Роман «Обыкновенная история» Гончарова был написан в 1847 году, став первым серьезным произведением писателя. Книга раскрывает изменения в характере и мировоззрении героя под влиянием жизненных обстоятельств и социальных перемен.

Рекомендуем читать онлайн краткое содержание «Обыкновенной истории» по главам и частям. Пересказ романа пригодится для читательского дневника и подготовки к уроку литературы.

Главные герои

Александр Адуев – молодой человек, мечтательный, наивный, который меняется под влиянием дяди.

Петр Иванович Адуев – богатый дядя Александра, сухой, прагматичный человек.

Другие персонажи

Анна Павловна Адуева – небогатая помещица, мать Александра, добрая и любящая женщина.

Сонюшка – влюбленная в Александра девушка, его соседка в деревне.

Александр Поспелов – близкий друг Александра.

Наденька Любецкая – питерская невеста Александра, умная, своенравная девушка.

Лизавета Александровна – молодая жена Петра Ивановича Адуева, добрая, открытая женщина.

Сурков – компаньон Петра Ивановича, ветреный мужчина, большой любитель женщин.

Юлия Павловна Тафаева – молодая вдова, романтическая, возвышенная женщина, невеста Александра.

Костяков – опустившийся старик, с которым Александр ловил рыбу.

Лиза – юная девушка, дачница, влюбленная в Александра.

Евсей – камердинер Александра Адуева, который жил с ним в Петербурге.

Часть первая

Глава 1

«Однажды летом, в деревне Грачах, у небогатой помещицы Анны Павловны Адуевой» в доме с раннего утра начались хлопоты. Все готовились к отъезду в Петербург единственного сына помещицы – молодого человека Александра.

Анна Павловна согласилась отпустить сына «в Петербург на службу, или, как она говорила, людей посмотреть и себя показать», но предстоящая разлука давалась ей очень тяжело. Она принялась уговаривать Александра остаться в родных Грачах, жениться на Сонюшке – дочери Марьи Карповны – и спокойно жить, наслаждаясь красотами природы.

Однако Александру наскучил тесный домашний мирок: он мечтал о славе и блестящих подвигах во славу Отечества. Будущее представлялось ему в самых радужных красках: «о горе, слезах, бедствиях он знал только по слуху».

На прощальный обед приехали сосед Антон Иванович, священник, Марья Карповна с дочерью Соней, а также близкий друг Александр Поспелов. Молодой человек простился с Соней, пообещав ей вернуться и устроить их счастье. В подарок от нее он получил «волосы и колечко».

Вместе с барином в Петербург отправился и его камердинер Евсей, возлюбленный ключницы Аграфены.

Глава 2

Приехав в Петербург, Александр первым делом навестил своего дядю Петра Ивановича Адуева – важного чиновника, который «слыл за человека с деньгами». Поначалу старший Адуев велел передать, что его нет дома и он вернется только через три месяца, но, вспомнив доброту Анны Павловны, решил принять племянника.

Петр Иванович взялся обучать юношу правилам поведения в светском обществе, рассказывал об особенностях петербургской жизни. Александр сравнивал Петербург с провинцией, и эти сравнения были не в пользу города на Неве: люди здесь были равнодушны, дома – однообразны, не было простора и красот природы. Дядюшка поделился с Александром, что здесь такие понятия как «любовь» и «дружба» имеют совсем иную ценность, и посоветовал выбросить волосы и колечко Сони, чтобы сосредоточиться на важных вещах.

Петр Иванович устроил Александра в отделение департамента. Узнав, что племянник пишет стихи, он велел ему бросить это глупое занятие, а вместо рифмоплетства заняться переводами немецких статей о сельском хозяйстве, которые принесут ему дополнительный доход.

Глава 3

За два года жизни в Петербурге Александр «очень изменился, возмужал». Он научился «владеть собою, не так часто обнаруживал порывы и волнения». Продолжая служить в департаменте, юноша писал очерки, повести, стихи. Он не оставил мечты о любви и спустя некоторое время признался дядюшке, что влюблен в очаровательную Наденьку Любецкую.

Петр Иванович посоветовал ему жениться не по любви, а с расчетом, «ведь любовь пройдет – это уж пошлая истина». Он также признался, что сам планирует вскоре связать себя узами брака.

Глава 4

«Жизнь Александра разделялась на две половины»: по утрам он работал в департаменте, а по вечерам бывал на даче у Любецких. Его избранница «была не красавица и не приковывала к себе мгновенно внимания», однако Александр полюбил ее за «ум пылкий, сердце своенравное и непостоянное».

Мать воспитывала Наденьку сама, без гувернантки, и всячески баловала ее. Она была одной из тех бесхитростных и добрых женщин, «которые находят прекрасным все, что ни делают детки». В результате Наденька «распоряжалась и собою, и маменькою, и своим временем, и занятиями, как хотела».

В сумерках влюбленные уединялись в густом саду, чтобы помечтать о будущем. Наденька боялась, что эти счастливые минуты больше никогда не повторятся, но Александр неизменно уверял ее в вечности их чувства. Счастливый, он уплывал к себе на рассвете, чтобы утром вновь пойти на службу.

