной церкви, уже начинает беспокоить государство.

Как мы можем заметить то, о чем вы говорите?

Если погрузиться в тему социального служения церкви, то видно, что оно очень активно развивается в последние пять-десять лет. И в тех же церковных программах по реабилитации инвалидов, наркозависимых людей активно используются самые передовые западные методики.

Те, кто этим занимаются, ездят за границу на стажировки, в том числе в Италию. Из других стран люди приезжают на стажировки в Россию.

Молодое духовенство, сформированное в течение десяти последних лет, оно даже если и придерживается каких-то консервативных взглядов, то применяет весьма либеральные подходы в своей работе и не верит ни в какие заговоры. В контексте всей страны это пока маловлиятельная сила, но в религиозной сфере это уже сформированное явление — демократически настроенное духовенство.

Но в общественной жизни эти либералы-священники себя не проявляют. Они просто не хотят подставляться?

Нет, почему же, еще в 2012 году такие люди даже участвовали в избирательном процессе в качестве наблюдателей и выступали за честные выборы. В прошлом году было коллективное письмо в поддержку фигурантов московского дела. Такого вообще никогда еще в истории не было.

Этих священников наказали потом?

Нет, никаких негативных последствий для них, насколько я знаю, не было.

Но все же, если сравнивать с 90-ми, когда такие православные миссионеры, как диакон Андрей Кураев, могли дать фору иным либералам, выступая в скандальных ТВ-шоу и на рок-фестивалях… сейчас будто бы всем закрыли рты. Всем, кроме самых консервативных.

Тогда был всеобщий интерес к религии, а сейчас, после принятия «закона Яровой», каждый желающий проповедовать попадает под подозрение. Контраст очень большой.

Да, люди в церкви переключились на создание и развитие общин, какую-то более содержательную, менее заметную для масс-медиа работу. Один священник говорил в интервью (уже сейчас, после периода самоизоляции), что, посещая пациентов в больнице, он заметил, что они не способны воспринимать государствообразующую пафосную риторику, чувствуют в ней неискренность, считают, что надо говорить проще и доступнее, от сердца.

А что патриарх Кирилл думает об этом молодом либеральном духовенстве?

Патриарх пока обходит вопросы по поводу дальнейшего развития церкви, как и информационный отдел патриархии. Однако никакой внутренней борьбы с этими либералами не ведет. Ведь именно он прежде развивал идею социальной активности церкви, но делал это главным образом с помощью административных реформ.

Патриарх старается балансировать между более и менее консервативными силами, не занимать чью-то конкретную сторону.

Но следовать в русле полной поддержки государственной политики РПЦ выгодно?

Есть такой стереотип, что православная церковь всегда полностью поддерживает государство. Но по ситуации с коронавирусом и с приходом сотовых сетей нового поколения (5G) мы видим, что православные во всем мире ведут себя больше как какие-нибудь ершистые протестанты-харизматы, чем послушные во всем католики. Они с готовностью идут на борьбу, протесты с последующими штрафами.

«Если русский становится язычником, это рассматривается как склонность к экстремизму»

Недавний законопроект об аттестации всех иностранных проповедников — что это? Насколько возможно, что он будет принят?

Для специалистов, которые работают в России, ничего удивительного в этом законопроекте нет. Он находится в одному ряду с другими нормативными документами, принятыми в последние годы, без серьезного обсуждения и корректировки, вслед за «законом Яровой».

Несколько лет назад он бы еще вызвал возмущение и сопротивление в религиозной среде, а сейчас я ничего такого не вижу. Есть только отдельные реплики от членов Совета по правам человека.

Почему именно «закон Яровой» вы считаете отправной точкой?

Формально он был посвящен противодействию террористической деятельности и экстремизму. То, что касалось баз данных мобильных операторов, в жизнь так и не воплотилось. А вот положения о регулировании миссионерской деятельности религиозных организаций стали действовать практически сразу, начиная с 2016 года.

