Специфика и этапы политико-правового развития Византии

Византийское государство возникло в 395 г. в результате раздела императором Феодосием I единой Римской империи на две части: Западную Римскую империю и Восточную Римскую империю – Византию. Название государства происходит от древней мегарской колонии Византий, на месте которой римский император Константин Великий в 330 г. основал новый город Константинополь. Византию именовали «христианской империей ромеев», а подданные Восточной Римской империи считали себя ромеями, т.е. римлянами, державу – ромейской, императора – василевсом, являющимся продолжателем традиций римских императоров.

Византийская империя превратилась в мировую державу, в состав которой до начала арабских завоеваний (VII в.) входили обширные территории: Балканский полуостров, Малая Азия, Месопотамия, Сирия, Палестина, Египет, часть Армении, острова Крит, Родос, Кипр. На этих землях жили греки, даки, фракийцы, иллирийцы, армяне, грузины, сирийцы, евреи, эллинизированные малоазийские племена и др. Грекам принадлежало, однако, главенствующее положение, а греческий язык был наиболее распространенным. В борьбе с арабскими и славянскими нашествиями (вторая половина VII в.) территория империи сократилась вдвое. Византия стала намного однороднее по национальному составу и превратилась в греко-славянское государство. Его экономической основой было свободное крестьянство, а земля находилась в распоряжении крестьянской общины.

Развитие средневекового византийского государства и права имело существенные отличия но сравнению с Западной Римской империей и феодальными монархиями Западной Европы. Специфика государственно-правового развития была обусловлена влиянием как внешних, так и внутренних факторов.

Во-первых, запаздывающий характер формирования феодального государства и права в Византии: законченные черты институты централизованной феодальной монархии в Византии приобретают лишь в IX–XI вв. Это было связано с тем, что кризис рабовладельческого хозяйства в богатых восточных провинциях Римской империи ощущался менее остро, чем в Западной Римской империи. Обособление в отдельное государство восточных провинций способствовало экономическому подъему и концентрации материальных и военных ресурсов. В результате развития производительных сил мелкое самостоятельное хозяйство стало наиболее выгодной формой земледельческого и ремесленного производства. Эта экономическая тенденция к укреплению и распространению индивидуального хозяйства пробивала себе дорогу на Востоке с бо́льшим успехом, чем на Западе. Она выразилась в массовом переводе рабов на пекулий и в городе, и в деревне. К тому же рабский труд играл меньшую роль в сельском хозяйстве восточных провинций по сравнению с западными. Главными производителями были колоны и свободные общинники. Большинство колонов было прикреплено к земле и несло повинности в пользу государства и своих господ, а свободные крестьяне жили соседскими общинами («митрокомиями») и были связаны круговой порукой в уплате налогов фиску (казне).

Во-вторых, государство в Византии было сверхцентрализованным: сильная императорская власть, централизованный бюрократический аппарат и религиозное единство в лице православия имели решающее значения для сохранения целостности, экономического прогресса и обеспечения преемственности власти на протяжении одиннадцати веков ее существования. Огромные размеры территории, потребность в устойчивых экономических связях между областями и провинциями, бесконечные набеги варваров обусловили существование сильной самодержавной власти императора в течение всей политико-правовой истории Византии. Византийская автократия (самодержавие) опиралась на поддержку православной церкви и многочисленных народов империи, сплотившихся в борьбе против внешних врагов. Для отражения внешней угрозы в провинциях гражданская и военная власть была сосредоточена в руках генерал-губернаторов (стратегов). Разделение труда в масштабах империи, хозяйственная специализация областей и провинций, бурное развитие ремесла и торговли объективно требовали создания устойчивых экономических связей, товарно-денежных отношений, которые могли быть гарантированы лишь сильной императорской властью. Государство активно вмешивалось в экономическую жизнь, регулируя ее с помощью громоздкого бюрократического аппарата.

Его содержание дорого обходилось подданным империи: их облагали новыми налогами, нещадно эксплуатировали. Для подавления народных восстаний и волнений также было необходимо сильное государство.

В целях обеспечения внешней безопасности, поддержания гражданского мира и стабильного экономического благополучия постоянно совершенствовались государственный аппарат, армия, карательные органы. Это позволило Византии, в отличие от Западной Римской империи, покоренной варварами, обеспечить защиту своих границ от внешних вторжений руками самих варваров (они составляли основную часть наемного войска) и благодаря помощи союзных племен. Волны варварских нашествий не смогли разрушить существующий порядок и систему хозяйствования и лишь способствовали постоянному совершенствованию системы управления империей.

В-третьих, византийское государство представляет собой специфическую форму неограниченной монархии – автократию (самодержавие). Византийская автократия не может быть отнесена ни к восточным деспотиям, ни к феодальным монархиям в Западной Европе, она представляет, в известном смысле, синтез обеих авторитарных систем правления. Длительное время развитие государственных и правовых учреждений Византийской империи осуществлялось путем рецепции (заимствования) политических институтов, системы управления и законодательства Римской империи. Западная политическая традиция предполагает теологическую и правовую легитимацию власти императора. Несмотря на указания о божественном характере императорской власти, она до IX в. была не наследственной, а выборной. В восточной политической традиции заимствуются сакральность персоны императора и неограниченный характер самодержавной власти.

Но для византийской автократии характерна более высокая степень жестокости и насилия в реализации интересов господствующего класса, сочетающаяся с лицемерием и обманом. Одним из существенных отличий самодержавной власти византийского императора является опора на православную веру как на важнейшее средство легитимации своей власти. В теории «согласия и единомыслия» император рассматривался в качестве «верховного государя и священника», способного устанавливать основы христианской веры. В отличие от западного феодализма, где церковь боролась за политическую гегемонию, в Византии церковь была встроена в государственную власть в качестве элемента механизма духовного подавления масс и опоры императорской власти. В этом смысле византийское государство относится к идеократическим, где одним из важных источников самодержавной власти является идея, единая идеология, способная интегрировать население вокруг правителя. Таковой выступала концепция самодержавной власти.

История средневекового византийского государства и права насчитывает свыше тысячи лет – с 395 г. до завоевания столицы Византии – Константинополя турками в 1453 г. Политико-правовая история Византийской империи отличается от развития феодального государства и права в Западной Европе и с точки зрения эволюции форм устройства государственной власти подразделяется на три этапа.

• 1. Ранневизантийская автократия (IV–VII вв.). На этом этапе византийское государство сохраняло основные черты позднеримской империи: громоздкий военно-бюрократический аппарат, законодательство, местное управление. Государственный строй данного этапа – военно-бюрократическая монархия рабовладельческого тина, в которой власть императора объявлялась божественной и носила самодержавный характер. Однако всесилие императорской власти на практике было ограничено сохранением некоторых политических традиций римской республиканской государственности: выборности императора, сената, оппозицией политических партий знати. Режим рабовладельческой автократии не был устойчивым: во-первых, происходил переход от рабовладения к феодально-сословному строю, а во-вторых, в результате набегов варвары (славяне), селились на землях империи и возрождали старинные общинные порядки, несовместимые с рабовладением.
• 2. Классическая феодальная автократия (VII–XII вв.). На этом этапе происходило интенсивное формирование феодальных порядков, а централизованное государство приобретает черты совершенного самодержавия. Императорская власть достигает наивысшего расцвета, она опирается на поддержку православной церкви и кодифицированное законодательство.
• 3. Феодальная раздробленность и распад единого государства (XIII–XV вв.). Поздневизантийская феодальная автократия характеризуется упадком императорской власти и ростом политического влияния полунезависимых феодальных княжеств, частыми междоусобными войнами. Это привело к гибели Византийской империи, которая была завоевана турками в 1453 г.