Глава 5

Достигнув «апогея своего счастия», Александр забросил службу и свои литературные труды. Дядюшка «советовал бросить пустяки», но юноша в ответ только улыбался и молчал. Петр Иванович предупредил, что не будет давать ему денег. Однако это не испугало влюбленного юношу, который искренне считал, «что он один на свете так любит и любим».

Александр вновь стал писать стихи, которые публиковал в журнале под другим именем. Однажды он послал и повесть, но ее вернули обратно с пожеланием больше трудиться.

Незаметно прошел год, назначенный Наденькой в качестве испытательного срока. Александр был готов переговорить с ее матерью о предстоящей женитьбе, но все изменилось с появлением молодого, красивого и обходительного графа Новинского, который быстро вскружил голову девушке.

Узнав, что Любецкие вернулись с дачи в город, Александр решил объясниться с Наденькой. Так он узнал, что она полюбила другого и не собирается выходить за него замуж. Оставшись наедине, несчастный влюбленный «начал рыдать громко, но без слез».

Глава 6

В тот же вечер Александр отправился к дядюшке, чтобы поделиться своим горем. Он сообщил о своем намерении вызвать графа на дуэль, на что рассудительный Петр Иванович возразил, «что драться – глупость вообще». Нужно набраться терпения и методично поражать слабые стороны своего обидчика, оставаясь при этом вежливым и хладнокровным, не опускаясь до унижений и оскорблений. Только так противник может перестать видеться любимой женщине в розовом свете.

Петр Иванович объяснил племяннику, что Наденька не виновата, что полюбила другого. Он посоветовал Александру отвлечься от грустных мыслей, занявшись полезным делом.

Часть вторая

Прошел год, и Александр постепенно «перешел от мрачного отчаянья к холодному унынию». Он сменил свою ненависть к Наденьке и графу на глубокое презрение. Ему даже «нравилось играть роль страдальца»: молодая жена Петра Ивановича, Лизавета Александровна, сочувственно слушала его жалобы и утешала, как могла.

Женщина оказалась между двумя полюсами – холодным и расчетливым супругом, обеспечивающим ей достойную жизнь, и страстным племянником, готовым пойти на любые безумства ради любви. Лизавета Александровна и сама готова была пройти любые испытания, лишь бы жить полной жизнью.

В своих страданиях Александр дошел до того, что стал презирать всех людей. Дядюшка привел его в чувство, обвинив в неблагодарности по отношению к другу Поспелову, дяде, тете и даже матери, которой тот не писал уже несколько месяцев. Лизавета Александровна взяла с него обещание творить, а Петр Иванович посоветовал не заниматься глупостями, а направить свою энергию на достижение финансового благополучия, после чего выгодно жениться.

После разговора с дядей Александр решил избрать свой собственный путь, чтобы пройти по нему «не робкими, а твердыми и ровными шагами». Он с азартом принялся работать над повестью, но Петру Ивановичу она не понравилась. Он решил отправить повесть в журнал под своим именем, но ему сказали, что произведение написано молодым человеком, озлобленным на весь мир и с фальшивыми ценностями. Разуверившись в собственном таланте, Александр в сердцах сжег все свои литературные труды.

Петр Иванович попросил племянника об одолжении. Его компаньон Сурков, большой любитель женщин, стал тратить крупные суммы на свое новое увлечение – прекрасную вдову Юлию Павловну Тафаеву. Александр должен влюбить в себя вдовушку, и тогда «капитал останется цел, заводские дела пойдут своим чередом». Юноша нехотя согласился.

Юлии Павловне было около двадцати трех лет. Она была слабонервной молодой женщиной, но при этом очень хорошенькой, умной, мечтательной. Будучи воспитана на французских романах, Юлия была вынуждена в раннем возрасте выйти замуж за скучного, но обеспеченного и всеми уважаемого человека. Ее брак продлился пять лет.

Александр и Юлия понравились друг другу, поскольку обладали схожими характерами. Вскоре Сурков, увидев, что вдова увлечена не им, охладел к ней. Петр Иванович поблагодарил племянника «за дружеское усердие», но тому было совестно признаться, что он по-настоящему влюблен в Юлию.

Молодые люди решили пожениться, но спустя два года Александр устал от этих отношений. Юлия не могла смириться с мыслью, что жених разлюбил ее. В дело пришлось вмешаться Петру Ивановичу, который объяснился с вдовой. Он предложил Александру выбросить любовь из головы и «заняться чем-нибудь поважнее».

Александр уже три месяца не появлялся у дяди. Узнав, что племянник все время «играет с какими-то чудаками в шашки или удит рыбу», Петр Иванович забеспокоился. Он попробовал встряхнуть Александра, вернуть его к жизни, но все напрасно. После разрыва с Юлией молодой человек разочаровался в любви и дружбе, утратил смысл жизни. Все чаще он стал склоняться к мысли, что нужно было оставаться в своем уезде и жениться на Софье.

Александр «искал беседы людей с желчным, озлобленным умом, с ожесточенным сердцем», или людей гораздо ниже его по развитию или социальному статусу. Так он познакомился с опустившимся стариком Костяковым, с которым частенько ловил рыбу. Однажды, во время рыбной ловли, Адуев увидел пожилого мужчину с дочерью – прекрасной юной девушкой по имени Лиза. Александр старался избегать общества Лизы, но тем самым невольно влюбил ее в себя.