1/1Фото: страница Московская богословская семинария ЕХБ на Facebook

Правда, светское общество обратило на это внимание и стало обсуждать только через пару лет, когда уже было более тысячи разных судебных дел и штрафов.

Что еще общего у «религиозных» законопроектов последних лет?

Они появляются будто бы из ниоткуда и принимаются практически без обсуждения. По крайней мере, широкий круг религиозных организаций к этому не привлекался, открытого обсуждения с экспертами тоже не проводится.

В случае с «законом Яровой» только на последнем этапе документ показали юристу Московской патриархии, и по ее совету было добавлено, что священнослужители религиозных организаций могут проповедовать без какого-либо разрешительного документа.

Думаю, нынешний законопроект будет принят так же, как и тот, первый. Собственно, в его продвижении участвуют те же депутаты Госдумы.

Упоминание бога в новой редакции Конституции может стать отправной точкой для других изменений, как «закон Яровой»?

Это упоминание носит характер сугубо декларативный и ни к чему не обязывающий. Для меня показательно то, что в конституциях разных европейских стран прописана, например, ответственность народа перед богом — в Греции, к примеру.

У нас такого нет, зато есть феноменальная трактовка Конституционного суда, что это никак не противоречит светскому государству, свободе совести, а сама поправка носит ретроспективный характер, то есть направлена в прошлое.

Да, речь о некой вере, переданной предками.

Можно прийти лишь к некоему гипотетическому выводу, что государство делает акцент только на тех традиционных верованиях, которые были у предков жителей современной России. У каких именно, не уточняется.

Что это значит на практике?

На практике мы видим, что язычество включено в ряд таких защищенных государством традиционных религий, но только для марийцев, бурят и народов Крайнего Севера.

Как вы это поняли?

К примеру, в Марий-Эл языческий жрец официально входит в совет при губернаторе. И так далее.

Где проходит граница законности?

На практике, опять же, мы видим довольно четкие этнические границы. Каждому этносу соответствует своя религиозная традиция.

1/1Марийский карт (жрец)Фото: Максим Боговид / РИА Новости

Откуда у государства такое видение? Это же не из советского прошлого, а какой-то отголосок Российской империи?

Да, в каком-то смысле. Получается, что хороший подданный, если он русский, может быть только православным. Ислам, допустим, для татар и народов Кавказа. Буддизм — Тува, Калмыкия, Бурятия…

А если русский становится язычником, то это уже рассматривается как негативная характеристика, склонность к экстремизму и национализму.

Может, это просто совпадает с мировой практикой, когда националисты становятся язычниками в знак протеста против христианства как «еврейской» религии…

Нет, в язычестве много направлений, и далеко не всегда они связаны с радикальным национализмом и антисемитизмом. В пример можно привести Евгения Нечкасова, который в Новосибирске возглавляет фонд традиционных религий, объединяющий язычников.

Его же все равно рассматривают как экстремиста?

Да, даже те распространенные среди славян языческие верования, которые не предполагают ни нацизма, ни антисемитизма, рассматриваются в качестве угрозы.

Кем — Русской православной церковью?

Да, Молодежный и миссионерский отделы РПЦ рассматривают славянское язычество как одну из основных сектантских угроз.

Неужели жрецы где-то реально способны конкурировать с батюшками?

Язычников, тем более убежденных, немного, но они есть. Десятки тысяч людей этим просто интересуются, отмечают день Ивана Купала и так далее.

Есть капища и под Москвой, а в Петербурге язычников еще больше, чем в столице. Однако стоит учесть, что славянское язычество все же во многом реставрированное, придуманное заново.

Вернемся к законопроекту об аттестации иностранных проповедников. Для мусульман, в том числе российских, насколько известно, наиболее авторитетными являются религиозные учебные заведения, находящиеся в арабских странах. Теперь их хотят вынудить учиться дома?

