(FACE):
Господь, я прошу, накажи их всех
Я уповаю на тебя, молю, не оставь нас
Ты избавь мои очи от всех утех плотских
И грешных, земных, не оставь меня
Ты мой свет среди темных ночей, мой маяк
И ты тот, кто помог мне пройти достойно
Ты любовь, ты глаза, ты очаг в небесах
Разделяющий меня и дела Господни
Господь, я прошу, накажи их всех
Я уповаю на тебя, молю, не оставь нас
Ты избавь мои очи от всех утех плотских
И грешных, земных, не оставь меня
Ты мой свет среди темных ночей, мой маяк
И ты тот, кто помог мне пройти достойно
Ты любовь, ты глаза, ты очаг в небесах
Разделяющий меня и дела Господни

(FACE):
Они не верили в тебя, давай сожжем их всех
Вон тот смеялся над тобой, распни его, пусть он знает
Бог конечно же так сильно любит нас всех
Но воздаст он только тем, кто сильно его восхваляет
Я умру здесь за русских детей
Не понять таким как ты, но вот держи, душа наизнанку
Молитва матери питает мои раны
Я держу ее под сердцем и несу ее как знамя
Я предан тебе, я раб смеренный
Преклоняю пред твоим ликом колено
Три иконки, и в панели ключи от Каена
Детская молитва в голове меня преследует
Рабское существо, я бренное тело
Ничего мне не принадлежит кроме разума
Я целовал икону в слезы прекрасные
Я любил господа Бога, но мы слишком разные
Понравился текст песни?

PR в Античной мифологии

Чернова Анна

Немесида

Краткое содержание мифа

Леда и лебедь. Леонардо да Винчи
1510-1515 Галерея Боргезе, Рим

Немесида, Немезида (др.-греч. Νέμεσις) · богиня правосудия, справедливого возмездия, одна из наиболее древних и почитаемых в Греции. Дочь богини ночи Никты и бога тьмы Эреба, она именовалась также Адрастеей («неотвратимой») и была близка по своим функциям богине Дике.

Немесида наблюдает за справедливым распределением благ среди людей (греч. nemo, «разделяю») и обрушивает свой гнев (греч. nemesao — «справедливо негодую») на тех, кто преступил закон. В зависимости от поступков людей Немесида одаряла их счастьем или несчастьем. Но в основном ей приходилось наказывать людей за их злые и несправедливые деяния. Особенно наказывался богиней тот, кто, ослепленный нечаянным счастьем, заносился слишком высоко и вел себя вызывающе по отношению к богам. Она немедленно запоминает любую несправедливость, и всегда за ней следует возмездие.

Немесида
Гравюра Альбрехта Дюрера 1502
Кунстхалле, Карлсруэ, Германия

В одном из сказаний говорится, что Немесида была матерью прекрасной Елены, рожденной от бога-громовержца Зевса. Спасаясь от преследований Зевса, она превратилась в гусыню, но Зевс настиг ее, превратившись в лебедя, и овладел Немесидой.

Снесенное Немесидой яйцо было найдено пастухом и принесено Леде, спрятавшей его в ларец (чаще, однако, этот миф относят к самой Леде). Из этого яйца и вылупилась прекрасная Елена (и её братья Диоскуры), воплощение мести богов всему человеческому роду, ставшая причиной Троянской войны.

Немесида имеет как внешнее, так сущностное сходство с Фортуной — они обе способны погубить человека. И та и другая изображаются в виде обнаженных женских фигур, крылатых, с небесным шаром, служащим им подножием. В одной руке у Немезиды узда или верёвка, которой она обуздывает человеческую гордыню, в другой — ваза, полная богатств и почета, которыми она награждает достойных.

Образы и символы мифа

Немесида могла приобретать тысячи различных обликов. Изображалась она обычно задумчивой молодой женщиной, окруженной символами-атрибутами контроля (весы, уздечка), наказания (меч или плеть) и быстроты (крылья, колесница, запряженная грифонами).

Весы — Выступают в качестве символа справедливости, и в этом своем значении ассоциируются с правосудием; воплощают представление о соответствии вины и наказания. В ряде традиций весы связываются с загробным судом душ.

Скульптура Немесиды на здании
Областного суда в г. Томск была
установлена еще в 1904 году,
неоднократно реконструировалась)

Весы в виде двух одинаковых чаш, расположенных на горизонтальной перекладине, связываются с идеей равновесия и симметрии. Применительно к общей символике правосудия такие весы выражают представление о том, что всякая вина неизбежно вызывает к жизни силы, влекущие саморазрушение и наказание виновного. Весы часто выступают в качестве атрибута аллегорических изображений справедливости, закона, правосудия.

