Михаило-Архангельский храм города Караганды открыт на основании решения Совета по делам Русской Православной церкви при Совете Министров Союза ССР от 6 ноября 1946 года. Уполномоченным Совета при Союзе Министров Союза ССР по Карагандинской области зарегистрирована под № 29 приходская Православная община, имеющая место пребывания в Кировском районе г.Караганды Казахской ССР, с предоставлением этой общине в пользование молитвенного дома. Исполнительным Комитетом Карагандинского областного Совета Депутатов Михаило-Архангельский приход был зарегистрирован 4 марта 1947 года.

Молитвенный дом был освящен во время пребывания в Караганде в 1948 году правящим архиереем Николаем, Архиепископом Алма-Атинским и Казахстанским.

22 марта 1949 года дано разрешение на расширение здания молитвенного дома. Реконструкция здания проводилась до ноября 1954 года своими силами, то есть прихожанами, которые после тяжелой работы в шахтах, на заводах вечерами трудились на строительстве храма.

Существующее здание церкви имело площадь – 154 квадратных метров, высота внутренних стен – 3,2м, полезный объем – 492м3, вместимость – 620 человек. Расширение здания предусматривало увеличение полезной площади до 320 м2, полезного объема до 1812 м3, высоту внутренних стен до 4,8м. Предусматривалась постройка специального купола с высотой от уровня земли на 15 м, через который помещение должно было вентилироваться и одновременно купол должен был резонировать церковное пение.

21 июня 1952 года было получено решение Управления Карагандинского горного округа № 41: «Расширение существующего здания Михаило-Архангельской церкви, расположенной над выработанными в 1951 году участком шахтного поля № 12 и всеми пластами Ашлярикской свиты, должно производиться при условии соблюдения следующего: все постройки должны быть деревянными». В ноябре 1953 года приходской общине разрешается произвести реконструкцию здания молитвенного дома. Реконструкция здания производилась с мая по ноябрь 1954 года. В процессе работ сделано следующее: под ранее существовавшие стены подведены фундаменты; надстроены стены основного зала до высоты 5,3 м.; удалены ранее существовавшие опоры /колоны/, поддерживавшие перекрытия; безчердачное перекрытие выполнено по фермам, пространство между потолком и обрешеткой кровли заполнено термолитом; пристроены два боковых и один главный тамбур.

Фундамент храма – бутовый, ленточный, деревянные стулья. Стены храма – бревенчатые с отделкой, оштукатуренные, обшиты тесом (ДВП), покрыты масляной краской. Чердачное перекрытие – деревянное, утепленное. Крыша – деревянные стропила, кровля – тес в два ряда, покрыта оцинкованным железом. Перегородки деревянные. Полы – дощатые по лагам на кирпичных столбиках, с масляной краской, покрыты линолеумом. Окна – двойные, створчатые с решетками. Двери филенчатые, двойные. Отопление – местное.

В августе 1955 года разрешено строительство ограды и водопровода.

В середине 70-х годов с левой стороны храма была пристроена к алтарю пономарка. К празднованию 1000-летия Крещения Руси в 1987 году было разрешено пристроить к правой стене алтаря ризницу и раздевалку для духовенства.

В храме над притвором имеется второй этаж, где находится помещение для ризницы и спевок правого хора, а также балкон для правого хора.

Управляющий Алма-Атинской и Казахстанской епархией Архиепископ Иоанн (Лавриненко) в 1957 году посетил город Караганду. В храме Михаила Архангела он совершил 2 февраля Всенощное бдение, а на следующий день – водосвятный молебен и чин освящения Престола, антиминсов и храма, а после Божественной Литургии – молебен св.Архангелу Михаилу. (Ж.М.П.,1957г. №4, с.9.)

Расписание богослужений:

Богослужения совершаются ежедневно

08.00 Утреннее богослужение

16.00 Вечернее богослужение

С 9.00 до 15.00 в храме присутствует дежурный священник

Таинства и обряды:

Огласительные беседы перед Таинством Крещения проходят в субботу в 11.00 и в воскресенье в 10.00

Таинства и обряды совешаются по согласованию со священником.

Воскресная школа:

Воскресная школа для детей работает в воскресенье с 08.30 до 14.00

Воскресная школа для взрослых проходит в воскресенье в 14.30.

Чтимые святыни:

Явленный на стекле Нерукотворный образ Господа Вседержителя

Икона с частицей мощей ап. Иакова, брата Господня

Икона с частицей мощей прп. Далмата Исетского

Адрес: 100020, Республика Казахстан, г. Караганда, ул. Ушакова, 43

Проезд атобусами № 45, № 012. (остановка «Церковь»).

Матушка Севастиана

Год назад, 7 июля 2015 года, в праздник Рождества святого Иоанна Предтечи, отошла ко Господу настоятельница Карагандинского Богородице-Рождественского женского монастыря схиигумения Севастиана (Жукова) – духовное чадо старца Севастиана Карагандинского. Сподобившаяся от Господа многих духовных даров, матушка Севастиана, помогавшая при земной жизни всем, кто страждал духовно или телесно, не оставляет своей заботы о нас и по своей кончине.

Святейший Патриарх Алексий II, посещая Казахстан, назвал его землю огромным антиминсом, распростертым под открытым небом. В XX веке земля Казахстанская упокоила тысячи и тысячи страдальцев, пополнивших сонм мучеников и исповедников. Эшелоны раскулаченных и сосланных привозились в открытые всем ветрам степи, нередко зимой; люди выгружались из вагонов для перевозки скота и начинали строить «новую жизнь», не имея у себя элементарных орудий труда. Спецпереселенцы рыли землянки, искали топливо, при сорокаградусном морозе извлекая из-под толщи снега сухую траву. А вслед за землянками рыли могилы, погребая своих близких, не перенесших сурового переезда, среди которых особенно много было детей. Матушка Севастиана всегда плакала, вспоминая это трудное время, которое довелось пережить ей и ее семье.