Я не думаю, что новый закон будет направлен на исламских проповедников и тех, кто стремится ими стать. Это поле давно находится под пристальным наблюдением, и дополнительных законодательных мер здесь уже не требуется.

Исламские учебные заведения в России уже очищены от каких-либо экстремистских или даже просто альтернативных традиционному исламу идей. Все проповедники, в том числе прибывающие из других стран, на учете.

1/1Фото: Виктор Коротаев / «Коммерсантъ»

Значит, новый закон направлен на неких западных пасторов?

Смотрите, после его принятия действующие религиозные образовательные учреждения в России получат право аттестовать всех приезжих миссионеров. Между тем Рособрнадзор в течение трех последних лет ведет, скажем образно, зачистку христианских образовательных учреждений баптистов, пятидесятников, евангелистов, но не РПЦ.

И к чему привела зачистка? Они закрылись?

Есть решения о лишении или приостановке действия лицензий, к примеру, баптистской семинарии и Кубанского христианского университета.

Какие к ним были претензии?

Их теологическое образование не соответствовало стандартам оформления, принятым в Рособрнадзоре.

Надо признать, что некоторые недоработки у этих учреждений действительно есть, но все же жесткое требование привести их к единому стандарту некорректно. У каждой религиозной организации может быть свой стандарт теологического образования.

Баптистская семинария долго судилась, но в результате ее закрыли окончательно, и не видно теперь никакого выхода из этой ситуации.

Раз они закрылись, то и аттестовать никого не смогут. Значит, иностранным пасторам нельзя будет миссионерствовать, не получив некого дозволяющего это документа в православном вузе? А иначе — вон из страны?

Да, и в Москве, Калуге, Брянске уже были случаи, когда приехавших с Запада протестантских миссионеров буквально высылали из России.

Когда, условно говоря, протестант придет подтверждать свое теологическое образование к православному, действительно может возникнуть некая коллизия. Может последовать отказ просто по формальным признакам, мол, мы не можем судить о познаниях этого человека из-за разной конфессиональной принадлежности.

С другой стороны, в стране действует одно протестантское учебное заведение, которое получило аккредитацию по специальности «теология», — Заокская духовная академия адвентистов.

Все пойдут к ним?

Баптисты и пятидесятники пойдут к ним, может, только в крайнем случае. Либо придется как-то договориться с государством и получать свою лицензию.

«Раза два в месяц появляются новости о задержании свидетелей Иеговы с ОМОНом»

Что происходит с официально запрещенными на территории России свидетелями Иеговы? «Лента.ру» уже писала о том, что в их случае речь идет практически о гонениях за веру, а не за принадлежность к экстремистской организации, которой признана их церковь.

Правоохранителям было довольно трудно доказывать, что группы иеговистов, собирающихся по домам, — это продолжение деятельности запрещенной ранее организации.

С новым законом им облегчат задачу. Достаточно найти среди верующих того, кто раньше был причастен к организации, а значит, к экстремистской деятельности. Присутствие одного такого человека уже делает все собрание незаконным.

1/1Фото: Александр Коряков / «Коммерсантъ»

Как много иеговистов остается в России и почему они не уезжают?

Пять тысяч человек уехали, остальные — это около 95 тысяч — остаются. Это простые, небогатые люди, обычные учителя, рабочие, инженеры. Они и за границей никогда особо не были, и у них нет средств, чтобы уехать.

Их по-прежнему активно преследуют?

Да, раза два в месяц в том или ином регионе появляются новости о задержании свидетелей Иеговы с ОМОНом.

Напомню, что организация запрещена с 2017 года, но сама идеология не запрещена, то есть люди могут исповедовать ее лично. Это правительство России подчеркивало в своем ответе Европейскому суду по правам человека. Однако из-за постоянных задержаний иеговисты и лично не могут свою веру исповедовать.