Несмотря на равнодушие по отношению к девушке, Александр все же согласился на свидание с ней. На следующий день вместо Лизы в беседке оказался ее отец, не веривший в порядочность молодого человека. После неприятного разговора у Александра брызнули «слезы из глаз, слезы стыда, бешенства на самого себя, отчаяния». Сознание собственного ничтожества привело Адуева к мосту, но он так и не решился покончить жизнь самоубийством.

Лиза ждала Александра до поздней осени, в то время как он спокойно рыбачил со стариком Костяковым в другом месте.

Со временем Адуев забыл и Лизу, и ее отца, он «опять стал покоен, даже весел». Однажды Лизавета Александровна пригласила его на концерт, и, слушая прекрасную музыку Паганини, молодой человек с грустью вспомнил свои ушедшие годы.

После концерта тетка вызвала Александра на откровенный разговор, и тот признался, что давно ищет душевного покоя, но никак не находит его. Он считал, что к его тоске причастен дядюшка, и по его вине он в двадцать пять лет состарился душой, потеряв веру в дружбу, любовь и собственный талант. Однако Александр не держал зла на дядю, который с самого начала предупреждал его обо всех сложностях жизни в Петербурге.

Спустя две недели Александр принял решение уйти в отставку и «ехать в деревню». Он простился с городом, в котором утратил все свои мечты, надежды и жизненные силы.

Анна Павловна едва узнала своего сына, когда тот вернулся в родной дом. Жалкий, изможденный вид Александра настолько поразил женщину, что она «горько заплакала».

Увидев Аграфену, Евсей «остановился как окаменелый, и смотрел на нее молча, с глупым восторгом»: даже спустя столько лет разлуки их чувства не остыли.

Мать мягко расспрашивала Александра о его жизни в Петербурге, «но никак не могла добиться причины, отчего он стал худ, бледен и куда девались волосы». Евсей уверял хозяйку, что молодой барин похудел и подурнел из-за дороговизны в городе.

Устав от мудреной жизни в Петербурге, Александр смог отдохнуть в провинции и обрести душевный покой. Так прошло полтора года, и он начал чувствовать скуку и желание вернуться в шумную столицу. Он написал тетке письмо, в котором признался, что позабыл все свои мечты и готов к реалиям жизни.

Эпилог

«Спустя года четыре после вторичного приезда Александра в Петербург» некогда подтянутый и молодцеватый Петр Иванович «как будто опустился». Он в полной мере осознал, что его сухость по отношению к жене подорвала ее хрупкое здоровье, сделала жизнь пустой и бесцветной. Петр Иванович решил продать завод, отойти от дел и все время уделять Лизавете Александровна.

В гости к дядюшке зашел Александр – за это время он «пополнел, оплешивел», налился румянцем. Он дослужился до коллежского советника, получил крест. Александр объявил о своем намерении жениться. Его невеста очень богата, хороша собой, а больше ему ничего и не нужно. Александр признался, что все его увлечения были ошибками молодости. Петр Иванович был очень горд племянником, и даже разрешил в первый и последний раз обнять себя.

В произведении показана неизбежность перемен в человеке под воздействием социума. Чистый и наивный юноша утрачивает все свои мечты и полностью меняет мировоззрение, чтобы соответствовать требованиям столичной жизни.

Пересказ «Обыкновенной истории» пригодится как для читательского дневника, так и для подготовки к уроку литературы.

Тест по роману

Проверьте запоминание краткого содержания тестом:

1. Вопрос 1 из 10
   

   Кто является автором произведения «Обыкновенная история»?

   • Иван Гончаров
   • Федор Достоевский
   • Александр Островский
   • Николай Лесков

Начать тест(новая вкладка)

Рейтинг пересказа

«Я удивляюсь, почему ваши преступники не указывают в качестве смягчающего обстоятельства редкостное безобразие вашего города.» (не совсем традиционный классик)

«Город — царство, а деревня — рай» (крестьянский народ о себе и еще каком-то народце…)

*сегодня, после немалого затишья, постараюсь уложиться в чеховско-ленинские форматы из серии «кратче, да лучше», но все также буду препарировать русскую классику лезвием остросоциальности с полнейшей серьезностью и левыми экивоками*

Эх, времена проходят, царей расстреливают, генсеков упраздняют, а темы вечные лишь меняют свои обертки. Но ни в коем случае не те вечные романы, в которых вечность предстает во всей своей красе. Как, например, получилось с «Обыкновенной историей» Ивана Александровича Гончарова. Хах, что забавно, тематика произведения очень тесно переплелась с моими личными чувствованиями и невзгодами нуарного донского декабря. Нет, не вбивайте себе в голову, что, мол, ясно все — любовные порывы и падения, как обычно. Отнюдь, товарищи и господа, никак нет! Не случалось их в последний год, к сожалению или счастью, а вот цейтнота везде и во всем, кучи мероприятий, планов и дел, которые необходимо выполнить, отсутствие хоть одной написанной (около)литературной строчки за последние месяца два, не говоря уже о целом рассказе… Вот это, безусловно, я испытывал, да еще как. А почем ж здесь «Обыкновенная история»? Да потому что роман этот не столько и не то, чтобы о делах любовных, а о противостоянии, точнее, контрасте двух миров. Мира Урбанизированного и мира Провинциального (Сельского). Общества и общины по Ф. Теннису или просто Города и Деревни.

