Если умирающий тяжко страдает и отказывается от медицинской помощи, надо вникнуть в причины: почему отказывается? Если человек адекватен, тогда исполнить его волю будет милосердно

Нестеров М.В. «Больная девушка», 1928 г.

Как быть близким, если умирающий страдает и просит не длить его мучений? Молиться о том, чтобы Бог забрал его или делать все, чтобы он протянул подольше? Что будет милосерднее? Отвечает священник больничного храма святого благоверного царевича Димитрия (Москва) Роман Бацман:

Милосердие к умирающему: взять на себя полноту ответственности

— Молитва о смерти не всегда предосудительна. В священническом требнике есть «Чин, бываемый на разрешение души от тела, внегда человек долго страждет», и из самого названия очевидно, что мы можем просить Бога закончить мучения больного и забрать его к Себе. В этом чине есть молитвы, которые может читать и мирянин.

Но здесь очень важен мотив, которым руководствуется молящийся. Действительно ли он хочет, чтобы прекратились мучения больного? Или просто устал и хочет побыстрее скинуть со своих плеч тяжкий груз ухода за страждущим? Или присутствует и тот, и другой мотив – тогда важно понимать, что все-таки первично.

Важно прислушиваться к ответам своего сердца, а для этого нужно быть очень внимательным и иметь подготовку в духовной жизни. Человек, ведущий духовную жизнь, читающий Евангелие, регулярно исповедующийся, имеет навык отличия ложных помыслов от истинных. А вот тот, кто духовную жизнь не ведет, с большой вероятностью может ошибаться. Конечно, в такой ситуации надо перепроверить себя, обратиться к священнику: духовнику больного (если он есть), к своему духовнику. Можно посоветоваться и с опытным больничным священником.

Неверующий человек может просто спросить человека, который находится рядом и знает его, чтобы тот откровенно ему ответил, каков его истинный мотив. По выражениям лица, взглядам, интонации и мимике другие могут увидеть то, что мы скрываем от самих себя.

Бывает, что темные силы, желая искусить человека, играют на его мнительности и нашептывают ему, что молитва «на разрешение души от тела» – свидетельство того, что человек думает лишь о себе и своих удобствах, а это, конечно, грех. И лучше оставить все, как есть. Но на самом деле, у молящегося таких эгоистичных чувств может и не быть, поэтому нужно как следует испытать себя и взвесить, ради чего ты просишь.

Достаточно тяжелые вопросы встают перед ухаживающим и в том случае, если сам умирающий начинает просить его не длить мучения, а дать спокойно уйти. Или отказывается принимать обезболивающие препараты, желая страданиями очиститься перед смертью. Иной не хочет ехать в больницу, где у него есть шанс пожить подольше, а хочет остаться дома, среди родных, среди икон, перед которыми он молился, где к нему приходит священник. А другой умирающий отказывается от медицинской помощи и больницы из-за уныния, апатии или даже обиды на Бога и людей. Кто-то отказывается из гордости, кто-то впадает в прелесть «Бог меня излечит без врачей», неверующие порой ставят Богу условия «если Господь есть, то Он меня вылечит».

Здесь также важно понимать мотив, который двигает умирающим в той или иной его просьбе. Но, выясняя мотив, надо не допустить несколько ошибок. Во-первых, не следует говорить «я знаю, что ты чувствуешь». Здоровый человек не знает, что чувствует глубоко больной и страдающий. Кроме того, все считают, что их страдания уникальны и подобные, казалось бы, сочувственные слова больной воспримет как обесценивание своих переживаний.

Кроме того, если человек сам явно говорит о своих мотивах (например: я хочу пострадать, чтобы примириться с Богом), мы не должны лезть к нему в душу и выпытывать подробности, так ли это или нет. Это – дело его совести и Бога. Но мы можем рассказать такому больному случаи из патериков, когда люди порой говорили об одних мотивах, а на самом деле – руководствовались совсем другими. Такие рассказы могут помочь взглянуть на себя со стороны.