Я бы хотел отметить, что если у язычников-родноверов были случаи, когда кто-то устроил взрыв на Манежной площади в начале 2000-х годов, то у свидетелей Иеговы вообще никаких судебных процессов, связанных с насильственными или еще какими-то преступлениями, не было.

Кроме тех, что были связаны с запретом на их деятельность. А обвинения в запрете переливать кровь, в том числе детям?

По этому поводу тоже никаких судебных процессов не было. В целом же в России детям кровь переливают без согласия родителей, а взрослые у нас по закону могут от этого отказаться.

Страница для печати

Епископ Феодосий, в крещении Живко Шибалич, родился 29 июня 1963 года в Чачке, в семье Милана и Биляны (урожденной Йович), в монашестве монахини Марфы. После окончания начальной и средней школы в Горьянах и Ужице учился на Богословском факультете в Белграде, где защитил диплом. С юных лет питал большую любовь к Церкви и богослужению. В 17 лет впервые посетил монастырь Высокие Дечаны, где его с отеческой любовью принял блаженно почивший архимандрит Иустин, игумен этой святой лавры. Еще тогда молодой Живко принял решение посвятить себя монашеской жизни и предать себя на службу Богу. Как студент Богословского факультета в Белграде, слушал лекции известных сербских богословов, которые своим духовным и богословским трудом оказали глубокое влияние на молодого Живко и целое поколение тогдашних студентов факультета.

Однако сердце будущего архиерея стремилось к монашескому подвигу, и 6 января 1987 года он принимает решение стать послушником в монастыре Црна Река под Нови Пазаром и продолжить духовное возрастание под руководством тогдашнего игумена, будущего епископа Рашко-Призренского Артемия. Послушник Живко с первых дней выделялся трудолюбием и смирением и не жалел себя во всех поручаемых монастырских послушаниях. 21 ноября 1989 года на монастырский праздник Святых Архангелов он был пострижен в малую схиму с именем Феододсий, в честь святого Феодосия Великого, родоначальника монашеского общежития. Новое монашеское имя указало на его дальнейший монашеский путь и служение, которое будет посвящено духовному строительству одного из самых больших общежительных монастырей – Высоких Дечан.

На Светлую среду 1990 года тогдашний епископ Рашко-Призренский Павел рукоположил отца Феодосия в сан иеродиакона в Кафедральном соборе Вмч.Георгия в Призрене. Видя его труды, старание и духовные дарования епископ Рашко-Призренский Артемий рукоположил его в иеромонахи на праздник Сретения Господня в 1992 году в монастыре Челие под Вальево. Это еще больше укрепило его духовную связь со святым аввой Иустином Челийским (Поповичем), творения которого будут долгие годы учить будущего архиерея любви и страху Божьему. С мая 1991 по март 1992 гг. иеромонах Феодосий несет послушание в Епархиальной резиденции в Призрене как диакон и водитель епископа Артемия. В марте 1992 года несколько монахов из монастыря Црна Река переходят в монастырь Високие Дечаны, где 22 октября 1992 года епископ Рашко-Призренский назначает отца Феодосия настоятелем и возводит его в чин игумена. Молодой 29-летний игумен славной царской Дечанской лавры отец Феодосий с ревностью приступил к духовному и материальному обновлению этой обители, где за несколько лет собралось тридцать молодых монахов. С момента обновления общежития в 1992 году в монастыре развивались различные виды послушаний и деятельности: резьба по дереву, иконопись, производство свечей, книжное издательство. Ухоженные поля, сады и огороды свидетельствовали о том, что монастырь стал ухоженным хозяйским домом. Монастырская винодельня в Великой Хоче под Ораховцем производит традиционное дечанское вино и ракию, чем продолжается многовековая традиция дечанских монахов. Руководство Высокими Дечанами, тем не менее, было нелегким крестом для молодого игумена и его братии. В это время резко обострились межнациональные отношения на Косово и Метохии, и началось открытое вооруженное столкновение, которое принесло муки и страдания и еще больше углубило язву недоверия между этническими общинами в южном сербском Краю. С первого дня игумен Феодосий старался, помимо регулярного богослужения и монашеской жизни, установить самый непосредственный контакт с верующим народом и помочь всем, кому была необходима помощь в эти тяжелые дни.