Возможно, мне снова привиделось присутствие чего-то не шибко литературного в романе. Вполне возможно, не отрицаю, я снова занимаюсь своими грязными делишками (обсуждении на сайте фантастического содержания гипертрофированно реалистических вещей полититного толка). Ибо сюжет на четыре пятых точно выстраивается в Петербурге, вокруг двух горожан и одного «огородившегося» провинциального дворянина. Собственно, назовем их имена — главный герой, мечтательный Александр Адуев — во всяком случае первоначально романтически и идеалистически настроенный на «большие, великие дела». Его дядя, Петр Иваныч (разумеется, тоже Адуев) — «понаехавший» петербуржец-старожил, чиновник и бизнесмен, достаточно холодный, но прагматичный и далеко глядящий человек с закрепившейся небезынтересной философией. И, конечно же, возникающая под конец первой половины романа жена Адуева-старшего — Лизавета Александрова. Но повествовательный антагонизм между племянником и дедей Адуевыми как бы намекает, что соперничество в полемическом формате ведется не просто между двумя людьми, поколениями, типажами или даже философиями. Словесная борьба с широкой полосой аргументации (которая, естественно, практически всегда завершается в пользу Петра Иваныча, ведь Александр идет путем эмоциональных, громогласных выпадов) представляет собой именно борьбу двух мирозданий. И раз уж два эти персонажа, главных героя, изображают собой эти утрированные, отфильтрованные версии своих вселенных, то стоит прийти и к следующему. Постепенные метаморфозы Александра Адуева, в финале романа становящегося (спойлер!) образом собственного дяди, можно воспринять как метафору неизбежного угасания аграрного мира и вплетание его в индустриализированную, урбанизированную реальность. В «Обыкновенной истории» этапы этого скатывания (или возвышения, кому как по душе) главного героя разделены его романтическими увлечениями. От Софьи к Наденьке, потом Юле, потом Лизе, потом… И т.д., к эпилогу.

Как мне вновь кажется, все и того не проще. Контекст книги надо ловить не только в концепции «полуазиатская провинция vs европеизированная столица». Миры Александра и Петра можно уточнить и очертить гораздо лучше. Здесь представлена приход и борьба буржуазного, мещанского мира с последними феодальными пережитками. Но все-таки не строго в том смысле «феодального» как говорится порой Петром Ивановичем в виде «дикости востока по отношению к женщине», которую он вменяет Александру. Все-таки к Софье и Наде юноша не был так черств как, к примеру, к Юле, которую действительно оградил от всего мира и мужчин в нем, конечно же. А потом от скуки и «слишком легкой добычи» бросил. Здесь я, как раз, вижу уже измененного Александра Адуева — не-совсем-изначального-Александра, а Адуева-младшего в становлении к образу Адуева-старшего. Начавшего превращение в столичного мещанина. Поэтому романное мещанство объявило крестовый поход не против ужасного феодального угнетение женщины, а против положительной стороны добуржуазного общества. Размеренной, не подчиненной получению прибыли жизни, в которую можно было предаваться идеалистическим размышлением (при условии прибывания в верном сословии, конечно). Жизни честной, порядочной, правильной, красивой и счастливой. Даже более — мещанское существование поглощает и убивает в «Обыкновенной истории» деревенскую жизнь. А итог всему этому какой? Ведь до финала книги такой же путь прошел и Петр Иванович. Теперь он, безусловно, опытный, видавший виды, интересный и статный, образованный человек. Но и холодный, расчетливый, без веры в людей и все возвышенное (если возвышенными считать нормальную любовь или должную справедливость), до крайности прагматичный, любящий порой играть другими людьми (в целях, разумеется, «помочь» им), подавляющий большую часть времени в себе практически все эмоции. И все, к чему он стремится — комфорт, удобство и карьерный (финансовый) стабильный рост. И ничего более. Безусловно, под конец книги даже Адуев-старший некоторым образом преображается — в нем просыпается его истинное, забитое Городом «я». Но мещанство все равно побеждает уже в сердце повзрослевшего Александра. Слишком изнеженного своим положением провинциального, но мечтательного дворянина (но и не испорченного им — как нам показывают уже обозреваемый мной роман другого русского классика «Пошехонская старина» и многие иные произведения отечественной литературы), а впоследствии так же, как и дядя, впитавшего мещанскую, почти протестантскую этику и мировоззрение. Из-за чего, как даже Лизавета замечает, ее племянник потерял себя.

Заключая свой сумбурный после долгой паузы отзыв, замечу следующее. Действительно, на театре любовных действий в «Обыкновенной истории» скрывается столкновение мещанского города, холодного, механистичного и выстроенного на культе барыша, со спокойным, честным и добродушным селом. Притом данная конфронтация более смахивает на поглощение и пережевывание буржуазной цивилизацией аграрной культуры с последующим перерождением и слиянием деревенского образа с городскими идеалами, но и некоторым искажением этих идеалов. Как мы помним, представители этих двух реальностей — Петр Иваныч и Александр — взаимно изменились. Кто-то больше, кто-то слабее, но ушли от первоначальных установок. От изначальной гипертрофированности и переизбытка в себе представляемых и защищаемых ими устоев. И выход, конечно, посередине. В том, что Кропоткин подразумевал под симбиозом города и деревни. Создание некоторого срединного, смежного состояния между этими двумя как территориально-административными типами общества, так и между двумя культурами и ментальностями. Уход как от дикости восточной деспотии и феодального патриархального забытья, так и от бездувности, антивозвышенности и опрощении города. Ибо для меня неприемлемы и нелепое простодушие Александра в начале романа, и там же холодные размышления Петра Ивановича о должном браке и грамотном ненавязчивом контроле над супругой.