Если больной – человек верующий, и имеет духовника, обязательно надо с ним посоветоваться. Если духовника нет, но больной вообще «не против священников», можно предложить такую встречу. Только обязательно нужно предусмотреть возможность всевозможных суеверных страхов, мол, священника зовут перед самой кончиной, я умираю! Надо объяснить, что священник – это человек, с которым можно поговорить по душам о смысле жизни, разобрать какие-то волнующие вопросы, найти ответы. Но не надо предлагать больному исповедаться и причаститься, это должен делать священник.

Если мотив больного понятен, то нужно действовать, исходя из него. В состоянии уныния, гордыни и прелести опасно отпускать человека в Вечность, нужно ему помочь примириться с людьми и Богом, а для этого нужно время – и, значит, медицинская помощь. А если человек по всему примирился с Господом и ближними и уже готов к переходу в Жизнь Вечную, то следует уважить его желание.

Милосердие предполагает учет желания человека, его мнения и настроения. А то получится, что мы хотим человеку, как лучше, а на самом деле – длим его мучения и лишаем его свободы воли и выбора. Если медицинское вмешательство себя исчерпало, а человек чувствует себя подготовленным к переходу, то нужно принять его выбор, а не стараться изо всех сил продлить его физическое бытие из неких этико-медицинских соображений. Иначе милосердие становится псевдомилосердием.

Однако важно проводить очень четкую грань: мы не помогаем человеку умереть, мы не мешаем ему это сделать, если он этого хочет и к этому готов. То есть, речь идет не об эвтаназии и намеренном сокращении его жизни: речь идет о прекращении вмешательства в естественное течение событий.

Если болящий отказывается от обезболивающих препаратов, то, как бы это ни было тяжело для ближних, нужно уважить его право пострадать перед смертью. Но важно, чтобы в этих страданиях не было озлобленности, чтобы они не привели к отчаянию. Безусловно, кажется, что милосерднее дать таблетку, подождать, пока он уснет, и заняться своими делами. Гораздо тяжелее слушать, как он мучается и кричит. Но, возможно, от этого будет больше пользы не только больному, но и ухаживающему.

Бывают ситуации, когда человек уже сам не свой от страданий и мучений, он не может ни спать, ни есть, все время кричит от боли. Конечно, в идеале родные и близкие заранее узнают у него о том, как им следует поступить в такой ситуации, и руководствуются его волей. Все-таки болезнь обычно идет по нарастающей, и болящий, представляя себе, что его ждет, заранее говорит близким, как поступить в том или ином случае. Тогда они должны уважить его обозначенный заранее выбор и сделать в соответствии с ним: давать обезболивающее или нет, когда прекращать поддерживать жизнь в его теле или держать до последнего.

Если же такой воли заранее объявлено не было, то перед родными встает очень тяжелая задача: поступить в соответствии с характером человека, исходя из того, как он (будучи в здравом уме) мог бы захотеть. Конечно, даже когда человек в бессознательном состоянии, в коме, его душа все равно живет и развивается, и Господь лучше знает, когда его призвать к Себе. Но, если мы хорошо знаем человека, то можем сострадать ему, не продлевая его мучений и не препятствуя ему уйти.

И здесь сложнейшая проблема, связанная с тем, что люди обычно не склонны брать на себя ответственность, предпочитают действовать согласно общепринятым схемам, дескать, путь идет как идет, зато мои руки будут чисты. Совесть, может, и чиста, но в таком поступке нет ни милосердия, ни любви. А это тот самый случай, когда акт любви и милосердия к умирающему будет в том, чтобы не побояться, в каком-то смысле пожертвовать собой, своим душевным покоем и спокойными снами и эту страшную ответственность на себя взять.