Уже в середине 1998 года монастырь принял в своих стенах первых сербских беженцев, а после эскалации конфликта, начала военных действий и бомбардировок Сербии со стороны НАТО в начале 1999 года Дечанский монастырь организует активную гуманитарную помощь для мирных жителей. Игумен Феодосий и его монахи посещали местечко Дечаны и окрестные села, привозили еду и средства гигиены, не делая разницы между людьми по национальному признаку. Сама обитель принимала беженцев, не взирая на их этническое происхождение и вероисповедание. Поэтому игумена Дечан и братию и сербы, и албанцы запомнили как людей, всегда готовых помочь, не делая разницы между страдающими и ждущими руку помощи. Этой деятельностью продолжено свидетельство богатой христианской и монашеской традиции Дечанского монастыря, хранящего непрерывное предание монашеской жизни от средневековья и до сего дня. Несмотря на то, что монастырь и сам подвергся бомбардировкам НАТО, а потом и вооруженным нападениям албанских экстремистов, заступлением святого короля Стефана Дечанского, чьи мощи почивают в обители, он остался невредим, а братия во главе с игуменом Феодосием сумела пережить эти трагические дни и продолжить свою миссию в полные неизвестности послевоенные годы на Косово и Метохии.

Став свидетелем великий страданий сербского народа и ситуации, при которой на просторах Метохии осталось не больше двух тысяч сербов, игумен Феодосий в послевоенные годы прилагал особые усилия для возвращения изгнанных сербов и помощи тем, кто, несмотря ни на какие опасности, остался в родных селах и домах. Одновременно монастырь Дечаны был серьезной опорой для ближайших женских монастырей Печской Патриархии, Гориоча и Девича, где дечанские монахи регулярно служили и помогали сохранить эти святыни. Понимая в какой мере сильные монастыри являются важным фактором для сохранения и будущего сербского народа на этих просторах, игумен Феодосий вместе с монашеством из других обителей прилагал постоянные усилия для того, чтобы стимулировать возвращение первых вернувшихся беженцев и для того, чтобы помочь им начать новую жизнь на опустошенных родных очагах. Возвращением сербов в село Осояне в 2002 году начался процесс возвращения в Метохию, продолжающийся и по сей день. Этот процесс трудно было бы представить без помощи монастырей, особенно Печской патриархии и Высоких Дечан.

Одним из тяжелейших испытаний для игумена Феодосия, братии Дечан и всей Рашко-Призренской епархии был мартовский погром 2004 года, когда в течение двух дней было подожжено 35 православных святынь (среди которых монастыри Девич и Святые Архангелы) и изгнано более 5 тысяч православных сербов. В связи с необходимостью активизации Церкви на этой территории Священный Архиерейский Собор Сербской Православной Церкви на своем рабочем заседании 10-19 мая 2004 года принял решение об избрании игумена Феодосия, настоятеля монастыря Высокие Дечаны, епископом Липлянским, викарием Рашко-Призренской епархии, с резиденцией в монастыре Высокие Дечаны.

Божественную литургию, на которой совершена епископская хиротония избранного и нареченного епископа Феодосия совершил Его Святейшество Патриарх Сербский Павел в сослужении семнадцати архиереев, двух новоизбранных и нареченных викарных епископов, множества священников и диаконов. Перед началом литургии нареченный епископ Феодосий прочитал Исповедание веры и Архиерейскую клятву перед Патриархом, епископами, духовенством и народом. После епископской хиротонии владыка Феодосий преподал свое первое архипастырское благословение народу, наполнившему монастырский храм. В этот год тяжелейшего страдания сербского народа на Косово и Метохии хиротония епископа Феодосия стала событием, которое послужило стимулом и влило новые силы всей епархии и верующему народу на этих многострадальных просторах. Владыка Феодосий стал носить титул епископа Липлянского по древней епископии города Улпияне (или Юстиниана Секунда), а позднее известной под именем епископии Липлянской – одной из древнейших православных епархии на этой территории.