Важным является вопрос о развитии судебного про­цесса в Византии. Несмотря на то, что здесь получает свое дальнейшее развитие характерный для посткласси­ческого римского права экстраординарный процесс, в Эклоге фиксируются определенные черты нового — ли-беллярного — судебного процесса.

Большая роль в либеллярном процессе принадлежала деятельности судебного персонала — номиков, табулляриев и др., которые занимались оформлением судебной документации. В письменную форму облекался не только приговор (sententia), но и прошение истца (libellus conventionis), а также возражения ответчика (libellus contradictionis). (Отсюда происходит и само название про­цесса — либеллярный.) При рассмотрении дела судьи также отдавали предпочтение письменным доказательствам.

В Эклоге отсутствует специальный раздел, посвящен­ный организации суда и судебного процесса: процессуальные положения разбросаны по тексту. При ответе на данный вопрос нужно, прежде всего, проанализировать Пролог, где говорится о необходимости совершенствования судебной системы. Значительного внимания заслуживает также титул XIV «О свидетелях, достойных доверия и о неприемлемых». Отдельные процессуальные положения встречаются в титулах V (ст. 8), XVII (ст. 3) и др.

Содержащиеся в Эклоге нормы процессуального права целесообразно сравнить с соответствующими ст. 2 и 3/J, книг Дигест Юстиниана.

Тема 6 Салическая правда

(2 часа) План семинарского занятия

1. Общая характеристика Салической правды как од­ного из источников права Франкского государства.

2. Правовое положение основных групп населения.

3. Регулирование имущественных отношений. Право собственности на землю.

4. Преступления и наказания.

5. Суд и процесс в государстве франков.

Цель семинарского занятия

Целью занятия является изучение Салической правды (начало VI в.) — правового памятника салических фран­ков, одной из ветвей германского племени франков.

Франки представляли собой молодое этнополитическое образование германцев11, сформировавшееся из ос­колков других германских племен и народов под непос­редственным влиянием Римской империи. На протяже­нии значительного времени франкские военные отряды привлекались римской администрацией для охраны по­граничных территорий от вторжений других варваров и соплеменников и имели статус федератов, закреплен­ный в специальном договоре (feodera).

Уже с IV в. у франков сложилась традиция избирать своих военных вождей (конунгов), как правило, из одно­го влиятельного рода — Меровингов.

С середины V в. значительно ослабла власть централь­ного правительства Западной римской империи, и территория Северной Галлии попала под контроль различных военачальников римской армии. В остром проти­воборстве за гегемонию победу одержал один из них, франкский вождь-конунг Хлодвиг, объединивший под своей властью всю территорию Галлии.

Одной из целей создания по инициативе Хлодвига Салической правды являлось придание легитимности в глазах местного галло-римского населения, соседних варварских королевств, императора Восточной Римской империи правлению франков в этой бывшей римской провинции.

Салическая правда не самая древняя из «варварских правд» (Вестготская и Бургундская правды появились несколько раньше), но она по сравнению с другими «правдами» представляет собой самый обширный сборник варварских законов, дошедший до нас в многочисленных разновременных списках и редакциях, что позволяет историкам проследить эволюцию раннефеодального права на протяжении V—IX вв.12 Наличие такого большого количества списков свидетельствует об огром­ном значении, которое придавалось этому памятнику в раннесредневековой Франкии13, а вследствие франкской военной экспансии — и во всей Западной Европе. Со­держание памятника, с одной стороны, отражает еще родовые связи, мировоззренческие ценности древних германцев, с другой — социальные процессы, происхо­дившие на первых этапах развития ранних форм госу­дарства и права средневековой Западной Европы, зало­живших политико-правовые и экономические основы будущей западноевропейской феодальной системы.

Развитие законодательства

Судебно-правовая система Византии сложилась на исторической основе римского права. В VI в. в Византии была осуществлена всеохватывающая кодификация римского классического права с учетом тех обновлений, которые были вызваны императорской политикой и реалиями социально-правового строя империи (см. § 21). Поначалу единственно действующая в государстве система – римское право – в византийской редакции получила новые черты. Оно приобрело непривычный для классического права огосударствленный вид: единственно доминирующим источником права в Византии стал государственный, императорский закон. Многое было воспринято из греко-египетского права. К видоизменению римского права также подтолкнули требования христианской морали, поскольку христианство было в империи официальной государственной религией.

Императорское законодательство было единственным официальным источником права после правовой реформы Юстиниана. Завершив кодификацию, Юстиниан специальной конституцией запретил ссылаться на другие ранние законы, а также истолковывать постановления Свода. Юристам было разрешено только переводить тексты кодификации, составлять к ней индексы и особые паратитлы (систематические указатели). В остальном следовало ограничиваться разъяснениями и учебными руководствами. Судебная практика могла основываться отныне только на законах.

В связи с развитием государства, новыми целями государственной политики, реалиями жизни законодательство не могло оставаться только в рамках исторического Свода Юстиниана. Новеллы Юстиниана (собранные в особый свод во второй половине VI в.) реформировали многое в институтах церковного, административного, наследственного права. Кроме них, сохранились также специальные 13 эдиктов Юстиниана.

В первый период истории Византии законодательное значение имели также эдикты префектов. Они могли быть изданы в развитие императорских конституций и имели силу в пределах своего претория (области). Посвящались они главным образом регулированию налогов и пошлин, полномочиям и деятельности магистратов, а также в целом провинциальному управлению.

Новая законодательная реформа была предпринята первыми императорами Исаврийской династии – Львом и Константином. По их инициативе был разработан и введен в действие новый правовой свод – Эклога (726). В Эклоге («избранные законы») отображались изменения, введенные законодательством VI-VII вв., исправлены ошибки и злоупотребления в истолковании права, а также внедрен «дух большего человеколюбия» в правила законов. Эклога заменила собой Юстиниановы «Институции» и была построена не столько на правилах Свода Юстиниана, сколько на новеллах императоров VII в., а главное – на новых законах Льва и Константина.

На протяжении VIII в. Эклога дополнилась особыми Морским и Военным законами, которые регулировали правила морской и военной службы, а также вообще использование флота в империи. Составной частью Эклоги стал и «Земледельческий закон» (см. § 42).

Начало правления Македонской династии, проводимое первыми ее императорами Василием (867-886), Львом и Александром укрепление центральной администрации и императорской власти сопровождалось реформой законодательства. Согласно провозглашенным принципам этой реформы, следовало отменить устаревшие нормы и правила, уничтожить противоречия в накопившихся законах, ревизовать право в духе новых требований и подготовить новое краткое руководство судьям и правоведам. В результате была проведена всеобъемлющая систематизация законов, заменившая собой Свод Юстиниана.