Как, ухаживая за умирающим родственником, не умереть самому

Забота об умирающем, особенно о тяжело умирающем человеке – тяжелое физическое и психологическое испытание для его ближних. Понятно, что без помощи Божьей очень тяжело ухаживать за больными людьми. Примером здесь для нас могут быть святые, такие, как святитель Лука, архиепископ Крымский (Войно-Ясенецкий), который помогал всем, никому не отказывал, с любовью и терпением. Без помощи Божией человек может что-то делать лишь до поры, до времени.

Но такая ситуация, как ни была бы она тяжка, может послужить ухаживающим на пути их духовной жизни. Когда приходят такие испытания, то как никогда ясно становится, где предел наших сил, где начинается помощь Божья, в чем мы бессильны без поддержки свыше, в чем наше смирение, когда мы просим помощи, а в чем наша гордость, когда мы эту помощь отвергаем.

Проблемы возникают, когда внешние действия человека сильно опережают его внутреннюю готовность. Это так в любом деле, не только уходе за больным. Человек возлагает на себя по гордости слишком много, а сил и смирения не хватает. Внешние дела должны не сильно опережать наше внутреннее состояние, чтобы внутреннее удобно подтягивалось за внешним и наши силы росли. Не надо взваливать на себя слишком большой груз, отказываться от помощи.

Ухаживая за больным, пусть даже самым жертвенным образом, нельзя совершенно забывать о себе. Хотя бы потому, что наши силы – это не только наше достояние, они принадлежат больному и мы обязаны заботиться об их своевременном восполнении. Конечно, это не значит, что мы должны бросать болящего близкого и идти развлекаться. Но при возможности нужно дать себе отдых: выйти погулять, посидеть с книгой, подремать. Это не эгоизм, а напротив: забота о больном, которому нужны наши силы, забота о тех, кого мы должны подменять у ложа умирающего. Эгоизм начинается там, где мы искусственно ставим пределы и преграды своим возможностям и не хотим делать больше очерченного, даже если в состоянии.

Когда тяжело больной умирает, то ухаживающие часто испытывают громадное облегчение и такое же громадное чувство вины за это облегчение. Но облегчение вполне объяснимо: если человек долго и тяжело трудится, то естественно, что он чувствует облегчение, когда этот труд закончился. Здесь мы опять же возвращаемся к мотивам. Для чего этот труд закончился? Чтобы забыть этого человека, пойти развлекаться и жить для себя? Или для того, чтобы сменить один труд на другой? Ведь теперь, когда не надо ухаживать и мучительно сострадать его боли, можно больше и усерднее за него молиться. Можно проанализировать свое внутреннее духовное состояние: что ухаживающий получил за время ухода за больным, в чем споткнулся, чему научился.

Когда человек уходит из жизни, у нас всегда остается чувство, что мы что-то недодали: недоухаживали, недолюбили. Это понятно, мы люди греховные и далекие от совершенства. Но у нас есть прекрасное средство, способное восполнить эти недочеты – молитва. Молитва может все исправить, в ней мы можем воплотить то, что не смогли сделать при жизни умершего близкого.

Сегодня мы продолжаем тему христианского отношения к смерти и остановимся на том, как молитвенно помочь умирающему в этот единонадесятый час, какие церковные напутствия он может получить.

Последние напутствия перед смертью

В своей известной книге «Переход» П. Калиновский пишет: «…Жизнь человека на земле — это только начало, только подготовка к тому, что ждет нас всех после смерти тела. Начатое здесь будет продолжаться там; …ждут …ответственность и возмездие за сделанное во время земной жизни. Об этом говорят все великие религии. …очень важно перейти порог в состоянии беззлобности, умиротворенности и покоя, не унося с собой ни одного темного пятна на своей совести.

Христианство всегда знало это, поэтому и советовало каждому перед смертью исповедаться и причаститься. Состояние личности в момент смерти важнее всей предыдущей жизни человека.

Об этом говорит и евангельское повествование от Луки (см.: Лк. 23, 32–33, 39–43) о разбойниках. Вот оно: Вели с Ним на смерть и двух злодеев. И когда пришли на место, называемое Лобное, там распяли Его и злодеев, одного по правую, а другого по левую сторону. Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил: если Ты Христос, спаси Себя и нас. Другой же, напротив, унимал его и говорил: или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? и мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал. И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь во Царствие Твое! И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю.