PS. «Обыкновенная история» показалась гораздо интереснее, живее, реалистичнее и даже комичнее (местами драматичнее), чем «Обломов», хотя последний — более поздняя работа. Не лишен своих слабостей и этот первый роман, например, местами казался странным сменяющийся темп повествования и сюжетных оборотов, но в целом гораздо ближе к настоящей жизни. Остросоциальнее. Хотя и в «Обломове» я кое-чего найти смог…

Предисловие

Детские стихи замечательного харьковского поэта Вадима Левина (теперь он живет в Германии) из книги «Глупая лошадь» (Западно-Сибирское книжное издательство, Новосибирск, 1969), которыми мы хотим порадовать наших маленьких читателей, прислала мне музыкальный консультант Острова и автор нашего журнала Ольга Берак.

В полном названии книги значится — «пересказы, подражания, переводы с английского».

Вот что говорит по этому поводу сам В. Левин:

Я с детства мечтал переводить с английского старинные стихи и истории. Но опоздал: пока я рос, Корней Чуковский, С. Маршак и Борис Заходер все это уже перевели. Мне стало очень обидно. Так обидно, что если бы я знал какие-нибудь английские слова, я бы сам сочинил из них новую старинную английскую народную балладу или песенку. И сразу перевел бы ее на русский, пока другие переводчики о ней не узнали. И тут я подумал: «А почему, собственно, переводчик с английского на русский непременно должен ждать, пока кто-нибудь напишет английские подлинники по-английски? Почему бы не сделать наоборот: сначала сочинить ДО-подлинный перевод на русский, а потом пускай англичане переводят обратно? А не захотят переводить — тем хуже для них: значит, у нас будет больше английских стихов и историй, чем у самих англичан!»

А питерский поэт Михаил Яснов дополняет:

Мы все узнали и полюбили его стихи, когда на исходе 60-х годов появилась вышедшая в Новосибирске его книга «Глупая лошадь» с дивными иллюстрациями Спартака Калачева. Книжка была неожиданная — переложения, подражания, переводы с английского, а на самом деле — самые что ни на есть оригинальные, собственные стихи, только написанные в новом жанре. В те же годы эти стихи печатались на знаменитой 16-й странице «Литературной газеты» с таким примечанием: «Переводы с английского настолько новые, что большую часть из них англичане еще не успели сочинить на своем языке».

И еще из рассказов Вадима Левина о себе:

Мне повезло, когда я родился. Случилось это очень давно — в 1933 году… В детстве у меня было много замечательных книг с добрыми, умными и веселыми стихами. Я запоминал эти стихи наизусть, играл с ними, рассказывал их взрослым и ровесникам и пробовал сочинять собственные. Пробовал, пробовал, пробовал и привык.

Я бы тоже могла бы рассказать много чего интересного об этом человеке — ведь много лет мы жили в одном городе. Но лучше пусть о книге расскажут люди, благодаря которым и появилась эта публикация — и стихи, и замечательные иллюстрации к ним.

«Я была так влюблена в его иллюстрации, что скупала все книги, где художником был Спартак Калачев. Его подчерк уникален — добрый, мягкий, удивительный. Только сейчас нашла на одном из форумов, что такие же ощущения сохранились от его работ у очень многих людей», — написала мне в письме Ольга Берак.

Вот что говорила на том форуме одна бывшая маленькая девочка, показывая рисунки из «Глупой лошади»:

Я влюбилась в этого художника в 5 лет и до сих пор испытываю к нему нежные чувства. Хочу признаться ему в любви. Мое детство прошло в Новосибирске, а у каждого сибирского ребенка была книжка под названием «Глупая лошадь». И еще — совсем не известная никому за пределами Сибири: «Дождик, деревце и мальчик». Это очаровательные стихи Вадима Левина с иллюстрациями Калачева. Сам Левин всегда говорит, что художник стал вторым автором его «Глупой лошади». А я в детстве была убеждена, что рисовал сам автор — так органичны были эти воздушные, добрые рисунки и легкие, чуть-чуть заграничные стихи. Эти рисунки были столь своеобразны, что я его отождествляла с книгой, как актера с культовой ролью. И когда мне встречались работы этого художника, то я говорила: «Смотрите, это «Глупая лошадь»! А моя мама говорила мне: «Да, это Спартак Калачев»! Спартак Владимирович Калачев жил в Новосибирске. Но, к сожалению, 13 лет назад он ушел из жизни. Ему было 64 года. И, по-моему, он был добрым гением. Он создал иллюстрации к известным и любимым книгам «Три толстяка», «Капитан Сорвиголова», «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо», «Новые приключения Электроника», а также к отдельным стихам. Но я предлагаю вам посмотреть снова на рисунки из «Глупой лошади». Кстати, книга переиздавалась всего один раз с 1969 года. Московское издательство «Октопус» выпустило ее в 2003 году, сохранив почти в первозданном виде.