«В 1923 году Александр Сергеевич Неверов пишет «Ташкент – город хлебный”, а в 1931 году нашу семью в телячьих вагонах привозят сюда, в Карагандинские степи, и начинается у мамы с папой новая жизнь…” − вспоминала матушка. Детство матушки Севастианы в Караганде было очень тяжелым. Вследствие недостатка еды в эти годы у матушки был очень невысокий рост, и всю жизнь она была очень худой. Но другие ее братья и сестры, не перенеся трудностей и голода, умерли в детстве. Как и многие спецпереселенцы, семья матушки испытывала большой недостаток топлива холодными карагандинскими зимами. Даже работникам шахты не разрешали пользоваться добытым углем, не говоря уже обо всех остальных. Еда тоже редко появлялась в доме родителей матушки, зато частым посетителем был голод. Единственным утешением в таких неимоверно тяжелых жизненных условиях для семьи будущей матушки была вера и молитва. В эти трудные времена Господь сподобил родителей матушки познакомиться с бывшим оптинским насельником иеромонахом Севастианом, который стал путеводной звездой ко Христу для многих и многих ссыльных карагандинцев.

Старец Севастиан остался жить в Караганде, и здесь по его благословению была основана тайная женская монашеская община

Старец Севастиан после окончания казахстанской ссылки остался жить в Караганде, и здесь, по его благословению, была основана тайная женская монашеская община. Первыми ее насельницами стали ссыльные монахини из разоренных российских монастырей, которые после окончания срока остались жить в Караганде по благословению старца. В домах верующих старец совершал тайные богослужения, требы, крестил людей. Среди духовных чад преподобного Севастиана были родители девочки Лиды, которой Господь судил быть первой игуменией Карагандинского Богородице-Рождественского женского монастыря. С юношеских лет находясь рядом с преподобным Севастианом, будущая матушка очень полюбила его и всегда старалась свято хранить все его благословения. Одним из них было благословение Лидии не выходить замуж. В молодости будущая матушка была очень веселой, шустрой и энергичной. И многие ее сотрудники на работе удивлялись, почему такой замечательный человек не заводит себе семью. А секрет был прост: Господь, по молитвам старца Севастиана, готовил будущую матушку к тому, чтобы она стала духовной матерью и наставницей сотен людей.

Старец Севастиан Карагандинский В шестидесятилетнем возрасте отец будущей матушки по благословению старца Севастиана рукополагается в диакона, а затем в священника. А Лидия становится верной помощницей старца и остается ею до самой его кончины. Находясь долгое время рядом с преподобным Севастианом, матушка, можно сказать, впитала его горячую любовь к Богу и ближним, монашеские традиции и, конечно, любовь к молитве. После преставления старца в 1966 году будущая матушка продолжала его дело, жила жизнью тайной монашеской общины. Лидия, можно сказать, была истинной монахиней в миру: не имея кельи, монашеского облачения, пряча от взора ближних четки в кармане, она выполняла все благословения старца, данные им при жизни, и свято верила, что в Михайловке (так назывался район Караганды, где располагалась церковь) по пророчеству старца будет женский монастырь.

Не имея кельи, монашеского облачения, пряча от взора ближних четки в кармане, Лидия выполняла все благословения старца

В 90-е годы XX века в Казахстане начала возрождаться церковная жизнь. А в 1998 году исполнилось пророчество старца Севастиана: в Караганде на месте прихода был открыт Богородице-Рождественский женский монастырь, а Лидия пострижена в монашество с именем Севастиана и назначена настоятельницей монастыря. Какая большая радость была тогда среди духовных чад преподобного Севастиана, которые еще оставались в живых! Среди первых насельниц обители были еще те сестры, которые сподобились принять тайный монашеский постриг из рук преподобного Севастиана. И как удивлялись и радовались прихожане, когда узнавали, что их знакомая добрая бабушка, оказывается, была монахиней уже много-много лет.

С открытием монастыря наступило то золотое время матушки Севастианы, о котором так хочется рассказать. Автобусы паломников устремились в Караганду к матушке Севастиане, и каждого паломника она встречала как самого родного и близкого человека. Матушка всех гостей обители приглашала в келью преподобного Севастиана, рассказывала истории из его жизни, читала на память длинные стихи, и каждый человек чувствовал, что именно ему, а не кому-то другому, матушка Севастиана уделяет свое внимание и любовь. После того, как быстро пролетали чудесные дни паломничества и общения с матушкой и наступало время отъезда, матушка всех щедро одаривала съестными благословениями и потом, провожая автобус, плакала. А ее слезы рождали в сердцах паломников горячее желание снова приехать в благословенную Караганду и насладиться общением с такой маленькой, худенькой, но такой родной и близкой матушкой.

Он решил убить своих обидчиков и… не заметил, как подъехал к монастырю: в воротах его ждала матушка со словами: «Сына! Отдохни, ты устал»

Многие жители Караганды считали своим долгом хоть один раз в году посетить монастырь и встретить матушку Севастиану. Часто бывали в обители предприниматели, среди которых была распространена горячая вера в матушкины молитвы. Но не только они верили в их благодатную силу. Некоторых людей, имевших неблагочестивый род деятельности, матушкины молитвы привели к покаянию. Один человек по имени Георгий свидетельствовал о том, что каждый раз, приходя в монастырь, он встречал при входе матушку Севастиану, вздыхавшую и говорившую ему: «Сына! Не по той ты дорожке идешь, не по той…» «Какие наши годы!» − отвечал он, смеясь. Но однажды в его жизни наступил момент, когда он решил отомстить своим обидчикам, убив сначала их, а затем себя. Находясь в страшном возбуждении, он не заметил, как подъехал к монастырю, в воротах которого его снова встретила матушка со словами: «Сына! Ты сильно устал, тебе надо отдохнуть». Так, по молитвам игумении Севастианы, покаялся еще один бывший разбойник, после этой судьбоносной встречи оставивший все мирское и подвизающийся теперь в одной из монашеских обителей.