Атрибут Немезиды — весы часто считался прообразом зодиакального созвездия Весы.

Меч — Символ воинственности, героического начала, силы, правосудия. Подобно оружию других видов, отражает символику власти. Также связывается с разумом, проницательностью, светом, истиной, мудростью.

Плеть — символ наказания за грехи.

Крылья или колесница, запряженная грифонами — символизируют быстроту воздаяния.

Грифон — фантастическое, мифическое существо, полуорел-полулев, с длинным змеиным хвостом. Он символизирует господство над двумя сферами бытия: землей (лев) и воздухом (орел). Образ грифона объединял символику орла (быстрота) и льва (сила, отвага). Сочетание двух главнейших солнечных животных указывает на общий благоприятный характер существа — грифон олицетворяет Солнце, силу, бдительность, возмездие.

В мифах и легендах разных традиций грифон выступает в роли стража. Он, подобно дракону, охраняет пути к спасению.

Эти чудовищные быстрые птицы также были впряжены в колесницу богини возмездия Немесиды, что символизирует быстроту воздаяния за грехи. Будучи воплощением Немесиды, они вращали колесо судьбы.

Коммуникативные средства создания образов и символов

Статуя Немесиды
в Рамнунте

Прежде всего, формированию отношения к Немесиде способствовали святилища, самое знаменитое из которых храм Немесиды в Рамнунте, близ Марафона, где находилась статуя богини, изваянная Фидием. По другой версии это статуя работы Диодота или Агоракрита.

Немесида, которая произвела на свет Елену от Зевса, стоит близко к Афродите и к Фемиде, богине земли. Афинский праздник мертвых — Νεμέσεια — указывает на отношение культа к культу аттической Геи. Павсаний описывает статую Немесиды, работы Фидия, который изваял её из паросского мрамора, привезенного персами, с целью поставить трофей в увековечение их побед. На голове богини был венок с изображениями оленей и маленькими фигурами Ники.

Алтарь вт. пол. II в. н. э.

Небольшой алтарь из белого мрамора, с греческой надписью. Найден в 1964 г. на участке античного театра. Датируется второй половиной II в. н. э.

Алтарь из местного сарматского известняка с латинской надписью. Найден в 1957 г. при раскопках античного театра. Датируется II — III в. н.э.

Алтарь II — III в. н.э.

В императорском Риме почиталась как покровительница гладиаторов и солдат. Оба алтаря в Херсонесе были найдены в районе театра. Немесида была богиней справедливости, в Херсонесе могли придавать большое значение этой её функции, так как в театре, кроме представлений, возможно, проходили народные собрания и суды.

Малые алтари Немесиды часто находились у входов на арену римских амфитеатров, где на них возлагали жертвоприношения гладиаторы.

Немесида. А. Тарсиа, Италия, 1716 г.

Образ Немесиды означает одновременно мстительницу за совершенное преступление и беспристрастную судью на состязаниях, снабженную весами, мечом и масштабной линейкой. Как богиня она обладает властью судьбы и возвращает на почву реальности тех людей, которые испытали незаслуженное счастье.

Изображения Немесиды встречаются на древних амфорах, мозаиках и в других произведениях искусства, где ее изображали с весами в руках.

Немесида упоминается в «Одиссее», но не персонифицируется.

Также ей посвящен LXI орфический гимн. Имя Немесиды упоминается в любовных стихах.

У Кратина была комедия «Немесида».

Социальное значение мифа

Немезида. Ретель Альфред

Немесида проявляет участие к тому, что должно быть, и соответственно нерасположение к тому, чего быть не должно. Гомер еще не знает ее в качестве богини. Официальное поклонение ей было введено, вероятно, в более позднее время. Она считалась богиней меры, которая наблюдает за тем, чтобы не нарушалось равновесие в нравственном строе мира, чтобы счастье и несчастье распределялись среди людей по заслугам. Отсюда возникло представление о ней как о карательнице за все человеческие преступления и злодеяния, так что в этом значении она близко подходит к фуриям.

Римляне также приняли ее в число своих богов, но римским народным верованиям она никогда не была близка.