Кратким руководством по правоприменению должен был стать Прохирон, или Ручная книга законов (870-878). Он состоял из 40 титулов, в которых по новым правилам систематизировались извлечения из Кодекса, Дигест и Новелл Юстиниана. Нередко составители возвращались к правилам Юстиниана, отвергая новшества законов позднейших императоров. Следом была проведена систематизация тех законов и правил старого права, которые признавались утратившими силу (этот свод не сохранился). На основе этого несохранившегося свода было составлено новое краткое руководство по праву Эпанагога (884-886) – также в 40 титулах. Сравнительно с Прохироном, система и содержание которого имели много общего с Эклогой, в Эпанагоге большое место было уделено основаниям права и правосудия (тит.1), учению об императоре и администрации (тит.2-7), священнослужителям (тит.8-10), новому управлению (тит.39).

Главное место в новом законодательстве заняли Василики (888-889). Обширный (в 6 томах, 60 титулах) свод систематизировал заново все императорское законодательство, начиная с кодекса Юстиниана. Сохранялось только действующее право, хотя многие нормы были записаны в исторических и весьма архаических редакциях. Нередко в новых правилах законодательную силу вновь получали нормы, когда-то отвергнутые. Наибольшее место в Василиках заняли извлечения из Дигест и Кодекса Юстиниана, а также Прохирона. К концу XII в. Василики стали единственным действующим в Византии сводом права. (Полностью Василики до нашего времени не дошли.)

С законодательной реформой конца IX в. развитие права в Византии не остановилось. Важное значение в изменении брачного права и порядка приобретения земельной собственности имели новеллы императора Константина Багрянородного (X в.). Новшества в законы об императорской власти, статусе епископов и церковнослужителей внесли постановления первых императоров из династии Палеологов (XIII в.). Однако в целом византийское право сформировалось переработкой Свода и законов Юстиниана в систематизациях VIII-IX вв.

Суд и судопроизводство

Юстиция в византийском государстве была неразделима с общей администрацией. В этом заключалась одна из главных особенностей судоустройства империи и его общее отличие от традиций римской юстиции. Не только юридически управленческая власть была едина с судебной – как на центральном, так и на уровне провинций. Но и жизненно судопроизводство вели те же чиновники, что входили в административный или финансовый аппарат.

Высшая судебная власть принадлежала императору. В силу своих верховных полномочий, он мог принять к своему рассмотрению (не обязательно личному, а проводившемуся в Государственном Совете) любое дело как гражданской, так и церковной юрисдикции. Со временем установились узаконенные ограничения поводов обращения к императорскому суду. Здесь разбирались дела, представленные в порядке обращения должностного лица высшей или провинциальной администрации, оказавшегося в затруднении при решении дела из-за нехватки или противоречий в законах. Здесь принимались апелляции на важнейшие дела. Наконец, император принимал к собственному рассмотрению дела лиц высших сословий в порядке особой их привилегии – общесословной или даже персональной (такая практика прекратилась только в конце XI в.).

Центральная юстиция была рассредоточена. Ею занимался широкий круг высших должностных лиц империи, причем их компетенция не была как-нибудь определена. Компетенция определялась родом дел, местом жительства, сословной принадлежностью, профессией, вероисповеданием участвующих в деле лиц и многими другими обстоятельствами. Наиболее вышестоящими (не считая императорского) считались суд великого друнгария, суд председателя административной (чиновной) юстиции, суд первого секретаря императора. Широкими судебными полномочиями располагал столичный эпарх: ему были подведомственны все дела жителей столицы, полицейские нарушения, совершенные в Константинополе преступления, даже профессиональные и торговые споры. Дела служащих дворцового ведомства разбирали этериарх и протовестиарий. Споры по налогам, в том числе нарушение налоговых законов, – логофет геникона. Дела по морскому ведомству, преступления моряков разбирались друнгарием флота. В той или иной степени судебной властью обладали и другие руководители центральных ведомств.

Основную массу дел разбирали низшие суды. В столице это были назначенные чиновники, обладавшие специальными знаниями. В провинции от имени правителя (в ранний период – префекта претория) дела разбирали особые дефенсоры. Позднее были выделены в руководстве фемов также особые фемные судьи.

Особое место в судебной организации занимала церковная юстиция. Ее роль и значение основывались на привилегиях, предоставленных еще в IV в. императором Константином, и составляли неотъемлемую часть руководящей роли православной церкви в государстве. Суд епископа признавался равным государственному – первоначально при обоюдном согласии сторон, затем бесспорно. Если дело решалось при участии епископа или при его арбитраже, то апелляции на это решение не допускалось. С VI в. в компетенцию церковных судов были включены даже обычные гражданские дела, если стороны на это соглашались. Исключительно церковному суду подлежали все священно- и церковнослужители, подвластные церкви и зависимые от нее люди. Нарушения церковных правил людьми всех сословий (исключая высшее сенаторское) также подлежали разбору в церковных судах.

На решения низших судов можно было приносить апелляцию. Традицией стало установленное еще Юстинианом правило, по которому дело можно было рассматривать не более чем в двух инстанциях. За необоснованную или «плохую» апелляцию жалобщика могли оштрафовать. Градации судебных инстанций были законодательно установлены в Эпанагоге. Подавая апелляцию, следовало соблюдать подчиненность и соответствие судов.

Судопроизводство в судах первой инстанции было в основном письменным, следуя традиции римского либеллярного процесса. Суд подразделялся на три условные стадии: в первой определялся предмет спора (при активном участии судьи), во второй приводились доказательства, в третьей выносился приговор или решение. Византийское право выработало новые жесткие требования надежности доказательств. Оценка показаний свидетелей находилась в прямой зависимости от их сословного статуса: «Свидетели, имеющие звание, или должность, или занятие, или благосостояние, наперед считаются надежными». Показания лиц рабского сословия, бродяг или неизвестных принимались, только если даны были под пыткой и не оспаривались другими показаниями. В отличие от распространившейся на Западе розыскной процедуры, византийский суд признавал своего рода презумпцию невиновности обвиняемого: «Никто не может быть принуждаем приводить свидетелей против себя самого» («Эклога», XIV, 63).

Суд был платным. Дело рассматривалось судьей единолично или коллегиально (в коллегии могло быть и более десятка судей). В силе было мнение большинства по делу. При расхождении каждый из судей выносил свой собственный приговор. В практике судопроизводства приговоры и решения не заключали ссылок на определенный закон, тем более совершенно конкретную норму. Судьи выносили решение свободно. Но закон подразумевался, упоминался общий институт, имевший отношение к делу, законодательное правило. В целом практика придерживалась и духа, и буквы Василик. В конкретной работе судьи использовали как бы всю совокупность имевшихся многовековых постановлений, в том числе наиболее авторитетных судов или даже персонально судей. В этом они опирались на особые обзоры состоявшихся судебных решений, тематические справочники по законодательству, разного рода схолии (пояснения). Византийская юридическая наука была тесно связана с практикой, хотя большинство сохранившихся юридических сочинений и комментариев законов составлены профессорами юридических школ.

