Истории и примеры о молитве

***

Жила-была в Шотландии женщина, которая скромно зарабатывала, развозя свои товары по дорогам страны. Каждый день она отправлялась в путь, а когда приходила на перекресток, подбрасывала палку в воздух. В какую сторону показывала палка, по той дороге она шла. Однажды на другой стороне дороги, где она бросала палку один раз, два, три, стоял старик. Наконец он спросил:

— Зачем ты подбрасываешь палку?

— Я позволяю Богу показать мне с ее помощью, в каком направлении идти, — ответила она.

— Тогда почему ты бросала ее три раза? — спросил старик.

— Потому что первые два раза она показывала в неправильном направлении, — был ее ответ.

Конечная цель молитвы — получить не то, что мы хотим, а научиться желать того, что дает Бог. Но этого никогда не произойдет, если мы не подчиним свою волю Ему и не предоставим себя в руки Божьи.

Джон Максвелл, «Молитвенные партнеры», с.71

***

Версия одной строки молитвы «Отче наш», записанная от лица адвоката:

«Мы с уважением ходатайствуем, просим и молим, чтобы было оказано должное и адекватное обеспечение в этот день указанной выше даты ради удовлетворения относящихся к питанию требований просителя и для организации таких методов инвестиций и их распределения, как вы посчитаете необходимым и надлежащим для принятия указанным просителем такого количества хлебных продуктов (в дальнейшем именуемых «хлебом»), которое, с точки зрения вышеупомянутых просителей, будет составлять необходимое в данном случае количество».

Другими словами, «Хлеб наш насущный дай нам на сей день». (Насчитывая шестьдесят шесть слов, эта переписанная строка длиннее всей молитвы «Отче наш», которая состоит только из шестидесяти четырех слов.)

Наиболее эффективная форма общения — говорить кратко и по существу. Например, Геттисбургское обращение содержит только 297 слов и считается одной из самых великих речей, произнесенных на английском языке. Декларация независимости, документ, которым молодые Соединенные Штаты разрывали связи с могущественной Великобританией, состоит из 300 слов. Сравните это с одним указом правительства, устанавливающим цену на капусту, который, по сообщениям, включал в себя 26 911 слов!

Кроме определенности по отношению к Богу, мы также должны выражаться как можно точнее. Сколько раз вы молились примерно так: «Боже, благослови нашу страну, благослови нашу церковь, благослови наших миссионеров…» или просто: «Боже, будь с нами»?

Точная молитва имеет силу. Не забывайте, Иисус сказал, что даст вам, чего ни попросите во имя Его (Иоанна 16:23-24).

Джон Максвелл, «Молитвенные партнеры», с.28

***

Рассказывают, как однажды во сне одна сестра-христианка видела трёх молящихся женщин. Когда они стояли на коленях, к ним приблизился Господь. Он нежно склонился над первой из них: улыбка Его излучала любовь, обращённая к ней речь, звучала, как музыка. Затем Он подошёл к следующей, но ограничился лишь тем, что прикоснулся к её склонённой голове и подарил ей взгляд, полный ободрения. Мимо третьей, Он прошёл, ни сказав ни слова, даже не взглянув на неё.

Видевшая сон подумала: «Как велика Его любовь к первой! Второй Он только выразил Свое одобрение, третья же, должно быть, глубоко Его оскорбила. Желала бы я знать, что она совершила, что Господь так резко с ней обошёлся?»

В этот момент Сам Господь предстал перед ней и сказал: «О женщина, как превратно ты истолковала Мои действия. Первая коленопреклонённая женщина нуждалась во всей Моей нежности и заботе, иначе не устояла бы на узком пути. У второй больше веры и более глубокая любовь, она будет уповать на Меня при всех обстоятельствах, но нуждается в ободрении, которое поможет ей не смотреть на людей. Третья же имеет совершенные веру и любовь. Она так хорошо знает Меня и настолько доверяет Мне, что не нуждается в видимых проявлениях Моего ободрения. Она не смущается и не падает духом от обстоятельств через которые Я провожу её. Она твёрдо знает, что Я довожу до совершенства начатое Мною в ней дело для вечности…

По Своей любви Я храню молчание, потому что Моя любовь превыше слов, выражающих её. Ради вас Я молчу, дабы вы научились любить Меня и доверять Мне. Я хочу, чтобы, наученные Духом, вы могли откликнуться на Мою любовь без всякого к тому принуждения извне».

