Отвечает Анатолий Влезько, руководитель мастерской «Палехский иконостас»

Бог Отец — это первое Лицо Святой Троицы. Именно от Него, согласно православному богословию, исходит Святой Дух. Бог Отец равен двум другим Ипостасям Троицы, а первым назван потому, что Он — причина и начало всего, что создано и существует на земле.
Как часть Святой Троицы Бог Отец изображается в ангельском виде, это так называемая Ветхозаветная Троица. Пожалуй, самое известное подобное изображение — икона «Троица», или «Гостеприимство Авраама», которую Андрей Рублев написал в XV веке и которая сейчас выставлена в Третьяковской галерее в Москве.

Кроме того, традиционно на фресках и иконах мы встречаем изображение Бога Отца в виде седовласого старца. Однако в современное время такие изображения считаются неканоничными. В 1551 году в Москве состоялся Стоглавый Собор, на котором было дано предписание иконописцам — не изображать Бога Отца. Позднее, в 1666–1667 годах, с этим постулатом согласился Большой Московский Собор. Объяснение этому правилу простое: никто из смертных не видел Бога Отца во плоти, поэтому иконописцам не стоит придумывать и писать на иконах Его плотский облик.

Существует запрет на изображение Бога Отца на иконах, но почему под сводом в храме изображается Бог Отец?… . Этот тот вопрос который могут задать инаковерующие и мне очень важно дать правильный ответ… Дорогой Виктор!
Действительно, в ветхозаветные времена действовал строгий запрет на изображения. И это понятно – если у Бога нет тела, то — как Его изобразить? И не случайно в книге Второзаконие мы встречаем такие слова «Твердо держите в душах ваших, что вы не видели никакого образа в тот день, когда говорил к вам Господь на горе Хориве из среды огня, дабы вы не развратились и не сделали себе изваяний, изображений какого-то кумира, представляющих мужчину или женщину, изображения какого-либо скота, который на земле, изображения какой-либо птицы крылатой, которая летает под небесами, изображения какого-либо гада, ползающего по земле… Берегитесь, чтобы не забыть вам завет Господа … и чтобы не сделать себе кумиров, изображающих что-либо». (Втор. 4, 15-18,23). Это — развернутое толкование второй заповеди: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им, ибо я Господь и Бог твой» (Исх. 20,4)
И все же запрет на изображения даже тогда не имел абсолютного характера — известны исключения: Сам Господь повелевает отлить медного змия (Чис. 21, 8-9). По Его же повелению были изображены в птичьем облике бесплотные Херувимы на крышке Ковчега Завета (Исх. 37, 7-9 и в Иерусалимском Храме (3 Цар. 6, 23-28). Считалось, что Ангелы открывались людям, и даже Бог иногда являлся под видом Ангела, как, например, Аврааму у дубравы Мамре (Быт. 18) или Агари, служанке Сары у источника воды в пустыне (Быт. 16, 7-14). Пророк Иезекиль видит небесный храм с резными изображениями херувимов, с человеческими и львиными лицами (Иез. 41, 17-19). Другой ветхозаветный пророк Даниил описывает Бога в виде Старца: «Видел я, наконец, что поставлены были престолы, и воссел Ветхий днями; одеяние на Нем было бело, как снег, и волосы главы Его — как чистая волна; престол Его — как пламя огня, колеса Его — пылающий огонь» (Дан. 7, 9). Именно это видение послужило в новозаветные времена богословским обоснованием допустимости аллегорического изображения Божественного Отцовства, полнота реальности которого для нас непостижима.
Тем не менее, в 1655г. на Великом Московском Соборе под давлением честолюбивого и одиозного реформатора патриарха Никона было принято решение об абсолютной недопустимости изображения Бога-Отца, поскольку «Бог есть Дух, которого никто не видел». Вскоре патриарх, породив трагедию раскола и национального геноцида, был лишен сана и низложен, однако патриарший указ остался в силе, но в действительности это решение много веков повсеместно игнорируется Русской Православной Церковью, хотя богословские споры продолжаются и в наше время. Так, существует точка зрения, что неоднократно описываемые в Ветхом Завете антропоморфные облики Божества были явлением второго Лица Троицы, Бога-Сына, предвозвещая грядущее Боговоплощение – поэтому над изображением Ветхозаветного Саваофа часто надписывается имя Иисуса Христа.
Также стоит заметить, что, придя во Иерусалимский храм, Христос назвал его Своим Домом, изгнал торгующих в нем, но никак не призывал к уничтожению находящихся там изображений Херувимов. А изобилие изображений Бога Саваофа в русских храмах объясняется миссионерским способом наглядно ознакомить необразованных людей с Библией — пробудить средствами изобразительного искусства в их сердцах Божественное благоговение, ибо все богослужение Православной Церкви, синкретически сочетающее музыку, слово и изображение — есть способ выражения невыразимого. Конечно, адекватной смыслопередачи тайн мира Горнего на земную плоскость никогда не будет. Её можно только чувствовать; в неё можно только верить.
Об этом бессилии искусства отразить всё богатство духовных реалий прекрасно написал В.А.Жуковский, который дорожил тайной мироздания и, скорей, касался покрывала, чем пытался его приподнять:
Невыразимое подвластно ль выраженью?..
Святые таинства, лишь сердце знает вас.
Не часто ли в величественный час
Вечернего земли преображенья —
Когда душа смятенная полна
Пророчеством великого виденья
И в беспредельное унесена,-
Спирается в груди болезненное чувство,
Хотим прекрасное в полете удержать,
Ненареченному хотим названье дать —
И обессиленно безмолвствует искусство?