Изменения в частном праве

Византийское частное право в самой значительной степени сохранило принципы позднего римского права. Изменения, которые оно объективно претерпевало, вызывались как новыми социальными реалиями, так и мощным воздействием христианской идеологии – особенно в том, что касалось прав лиц. Важнейшее место заняли принципы, вытекавшие из требований права справедливости и естественного права.

Идеи христианского равенства и справедливости способствовали выравниванию правоспособности свободных и несвободных, а также исчезновению резко противоположных категорий граждан и неграждан и т. д.

Упростился порядок отпуска рабов на волю. По законам Юстиниана, все вольноотпущенники приравнивались к свободнорожденным гражданам плебейского сословия. С VI в. сократилось количество правовых случаев для превращения человека в рабское состояние и, напротив, увеличилось число возможностей законным способом выйти из рабов помимо воли господина. Так, санкционировался выход из рабства за содействие в раскрытии важного преступления. Рабское состояние прекращалось с получением государственной или общественной должности (хотя сокрытие своего рабского состояния. при претензии на должность считалось правонарушением). Освобождало от рабства принятие монашеского сана. Было признано, что в исключительных случаях (при сокрытии завещания) раб имеет возможность вчинять иск против своего господина.

На правовое положение свободных в большей степени стало влиять их сословное положение. Однако это влияние распространялось на разного рода судебные, общественные, финансовые и т. п. привилегии и почти не касалось выравнивания их частных прав. Изгнание из высших сословий лишало привилегий, но не приводило к ограничению правоспособности в частном праве (кроме возможности быть свидетелем).

Постепенно выравнивались права в рамках византийской фамилии. Потеряли практическое значение институт главы семейства, а вместе с ним традиционная отцовская власть римского права. Жена приобрела большую самостоятельность; в том числе имущественную. Приданое стало рассматриваться как ее собственность. Получил признание конкубинат (постоянное сожительство) в качестве еще одной формы брака. В большей степени гарантировались права жены и детей в семье.

Взаимодействие с церковным правом вообще обновило брачно-семейное право. Брак мог заключаться с 15 лет для юношей и с 13 для девушек – в письменной или устной форме, по желанию обоих и с согласия родителей. Вводились институты обручения (начиная с 7 лет), а также помолвки, предшествующей браку. Юстинианом был установлен брачный дар – добровольное пожертвование будущего мужа в пользу жены. Жестким ограничениям подверглась возможность развода (впрочем, в общем он был возможен и для мужа, и для жены – но по разным причинам). Муж вправе был потребовать развода в случае прелюбодеяния, злоумышления жены на мужа, просто молчаливого участия в злоумышлении, тяжкой болезни (проказы). Жена – только в случаях неспособности мужа к брачному сожительству, злоумышления на нее и такой же болезни мужа. Сохраняя античные традиции, критерии взаимной верности оставались различными.

Существенно видоизменилось и упростилось право собственности. Преобразовалась даже терминология, исчезли традиционные подразделения на квиритские и преторские собственнические права. Главным стало фактическое обладание вещью – владение (possessio), которое служило основанием для защиты прав. Вошло в обиход принудительное отчуждение собственности в пользу государства или города.

Менее формализованным стало и обязательственное право. Контракт означал любое, не противоречащее закону обязательство. Вошли в практику т. н. «голые договоры», заключенные неформальными действиями и не предусмотренные прямо конкретными правилами или законами.

Уголовное право

На формирование византийского уголовного права в большей степени, чем традиция римского права, повлияли правовая доктрина христианства, библейское законодательство, а также новое представление о государстве и императорской власти. Примерно к VIII в. уголовное законодательство Византии сформировало собственную иерархию ценностей и свою систему наказаний. В дальнейшем она не претерпела значительных изменений.

Преступление рассматривалось как проявление греховной природы человека: Господь создал человека, удостоил его самовластием и свободой поступков, дал в помощь закон, чтобы он определял пределы своего самовластия, а дальше – выбор за самим сотворителем добра или зла. Исходя из такой доктрины предустановленной греховности, византийское право видело в наказании воздаяние (кару) за грехи. Соответственно, оно тем тяжелее, чем значимее сам сотворенный грех.

Одним из самых тяжких считалось посягательство на власть. В этих случаях допускалась даже внесудебная расправа в произвольной форме: «Поднимающего восстание против императора, или злоумышляющего, или принимающего участие в заговоре против него или против государства христиан в тот же час должно предать смерти как намеревающегося все разрушить». В этих случаях реальным преступлением считался даже умысел. В соответствии с церковной доктриной не имело значения, согрешить ли в мыслях или на деле, если речь шла о столь важных вещах. Во избежание злоупотреблений закон позднее предписал докладывать о таких случаях императору, с тем чтобы его волей определялось наказание.

Следующим по шкале наказуемых грехов было предательство. В разных видах изменничества усматривалось прежде всего отступление от веры, поэтому наказание главным образом предусматривало смертную казнь. Церковному суду подлежали захваченные в плен и там отрекшиеся от веры (по-видимому, прежде всего имелись в виду попавшие в плен к мусульманам). Смертная казнь ждала перебежчиков, еретиков. Казнили беспрекословно также колдунов и т. п. «вредных». К таким же опасным преступникам относились и разбойники, которых следовало «распинать на фурке» (особом перекрестье).

Наиболее важным новшеством византийского права было широкое введение членовредительных наказаний. Они полагались за самые разные категории преступлений, но которые считались как бы меньшим грехом по сравнению с посягательством на государство, на веру или предательством. Как правило, преступнику отсекали руку или его ослепляли. Были и более затейливые формы членовредительства, нацеленные на то, чтобы покарать согрешившую часть или опозорить преступника (так, за скотоложство оскопляли, за фальшивомонетничество – рубили руку, за сексуально-нравственные преступления – урезали нос). До постановлений Эклоги членовредительные наказания в Византии применяли только к рабам и к лицам сословия plebeius. С VIII в. эти наказания стали всеобщими (не касаясь только лиц высших сословий), в большинстве заменив многочисленные случаи применения смертной казни, предписывавшейся законами Юстиниана.

Убийство вообще рассматривалось как тяжкое преступление, но оно подлежало специальной квалификации в зависимости от степени греховности содеянного. Предумышленное убийство безусловно каралось смертной казнью (через отсечение головы). Убийство в драке расценивалось как непреднамеренное. Но в этом случае закон предписывал исследовать орудие, каким оно учинено: если дубиной (т.е. заранее опасным оружием), то предписывалось отсечь руку, если рукой или неким легким орудием, то наказание было легче. За удар мечом, даже если не последовало смерти, полагалось тяжелое наказание. Каралось как убийство истязание рабов, повлекшее их смерть. (Однако если смерть стала следствием «положенного» наказания, это не считалось грехом.)