Жизнь разбойника была плохой, но раскаяние в последние часы перед смертью обещает хорошее начало будущего существования <…>»

Православная Церковь напутствует своих чад в загробную жизнь Таинствами Покаяния, Причащения и Елеосвящения. Родственники тяжелобольного обязаны позаботиться о том, чтобы во все протяжение болезни член Церкви не оставался лишенным этих христианских Таинств. Если болезнь продолжительна, нужно попросить священника из ближайшего храма посещать больного для регулярного совершения над ним Таинств. Когда же конец жизни человека видимо приближается, нужно срочно позвать священника для напутствия умирающего в жизнь вечную.

У одра умирающего священник заботится о том, чтобы у него не осталось на совести какого-либо забытого или неисповеданного греха или злобы к кому-либо из близких. Поэтому, если умирающий находится в сознании, священник задает ему соответствующие вопросы для исповеди в такой форме, чтобы ответ мог быть односложным. Конечно, такая исповедь в форме вопросов не может быть полной и всеобъемлющей: она должна быть заключительной, последней, которой предшествовало бы подробное и полное очищение совести больного в те дни, когда он был еще способен на тщательную исповедь. И об этом также должны были позаботиться родственники умирающего.

После совершения Таинства Покаяния священник приобщает умирающего запасными Святыми Дарами, которые он приносит в специальной дароносице. Церковные каноны, заботясь о доброй христианской кончине человека и соединении его со Христом Спасителем, в предсмертные часы дозволяют причащать умирающих даже после принятия лекарств и вкушения пищи , а женщин — и в период месячного или родильного очищения (чего не дозволяется совершать над лицами, не находящимися в смертельной опасности).

Однако правила запрещают причащать Святых Таин людей, впавших в беспамятство или безумие, до их выздоровления, кроме смертных случаев . В исключительных случаях можно приобщать и беснуемых, при условии, если они в бесновании не богохульствуют .

Как во время болезни, так и пред самой кончиною, над христианином целесообразно совершать Таинство Елеосвящения, предавая в руце Божии жизнь болящего. Болен ли кто из вас,— пишет апостол,— пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему (Иак. 5, 14–15). По верованию Православной Церкви, Елеосвящение — это Таинство, в котором при помазании освященным елеем призывается на больного благодать Божия, исцеляющая немощи душевные и телесные. В этом Таинстве христианину прощаются те грехи, о которых он забыл или которых по неведению и невниманию не считает за грех. Вот что пишет о Таинстве Соборования Московский святитель Филарет: «Из слов Апос­тола (Болен ли кто из вас… и т. д. — Иак. 5, 14–15) видно, что Таинство Елеопомазания имеет двоякий плод: 1) отпущение грехов, и 2) выздоровление болящего: и воздвигнет его Господь. Таким образом, на точном основании Священного Писания Православная Церковь учит, что Елеопомазание может быть совершаемо как над приближающимся к смерти для испрошения ему прощения грехов, так и над всяким больным для испрошения ему прощения грехов и выздоровления от болезни <…>» .

Канон на исход души

Молчат уста умирающего, но Церковь от его лица изображает всю немощь грешника, готового покинуть мир, и поручает его Пречистой Деве, помощь Которой призывается в молитвах. Может быть, умирающий уже не слышит молитвословий, но, как при крещении младенца отсутствие у него сознания не умаляет благодатного действия Таинства, так и затухание сознания не препятствует спасению отходящей души по вере и молитве близких, собравшихся у его смертного одра.