Прежде: Судьба, или Рок

Далее: Царство мертвых бога Аида

Бог Сон и бог Смерть, сыновья богини Ночи

Богиня Ночь и ее дети. — Опрокинутый факел бога смерти. — Сизиф побеждает бога смерти. — Самопожертвование Алкесты. — Геракл — победитель смерти. — Античные похоронные церемонии. — Гробницы и надгробные памятники античности. — Отправление теней умерших в Аид.

Богиня Ночь и ее дети

Богиня Ночь, мать богов-близнецов Сна и Смерти, обитает в стране, которую солнце никогда не освещает своими лучами. «Никогда в этой стране петух не возвещает о возвращении зари. Никогда собаки и гуси, охраняющие вход в дома, не нарушают своим криком тишины, царящей в этой стране» (из Овидия).

Ночь и ее дети. Бертель Торвальдсен, барельеф, 1815 г. Музей Торвальдсена, Копенгаген. NB В волосах Ночи — маки, античный символ сна.

Безмолвие природы увеличивается вместе с темнотой по мере ее приближения; вода в ручьях перестает журчать; ветер не шелестит больше листьями и ветками, и вскоре появляется пещера, обиталище печальной и мрачной богини Ночи.

Античное искусство редко изображало Ночь, хотя на ларце Кипсела богиня Ночь представлена держащею в руках своих детей — Сон и Смерть.

Датский скульптор Торвальдсен изобразил богиню Ночь летящей в пространстве с двумя детьми на руках; сова сопровождает Ночь.

Самое совершенное изображение богини Ночи изваял, бесспорно, Микеланджело для гробницы Медичи.

Бог Сон изображается всегда с жезлом в руке: посредством этого жезла он усыпляет. Сыновья бога Сна — обманчивые сновидения; главный из них, Морфей, представляется почти всегда на памятниках искусства в виде бородатого старца с цветком мака в руке.

Опрокинутый факел бога смерти

Бог смерти, сын Ночи, обитает подле своего брата Сна, но бог Сон — друг смертных, он мирно ходит посреди них на земле, — а бог смерти не знает пощады, у него жестокое, ледяное сердце.

Борьба Геракла с богом смерти за тело Алкестиды. Фредерик Лейтон, 1870 г., фрагмент картины (полностью воспроизведена ниже).

Бог смерти никогда не выпускает несчастного, раз захваченного им, он ненавистен даже бессмертным богам (Гесиод). Покрытый черными одеждами, бог смерти движется среди людей, отрезывая локон у умирающих и принося его в жертву богу Аида; бог смерти пьет кровь жертв, приносимых в память умерших (Еврипид).

Несмотря на страшные описания античных поэтов, бог смерти является в античном искусстве далеко не в таком страшном виде, какой ему придают в средние века. Античный бог смерти большей частью изображается в виде спящего юноши с опрокинутым факелом. Таким бог смерти изображен на многих античных саркофагах. Впрочем, на древнегреческих памятниках искусства зачастую очень трудно отличить бога смерти от бога сна, и часто их изображают вместе. Прекрасная статуя в Лувре, известная под названием «Гений вечного покоя», может изображать одного или другого из божественных братьев.

Сизиф побеждает бога смерти

Несмотря на свое могущество, бог смерти бывал, согласно мифам Древней Греции, побежден, — например, разбойником Сизифом. Зевс, желая покарать разбойника Сизифа за все его злодейства, послал к нему бога смерти, но Сизиф ухитрился заключить бога смерти в оковы, так что на земле перестали умирать. Боги не могли долго терпеть подобного нарушения раз уже заведенного порядка и послали на землю бога Ареса (Марса), победившего Сизифа и ввергшего его в Аид.

Самопожертвование Алкесты

Греческий миф об Алкесте указывает на то, что древние греки веровали в возможность отдать свою жизнь богу cмерти взамен жизни любимого человека.

Адмет, царь города Фер в Фессалии, был любимцем Аполлона, упросившего Мойр, чтобы они, когда наступит смертный час Адмета, согласились взять взамен его ту особу, которая захочет пожертвовать собой ради него.