Детально регламентировалась сфера сексуально-нравственных преступлений. В основном наказуемость деяний здесь связывалась с нарушением библейских заповедей и отступлениями от христианской морали. За большинство подобных преступлений (изнасилование, кровосмесительная связь, прелюбодеяние, двоеженство и т. п.) полагались членовредительные (отсечение носа) или телесные наказания (высечь плетьми). Наказания были не идентичны и также зависели от тяжести греха по условной шкале нарушений более или менее важных заповедей. Так, за прелюбодеяние с рабыней следовал штраф (и конфискация женщины), с монахиней – полагалось отсечь нос, а за похищение монахини – отсечь руку. Жизненная «нужда» представлялась обстоятельством, смягчающим грех: за прелюбодеяние, совершенное имеющим жену, полагалось 12 ударов плетьми, а не имеющим – 6. Равным образом смягчало или вовсе исключало ответственность, если связь с девушкой происходила с согласия ее родителей. Освобождал от ответственности и «несмышленый» возраст: участие в мужеложстве вообще каралось смертью, но мальчиков до 12 лет освобождали от наказания.

Кража также оценивалась в зависимости от греховности поведения преступника (размер украденного значения не имел). В зависимости от святости места, откуда что-то было похищено, от повторности преступника ждало или имущественное, или членовредительное наказание (кража из алтаря – ослепление, просто из церкви – высечь и остричь наголо, за вторую кражу – отсечь руку).

Важными преступлениями считались также преступления против правосудия. За ложную клятву (видимо, и лжесвидетельство) урезали язык. Клеветников предписывалось подвергать тому же наказанию, какое могло последовать несправедливо обвиненному.

За разного рода преступления, связанные с причинением материального ущерба (неумышленный поджог, обычная кража, угон стада), как правило, полагалось возместить вред. Применялись и штрафы до 2-кратной стоимости украденного или поврежденного.

Омельченко О.А. Всеобщая история государства и права. 1999

Глава 24. Византийское право

Общая характеристика и источники права Византии в IV–VII вв. Византийское право, история которого насчитывает более тысячи лет, представляет собой уникальное явление для средневековой Европы. Оно характеризуется относительно высокой степенью стабильности, внутренней цельности, а также способностью приспосабливаться к меняющимся социально-экономическим и политическим условиям. Эти качества права в Византии определялись рядом исторических факторов, среди которых особое значение имели традиционно сильная центральная императорская власть, римское правовое наследие, византийская христианская церковь. Эти факторы оказывали интегрирующее влияние на право, придавали ему свойства системности.

Уже на ранних этапах развития государства в Византии сложилась своеобразная правовая система, которая выросла непосредственно из римского права, но испытала на себе влияние специфических переходных к феодализму отношений в обществе, отличавшемся большой социальной и этнической пестротой. Под влиянием времени и чисто местных условий, в частности разнообразных правовых обычаев, римские правовые институты постепенно эволюционировали. Но принципиальные основы римского права и правовой культуры не были подорваны и не подверглись коренным изменениям, чему в немалой степени способствовало длительное сохранение в Византии рабовладельческого уклада.

Прямая преемственность римского и византийского права нашла свое отражение в использовании императорского законодательства в качестве основного источника права. Относительная стабильность политической системы Византии способствовала тому, что именно здесь были предприняты первые попытки кодификации императорских конституций, а затем и римского права в целом. Так, первым официальным сводом римских законов был составленный в 438 году Кодекс византийского императора Феодосия (Codex Theodosianus), в который вошли все императорские конституции со времени правления Константина (с 312 года). Тем самым в Византии утратило силу более раннее римское законодательство, не включенное в этот сборник.

В IV–VI вв. в Византии наблюдается высокий уровень развития правовой мысли, складываются самостоятельные юридические школы (наиболее известные — в Бейруте и Константинополе). Среди юристов бейрутской школы, которые преподавательскую работу сочетали с участием в императорских кодификационных работах, особенно прославились Домнин, Скилиаций, Кирилл, Патрикий и др.

Византийские юристы были не просто хранителями античных правовых и культурных традиций. Они адаптировали римское право применительно к новым потребностям общества, внося при этом изменения и вставки (интерполяции) в классические тексты римских юристов. Таким образом подготавливалась почва для проведения крупномасштабных кодификационных работ. Не случайно именно в Византии, как уже указывалось, в середине VI в. под руководством выдающегося юриста Трибониана была осуществлена всеобъемлющая систематизация римского права, итогом которой явился Свод законов Юстиниана (Corpus juris civilis). Эта кодификация вплоть до XI в. оставалась не только важнейшим источником действующего права Византии, но и была тем фундаментом, на котором окончательно сформировалась ее правовая система.

Свод законов Юстиниана, являясь в своей основе переложением римского права, отразил и некоторые специфически византийские черты. Они обнаруживаются в ряде интерполяций в тексте Дигест, еще в большей степени в Кодексе и особенно в Новеллах Юстиниана. Эта последняя часть свода, выполненная не на латыни, а на греческом языке и включавшая около 160 конституций (новелл) самого Юстиниана, в значительной степени отражала своеобразные условия византийского общества того времени. Хотя в кодификации Юстиниана наметился известный поворот в сторону классического римского права, в ней в полной мере проявились тенденции, свойственные постклассическому периоду и получившие дальнейшее развитие на последующих этапах истории византийского права. Эти тенденции нашли свое выражение прежде всего в известном упрощении и «вульгаризации» римского права под влиянием позднеэллинистического (так называемого греко-восточного) права.

Византийские юристы в отличие от своих классических предшественников, избегавших дефиниций и использовавших казуистический стиль изложения, стремились нередко к упрощениям, к прояснению терминов, к выработке простых и понятных определений. Так, в заключительной (50-й) книге Дигест введены специальные титулы (16 и 17), где дается толкование слов и основных понятий. Определение терминов было особенно употребительным в учебной литературе, в том числе в Институциях Юстиниана. Особой популярностью в это время пользовалась работа Кирилла Старшего «О дефинициях».

На формирование византийской правовой системы значительное влияние оказали и правовые обычаи, особенно распространенные в восточных провинциях. Обычное право с присущим ему примитивизмом подрывало логическую стройность системы римского права, искажало ряд его институтов, но внесло в него жизненно важную струю, отразившую развитие новых общественных отношений: общинных и феодальных. Из позднегреческого права в Свод законов Юстиниана перешел такой институт, как эмфитевзис, новые формы усыновления и эмансипации подвластных лиц и т. д. Под влиянием восточного права было введено письменное делопроизводство и судопроизводство, что повлекло за собой отмену старой системы исков и утверждение экстраординарного (либеллярного) процесса.