Церковь, имевшая попечение о каждом православном с момента его рождения, не может оставить его и в этот последний страшный час. В лице духовника умирающего она спешит к его одру и прежде всего прилагает старание о том, чтобы у умирающего не осталось на совести какого-либо неисповеданного греха, в особенности злобы к кому-либо из братий. А затем духовник от лица человека, с душою разлучающегося и не могущего глаголати, глаголет «Канон молебный ко Господу Богу нашему Иисусу Христу и Пречистой Богородице, Матери Господней». Уста умирающего молчат и язык не глаголет, но сердце вещает: Огнь бо сокрушения внутрь возгорается и гласы немолчными призывают прежде всего Матерь Господню . Канон на исход души преисполнен этими вещаниями от сердца умирающего, который хорошо сознает, что «нощь смертная постиже (его) неготова, мрачна же и безлунна, препущающи неприготовлена к долгому оному пути страшному» . По 6-й песни канона — кондак Великого канона, побуждающий душу умирающего воспрянуть, пока еще не поздно, как разбойник благоразумный в последний момент воздохнуть о своих грехах и воззвать ко Господу, да пощадит Христос Бог: «Душе моя, душе моя, востани, что спиши, конец приближается, и нужда ти молвити: воспряни убо, да пощадит тя Христос Бог, Иже везде сый и вся исполняяй» .

За кондаком следует и икос того же Великого канона, утешающий трепещущую душу тем, что «Христова врачебница всем открыта», всем дана возможность очищать душу свою исповеданием грехов своих и Таинством Покаяния , что и сам диавол, видя эту «врачебницу… пострадав уязвися», и в сознании своего бессилия признается: «убивает мя Вифлеемлянин, Иже везде сый и вся исполняяй» .

Все последование заканчивается молитвою от иерея, глаголемой на исход души, о разрешении ее от всяких уз, освобождения от всякой клятвы, о прощении грехов и упокоении в обителях святых.

Чин на разлучение души от тела

Кроме «Канона на исход души» в Большом Требнике и в «Иерейском молитвослове» есть другой умилительный канон, творение Андрея Критского, который входит в «Чин, бываемый на разрешение души от тела, внегда человек долго страждет». Большие страдания умирающего побуждают усилить молитву: душа долго страждущего молитвенно ищет помощи у всей Церкви небесной и земной, призывает «ангельстии собори, и человецы вси христолюбцы» , «всех благочестиво в житии поживших», призывает «вси земнии концы совоздохнуть и соплакать». В особенности обращается она к добрым друзьям и знакомым, к возлюбленным братиям, просит их в «память еже к ним дружбы» молить Христа о ней, просит всех их явить благоутробие, оказать милосердие к ней, злосчастной и окаянной, ибо она верит в силу молитвы Церкви: «Если бы вси единем гласом провещали бысте к Владыце, тьмы избавили мя бысте».

В конце Чина приводятся две молитвы: первая «о душе судимей», та самая, что и в «Каноне на исход души», только с некоторыми небольшими сокращениями. Вторая молитва — «О долго страждущем умрети» — нарочитая молитва. В ней прежде всего раскрывается та мысль, что смерть дана Господом как средство против развития зла. Неизреченною мудростию созданный от персти Адам был украшен образом Божиим и добротою и как честное и небесное стяжание предназначался к постоянному славо­словию и благолепию Божией славы и Царства, «но понеже заповедь преступи и Божия Его повеления, приим образ и не сохранив» и таким образом в свою богоподобную природу человек внес начало зла, «сего ради, да не зло безсмертное будет», Господь по человеколюбию лишил человека бессмертия по телу, установил разлучение души от тела, причем тело обращается в то, из чего образовано было, то есть в землю, а душа, вдохнутая Господом, возвращается к Нему, и в определенном Им месте пребывает «даже до общего воскресения». Присутствуя теперь при таком разлучении души от тела одного из рабов Божиих, «долгостраждущего умрети», служитель Божий со смиренным сознанием своего личного недостоинства, но дерзновенно как представитель Церк­ви просит Господа разрешить сему рабу его нестерпимые болезни и содержащие его немощи горькие и упокоить его, идеже праведных дуси.