Адмет рассчитывал, что отец его принесет ему такую жертву, но ни отец, ни мать Адмета не захотели умирать, все еще любя жизнь. Алкеста, жена Адмета, сама вызвалась умереть за него. Адмет с радостью принял это самопожертвование, и Алкеста, собрав вокруг себя своих детей, высказала им и мужу свою последнюю волю.

Речь Алкесты, образец супружеской и материнской любви, начинается, по Еврипиду, следующими словами: «Слушай, Адмет, полная нежной почтительности к тебе и жертвуя своей жизнью для того, чтобы ты мог наслаждаться дневным светилом, я умираю за тебя, тогда как я могла бы жить, избрать себе нового супруга среди фессалийцев и обитать во дворце, окруженная царскими почестями. Но я не захотела жить в разлуке с тобой, видеть твоих детей сиротами, я не пощадила себя во цвете моей молодости, которой я могла бы еще долго наслаждаться, а между тем твои родители не захотели этой жертвы для тебя, хотя они достаточно пожили для того, чтобы умереть без сожаления, и это было бы так великодушно с их стороны — спасти сына, умерев за него. Ты ведь их единственное дитя, и — умри ты — у них даже не останется надежды иметь когда-либо другое. И я бы тогда осталась жива, и ты не должен был бы проводить остаток твоих дней в сожалениях об умершей жене и охранять детей-сирот. Но Рок захотел, чтобы так все произошло, да исполнится его воля! Ты же, в свою очередь, принеси мне жертву, не равную моей, о нет, я бы такой никогда не попросила у тебя, потому что ничего нет драгоценнее жизни, но та жертва, которую я прошу, справедлива, и ты сам признаешь, что я вправе ее просить».

Алкеста просит Адмета не давать детям мачехи, которая, по мнению Алкесты, всегда бывает жестока, как ехидна. Затем Алкеста прощается со всеми, не забывая самых последних слуг и рабов, и испускает дух среди плача и стенания всех окружающих ее.

Только после смерти Алкесты сознал Адмет всю низость своего поступка, и грусть одиночества заставила его излиться в следующих словах: «О стены моего дворца, как войду я в него! Как после такой ужасной перемены продолжать обитать в нем! Увы, какая разница! Когда-то я входил в этот дворец при свете факелов, принесенных с вершин Пелиона (гора в Фессалии), при звуках свадебных песен, держа за руку мою возлюбленную супругу, сопровождаемый толпой друзей, громко поздравлявших ту, которой уже нет. А теперь вместо свадебных песен раздаются плач и жалобы, вместо белых пеплосов меня сопровождают мрачные траурные одежды в наш брачный покой, к моему одинокому ложу. Откуда мне взять сил вернуться опять в этот дворец? К кому обращусь я с моими вопросами и чей голос ответит мне? А что ждет меня вне стен моего дворца! Вид женщин будет внушать мне ужас, у меня не хватит мужества смотреть в лицо подругам несчастной Алкесты. Мои враги скажут про меня: «Смотрите, вот человек, который постыдно влачит свою жизнь, у него не хватило мужества умереть, он послал свою жену на смерть, чтобы самому подло скрыться от Плутона, и он считает себя мужчиной!”» (Еврипид, «Алкеста»).

Геракл — победитель смерти

В то время как Адмет предавался своему горю, Геракл, отправляясь совершать свои подвиги, пришел просить у него приюта.

Гостеприимство считалось священным долгом, и Адмет, не желая опечаливать своего гостя, приказал скрыть от Геракла, какое несчастье только что посетило его дом.

Гераклу приготовили обильный пир, и он, увенчавшись по обычаю цветами, принялся за него, весело распевая застольные песни. Так как Геракл пил чистое вино без примеси воды, то вскоре веселость Геракла стала такой шумной, что слуги Адмета, несмотря на запрещение, рассказали герою, в какой траур погружен дом, так гостеприимно открывший ему двери.

Пристыженный Геракл сбросил с себя цветы и праздничную одежду и спросил, по какой дороге должно пройти погребальное шествие. Отправившись по ней, Геракл пришел к могиле, предназначенной для Алкесты. В ту минуту, когда бог смерти уже хотел взять свою жертву и унести ее в свое мрачное жилище, Геракл вступил с ним в бой и отбил у него Алкесту, которую привел к Адмету.

Геркулес борется с богом смерти за тело Алкесты. Фредерик Лейтон, 1870 г. В древнегреческом языке смерть обозначается словом мужского рода — θάνατος. Соответственно, и божество смерти в древнегреческой мифологии — мужчина, что и наблюдаем на картине Фредерика Лейтона. В латыни же, как и в русском, смерть — женского рода: mors.