А напоследок об иллюстрациях — они спрятаны в этих ярких прямоугольничках, которые вы видите рядом со стихами. Если подвести мышку компьютера к фрагменту картинки, то вы сможете посмотреть рисунок полностью.

Родителей, которые не поленятся прочитать детям стихи и показать картинки, в конце страницы ждет музыкальный подарок — замечательная баллада Вадима Левина в исполнении Сергея Никитина «В кромешной тьме…» («Что я скажу тебе, Мария-Анна?»).

Обыкновенная история

Гулял по улице щенок — Не то Пушок, не то Дружок, Гулял в метель и солнцепек, И под дождем гулял и мок, И если даже шел снежок, Гулял по улице щенок. Гулял в жару, в мороз и в сырость, Гулял, Гулял, Гулял и вырос.

Сундук

Но грозно корова Идет к сундуку И очень сурово Ревет индюку: — Ну, нет! Не уйду я отсюда, пока Не скажете, что там, Внутри сундука. Идет по дорожке Серьезный индюк, Везет на тележке Железный сундук. Навстречу Корова бежит Налегке. — Скажите, — Кричит, — Что лежит в сундуке? — Простите, Я с вами Почти не знаком, Пустите, Не то — зацеплю Сундуком! * * * Стоит До сих пор На дорожке Индюк. Лежит До сих пор На тележке Сундук. И эта корова — Не сдвинулась с места. И что в сундуке — До сих пор Неизвестно.

Мистер Квакли

(История загадочная и не очень длинная) Мистер Квакли, эсквайр, Проживал за сараем, Он в кадушке обедал и спал. Мистер Крякли, эсквайр, Погулял за сараем, И с тех пор мистер Квакли пропал.

Уики-Вэки-Воки

Уики-Вэки-Воки-Мышка Построила себе домишко. Без окон Дом, Без крыши Дом, Ни стен, ни пола в доме том, Но так уютно жить в домишке Уики-Вэки-Воки-Мышке.

Уики-Вэки-Воки-Кот Негромко Песенку Поет. Она Без нот, Но знает кот, о чем поет. Поет и гладит свой живот Уики-Вэки-Воки-Кот.

Зеленая история

Тетушка Кэти (В зеленом жакете), Дядюшка Солли (В зеленом камзоле), А также их дети Одетта и Хэтти (И та и другая — в зеленом берете) Вчера на рассвете (В зеленой карете) Отправились в гости к сестре Генриетте, А маленький Джонни И серенький пони (Но пони был все же в зеленой попоне) За ними пустились в погоню. Тетушка Кэти (В зеленом жакете), Дядюшка Соли (В зеленом камзоле), А также их дети Одетта и Хэтти (И та и другая — в зеленом берете) Домой возвратились в зеленой карете, В той самой, в которой вчера на рассвете Она уезжала к сестре Генриетте.

А маленький Джонни И серенький пони (Но пони был все же в зеленой попоне) Вернулись в купейном вагоне.

Как профессор Джон Дул беседовал
С профессором Клодом Булем,

когда тот время от времени показывался
на поверхности речки Уз Джон Дул — профессор трех наук — Спешил в Карлайль из Гулля И в речке Уз заметил вдруг Коллегу — Клода Буля. — Сэр, видеть вас — большая честь! — Профессор Дул воскликнул. — Но что вы делаете здесь В четвертый день каникул? Глотая мелкую волну, Буль отвечал: — Сэр Джон, Я думаю, что я Тону, Я в этом убежден. Тогда Джон Дул сказал: — Да ну? Клод Буль обдумал это, Помедлил И пошел Ко дну, Наверно, за ответом. — Простите, Буль, Сейчас июль, А теплая ль вода? — Буль-буль, — Сказал профессор Буль, Что означало «Да».

Глупая лошадь

Лошадь купила четыре галоши — Пару хороших и пару поплоше. Если денек выдается погожий, Лошадь гуляет в галошах хороших. Стоит просыпаться первой пороше — Лошадь выходит в галошах поплоше. Если же лужи по улице сплошь, Лошадь гуляет совсем без галош.

* * * Что же ты, лошадь, жалеешь галоши? Разве здоровье тебе не дороже?

Маленькая песенка о большом дожде

Целый месяц под дождем Мокнет крыша, Мокнет дом, Мокнут листья и цветы, Мокнут лужи и зонты, Мокнут парки и поля, Мокнет мокрая земля, И далеко от земли Мокнут В море Корабли.

Несостоявшееся знакомство

Билли и Долл Полезли на стол — Знакомиться с новым котом. Первым был Билл, Он шишку набил, А Долли свалилась потом.

Бычок

Когда я мальчишкой на речку ходил, Неся котелок и сачок, Мне часто встречался У чистой воды Веселый и добрый Бычок. Смотрел на меня — Дурачок дурачком, Молчал, и жевал, и хрустел, И рыжие уши стояли торчком, И нос, будто блюдце, блестел. — Здорово, бычок! — Говорил я ему. И он отвечал мне: — МУ-У! Теперь я с портфелем хожу и в очках, И в городе жить мне пришлось, Но все вспоминаю Бычка-дурачка И мокрый, приветливый нос, Все думаю: Как там ему Одному, Кому Говорит он: — МУ-У! Послушайте, Если пойдете к реке И встретитесь с глупым бычком, Он мордой потянется к вашей руке И станет махать вам хвостом, Привет от меня Передайте ему. И он вам ответит: — МУ-У!