Каждого человека матушка умела утешить своим благодатным словом: «доча», «сына» − так она обращалась к людям. В трапезной монастыря могли находиться и генерал, и нищенка, просившая милостыню перед воротами обители. Каждый человек для матушки Севастианы был ценным и неповторимым, и ее любовь щедро изливалась и на знакомых, и на незнакомых людей. Но были такие моменты, когда матушка была крайне строга и категорична. Каждый день телефон монастыря разрывался от десятков звонков из разных уголков Казахстана и России. И вот однажды матушка взяла трубку телефона и услышала громкие рыдания. Звонила молодая женщина, которую бросил муж из-за того, что она не могла иметь детей. Как бывает в таких случаях, он нашел молодую подругу, которая ждала от него ребенка. Женщина в отчаянии описывала матушке всю эту ситуацию, временами прерывая рассказ рыданиями. Матушка внимательно выслушала все подробности, а потом строгим голосом как скажет в трубку: «Ты что? Ставишь его выше Бога? Ты забыла, что у тебя есть Бог! Только Он любит нас больше отца и матери, больше мужа и детей, а мы о Нем забываем!» Эти слова матушки вмиг остановили поток слов и рыданий этой женщины, отрезвили ее, и потом из разговора стало понятно, что именно они помогли ей выбраться из скорби и отчаяния.

Строгим голосом матушка проговорила: «Ты что, ставишь мужа выше Бога? Ты забыла, что у тебя есть Бог!»

Сотни людей приезжали в карагандинский монастырь, и для каждого человека без исключения матушка находила то нужное, благодатное слово, которое как елей изливалось на душу человека, и он уезжал утешенный и хранил матушкины наставления в своей памяти много лет. Кроме того, матушка Севастиана обладала таким тонким чувством юмора, который нередко помогал людям перестать огорчаться и улыбнуться. Родители одной послушницы, которая сразу после окончания института ушла в монастырь, очень скорбели об этом. В очередной раз приехав в монастырь, они не застали свою дочь: она была в отъезде. Матушка их радостно встретила и объявила: «Ваша Аня уехала к моим родственникам!» Мама послушницы уже не знала, что и думать: ушел ребенок в монастырь, а теперь еще и уехал к матушкиным родственникам куда-то. А потом матушка Севастиана таинственно улыбнулась и говорит: «Я ведь Жукова, вот и уехала ваша дочь к моим родственникам: жуков на картофельном поле собирать». Мама послушницы рассмеялась и с тех пор перестала скорбеть о выборе дочери.

Одна монахиня, посетившая карагандинский монастырь, попросила у матушки благословение навестить свою крестную, жившую в Алма-Ате. Матушка ее благословила с такими словами: «Поезжай обязательно! Я должна передать ей ее фотографию. Мы как-то раз встречались, я ее сфотографировала, а теперь ведь фотографию отдать нужно!» Матушка пошла в келью за фотографией, а монахиня в недоумении стала вспоминать, где бы могли повстречаться матушка Севастиана и ее крестная, которой было уже 75 лет. Наконец матушка вышла из кельи и вынесла коробку конфет, на которой была изображена русская красавица в народном костюме. «Вот ее фотография! Обязательно передай!» − улыбаясь, сказала она. Потом монахиня рассказывала, что, когда ее крестная получила подарок, она сказала, что матушку Севастиану никогда не встречала и знает о ней только из рассказов. Но, получив такую необычную «фотографию», она будто помолодела на десяток лет от радости, переданной ей любвеобильной матушкой.

Богородице-Рождественский женский монастырь в г. Караганда

Многие годы матушка Севастиана щедро одаривала всех паломников и посетителей монастыря своей любовью. Люди ехали в Богородице-Рождественскую обитель «зарядить свои севшие духовные батарейки» и напитаться матушкиным теплом и святостью. В последний год жизни игумения Севастиана стала говорить своим монастырским сестрам и духовным детям такие слова: «Ухожу от вас, но вас не забуду». Никому не хотелось верить в то, что матушка умрет, несмотря на то, что ей было уже почти 90 лет. Но пришло время, и матушка Севастиана отправилась «в путь всея земли», оставив нам для утешения свою могилку, к которой сегодня каждый день приходят богомольцы.

Вскоре после смерти матушки Севастианы одна прихожанка, очень любившая ее, отправилась на кладбище к матушке, чтобы вспомнить свою добрую наставницу и помолиться на могилке. Она уже пропела матушке «Со святыми упокой», как вдруг увидела, что к ней направляются несколько мужчин-казахов такого вида, как в боевиках. Женщина не знала, что и предположить, когда эти мужчины подошли к могилке матушки, не обратив на ее посетительницу никакого внимания. Один из них подошел к могилке вплотную и сказал: «Ну, здравствуй, матушка моя! Вот я к тебе и пришел! Ты ведь, именно ты меня исцелила от моей саркомы!» Поговорив с матушкой Севастианой как с живой, мужчина потом объяснил изумленной женщине, как его, безнадежно больного, приняла и утешила матушка Севастиана и по ее молитвам он получил исцеление.

Старец Севастиан, матушка Севастиана – две драгоценных карагандинских жемчужины имеет у себя земля Казахстанская, получившая в лице ссыльного монаха и дочери раскулаченных крестьян духовных наставников, молитвенников, сделавших Караганду магнитом, притягивающим к себе сердца верующих людей. Многие и многие сегодня помнят щедрую любовь, изливавшуюся на всех без исключения из горячего сердца матушки Севастианы и, подражая ей, по ее молитвам, надеются научиться исполнять две самые главные заповеди Божии: от всего сердца возлюбить Бога и своего ближнего.

Прписп. Севастиан Карагандинский

В 2019 году – 135 лет со дня рождения старца, 80 лет назад, после освобождения из КарЛАГа, он решил не возвращаться в Россию, неся миссию «города Караганды радующее Бога украшение, Казахстанской страны великого богомольца»

Дни памяти:
7 февраля (или в ближайшее воскресенье после этой даты – Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской),
19 апреля (блаженная кончина),
22 сентября (Собор новомучеников и исповедников Казахстанских),
12 октября (обретение мощей)

Неутомимое подвижническое служение Русской Православной Церкви от послушника в Иоанно-Предтеченском скиту1 Оптиной пустыни до настоятельства в Караганде в основанном им храме Рождества Пресвятой Богородицы. и посвящения в сан архимандрита старец исполнял 57 лет – с 1909 по 1966 год. Отец Севастиан старался возродить в храме дух Оптиной пустыни и на это положил много трудов, как он сам говорил:
«Я здесь много пота пролил, чтобы основать этот храм»1 .