Как викарный епископ Липлянский и настоятель Дечанского монастыря владыка Феодосий еще больше умножил свои труды и подвиги в служении Богу. Он снова уделял особое внимание помощи народу, особенно на территории Метохии. Решением Священного Архиерейского Собора в мае 2005 года владыке Феодосию доверена забота о восстановлении храмов и монастырей уничтоженных во время Мартовского погрома 2004 года. С осени этого года начался процесс восстановления, проводившийся в сотрудничестве с Обществом защиты памятников культуры Сербии и временными косовскими институтами под наблюдением Миссии ООН и Совета Европы, согласно Меморандуму о восстановлении, который в марте 2005 года от имени СПЦ подписал Святейший Патриарх Павел. В течение последующих пяти лет было восстановлено около двадцати объектов СПЦ, среди которых соборная церковь Св.вмч. Георгия с епископским двором и старым зданием семинарии в Призрене, храм Свт. Николая в Приштине, церкви в Печи, Вучитрне, Подуево, Истоке и др. Восстановление разрушенных святынь осуществлялось при постоянной поддержке Его Святейшества Патриарха Сербского Павла и Священного Архиерейского Синода СПЦ с тем, чтобы после восстановления разрушенных объектов последовало духовное восстановление приходской и богослужебной жизни. С 2005 года владыка Феодосий активно участвует и в работе Косовского совета Священного Архиерейского собора СПЦ как заместитель председателя совета. Одновременно по решению Священного Синода он был задействован как один из представителей СПЦ в переговорах о статусе Косово и Метохии, особенно в 2007 и 2008 гг., когда внес особый вклад в определение мер по защите сербского духовного и культурного достояния и сохранению святынь Сербской Церкви. Владыка Феодосий провел много встреч с многочисленными международными представителями, которым постоянно указывал на тяжелую ситуацию, в которой находится сербский народ на Косово и Метохии.

Решением Священного Архиерейского Синода в феврале 2010 года, которое подтверждено Архиерейским Собором СПЦ на его рабочем заседании в мае того же года, епископ Рашко-Призренский Артемий освобожден от должности епархиального архиерея и почислен на покой. Викарный епископ Феодосий в это время активно помогает местоблюстителям епархии, епископу Афанасию (с февраля по май 2010) и митрополиту Черногорско-Приморскому Амфилохию (с июня по декабрь 2010). Вместе с этими двумя архиереями владыка Феодосий приложил немало усилий в нормализацию духовной ситуации в Рашко-Призренской епархии.

Священный Архиерейский Собор Сербской Православной Церкви на своем заседании 18 ноября 2010 года по предложению Патриарха Сербского Иринея принял решение об избрании владыки Липлянского Феодосия в качестве правящего Рашко-Призренского епископа.

Торжественный чин возведения на трон новоизбранного епископа Рашко-Призренского совершен 26 декабря 2010 года в восстановленном соборном храме Св.вмч. Георгия в Призрене. Епископа Феодосия на трон епископа Рашко-Призренского возвел Его Святейшество Патриарх Сербский Ириней на Божественной литургии, где Патриарху сослужили 14 сербских архиереев и более 70 священнослужителей СПЦ и других Поместных Православных Церквей. Весть об избрании епископа Феодосия епархиальным архиереем Рашко-Призренской епархии была принята с великой радостью священством, монашеством и верующим народом этой богоспасаемой епархии, что можно было видеть на торжественной интронизации, на которой собралось более 1500 верующих, большое количество монашествующих и весь клир Рашко-Призренской и Косовско-Метохийской епархии.