Ряд интерполяций, внесенных в Свод законов Юстиниана, проистекал не из юридической практики, а отражал распространенные в Византии идейные течения (платонизм, стоицизм, христианство). Особенно заметным в кодификации Юстиниана было влияние христианства. Так, Институции и Кодекс непосредственно открывались обращением императора к Христу, а в самих законодательных актах содержались многочисленные ссылки на священные книги. Некоторые правовые институты начинают трактоваться в чисто религиозном духе, так, брак уже рассматривается как «божественная связь» (nexum divinum). Под воздействием христианства в рационалистическую схему римского права вносятся и некоторые этические конструкции. Так, Юстиниан в Дигестах наряду с понятием права (jus) использует традиционное понятие «правосудие» (justitia), но толкует последнее как «справедливость», причем в духе христианской морали. Он включает в свод законов конструкцию естественного права (jus naturale), но трактует ее не в том смысле, как ее понимали классические юристы III в., а как право, установленное божественным провидением. Основные направления переработки классического римского права, нашедшие свое отражение в многочисленных интерполяциях, в кодификации Юстиниана, получили более полное развитие в последующей истории византийского права.

В византийских судах применение кодификации Юстиниана наталкивалось на большие трудности. Ряд ее положений устаревал, но главное — она была слишком сложной и недоступной для населения империи. В связи с этим в VI–VII вв. для практических целей византийскими юристами составлялись упрощенные комментарии к законодательству Юстиниана на греческом языке в виде парафраз (пересказов), индексов (указателей), схолий (учебных примечаний). Широкую известность получили Парафразы Институций Юстиниана, составленные на греческом языке для студентов-юристов Феофаном, а также Схолии Стефана, включавшие знаменитый Индекс к Дигестам Юстиниана. Византийские юристы на основании извлечений из кодификации Юстиниана составляли и практические сборники, содержавшие перечни и образцы договоров, формуляры исков и т. п.

В это же время в Византии был принят ряд новых императорских законов, где под влиянием развивающихся общинных порядков все чаще воспринимались нормы обычного права. Таким образом проявилась одна из характерных тенденций развития византийской правовой системы, а именно стремление императорской власти консолидировать все право в писаном законе.

Основные памятники византийского права VIII–XIV вв. На рубеже VII–VIII вв. правовая система Византии переживает серьезные испытания, связанные с глубоким кризисом экономической системы, упадком городов, расселением на государственных землях варваров, вторжением арабов и т. д. Именно в это время постепенно завершается процесс превращения византийского права из позднеантичного в средневековое. В VIII в. с общим экономическим и культурным подъемом вновь оживляется законодательная деятельность византийских императоров и юридических школ.

На втором этапе истории византийского права законодательство, поддерживаемое не только римской правовой традицией и обычным правом, но и собственным опытом византийских юристов, становится более гибким и жизнестойким. Именно жизненные потребности византийского общества сделали необходимыми новые работы по систематизации законодательства и по переработке кодификации Юстиниана, которая была выполнена на латыни и которой владел лишь небольшой круг лиц. Судебную практику не могло удовлетворить то, что в Дигестах Юстиниана многие термины и целью фрагменты из сочинений Модестина, Папиниана и других юристов-классиков давались на греческом языке. Фактическое превращение Византии в греко-славянское государство настойчиво требовало и изменения языка законодательных актов.

Потребности судебной практики делали необходимым переработку Свода законов Юстиниана и его изложение в краткой и понятной форме. В 726 году (по некоторым данным — в 741 году) по указанию императора-иконоборца Льва Исаврийского была издана Эклога («избранные законы»), явившаяся важнейшим этапом в развитии византийского права.

Составители Эклоги сохранили из кодификации Юстиниана лишь небольшую часть правового материала, поэтому она состояла из 18 небольших титулов, некоторые из них включали только по одной статье. В самом подзаголовке к Эклоге указывалось, что она представляет собой сокращение и исправление «в духе большего человеколюбия» законодательства «великого Юстиниана». Иконоборческая фразеология Эклоги нашла свое отражение лишь в ее вводной части, где говорилось о необходимости руководствоваться «истинной справедливостью», а не высказывать «на словах восхищение» ею и даже предписывалось «на деле» отдавать предпочтение малоимущим и бедным. В Эклоге имелся специальный титул (VIII), посвященный рабам. Предусматривались некоторые случаи превращения в рабов свободных людей (например, дезертиров), но основной упор был сделан на новые способы и формы освобождения рабов (например, их отпуск на свободу в церкви и др.), что отражало развитие феодальных отношений.

В Эклоге в полной мере проявилось влияние христианской религии и морали, и ссылки на Евангелие использовались для обоснования ряда правовых положений. Особенно глубоко христианские идеи проникли в брачно-семейное право (титулы I–VII). Эклога ввела неизвестное ранее византийскому праву обручение (с 7 лет), которое требовало формально согласия самих обручающихся, а фактически в связи с их малолетством — родителей. Брачный возраст был установлен в 15 лет для мужчин и 13 — для женщин. Под воздействием христианской церкви было сокращено число законных поводов к разводу. Женщина, согласно христианкой морали, занимала подчиненное место в семье, но в отличие от классического римского права Эклога отразила тенденцию к выравниванию имущественного режима мужа и жены. Приданое и брачный дар, полученный женою, рассматривались не как собственность мужа, а как имущество, данное ему в управление. При наследовании по завещанию устанавливалась обязательная доля детей (не менее 1/3 части наследства), определялись семь разрядов наследников, к которым последовательно переходило имущество умершего при отсутствии завещания.

Титулы Эклоги, посвященные договорному праву (IX–XIII), из многочисленных сделок, рассмотренных в Своде законов Юстиниана, упоминают лишь куплю-продажу, заем, вклад (хранение), товарищество. В договор купли-продажи, заключаемый как в устной, так и в письменной форме, под влиянием греческого права был введен задаток. В договоре займа, вероятно в качестве уступки церковным догматам, было опущено упоминание о процентах, известных римскому праву. Кратко говорилось о таком важном институте, как наем, включавшем и аренду земли, которая могла предусматриваться на срок, не превышающий 29 лет. Очевидно, что сдача в аренду частных земель в Византии не получила распространения. Зато характерно упоминание в Эклоге о сдаче в аренду государственных, императорских и церковных земель с ежегодным взносом арендатором наемной платы.

Широкую разработку в Эклоге получил и другой типичный для развивающегося феодализма институт — эмфитевзис. Последний устанавливался как вечная или как ограниченная аренда «на срок до трех поколений, наследующих друг за другом по завещанию или без завещания». Лицо (эмфитевт), получившее эмфитевзис, как правило землю, обязано было уплачивать собственнику «без уверток» ежегодный взнос, а также заботиться о «сохранении и улучшении недвижимости». Если эмфитевт в течение трех лет не вносил обусловленную плату, то мог быть лишен предоставленной ему недвижимости.

Наиболее обширным и детализированным в Эклоге был титул XVII, посвященный преступлениям и наказаниям. Под влиянием углубляющихся социальных противоречий в уголовное право было внесено много новых положений, отразивших усиление государственной репрессии. Не случайно именно данный титул Эклоги получил наибольшую известность и неизменно использовался в последующих законодательных сводах Византии.