«Обращаясь к своим ранним гравюрам Немезида и Великая Судьба, созданным в 1502 г. на основе поэтического текста Мантия (или Покров) итальянского гуманиста Анджело Полициано, Дюрер хотел возвратить этому образу его первоначальное значение. Немезида, по сути дела, была греческой богиней Возмездия, хранительницей равновесия мира и справедливости, что всегда приводит хаос к порядку, а со временем смягчает крайности».

(Из книги-приложения к колоде Таро Дюрера).

Строки, посвященные Немесиде неизвестным автором в II – III в.н.э :

Из письма Андрея Р.

Здравствуйте, Андрей! Вопрос, который вы задаете, мучает человечество уже не одну тысячу лет. Немецкий поэт Генрих Гейне сформулировал его так: «Почему под ношей крестной/ Весь в крови влачится правый?/ Почему везде бесчестный/ Встречен почестью и славой?» Действительно, глядя на больного ребенка или неутешное горе вдовы, трудно не спросить: почему, если Бог — благо, Он допускает страдания? Почему страдают не те, кто, по-нашему мнению, заслужил это своими грехами, а невинные? И если возможна такая несправедливость, то, получается, Он и не благо? И если Он способен равнодушно взирать на слезы невинных, может, Его и вовсе нет?

Все эти вопросы с крайней остротой ставятся в библейской «Книге Иова». В книге, которая приоткрывает людям тайну страдания. В книге, которая притягивает к себе не только богословов, философов и писателей, но и миллионы обычных людей. Потому что каждый из нас в определенный момент своей жизни «немного Иов», и в минуту боли, страдания и потерь из нашего сердца вырывается крик: «За что?»

«Был человек в земле Уц, имя его Иов; и был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен и удалялся от зла» — так начинается «Книга Иова». Иов, живший на Востоке не менее двух с половиной тысячелетий назад, был не просто праведным: Божье благоволение видимым образом простиралось над ним. У Иова было три дочери и семеро сыновей, его дом и дома его детей славились изобилием, в Библии подробно перечисляется скот, которым он владел. Все это делало Иова в глазах соплеменников человеком не просто уважаемым, но и «знаменитее всех сынов Востока».

«И был день, — продолжает свой рассказ Библия, — когда пришли сыны Божии предстать пред Господа; между ними пришел и сатана». Так действие «Книги Иова» переносится из восточной земли Уц, где жил праведник, в другой план бытия — на небо, туда, где и решаются судьбы людей. И тут, на небе, сатана, оправдывая свое имя — а в переводе с древнееврейского оно означает «противник, враг», затевает с Богом спор. Сатана спрашивает Господа: «Разве даром богобоязнен Иов? Не Ты ли кругом оградил его и дом его и все, что у него? Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле; но простри руку Твою и коснись всего, что у него, — благословит ли он Тебя?» Клеветник по своей природе, сатана намекает на то, что в отношениях Иова к Богу есть «договорной момент»: Иов праведен только потому, что Господь благоволит к нему — как будто милость Божью можно купить! И в ответ на эту, по сути очень дерзкую, клевету не столько на Иова, сколько на Самого Бога, Господь отвечает сатане так: «вот, все, что у него, в руке твоей; только на него не простирай руки твоей» — Господь как бы снимает с Иова Свой покров, позволяя врагу рода человеческого действовать, но указывает сатане границы: «только его самого не трогай!» В этом диалоге очень важно уяснить следующий момент — ничто не случается без воли Господа, без Его попущения. То, что происходит дальше, страшно. Один за другим к Иову приходят гонцы с пугающими новостями. Не успевает первый возвестить, что на его стада напали кочевники, похитили животных, а пастухов «поразили острием меча», как в дверях уже следующий с рассказом про молнию, которая погубила оставшийся скот… «Еще этот только говорил», как входит новый с вестью о том, что когда сыновья и дочери ели и пили вино в доме брата своего, большой ветер из пустыни налетел на дом, и «дом упал на отроков, и они умерли; и спасся только я один, чтобы возвестить тебе».

И встал Иов. И «разодрал верхнюю одежду свою», и «остриг голову свою и пал на землю». И произнес слова, до которых в минуту горя может возвыситься только действительно верующий человек: «наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!»