Зимняя колыбельная история
О Дэнни, папе и кошке Кэтти

Дэниел-Дэнни и папа и кошка Катались на санках по снежным дорожкам. Когда, накатавшись, вошли они в дом, Их бабушка Мэгги узнала с трудом. Дэниел-Дэнни и папа и Кэтти Немедленно Съели по теплой котлете И рядышком сели Погреть у камина Кто руки, Кто лапы, Кто — щеки и спину.

Играют в камине бесшумные тени. Уснул возле бабушки Дэниел-Дэнни. У папы три капли упали со шляпы. Кошка согрела озябшие лапы.

Грустная песенка о слоненке

Кого только нет у меня в лесу — И лось, и коза, и барсук. И старый глухарь, услыхавши лису, Взлетает на толстый сук. И еж по дорожке спешит, семеня, Наверное, к дружкам на обед. Но нету слоненка в лесу у меня, Слоненка веселого нет. Мне еж вышивает рубаху крестом, Приходит коза с молоком, Лисица мой дом подметает хвостом, Пчела угощает медком. Синица летит надо мною звеня. И заяц — мой друг и сосед. Но нету слоненка в лесу у меня, Слоненка веселого нет.

Мистер Сноу

— Мистер Сноу! Мистер Сноу! Вы придете в гости снова? — Через час. Даю вам слово. — Вот спасибо, мистер Сноу…

Джо Билл

Джонатан Билл, который убил медведя в Черном Бору, Джонатан Билл, который купил в прошлом году кенгуру, Джонатан Билл, который скопил пробок два сундука, Джонатан Билл, который кормил финиками быка, Джонатан Билл, который лечил ячмень на левом глазу, Джонатан Билл, который учил петь по нотам козу, Джонатан Билл, который уплыл в Индию к тетушке Трот, – так вот этот самый Джо Билл очень любил компот.

Ночная история

Миссис и мистер Бокли Ночью проснулись вдруг. Миссис и мистер Бокли Открыли старый сундук. Миссис и мистер Бокли. Достали из сундука Большие морские бинокли И орехи (четыре мешка). Миссис и мистер Бокли По лестнице шли, сопя, Миссис и мистер взмокли, Дом качался, скрипя, Но они поднимали все выше Четыре мешка и бинокли, И вот оказались на крыше Миссис и мистер Бокли. Миссис легла у застрехи, Мистер сел на карниз, И стали колоть орехи, И скорлупки бросали вниз.

«Баллада, которую не написал по-английски сэр Вальтер Скотт», — сказал об этом стихотворении, посвященном Сергею Никитину, Вадим Левин.

Узник и королева

1 Что я скажу тебе, Мария-Анна? Что я скажу тебе, Мария-Анна? Что я скажу тебе, Мария-Анна? В кромешной тьме на каменном полу Шагами отмеряю дни, недели… На ощупь кружку нахожу в углу — Соленая вода не утоляет жажды. Что я скажу тебе, Мария-Анна, Когда меня ты призовешь однажды? 2 Со ржавым скрипом отворилась дверь И белый зверь в глаза мои вцепился. Не закричу, не потеряю память. Спасибо, добрый стражник, что, глумясь, К моим больным глазам поднес ты факел: Я так мечтал вблизи увидеть пламя! Гудят шаги по гулким коридорам. Что я скажу тебе, Мария-Анна? 3 Я так скажу тебе, Мария-Анна: — Твое Величество, Мария-Анна! Не стану льстить и не открою тайну, А повторю, что всем давно известно: На свете нет прекрасней королевы, И справедливей королевы нет. Все острова, моря и океаны Давно твой суд, покорные, признали, И молча слушают тебя владыки, И принимают старцы твой совет. А я — злодей, чье место на галерах, Всего лишь на изгнанье осужденный, — Пришел к тебе просить, Мария-Анна, Не справедливости, а милосердья. Что суждено услышать мне в ответ? 4 Твои глаза, моя Мария-Анна! А стражник бьет железной рукавицей. Он прав: я должен преклонить колени. Но я забыл, как преклонять колени. Твои глаза, моя Мария-Анна! Ты смотришь на меня, Мария-Анна, Движеньем пальца отсылаешь стражу, И мы с тобой одни, наедине. И только длинный-длинный между нами Твой тронный зал. И ты сидишь на троне — Мария-Анна, леди, королева! — Что ж, говори. Что ты хотел сказать мне? Я слушаю твой голос, королева. — Ну, говори! Я слушаю твой голос. — Да говори же! — восклицаешь гневно. Что я скажу тебе, Мария-Анна? 5 — Твое Величество, моя Мария-Анна! На свете нет прекрасней королевы, И справедливей нет. И беспощадней… А я — злодей, чье место на галерах, Я умоляю: будь несправедлива. О милости прошу, о милосердье: Не отправляй преступника в изгнанье, Убей меня, моя Мария-Анна. Коснись меня своей рукой холодной — Не закричу, не упаду от боли, Я сам возьму твои святые пальцы И осторожно уложу на горле И перед смертью прошепчу: «Спасибо». Мария-Анна, будь несправедлива! Что ты ответишь мне, Мария-Анна? Что ты ответишь мне, Мария-Анна? Что ты ответишь мне, Мария-Анна?