Живопись, сохранившаяся на стене одного из домов в Геркулануме, изображает Геракла возвращающим Алкесту ее мужу Адмету. На многих памятниках античного искусства представлен этот миф; из новейших известна прекрасная картина Жана Реньо, но художник впал в большую ошибку, которую бы никогда не сделал художник античности: он изобразил Алкесту обнаженной, тогда как тела умерших у древних греков одевались в белую одежду (род савана).

Античные похоронные церемонии

Лишь только в древнегреческом доме умирал кто-нибудь, тотчас же там раздавались крики и рыдания, и все присутствующие, подняв руки кверху, ударяли одну о другую.

В трагедии Еврипида «Алкеста» хор поет: «Слышит ли кто-нибудь там, внутри, стоны и рыдания? Раздаются ли удары рук, которые должны означать, что все кончено?» А дальше хор прибавляет: «Я не вижу сосуда с водой очищающей, который должен по обычаю стоять у дверей, где царит смерть; не видно отрезанных волос в знак траура и не слышно шума от ударов рук».

Сосуд, о котором здесь идет речь, обыкновенно глиняный, разрисованный, должен был быть наполнен водой, непременно взятой из другого дома: она служила для омовения рук посетителей, и этим как бы очищались все прикоснувшиеся к трупу.

Приношение мертвым в Древней Греции. Души умерших изображены в виде летающих крылатых человечков наподобие мотыльков или бабочек. См. подробнее: Бабочка человеческой души. Древнегреческая вазопись.

Найденные в гробницах и на гробницах античные фрески изображают похоронные процессии и церемонии, в которых обязательно участвуют наемные плакальщицы или флейтистки. На этих же фресках изображены разные сосуды и домашняя утварь, которые дарят покойнику друзья; воспроизведены также и пиры в честь умерших.

Часто даже учреждались в память умерших общественные игры, например, Немейские игры в честь Архемора. Сохранилась древнегреческая ваза, на которой изображены эти игры и умерший Архемор.

Гробницы и надгробные памятники античности

Античные народы не находили неприятным вид гробниц и надгробных памятников, — напротив, их помещали на видных местах, и они служили украшением городов. В Греции так же, как и в Италии, находят развалины этих могил и памятников на самых торных дорогах.

Скульптурные произведения или живописные, украшавшие надгробные памятники античности, большею частью изображали те представления, которые были у народа, о другой жизни. Часто встречаемые на античных саркофагах вакхические маски должны были напоминать, что вся человеческая жизнь — это роль, которую каждый должен исполнять во время своего земного существования. Трагическая маска, помещенная рядом с комической, указывала на то, что вся жизнь человека есть смесь горя и радости. Изображение битв говорило о той борьбе, которую должен был выдерживать покойный, борясь с добром и злом, и добрые и злые духи принимали в ней участие.

Иногда же причина смерти изображалась в античном искусстве намеками, например:

• бог Аполлон и богиня Артемида (Диана), поражающие стрелами детей Ниобы, должны были представлять внезапную смерть;
• похищение Прозерпины (Персефоны) означало, что молодая девушка слишком рано сделалась жертвой смерти;
• похищение Ганимеда объясняло раннюю смерть юноши.

Сохранились многие надписи на гробницах (эпитафии); одна из них гласит следующее: «Пепел прелестной Тинос покоится в этой могиле. Жестокие Парки перерезали нити ее жизни, прежде чем Гименей зажег для нее свой факел. Все ее подруги мужественно отрезали в знак печали свои прекрасные волосы».

Иногда надгробная надпись является как бы советом для живых: «Чужестранец, сиракузец Ортон советует тебе не позволять зимней ночи захватывать тебя пьяным на дороге: это было причиной моей смерти, и вот почему я, вместо того чтобы покоиться в родной земле, похоронен здесь, в стране чужой».

Шутливая эпитафия иногда содержит в себе сожаление о том, что умерший вообще жил: «Мое имя — Дионисий из Тарса, и я покоюсь здесь, прожив шестьдесят лет. Я никогда не был женат и был бы благодарен богам, если б отец мой поступил точно так же».

Отправление теней умерших в Аид

На одной из античных гробниц изображена сцена отправления теней умерших в царство бога Плутона (Аид). В верхней части композиции на колеснице, везомой двумя крылатыми гениями, из которых один белый, другой черный, сидит закутанный в белое покрывало умерший; позади колесницы идет бескрылый белый гений; в нижней части композиции идут тени умерших, неся в руках инструменты своих профессий; их сопровождают также белые и черные гении. Ни один из мифов Древней Греции не объясняет присутствия этих гениев; существует только предположение, что белые гении распределяли награды, а черные — наказания.

Вера в то, что умерший, отправляясь в страну теней, мог доставлять раньше ушедшим туда известия о живых, была сильно распространена в античности; древние греки и римляне верили даже в то, что умершие могли при случае исполнять различные поручения.