Оба канона на исход души в случае отсутствия священника могут (и должны) быть прочитаны у одра умирающего мирянином, разумеется, с соответствующей заменой возгласов и опущением молитвы, предназначенных для чтения только от иерея. И кроме положенных в богослужебных книгах канонов близким умирающего должно молиться об отходящем брате.

По книгам:

1. Калиновский П. Переход. Последняя болезнь, смерть и после. М., 1991. С. 169–176;

Калиновский П. Переход. Последняя болезнь, смерть и после. М., 1991. С. 37–38.

Кормчая книга. Ч. II; Номоканона пункт 166.

Служебник. Известие учительное о подаянии и приятии Божественных Таин.

Правило 3-е Тимофея, архиеп. Александрийского (Кормчая книга. Ч. I).

См.: Канон на исход души. Песнь 6, тропарь 1.

Ср.: Канон на исход души. Песнь 7, тропарь 1.

Кондак по 6-й песни канона, творение прп. Андрея Критского.

Ср. с увещанием пред исповедью: «Пришел еси во врачебницу».

Канон на исход души. По 6-й песни икос.

Здесь далее цитаты из «Канона на разлучение души…»..

Христианское отношение к умирающим

Иногда человек болеет долго, и если он окружен любовью, заботой — умирать легко, и все-таки страшно. Очень плохо, когда человек окружен людьми, которые только и ждут, как бы он умер: пока он болеет, мы пленники его болезни, мы не можем отойти от его кровати, не можем вернуться к своей жизни, не можем радоваться своим радостям; его болезнь, как темная туча, висит над нами; поскорее бы он умер… И умирающий это чувствует. Это может длиться месяцами. Родные приходят и холодно спрашивают: «Ну, как тебе? ничего? тебе что-нибудь нужно? ничего не нужно? ладно; ты знаешь, у меня свои дела, я еще вернусь к тебе». И даже если голос не звучит жестоко, человек знает, что его посетили только потому, что надо было посетить, но что его смерти ждут с нетерпением.

Но в чем же должно заключаться истинно христианское отношение к умирающему? Как, проявив христианскую любовь и мудрость, облегчить страдания близкого человека? А если он находится на грани смерти, но сам еще не чувствует этого, — стоит ли ему говорить об этом или постараться сделать так, чтобы он только в последний момент понял, что пути назад уже нет?

Есть одна склонность у христиан, которую они заимствуют у неверующих людей мира: это стремление скрыть от умирающих близких серьезность их положения и близость смерти. Господь посылает длительные предсмертные болезни как последнее средство, служащее для спасения души. Он хочет, чтобы в это время человек задумался над жизнью, заглянул в себя, осознал свою нечистоту и непригодность для вечного блаженства, ужаснулся своему недостоинству, в страхе вспомнил о Боге и с покаянием и надеждою устремил к Нему свое сердце. Этому благому Промыслу Божию часто мешают близкие тяжело больных. Оптинские старцы считали, что врач обязан предупреждать больного о приближении смерти. И, очевидно, не надо скрывать опасность от больного христианина.

Есть случаи из жизни праведников, когда они предсказывали скорую смерть кому-либо из близких, причем эти предсказания потом не оправдывались. Но те, кому они предсказывали, были впоследствии им глубоко благодарны. Это предсказание заставляло их вовремя покаяться, изменить образ жизни и в усиленных духовных подвигах приготовить себя к переходу в иной мир.

В тех случаях, когда хотят прекратить или облегчить предсмертные страдания больного, надо прибегать к усиленной молитве о нем. Преподобный Афанасий Афонский в тех случаях, когда узнавал, что какому-либо больному иноку его монастыря нет воли Божией исцелиться, совершал всенощное бдение и просил Бога, чтобы Он упокоил его, избавил от мучений, а окружающих — от тяжести длительного ухода за больным. И к утру, когда молящиеся заканчивали свои молитвы, расставался с жизнью и больной. Однако, молящимся следует заканчивать свою просьбу так, как заканчивал Свою молитву Господь в Гефсиманском саду: «Да будет воля Твоя» (Мф. 26, 42).