По воспоминаниям его духовных чад, «отец Севастиан не благословлял ездить по монастырям. «Здесь, – говорил он, – и Лавра, и Почаев, и Оптина. В церкви службы идут – все здесь есть». Если кто-то собирался куда переезжать, он говорил: «Никуда не ездите, везде будут бедствия, везде – нестроения, а Караганду только краешком заденет»»1 .

«Молиться можно на всяком месте, во всякое время: стоя, сидя, лежа, во время работы, в пути, – такими словами старец наставлял молиться. – Только разговаривать в храме грешно».

«Напоминал не раз, что, заходя в автобус, самолет, легковую машину и так далее, необходимо молча перекреститься, невзирая ни на кого, даже на смех других. Ради одного, двух или трех человек верующих могут и другие быть спасены от грозившей беды»1 .

«Он всё терпел со смирением, за всех молясь Богу о спасении и вразумлении, – вспоминал о старце Севастиане митрополит Алма-Атинский и Казахстанский Иосиф (Чернов), который провёл в лагерях и ссылках 20 лет. – И вот за его слёзы и молитвы ко Господу благодать Святаго Духа будет на Караганде до Второго пришествия»1 .

В памятные даты преподобного Севастиана в храмах и монастырях поются, а дома читаются краткие молитвы святому – тропарь и кондак:

Святой Троицы служитель, земной Ангел и небесный человек, духовного Оптинского старчества преемник, хранивши священную тайну и исповедовавший Христа, обитель честная Духа Святого, преподобный отец наш Севастиан достойно почитаемый всеми, попроси миру спокойствие и смирение, подай покой душам нашим и великую милость от Господа.

В чертоги Господа Иисуса Христа Воскресшего вошедшего преподобного Севастиана почитаем, вместе с преподобными Oптинскими старцами радующегося на небесах, причастника мученичеству и исповедничеству, сослужите таинствам Божиим священным, земного Ангела и небесного человека, города Караганды радующее Бога украшение, Казахстанской страны великого богомольца, Церкви Русской всей похвалу, воспоем хвалебно и радостно все верные, порадуем, с весельем духовным будем петь: радуйся, отец Севастиан, преподобный отец наш!

Сирота

Будущий старец Севастиан родился 28 октября 1884 года в бедной крестьянской семье Василия и Марфы Фоминых, что жили в селе Космодемьяновское Орловской губернии, в день памяти преподобного Стефана Савваита. Поэтому при крещении был наречен в его честь Стефаном. В семье уже было два старших сына – Илларион и Роман.

В 1888 году благочестивые родители возили детей в Оптину пустынь к старцу Амвросию1 . Стефану было только 4 года. Но отрок хорошо запомнил и это первое в своей жизни посещение Оптиной, и ласковые глаза старца.

Вскоре после поездки умирает отец семейства. А через год семью постигло новое горе: от болезни лёгких скончалась и мать.

Старший брат Илларион через год после смерти родителей женился. Был он требовательным, нередко строго наказывал Стефана. Да и жена брата не могла заменить сироте мать.

А вот к среднему брату Роману, у которого была нежная душа и мягкое сердце, пятилетний Стефан был сильно привязан. Но вскоре ему пришлось с ним расстаться.

В 1892 году Роман, решивший избрать путь иноческой жизни, упросил Иллариона отвезти его в Оптину пустынь. Там он был принят послушником в Иоанно-Предтеченский скит.

От рождения слабый здоровьем, Стефан учился хорошо, окончил трёхклассную приходскую школу. Он был смирен и кроток, за что его недолюбливали сверстники, насмехались над ним и дразнили «монахом».

Радостным утешением было для Стефана в зимнее, свободное от крестьянской работы время посещать в Оптиной пустыни среднего брата. Эти посещение имели большое духовное влияние на Стефана. Когда Стефан стал просить старшего брата отпустить и его в Оптину пустынь, Илларион сказал, как отрезал:
«Какой из тебя монах? Никуда-то ты не годишься. Да и кто будет мне в хозяйстве помогать?»

И Стефан остался помогать брату. Он любил скотину, умел с нею обращаться, за что его ценили крестьяне. Работал в основном пастухом.

На выпасе у Стефана было много времени для чтения книг, которые давал ему приходской священник. Было время и для молитвы.

От воинской службы Стефана по состоянию здоровья освободили. Он получил паспорт. Давно утвердившийся в своём желании иноческого жития, Стефан наконец-то смог уехать в Оптину.

В Оптиной пустыни

В январе 1909 года молодого послушника Иоанно-Предтеченского скита Стефана определили келейником к старцу Иосифу, ближайшему ученику великого старца Амвросия.

Старец Иосиф был уже на закате своих лет, тяжело болел. Но, ослабевая телесно, он был по‑прежнему бодр и ясен духом. Тесная келья, перешедшая ему от великих предшественников, стала для отца Иосифа училищем благочестия. Со временем и сам он стал наставником монахов.

«Жили мы (я и ещё один келейник) со старцем как с родным отцом, – впоследствии вспоминал старец Севастиан. – Вместе с ним молились, вместе кушали, вместе читали, слушали его наставления»1 .

9 мая 1911 года душа старца Иосифа отошла ко Господу. В келью старца перешёл старец Нектарий, духовный сын старцев Анатолия (Зерцалова)1 и Амвросия.

Оптинский монах Севастиан

Стефан остался при нём келейником и перешёл под его старческое руководство. Отец Нектарий жил замкнуто, говорил притчами, загадками, с оттенком юродства. По глубокому своему смирению он старцем себя не считал.
«Как я могу быть наследником прежних старцев? – повторял он. – У них благодать была целыми караваями, а у меня ломтик».