В Эклоге предусматривалось преследование государственных преступников: перебежчиков к врагу, фальшивомонетчиков и т. д. Особо была выделена статья, где говорилось о лицах, поднимающих восстание против императора или же участвующих в «заговоре против него или против государства христиан». Такие лица рассматривались как намеревающиеся «все разрушить», а поэтому их «в тот же час должно предать смерти». Много внимания законодатель уделил также преступлениям против христианской религии. Суровым наказаниям подлежали лица, дающие ложную клятву на «божественных евангелиях», поднимающие руку на священника во время молитвы, отрекшиеся в плену от «непорочной христианской веры», колдуны, знахари, изготовители амулетов, приверженцы враждебных христианству религий, участники языческих или еретических движений (в частности, манихеи и монтанисты).

Эклога предусматривала наказания за убийство и телесные повреждения, нанесенные в драке, причем наказание дифференцировалось в зависимости от того, были эти преступления предумышленными или непредумышленными. Так, «если кто-либо бил своего раба плетьми или палками и раб умер, то не осуждается господин его как убийца». Ответственность хозяина возникала только в случае предумышленного убийства раба («неумеренно его истязал, или отравил его ядом, или его сжег»).

В Эклоге перечисляется также ряд имущественных преступлений: кража, грабеж, уничтожение чужого имущества, поджог, разграбление чужих могил. Но большинство ее статей было посвящено преступлениям, посягающим на установленный государством и освященный церковью строй семейных и нравственных отношений. Среди них выделяются: кровосмешение, изнасилование, прелюбодеяние, вступление в связь с монахиней, крестницей, девушкой, скотоложство, вытравление плода и т. д.

Разработанной и более жестокой (даже по сравнению с законодательством Юстиниана) была система наказаний. Достаточно часто в Эклоге предусматривалась смертная казнь. Но особенно утонченной была система членовредительских и телесных наказаний, которые в классическом римском праве применялись главным образом к рабам, а теперь были распространены и на свободных людей: отрезание носа; вырывание языка, отсечение руки, ослепление, оскопление и т. п. Были известны позорящие наказания (например, острижение бороды и волос), а также конфискация имущества.

По некоторым преступлениям характер наказания в Эклоге определялся в зависимости от социального положения виновного. Так, по ст. 22 для сановных лиц за связь с чужой рабыней полагался крупный штраф. За это же преступление «простой человек» подлежал не только штрафу, но и сечению плетьми. Дифференцировались также наказания за связь с девушкой «без ведома ее родителей»: для лиц «состоятельных», лиц «среднего благосостояния», а также для «бедных и неимущих». Если первые должны были выплатить соблазненной компенсацию, размер которой зависел от их положения, то последние подвергались порке, остриже-нию и высылке (титул XVII, ст. 29). Однако в подавляющем большинстве других статей уголовная ответственность не ставилась в зависимость от социального положения виновного лица. По мнению ряда исследователей, в этом проявилось стремление создателей Эклоги несколько смягчить социальные контрасты.

Социальное неравенство закрепляется в Эклоге и в тех ее положениях, которые посвящены доказательствам (титул XIV). Здесь прямо указывается, что «свидетели, имеющие звание, или должность, или занятие (или благосостояние), наперед считаются приемлемыми». Что же касается «свидетелей неизвестных», т. е. лиц низшего социального положения, то они, если данные ими показания оспаривались в суде, подвергались допросу под плетьми.

Чрезмерная сжатость Эклоги, отсутствие в ней таких важных вопросов, как способы приобретения и потери права собственности, давность и др., приводили к тому, что несмотря на ее большую практическую значимость, судам по целому ряду дел в последующем приходилось обращаться непосредственно к кодификации Юстиниана.

В ряде своих списков Эклога дополнялась Земледельческим, Морским и Военным законами. Наибольшее значение из них имел Земледельческий закон, который по своему содержанию напоминал западноевропейские «варварские правды». Он восполнял существенный пробел Эклоги: регулировал отношения, складывавшиеся в сельских общинах, которые к VIII в. стали играть важную роль в жизни византийского общества.

Различаются две основные версии (редакции) Земледельческого закона: ранняя (наиболее ценная как источник обычного права) и поздняя, отразившая уже более высокую ступень социальной дифференциации. Время и место составления ранней редакции являются спорными. Некоторые исследователи относят ее к концу VII в. (к Юстиниану II), другие настаивают на ее южноиталийском происхождении. Однако господствующей является точка зрения, согласно которой Земледельческий закон был составлен в Константинополе при императорах исаврийской династии в 20-х годах VIII в., т. е. примерно в одно время с Эклогой, в качестве приложения к которой он обычно и переписывался.

Земледельческий закон представлял собой частную компиляцию, но затем получил официальное признание, возможно, одновременно с Эклогой. Ранняя редакция Земледельческого закона насчитывала 85 статей и, как это свойственно памятникам обычного права, не имела четко выраженной внутренней структуры. Земледельческий закон действовал в Византийской империи на протяжении всей ее истории, но более поздние редакции, относящиеся, в частности, к XIV в., насчитывали уже 103 статьи, сгруппированные в 10 титулов.

Вошедшие в Земледельческий закон правовые нормы были направлены на урегулирование наиболее типичных конфликтов, возникавших в рамках сельских общин. Большое внимание в нем уделялось соблюдению границ смежных участков, последствиям самовольной распашки земли, обмену земельными участками. Об общинных порядках наиболее убедительно свидетельствует ст. 8, предусматривающая распределение земельных участков по жребию. Важное значение придается аренде земли и виноградников. В Земледельческом законе особо оговариваются интересы государственной казны, взимающей с владельцев земельных участков подати, а также экстраординарные налоги (ст. 18, 19).

В казуистической манере сформулированы многочисленные статьи Земледельческого закона, устанавливающие ответственность за кражу чужого скота, сельскохозяйственного инвентаря, за порубку чужого леса и т. п. В большинстве случаев кражи или порча чужого имущества влекли за собой только имущественные санкции, которые имели своей целью прежде всего возмещение причиненного вреда. Но в тех случаях, когда ущерб был особо значителен и тем самым угрожал развивающимся частнособственническим порядкам, применялись членовредительские и телесные наказания (отсечение руки у вора, поджигателя чужого сарая и т. п.) и даже смертная казнь (за сожжение из мести чужого гумна, за большинство краж, совершенных рабами).

Из других приложений к Эклоге наибольшее значение имел Морской закон, который в Западной Европе получил известность как Родосский морской закон. Составление этого сборника относится к VII–VIII вв. В нем были собраны правовые обычаи, сложившиеся в практике античной и средневековой морской торговли и частично обработанные еще римскими юристами. Морской закон содержал правила, относящиеся к судовождению, перевозке грузов и пассажиров, фрахтованию судов, выбрасыванию груза в случае опасности на море (так называемая авария), дележу прибылей и убытков между судовладельцем и собственником груза и т. п. Отдельные нормы этого сборника применялись в международной торговле вплоть до XV в.

Дальнейшее развитие византийского права связано с законотворческой деятельностью императоров Македонской династии (иконопочитателей) Василия I и Льва VI. Отменив Эклогу, составленную его политическими противниками (иконоборцами), Василий I предписал вновь переработать Свод законов Юстиниана, исключить из него устаревшие положения, разъяснить трудные юридические термины и перевести их на греческий язык. Результатом законодательных работ было издание в 879 году Прохирона, который в последующие века был одним из наиболее авторитетных источников права Византии и оставил заметный след в истории права соседних славянских государств.