Так заканчивается первая глава «Книги Иова». Казалось бы, сатана посрамлен, теперь он оставит праведника в покое, но не тут-то было. Вторая глава начинается диалогом Господа с противником рода человеческого. «И сказал Господь сатане: обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова? ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла, и доселе тверд в своей непорочности; а ты возбуждал Меня против него, чтобы погубить его безвинно. И отвечал сатана Господу и сказал: кожу за кожу, а за жизнь свою отдаст человек все, что есть у него» — на Востоке того времени была принята меновая торговля, и слова «кожу за кожу» означают «равное за равное». Сатана намекает на то, что Иов боится потерять жизнь, и только поэтому смиряется перед Богом, только поэтому не ропщет. И сатана снова подстрекает Господа: «простри руку Твою и коснись кости Иова и плоти его, — благословит ли он Тебя?» «И сказал Господь сатане: вот, он в руке твоей, только душу его сбереги». Это ограничение, которое Господь ставит сатане: «только душу его сбереги» — принципиально важно. Смотрите, Бог считает возможным попустить врагу коснуться имущества Иова, даже жизней его близких, потом Господь как бы отнимает свой покров и со здоровья праведника, но вот его душа — это то, куда допускать врага рода человеческого нельзя ни в коем случае! Подумайте, как часто мы сами, добровольно, именно свою душу опрометчиво отдаем в руки дьявола.

В этот раз прикосновение сатаны обернулось для Иова страшной болезнью — проказою, Иов начинает заживо гнить — «от подошвы ноги его по самое темя». Жестоко страдающий, он по обычаю того времени уходит прочь из селения, презираемый всеми. «И взял он себе черепицу, чтобы скоблить себя ею, и сел в пепел . И сказала ему жена его: ты все еще тверд в непорочности твоей! похули Бога и умри». Скорее всего жена, видя невыносимые страдания Иова, посчитала, что смерть, которая ждет каждого, кто «похулит» Бога, лучше, чем продолжающиеся мучения. Но что отвечает Иов? «Ты говоришь как одна из безумных: неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?»

Тяжесть физических страданий бедного Иова, как это часто бывает, усугубляется страданиями нравственными. К праведнику приходят друзья: сначала они молчат, потрясенные увиденным, а потом начинают вслух высказывать свои версии причин произошедшего. «Возможно, Иов не так уж и праведен, раз Господь покарал его. Наверняка он грешил, причем грешил скрытно, так, что даже мы, друзья, об этом не знали, но Господь все видит, и вот результат…» Эти рассуждения достаточно логичны, если считать, что страдания — это наказание за грехи. И как в каждом из нас живет Иов, точно так же мы часто в своих раздумьях о причинах зла уподобляемся уже друзьям Иова.

Но Иов непоколебим: он твердо знает, что ни в чем не виноват перед Господом. Именно это ощущение несправедливости происходящего больше, чем его собственные страдания, гнетет его. Он скорбит, видя торжество зла в этом мире: «Человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями: как цветок, он выходит и опадает; убегает, как тень, и не останавливается. И на него-то Ты отверзаешь очи Твои…» — упрекает он Господа. Иову горько сознавать, что Господь далек, что Он чужд ему, что небеса молчат, когда смертные взывают к ним: «О, если бы я знал, где найти Его, и мог подойти к престолу Его!.. Неужели Он в полном могуществе стал бы состязаться со мною? О, нет! Пусть Он только обратил бы внимание на меня… Но вот, я иду вперед — и нет Его, назад — и не нахожу Его», — вырываются из сердца Иова горькие слова. И тогда Господь Сам является Иову — отчаявшемуся и взыскующему Бога…

Андрей, странное дело: в «Книге Иова» нет логического, рационального объяснения смысла страданий, но Иову, узревшему Господа воочию, они уже и не нужны. Страдающий и призывающий в своем страдании Бога, он встречает Его и познает главное — то, что он не одинок в этом холодном мире. Это самые высокие моменты в жизни человека — моменты осознания близости к Нему. Встреча с Богом. Личная встреча с Богом Живым. Тайна страдания в том, что взыскуя Господа, мы обретаем Его. Потому что Господь не чужд человеку, потому что Сын Божий также страдал — распятый за всех нас. Андрей, зло не стоит обдумывать, зло не надо понимать. «С ним надо бороться, — писал отец Георгий Чистяков. — Побеждать зло добром, как зовет нас апостол Павел: больных лечить, нищих одевать и кормить, войну останавливать… Неустанно. А если не получается, если сил не хватает, тогда склоняться перед Твоим крестом, тогда хвататься за его подножие как за единственную надежду». И к этим словам священника, многие годы посвятившего служению детям, больным онкологией, мне добавить нечего.