Также говорил посетителям:
«Вы об этом спросите моего келейника Стефана, он лучше меня посоветует, он прозорлив».

В 1912 году Стефан был пострижен в рясофор. В 1913 году в Великую Субботу от туберкулеза лёгких скончался брат Стефана, монах Рафаил, перед смертью постриженный в схиму.

Пострижение в мантию с именем Севастиан – в честь мученика Севастиана Медиоланского – Стефан принял в трагическом 1917-м, когда рухнуло многовековое великое государство Российское.

Начало гонений

23 января 1918 года декретом СНК Оптина пустынь была закрыта. Однако ещё несколько лет монастырь продолжал существовать под видом сельскохозяйственной артели.

Оставшиеся здесь в большинстве своём пожилого возраста иноки жили, каждый день и каждый час ожидая изгнания, ареста, тюрьмы, смерти… Но твердо решили не уходить из монастыря.

Старец Нектарий продолжал принимать народ. В марте 1923 года он был арестован и выслан за пределы губернии.

Преп. Нектарий Оптинский

Во время ареста, когда власть требовала, чтобы старец Нектарий отказался от приёма посетителей, ему явились в видении все Оптинские старцы и сказали:
«Если ты хочешь быть с нами, не отказывайся от духовных чад твоих!».

И он не отказался.

Первое время старец жил в 45-ти верстах от Козельска в селе Плохино. Затем перебрался в село Холмищи Брянской губернии.

А отец Севастиан вместе с Оптинской братией жил в Козельске и часто навещал старца в его изгнании. В 1923 году за два месяца до окончательного закрытия монастыря инок Севастиан принял рукоположение в иеродиакона. В 1927 году был рукоположен в иеромонаха.

29 апреля 1928 года старец Нектарий скончался. Неутешно плакал отец Севастиан на похоронах и потом на могиле старца.

Выполняя благословение старца – после его смерти служить в приходском храме, отец Севастиан уехал сначала в Козельск, потом в Калугу.

Наконец в 1928 году он получает назначение на приход в город Козлов (ныне Мичуринск) в Ильинский храм, где настоятелем был протоиерей Владимир Нечаев, отец будущего митрополита Волоколамского и Юрьевского Питирима.

Здесь отец Севастиан прослужил пять лет, боролся с «обновленцами». Когда был арестован протоиерей Владимир Нечаев, отец Севастиан взял на себя попечение о его семье.

Он поддерживал связь с бывшей в рассеянии братией Оптиной пустыни. В Козлов к отцу Севастиану стали съезжаться сестры по духу. Первыми приехали монахиня Феврония (Тихонова), инокиня Софийской женской общины Рязанской епархии Агриппина (Артонкина) и монахиня Краишевского Тихвинского монастыря Саратовской епархии Варвара (Сазонова). Они остались с отцом Севастианом навсегда, были рядом в годы его заключения в КарЛАГе и жили до самой его смерти в Караганде.

В это время в Козлове проживали и другие иноки и инокини из разоренных монастырей, а также миряне, посещавшие прежде Оптину пустынь. И сердца искренне ищущих спасения неведомой силой влеклись к отцу Севастиану. Это не могло не обратить на себя внимания местных властей.

Лесоповал

25 февраля 1933 года все они вместе с отцом Севастианом были арестованы. Их отправили в Тамбовское ОГПУ для прохождения следствия.

Из протокола допроса:
«…На все мероприятия Советской власти я смотрю, как на гнев Божий, и эта власть есть наказание для людей… При этом говорил, что нужно молиться, молиться Богу, а также жить в любви, только тогда мы от этого избавимся…»

2 июня 1933 года заседание тройки ПП ОГПУ постановило: «Фомина Степана Васильевича, обвиняемого по ст. 58-10 II УК, заключить в исправтрудлагерь сроком на семь лет, считая срок с 25/2-33 г.»1 .

Медкомиссия признала, что в связи с ограниченным движением левого локтевого сустава (батюшка в детстве повредил левую руку) он не годен к тяжёлому физическому труду. Несмотря на это, отец Севастиан был отправлен на лесоповал в Тамбовскую область.

Духовные дети узнали место лесоповала и находили возможным приносить ему передачи, утешать и поддерживать, кто чем мог.

По воскресным дням осужденных отпускали домой. Ехать в Козлов отцу Севастиану было далеко. Но и в местной деревеньке нашлись духовные дети, которые вечером в субботу ждали его.

Воскресный день проходил в молитве и беседе, о чем сам батюшка говорил:
«Как на Пасху! Как в раю побудешь!».

Но через год отец Севастиан был переведен в КарЛАГ.

КарЛАГ

В Долинку – «столицу» КарЛАГа, что в 45 километрах от Караганды, отец Севастиан прибыл 26 мая 1934 года.

С 1931 по 1956 годы через КарЛАГ прошли около миллиона человек, прежде всего это была трагедия русских крестьян-спецпереселенцев, тысячи и десятки тысяч их и их детей погибли здесь.

КарЛАГ состоял из 26 отделений (точек). Они располагались в знойных летом и очень холодных зимой степях Центрального Казахстана в радиусе до четырехсот километров.

Отец Севастиан испытал и побои, и истязания, и требования отречься от Бога.

«Никогда!» – ответил батюшка.

Его отправили в барак к уголовникам.

«Там, – сказали, – тебя быстро перевоспитают».

Сначала уголовники издевались над пожилым и слабым монахом. Однако со временем своей кротостью и любовью он покорил всех: привел к вере в Бога весь барак.

О своем пребывании в лагере отец Севастиан позже рассказывал своим духовным детям:
«Когда меня принуждали отречься от православной веры, то поставили в одной рясе на всю ночь на мороз и стражу приставили. Стража менялась через два часа, а я бессменно стоял на одном месте. Но Матерь Божия опустила надо мной такой «шалашик», так что мне в нём было тепло»1 .

По слабости здоровья старца поставили работать хлеборезом, затем сторожем складов в зоне лагеря. В ночные дежурства старец никогда не позволял себе спать, он нёс молитвенный труд. И начальство, приходя с проверкой, всегда заставало его бодрствующим.