Прохирон по сравнению с Эклогой представлял собой более полный сборник законов (дополнительно было включено 17 титулов), но по юридической технике (по четкости расположения правового материала, его редакции) он уступал последней. Хотя в предисловии к Прохирону Эклога именуется не «избранными», а «извращенными» законами, Василий I позаимствовал из нее ряд положений, особенно относящихся к уголовному праву.

Изменения, внесенные Прохироном в правовую систему Византии, не были существенными, а по некоторым вопросам частного права был сделан крен в сторону юстиниановского (или даже доюстиниановского) законодательства, как, например, в дарениях между мужем и женой, в режиме приданого, в завещаниях вольноотпущенников и т. п. Но Прохирон в некоторой степени отразил и новые условия византийского общества IX века. В нем более подробно излагается договорное право (разрабатывается договор товарищества, устанавливается прямой запрет на проценты по займу и т. д.), вносятся некоторые изменения в семейное право (вводится предбрачный дар и т. п.).

Вскоре после составления Прохирона (между 884 и 886 гг.) от имени императора Василия I и его сыновей-соправителей было издано новое руководство по праву, которое также имело целью «очищение старых законов» и облегчение пользования правом, изложенным в кодификации Юстиниана. Это руководство получило название Эпанагога (т. е. переработанное повторение). По своей структуре она следовала за Дигестами Юстиниана, воспроизводила многие положения Прохирона, а также Эклоги. При всей ее компилятивности она более подробно, а в некоторых деталях и по-новому излагала ряд вопросов частного права. Но наиболее существенными были изменения, которые Эпанагога внесла в сферу публичного права. Был сформулирован ряд новых положений, как, например, о патриаршей власти, дополняющей императорскую, о правах духовенства. Эти положения определяли взаимоотношения православной церкви и государства и были широко использованы впоследствии в церковном праве.

Краткие своды византийского права не могли в полной мере удовлетворить потребности судебной практики, которая время от времени была вынуждена обращаться ко все более устаревающему Своду законов Юстиниана. При императоре Льве VI (Мудром), правление которого (886–912 гг.) ознаменовалось подъемом юридической науки, были завершены крупные кодификационные работы, начатые еще при Василии I, по новой переработке законодательства Юстиниана. Составленные таким образом около 890 г. под руководством видного юриста Симбация «Василики» («Базилики»), т. е. «царские законы», призваны были заменить собой становившиеся все более труднодоступными для понимания (в том числе из-за языкового барьера) сборники права Юстиниана.

Использованный в «Василиках» огромный правовой материал расположен более компактно и последовательно, чем в Своде законов Юстиниана, состоявшем из нескольких самостоятельных частей (книг). «Василики» — единый законодательный памятник, включающий 60 книг, разделенных на титулы и фрагменты. Каждый титул «Василик» начинался с фрагмента текста одного из римских юристов, цитируемых в Дигестах (остальные мнения, как менее авторитетные, опускались), затем следовали соответствующие дополнения из Кодекса, Институций и Новелл. Юстинианово право в «Василиках» использовалось не непосредственно, а через греческие переводы и комментарии (эпитомы, парафразы) византийских юристов VI в. — Анонима, Феофила, Дорофея и других.

В «Василики» не вошли те положения из кодификации Юстиниана, которые, по мнению составителей, не имели практического значения (большая часть Институций, титулы Дигест (1 и 2) о правосудии и происхождении права и т. д.). Из Кодекса и Новелл Юстиниана был исключен также ряд конституций, которые были пересмотрены последующим законодательством. Но переработка и сокращение предшествующего права в «Василиках» проведена недостаточно тщательно и поспешно. В них сохранилось значительное число устаревших или вышедших из употребления норм, упоминающих, например, давно исчезнувшие должности (римских консулов, императорских легатов и т. п.) или области, которые не входили в состав Византии (Египет, Скифия и др.).

«Василики» включают в себя обширный правовой материал, относящийся прежде всего к публичному и церковному праву (кн. 1, 3–5 — о церкви, кн. 6 — о государственных должностях, кн. 7–9 — о судебном процессе, кн. 60 — о преступлениях и т. д.). Однако большая часть «Василик» посвящена вопросам частного права, в том числе правовому положению лиц (кн. 46 — о статусе свободных людей, кн. 48 — о рабах, кн. 55 — о крестьянах и т. д.), хотя в этой сфере, так же как и в наследственном праве (кн. 45), в связи с развитием феодальных отношений многие положения римского права утратили свое былое значение. Чаще всего в судебной практике использовались нормы «Василик», регулирующие обязательственные отношения (кн. 19 о купле-продаже, кн. 23 и 25, посвященные закладным операциям, кн. 26 о поручительстве и уплате долга).

Составление «Василик» не означало отмены законодательства Юстиниана, которое, однако, все более выходило из употребления. С конца XII в. «Василики» стали единственным действующим сводом византийского права.

Василики не дошли до нас в полном виде, ряд книг (в том числе кн. 50 о праве собственности и владении) сохранился лишь в отрывках. В большинство рукописей наряду с текстом «Василик» включены пояснения к ним (схолии) византийских юристов VI в., а также XI–XII вв. (так называемые «древние» и «поздние» схолии). Схолии не имели официального значения, но принимались во внимание в византийских судах. Они имеют особую ценность, когда отсутствует соответствующий текст самих «Василик».

После составления «Василик» византийское право развивалось посредством законодательных актов императоров — новелл, хрисовул (императорских грамот). Существенные изменения были, например, внесены Новеллами Льва Мудрого. Он разрешил государственным сановникам безконтрольно приобретать земли в подведомственных им округах, вновь снял запрет с взимания процентов, окончательно отменил конкубинат, запретил браки, не получившие церковного признания и т. п.

Заметное влияние на развитие поздневизантийского права оказали некоторые частные юридические компиляции, среди которых особенно выделялось «Руководство к законам, или Шестикнижье» Константина Арменопуло (около 1345 года). Это руководство было весьма авторитетным в судах Византии, а после ее падения продолжало действовать на территории Греции, Валахий и Молдавии. «Шестикнижье» Арменопуло признавалось действующим правом Бессарабии в XIX веке после ее присоединения к России.

Составной частью правовой системы Византии было церковное право, которое складывалось в основном из постановлений вселенских соборов и патриархов. Важное место здесь принадлежит решениям Вселенского Трульского собора в конце VII в., который утвердил официальный корпус канонов и запретил использовать «ложные каноны», или каноны, не санкционированные каким-либо другим Вселенским собором. На основе признанных норм церковного права, а также частично и императорского права составлялись особые сборники — Номоканоны (наибольшую известность имел Номоканон, разработанный в VI в. Схоластиком), содержание которых периодически обновлялось. Так, например, Номоканон в редакции XI века включал важное положение, согласно которому отменялось законодательство Юстиниана, а «Василики» тем самым становились единственным действующим правом Византии. Номоканоны оказали прямое воздействие на русское право, их переводы включались в «Кормчие книги».