Об отношении к умирающим

«Люди, умирающие от тяжелых неизлечимых болезней, остро чувствуют настроение окружающих: черствость, безразличие или желание: «наконец бы это кончилось», — это все для них становится невыносимым. Человек это чувствует, знает, и мы должны научиться преодолевать в себе все темные, мрачные, скверные чувства и, забывая о себе, глубоко задумываться, вглядываться, вживаться в другого человека. И тогда смерть делается победой: «О смерть, где твое жало?! О смерть, где твоя победа? Воскрес Христос, и мертвецов ни один во гробе…» (митрополит Антоний Сурожский).

«О, и тут можно тем более или послужить, или повредить ближнему! Главное чувство, какое примечается в умирающем, — это чувство оставления. Ему не хочется оставаться одному, хотя перед самой последней минутой иные и просят всех удалиться от них. Итак, не надобно оставлять в одиночестве умирающего. Затем, одни умирают тихо, как бы засыпают, а другие — среди сильной борьбы. Тот или иной образ умирания зависит более от качества болезни, а, во всяком случае, по этому еще нельзя каждый раз заключать об особенном достоинстве или недостоинстве умирающего. Иной еще и искусственно показывает себя бодрым, тогда как в душе своей тем большие переносит борения.

Умирание есть разделение дотоле нераздельного, рассечение надвое души и тела, которые всегда были вместе. Это и тайна, и страшная перемена в человеке. Итак, не следует смущать умирающего разговором о предсмертной борьбе, а во время самой борьбы — потрясать, беспокоить его чем-либо отвне, например, смотреть на него со страшным испугом, затруднять его какими-либо вопросами, напоминать ему о близких, которых он оставляет. Все это может и предупредить его кончину. А особенно не следует у постели его громко плакать или отчаянно стонать. Почему же? Потому именно, что слух у людей умирающих позже всех чувств закрывается. К тому же и умирают преимущественно к вечеру или к утру, когда кругом в природе бывает больше тишины. Этого рода беспокойство умирающему может помешать ему в предсмертной борьбе, затянуть эту борьбу и сделать ее мучительною. Посему у постели умирающего все должны оставаться в самом глубоком молчании. Человек, человек! Не бегай от умирающих, потому что и сам умрешь!» (протоиерей Евгений Попов. «Нравственное богословие для мирян»).

Предсмертная болезнь длится иногда продолжительное время. Это не только процесс умирания. Иногда этот период является временем развития духовности умирающего, осознанием веры в Бога. Тем не менее, болезнь приносит с собой душевные и телесные страдания. Трудно больному, трудно и его родным. Следует сделать все возможное, чтобы как-то помочь. Часто решается вопрос, где умирать: в больнице или дома. Умирать трудно в любых условиях, но умирать у себя дома, когда около тебя те, кого ты любишь и кто тебя любит, легче. Подумайте каждый о себе, когда придет ваша очередь, — где? Мы молимся в церкви о даровании «кончины непостыдной, мирной». Человек хочет сохранить свое достоинство до самой смерти. В безличной обстановке больницы это особенно трудно. Суета, шум, яркий свет. Чем ближе смерть, тем холоднее в больнице. Вокруг чужие и часто безразличные лица и неуютные стены. Последние часы жизни умирающего не освящены любовью, а он хочет быть с близкими, почувствовать их любовь и дать им свою. У больных иногда бывает чувство беспокойства и даже вины: «Я затрудняю моих близких». Сделайте так, чтобы это чувство ушло. Самое главное — нужно молиться, и, если можно, молиться родственникам и больному вместе.

Причина смерти близких: случайность, неосторожность врачей или действие Божественного Промысла?