Сестра Агриппина, одна из арестованных духовных чад, после освобождения написала старцу о своём намерении ехать на родину. Но он благословил её немедленно приехать в Караганду.

В 1936 году Агриппина приехала, получила свидание со старцем, и он предложил ей купить домик в районе посёлка Большая Михайловка, поближе к КарЛАГу, поселиться в нём, а к нему ездить каждое воскресенье на попутной «абы какой машине».

Спустя два года в Караганду приехали сёстры Феврония и Варвара. И домик был куплен на Нижней улице – старенький амбарчик с прогнувшимся потолком. В нём устроили две комнаты, кухню, сенцы. Был и огород с колодцем.

Сестры Агриппина и Варвара устроились работать в больнице в Новом городе, а Феврония, как малограмотная, работала в колхозе. Приехали в Караганду и другие монахини: Кира, Марфа и Мария. Они поселились жить в Тихоновке.

Сёстры познакомились с верующими и стали потихоньку собираться для совместной молитвы. Узнав, что в Долинке находится отец Севастиан, верующие стали помогать ему.

В воскресные дни сёстры приезжали к старцу, который в то время уже был расконвоирован, работал водовозом. Кроме продуктов и чистого белья, они привозили Святые дары, поручи, епитрахиль. Все вместе выходили в лесок, отец Севастьян причащался сам и сестёр исповедовал и причащал.

Многих в лагере он привёл к вере в Бога. И когда старец был освобождён, у него в зоне были духовные дети, которые по окончании срока ездили к нему в Михайловку. А много лет спустя, когда открылась в Михайловке церковь, жители Долинки поехали туда и узнали в старце-священнике своего водовоза.

Корабль спасения

Отец Севастиан был освобождён из лагеря 29 апреля 1939 года накануне праздника Вознесения Господня. Перед войной он ездил в Тамбовскую область. Духовные чада, много лет ожидавшие его возвращения, надеялись, что он останется с ними в России. Но батюшка снова возвратился в Караганду.

Казалось бы, вполне естественно для человека выбраться оттуда, где испытал столько горя, где сама земля уже стонет от скорби людской. Но он избирает другой путь. Путь истинного монашества, «дар молитвы за весь мир».

В 1944 году отец Севастиан и сёстры купили на Западной улице дом побольше. Батюшка ходил по нему, все по‑хозяйски оглядывал и говорил, что и как надо переоборудовать.

«Да зачем же, батюшка, – возражали сёстры, – не в Казахстане же нам век вековать! Вот кончится война, и поедем с вами на родину.
– Нет, сёстры, – ответил батюшка, – здесь будем жить. Здесь вся жизнь другая, и люди другие. Люди здесь душевные, сознательные, хлебнувшие горя. Так что, дорогие мои, будем жить здесь. Мы здесь больше пользы принесём, здесь наша вторая родина…»1

В новом доме была устроена небольшая домовая церковь, и отец Севастиан тайно совершал в ней Божественную литургию.

Так в Караганде, в бушующем море горести и скорби, появляется остров надежды, корабль спасения – старец Севастиан.

Жители Михайловки, узнав о старце, стали приглашать его к себе, в свои дома. Разрешения на совершение треб не было, но отец Севастиан ходил безотказно. Народ в Караганде был верный – не выдадут. Не только в Михайловке, но и в других районах полюбили старца, поверили в силу его молитв.

Со всех краёв в Караганду стали съезжаться духовные чада старца – монашествующие и миряне, ищущие духовного руководства. Ехали из Европейской части России, с Украины, из Сибири, с дальних окраин Севера и Средней Азии.

Всегда ради людей он жертвовал своим покоем. Старец на деле исполнял слова Евангелия:
«Кто из вас хочет быть первым, да будет всем слуга».

Старец всех принимал с любовью и помогал устроиться на новом месте. Домики в Караганде в то время продавались недорого. Они принадлежали спецпереселенцам, которые со временем выстраивали для себя новые дома, а свои саманные хибарки продавали.

Старец давал деньги на покупку домика тем, у кого их не было, или добавлял тем, кому их не хватало. Когда деньги ему со временем возвращали, он отдавал их другим.

«Дивеевская обитель» Караганды

В 1946 году, по благословению старца Севастиана, верующие Караганды подали в местные органы власти заявление о регистрации религиозной общины. Ходатайствовали об этом и многие родители погибших воинов Великой Отечественной.

В ответ пришло распоряжение:
«Запретить священнику Севастиану Фомину службы в самовольно открытом храме».

Только в 1953 году было разрешено совершение в Большемихайловском молитвенном доме церковных таинств и обрядов – крещения, отпевания, венчания, исповеди, но Литургию батюшка мог служить только тайно ночью на квартирах верующих. По великим праздникам всенощное бдение служили с часа ночи, а после короткого перерыва совершалась Божественная литургия.

Окна плотно завешивали одеялами, а внутри дома было светло и многолюдно. Службу заканчивали до рассвета, и по одному, по два люди расходились по домам.

Старец Севастиан

В 1955 году из Москвы было получено наконец разрешение о регистрации религиозной общины в Большой Михайловке. Начались работы по переоборудованию жилого дома в храмовое здание.

Всем руководил старец Севастиан. Храм наполнился иконами: одни были принесены верующими, другие – написаны талантливой матушкой Агнией. Служебные и святоотеческие книги прислал из Москвы бывший узник КарЛАГа протодиакон Иаков.

В 1955 году в день праздника Вознесения Господня церковь в честь Рождества Пресвятой Богородицы была освящена.

Старец был настоятелем храма одиннадцать лет – с 1955 по 1966 годы, до дня своей кончины. Он создал в Караганде «Дивеевскую обитель», то есть женскую общину, подобную общине Дивеевской.

Его прозорливость открыто проявлялась лишь в том случае, когда этого требовала ситуация.