Слушайте эту замечательную балладу, а если хотите сохранить, то скачивайте по этой ссылке (1,8 Мб, 56 м/бит в сек.)

Герой романа Александр Адуев живёт в то переходное время, когда безмятежное спокойствие дворянской усадьбы оказалось нарушенным. Звуки городской жизни с её лихорадочными темпами всё настойчивее и чаще врываются в ленивую тишину маниловских гнёзд и пробуждают провинциальных мечтателей. Там, в городе, перед ними открываются какие-то туманные, но широкие и заманчивые перспективы. Иным они обещают славу, другим — чины и ордена, третьим деньги, заводы и фабрики. Дремлющие силы усадебных романтиков под влиянием толчка извне пробуждаются.
Александр Адуев, этот, по выражению Белинского, «трижды романтик — по натуре, по воспитанию и по обстоятельствам жизни», покидает свою усадьбу Грачи с её вековыми липами и отправляется искать счастья в город. Именно в столице он надеется найти осуществление своих заветных идеалов — славы, дружбы и любви.
Александр не предвидел, какой трудный путь поисков и разочарований предстоит ему впереди. Он пишет стихи и мечтает о славе поэта. Но дядя отдаёт его романтические стихи… слуге на оклейку комнаты. Александр Адуев мечтает о родственной привязанности и о вечной дружбе. Однако даже со стороны дяди он встречает деловой, полуофициальный приём. Он полон, конечно, волнующих ожиданий «вечной любви». Но жизнь довольно быстро срывает завесу с его мечтаний.
Так жизнь постепенно отрезвляет Александра Адуева. На помощь жизненным урокам приходят практические нравоучения дяди. Прошло десять — двенадцать лет — и мы видим Александра в роли преуспевающего дельца. Поэта, как показало время, «обыкновенный ждал удел». Отрезвившись от юношеских иллюзий, он добросовестно служит и стоит на пути к удачной карьере. Он пополнел, оплешивел и с достоинством носит внушительное брюшко и орден на шее. Наконец, у него есть богатая незеста, которая принесёт ему пятьсот крепостных душ и триста тысяч денег. С ним происходит «обыкновенная история» — история превращения восторженного романтика в трезвого чиновника, уравновешенного дельца.
В образе Александра Адуева, по словам Гончарова, нашла отражение «вся праздная, мечтательная… сторона старых нравов, с рбычными порывами юности — к высокому, великому, изящному, к эффектам, с жаждою высказать это в трескучей прозе, всего более в стихах». Всё это, по словам автора, уже отживало и уходило в прошлое. На смену патриархальным нравам времён Владимира Ленского в 40е годы приходили иные нравы, иные требования. Черты этого нового, капиталистического развития отразились в образе Петра Адуеза—дяди Александра.
Пётр Адуев прежде всего человек дела, а не фразы. «Он достиг значительного положения в службе, он директор, тайный советник, и, кроме того, он сделался и заводчиком».
Каждое движение своего сердца Пётр Адуев подчиняет контролю рассудка и требованиям материального расчёта. У него деловой подход к людям. Даже приёмы гостей у него носят деловой характер: «Что же даромто кормить!» Дружба, любовь, брак, слава, поэзия — всё это, с его точки зрения, высокопарные слова и понятия, которые очень нетрудно перевести на простой язык жизни.
У этого чиновника-бюрократа и холодного дельца есть и свои положительные качества. Он культурный человек: владеет двумя иностранными языками, знает наизусть Пушкина, любит театр, имеет коллекцию прекрасных картин и пр. В его характере сочетаются две стороны просвещённого дельца новой эпохи: энергия и культурность.
Тем не менее всё ли в Петре Адуеве так гармонично, как думает он сам? Оказывается, нет. Он богат, влиятелен в обществе. И всё же какая-то внутренняя неудовлетворённость чувствуется в его словах, обращенных к племяннику в эпилоге романа: «Я сказал бы тебе: продолжай идти во всём по моим следам, только…». В этом только звучит печальное признание. Действительность показала, что его рассудочный жизненный идеал, лишённый мечты и чувства, не выдержал проверки в семейном быту.
В образе Петра Адуева нашёл сочувственное отражение тип дельцов, появившийся в период ломки феодальных устоев и роста буржуазных отношений.
Социальный смысл романа, следовательно, и заключался, с одной стороны, в разоблачении фальши адуевского романтизма, являвшегося тормозом на пути буржуазного развития, а с другой — в пропаганде деловитости и инициативы, хотя Гончаров видит и изнанку буржуазного быта: оскудение человеческой личности, охваченной погоней за деньгами.
Уже в 1849 г. были готовы первые главы романа, и одна из них, «Сон Обломова», в том же году появилась в «Литературном сборнике» журнала «Современник». Восторженное одобрение, которое эта глава встретила среди читателей, должно было бы, казалось, побуждать Гончарова к энергичной работе над романом, однако целый ряд обстоятельств помешал этому.