«Напрасно ропщем мы и на врачей, лечивших нашего близкого. Скажите, есть ли врачи и есть ли лекарства против смерти? Среди ли богатства и роскоши, в великолепных чертогах не нашлось бы врачей, самых умных и опытных, там ли не достало бы у них и знания, и усердия к своему делу? Но, увы!.. И там как часто искусство самых опытных и усердных врачей исчезает перед силою смерти!.. Врачи — орудия Того, Кто есть воздвизаяй душу, и просвещаяй очи, исцеление даяй, живот и благословение. И если бы Врачу Небесному угодно было продлить дни вашего близкого, Он верно положил бы на сердце врача земного то, что нужно было употребить для спасения больного. А когда Он не положил сего, значит, не на радость была бы жизнь усопшего, если бы она еще продлилась на земле» (епископ Гермоген (Добронравин)).

Поэтому помните, что врач — только человек, а ни один человек на земле (исключая Богочеловека Иисуса Христа) не смог победить смерти без Божией на то воли. Но где человеческая помощь оказывается слабою, там является к нам на помощь Сам Господь со Своею благодатью. Только нам стоит обратиться к Нему с горячей молитвою, чтобы Он усладил нашу горесть, и Он, милосердный, не замедлит услышать крик нашего сердца. И, может быть, в молитве вам откроется, что не сокрушаться нужно и не мучиться мыслями, все ли было сделано, чтобы близкий человек не умер, а порадоваться за покойного. Земные мучения оставили его, он в другой жизни, возможно, лучшей, чем земная.

Что такое жизнь наша на земле? Здесь нет радости без скорби, нет счастья без бед. Один теряет близких, у другого страдают честь и слава, у третьего много врагов и завистников, четвертый стонет от болезни, иной вздыхает от расстройства домашних обстоятельств, этот оплакивает бедность свою… И обойдите всю вселенную, но где вы найдете человека, который бы был счастлив вполне, во всех отношениях?.. А совесть, а внутренняя борьба со страстями?.. Что такое жизнь наша на земле? Это поприще для беспрестанных войн, убийств, постоянной борьбы с бесами. Куда ни пойдешь, всюду человека поджидают внезапная смерть, убийцы, террористы, несчастные случаи, катастрофы. Рассудите теперь беспристрастно, о чем мы так безутешно плачем при разлуке с близким? О том, что он перестал жить на этом свете… А это что значит? То, что близкий уже оставил все беды и огорчения, которые для нас еще остаются; то, что этот воин Христов уже оставил поле брани, этот путник достиг уже родины, этот пловец уже проплыл бурное море и вошел в тихую пристань… Но мы все равно пытаемся найти причину смерти близкого, если он стар и долго болел, в неумелых действиях врачей, в ошибках ближних, в том, что не тот укол сделали, не вовремя таблетку дали, опоздали врача позвать. Умирает юноша, ребенок, а мы ищем какие-то внешние причины его смерти. Внешние в том смысле, что они никак будто бы не связаны с ним самим, с Божиим о нем промышлением. Вот, думаем мы в таком случае, как неосторожен был этот человек, зачем он сел за руль автомобиля, когда недостаточно хорошо умел им управлять, или, может быть, зачем заплыл так далеко, плескался бы у берега. Иными словами, мы все уверены, что смерть — явление случайное. Измени мы наше поведение за минуту, за час, за день до этой трагической случайности, — и ничего бы страшного не было.

Думать так может любой человек только при условии, что он в Бога не верит. Потому что, если Бог есть, тогда ничего случайного на свете нет и быть не может. Тем более не может быть случайным такое важное событие в человеческой жизни, как смерть. Нельзя же, в самом деле, думать, что мир покинут Богом, что все, что в нем происходит, — это цепь нелепых сюжетов без цели и смысла. А если такого быть не может, тогда остается предположить, что и смерть человеческая не случайна, точно так же, как не случаен рисунок на крыльях мотылька. Конечно, умирает человек не в результате совпадения множества мелких или крупных событий. Умирает он оттого, что Богу Всеведущему видны самые потаенные глубины души человека, и Господь, давший человеку жизнь, знает, когда ему лучше перейти в вечность.

<< на главную :: :: ^^ к началу