Пела в церкви на клиросе одна девушка, Мария Стаканова. Она воспитывалась в детском доме, куда поступила из дома ребёнка, и ничего не знала о своих родителях. Как-то Мария подошла к старцу и сказала ему, что скорбит о том, что не знает имени своих родителей, их национальности и не может их поминать и молиться об их упокоении.

«Мне сейчас некогда, – сказал батюшка, – ты завтра подойди, поговорим.

Назавтра он сам подозвал ее и сказал:
– Маруся, родители твои были русские, православные, высланные. Имя отца было… – и он назвал его и назвал имя матери. Мария очень обрадовалась и стала подавать за них поминания».

Отец Севастиан никого не исцелял открыто и по своей скромности и простоте всегда говорил:
«Да я никого не исцеляю, никого не отчитываю, идите в больницу. Я – говорил он, – как рыба, безгласный, – так он себя уничижал».

Старец помогал людям своей тайной молитвой. Он был совершенно лишен самолюбования и самодовольства. Напротив, часто говорил: «Я человек малограмотный, 4 класса закончил и дара слова у меня нет, и голоса у меня нет».1

Проповеди он чаще читал по книге, ничего от себя не прибавляя. А сидя за столом со своими духовными детьми, иногда что-нибудь рассказывал, но спокойно, скромно, не выставляя себя напоказ.

22 декабря 1957 года, в день празднования иконы Божией Матери «Нечаянная Радость», архиепископом Петропавловским и Кустанайским /с 28 сентября 1960 по 4 сентября 1975 – митрополит Алма-Атинский и Казахстанский/ Иосифом (Черновым) старец был возведён в сан архимандрита и награждён Патриаршей грамотой «За усердное служение Святой Церкви».

В 1964 году ко дню своего ангела отец Севастиан был награждён архиерейским посохом – награда, примеров не имеющая.

Отец Севастиан сохранял безупречное исполнение церковного Устава, не допуская при богослужении пропусков или сокращений. Церковные службы были для него неотъемлемым условием его внутренней жизни.

Старец особенно благоговел перед праздниками Вознесения Господня и Святой Троицы, как завершающими дело Христа Спасителя, как венцом всех Таин Христовых. В беседах его любимым образом был Иоанн Богослов, память которого он совершал особенно торжественно и благоговейно. Часто скорбел о недостаточном почитании своей паствой этого Апостола Любви, и говорил:
«Вот сегодня день памяти перенесения мощей Святителя Николая, – и церковь полна народа. А вчера был праздник святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова, – и церковь была полупуста. Как же вы не понимаете кто выше и кого надо больше почитать? Какой праздник больше?»1

Также он особенно чтил все семь дней памяти Предтечи и Крестителя Господня Иоанна и память святых бессребреников Косьмы и Дамиана (1/14 июля) – покровителей той местности, где батюшка родился.

«Да!» или «Нет!»

В Караганду часто приезжал духовное чадо старца – епископ Питирим (Нечаев) – иногда, как он сам вспоминал, только за одним словом: да или нет.

Ему доводилось ночевать в келье старца. Просыпаясь ночью, владыка видел, что, несмотря на то, что вроде бы старец спит, чётки в его руках непрестанно движутся.

«Когда отца арестовали, отец Севастиан взял на себя заботу о нашей семье, – вспоминал владыка. – О нас, младших, потому что старшие были уже в Москве. Спустя некоторое время после того, как мы уехали, арестовали и его, и потом мы с ним встретились только в 1955 году, когда кончился срок его заключения и ссылки, а я уже стал церковным работником и имел даже некоторое имя. Хлопотали о том, чтобы открыть церковь в Караганде, и я принимал в этом участие. При всех своих необычайно высоких духовных дарованиях старец Севастиан был очень болезненным. Болезнь его началась с нервного потрясения. В начале ХХ века он был первым и любимым учеником старца Иосифа Оптинского. Когда старец Иосиф умер, его это так потрясло, что у него сделался парез пищевода. Всю жизнь он мог есть только жидкую супообразную пищу.

Иногда спазм схватывал его пищевод, он закашливался и есть уже не мог, оставался голодным. Можно себе представить, как тяжело ему приходилось в лагере, когда кормили селедкой и не давали воды.

Старец Севастиан был сдержанным, мало говорил, но в нем было удивительное сочетание физической слабости и духовной – даже не скажу, силы, но приветливости, в которой растворялась любая человеческая боль, любая тревога.

Когда смятенный, возмущенный чем-то человек ехал к нему, думая выплеснуть всю свою ярость, все раздражение, он успокаивался уже по дороге и, встретившись со старцем, уже спокойно, объективно излагал ему свой вопрос, а тот спокойно его выслушивал, иногда же, предупреждая волну раздражения, сразу давал ему короткий ответ».

«В Михайловке – Оптина, а на Мелькомбинате – скит…»

Особенно любил старец бывать в посёлке Мелькомбинат. Здесь старец Севастиан собирал сирот и вдов: покупал им домики. И когда он приезжал на Мелькомбинат помолиться, люди бросали свои дела и заботы и спешили туда, где старец, чтобы получить благословение и утешиться. Старец каждого с любовью встречал, каждому давал своё назидание.

«В Михайловке – Оптина, а на Мелькомбинате – скит», – говорил он.

На Мелькомбинате со своей младшей дочерью и внучкой Таисией жил приехавший к отцу Севастиану овдовевший его старший брат Илларион. Он был уже глубоким старцем высокого роста и прямой осанки.

По воскресным и праздничным дням Илларион Васильевич с дочерью и внучкой приезжал в церковь. Подходя под благословение к отцу Севастиану, он кланялся ему до земли и целовал благоговейно руку, а на исповеди становился на колени.

Перед смертью Илларион Васильевич был пострижен в рясофор. Отец Севастиан сам отпел своего старшего брата – инока Илариона.

Постриг в схиму и блаженная кончина

Старец часто напоминал своим духовным чадам о смерти, о переходе в вечность. Когда к нему обращались с вопросом:
«Как мы будем жить без вас?» – он строго отвечал: «А кто я? Что? Бог был, есть и будет! Кто имеет веру в Бога, тот, хотя за тысячи километров от меня будет жить и спасется. А кто, пусть даже и тягается за подол моей рясы, а страха Божия не имеет, не получит спасения»1 .

В 1966-м он стал заметно слабеть. Лечащие врачи проводили комплексное лечение, но состояние старца не улучшалось, только временно облегчались его страдания. Но также ежедневно в богослужебное время старец бывал в храме.

Старец Севастиан накануне пострига в Великую схиму

Он говорил:
«Какой же я священнослужитель, если Божественную литургию или всенощную пробуду дома?»

16 апреля 1966 года старец принял постриг в схиму от епископа Питирима (Нечаева), прибывшего к нему для этого специально.

«Выглядел он плохо, – вспоминал владыка, – был очень слаб. Таким я, наверное, ни в какой болезни его не видел. Он просил меня постричь его в схиму. Сразу же начались приготовления, откладывать было нельзя. Слава Богу, всё удалось успешно: несмотря на изнеможение и слабость, отец Севастиан был в полной памяти, и нам удалось совершить его пострижение.

Я был около него буквально до последних часов его жизни. Той же ночью, после пострижения в схиму, ему стало очень плохо, он исповедовался, причастился. Жаловался, что испытывает томление духа и тела. 19 апреля его не стало…»

…Скончался старец на Радоницу, 19 апреля в 4 часа 45 минут. Мгновенно прибежали келейницы. Поднялся плач, началась суматоха. Позвали владыку Питирима и всех, кто был в эту ночь поблизости.

В 5 часов 30 минут владыка стал служить панихиду. После окончания панихиды все вышли из кельи. Началось облачение. Старец был совсем тёплый, лицо спокойное, как живое. Владыка покрыл его сверху мантией, закрыл клобуком лицо.

Утром владыка служил заупокойную литургию Радоницы. В 5 часов вечера привезли гроб, обитый чёрной материей, переложили в него старца.

Владыка снял с него камилавку, надел на его голову митру, и с пением «Помощник и Покровитель…» гроб понесли в церковь.

Со всех концов Казахстана, Сибири, Европейской части России под благодатную сень храма старца съезжалось духовенство и миряне – его духовные чада, в душах которых он утвердил надежду на спасение:

«При общении с батюшкой как-то само собой и неоспоримо становилось ясно, что душа живёт вечно, что со смертью не оканчивается жизнь, а только упраздняется тело. И это было просто, и говорил он об этом просто»1 .

Священники всю ночь служили панихиды, пел хор. А люди всё ехали и ехали.

От Святейшего Патриарха была получена телеграмма:
«Выражаю соболезнование прихожанам храма по случаю кончины благостного старца архимандрита Севастиана. Вашему преосвященству, епископу Волоколамскому Питириму благословляется совершить погребение в Бозе почившего. Патриарх Алексий».

На третий день батюшку хоронили на Михайловском кладбище. На катафалке гроб везли только небольшой отрезок пути до шоссе. Всё движение на нём было остановлено.

Народ шёл сплошной стеной. Гроб несли до кладбища на вытянутых вверх руках. Он плыл над огромной толпой народа и был отовсюду виден. «Христос воскресе!» – пела вся многотысячная толпа.

Могила для старца была вырыта на краю кладбища, а за ней простиралась необъятная казахстанская степь.

Молитвами преподобного Севастиана Карагандинского да хранит нас Господь!

Прписп. Севастиан Карагандинский

По благословению Святейшего Патриарха Алексия II и по решению Синодальной комиссии по канонизации святых, в 1997 году состоялось поместное прославление в лике святых преподобного старца Севастиана Карагандинского, исповедника.

Мощи преподобноисповедника Севастиана были обретены 12 октября 1997 года. Полгода мощи старца находились в основанном им храме Рождества Пресвятой Богородицы. А 2 мая 1998 года при торжественном крестном ходе с пасхальными песнопениями рака с мощами преподобного была перенесена в ставший главным храмом Караганды Свято-Введенский собор.

Перенесение было совершено архиепископом Алма-Атинским и Семипалатинским Алексием в сопровождении духовенства епархии, православных карагандинцев и многочисленных паломников из разных городов Казахстана и России.

В августе 2000 года на Юбилейном Архиерейском Соборе преподобный Севастиан Карагандинский внесен в собор новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания.

Когда Святейший Патриарх Алексий II был в Караганде, он отслужил молебен и сказал такие слова:
«Степь Казахстана – это как распростертый антиминс».

Рака с мощами прписп. Севастиана Карагандинского

Свято-Введенский собор во время приезда Святейшего не мог вместить всех православных, потому что Караганда – почти вся православная. Во многом по молитвам святого старца Севастиана.

Мощи преподобного Севастиана установлены для поклонения в правой части центрального придела Свято-Введенского собора. А благолепная рака и сень над нею, исполненные из цветных металлов с инкрустацией и напоминающие раку и сень преподобного Сергия Радонежского, созданы мастерами Сергиева Посада.

Иеросхимонах Иосиф (Литовкин). См.: https://www.optina.ru/starets/iosif_life_full/

Николай Головкин. «Россия будет богата духом». См.: https://www.optina.ru/19_rossija_budet_bogata_duhom/

Николай Головкин. «Здесь у нас в скиту – рай земной». См.: https://www.optina.ru/19_v_skitu_raj_zemnoj/

Карагандинский старец преподобный Севастиан. М., 1998. Составитель Вера Королева

Там же.

Там же.

Там же.

Иеросхимонах Амвросий (Гренков). См.: https://www.optina.ru/starets/amvrosiy_life_full/

Карагандинский старец преподобный Севастиан. М., 1998. Составитель Вера Королева.

Иеросхимонах Анатолий (Зерцалов). См.: https://www.optina.ru/starets/anatoliy1_life_full/

Архив УФСБ по Тамбовской области. Дело № Р-12791, т.1.

Карагандинский старец преподобный Севастиан. М., 1998. Составитель Вера Королева.

Там же.

Там же.

Там же.

Там же.

Там же.

Подготовил Николай Головкин