Постиг ли ты тайну Его молчания? Если да, Он сотворит чудеса, и ты будешь ещё больше хвалить Его!

Автор неизвестен

***

Будучи старшеклассником, сын известного радиопро­поведника Гарольда Ричардса собирался вместе со своими дружками в одной половине гаража, чтобы погромыхать на репетиции своей джаз группы, в то время как сам Ричардс находился в другой половине, которая служила ему кабинетом, и молился!

Как-то раз Гарольд-младший подошел к отцу и сказал:

— Папа, я наконец-то решил, чем я хочу заниматься, когда окончу школу.

— На самом деле? — поинтересовался отец.

— Да, я собираюсь создать свою собственную джаз-группу.

— А ты действительно уверен, что именно этого ты хочешь?

— Да.

— Хорошо, сынок. Поскольку ты уверен, то это именно то, чего ты хочешь.

И он вышел. Никаких розог. Никаких пряников. Никаких нотаций. Ничего. Он просто вернулся в свой кабинет, а Гарольд знал, чем его отец там занимался.

Когда мы уже стали сотоварищами по студенческой скамье, Гарольд рассказал мне, что слова отца сразили его наповал, как удар молнии. Ты уверен, что ты этого хочешь. Ты уверен, что именно этого ты хочешь? Той осенью он поступил в колледж, чтобы, выучившись, стать пастором.

Если бы он услышал: «Ты получишь свою джаз-группу только через мой труп», — то, вероятно, у Гарольда сегодня был бы неплохой ансамбль! Вместо этого, сегодня он сменил отца в служении на радио.

В молитве есть сила. И какие бы ошибки вы ни допускали, пытаясь воспитать ваших детей, есть одна, которой вы допускать никогда не должны, — пренебрегать молитвой за них. Можно многое оставить без внимания, но не это. Через молитву становится доступной сила, которая способна дать вам благодать и мудрость поступать и говорить правильно в каждой ситуации.

Венден М. «Любовь, брак и праведность по вере»

***

Сколько весит молитва?

Единственный человек, который, как я слышал, пробовал взвесить молитву, все еще не знает ответа на этот вопрос.

Одно время он думал, что знает. Это было тогда, когда он владел маленьким бакалейным магазином. Однажды в магазин вошла несчастная женщина с изможденным лицом и попросила бакалейщика дать ей продукты, чтобы она смогла приготовить обед для своих детей. Он спросил женщину, сколько у нее денег.

Она ответила:

— Мой муж погиб на войне. И у меня ничего нет, кроме маленькой молитвы.

Торговец признался, что в те дни он был не очень сентиментален и полагал, что его бакалейная лавка — не место бесплатной раздачи хлеба неимущим. Он небрежно бросил:

— Напишите ее на листе бумаги, — и снова взялся за работу.

К его удивлению, женщина вынула из кармана кусок бумаги и протянула его бакалейщику через прилавок. Она сказала:

— Я сделала это ночью, когда присматривала за своим больным ребенком.

Не успев опомниться от неожиданности, бакалейщик взял клочок бумаги, но тут же пожалел, что сделал это: как же ему теперь поступить и что ответить?

Вдруг у него появилась идея. Даже не прочитав молитву, он положил листок бумаги на весы и сказал:

— Посмотрим, чего он стоит.

К его удивлению, когда он положил на другую чашу весов буханку хлеба, стрелка весов даже не шелохнулась. Он еще больше смутился оттого, что стрелка продолжала стоять на месте, хотя он быстро накладывал продукты на весы, потому что на него смотрели покупатели. Бакалейщик попытался быть грубым, но безуспешно. Он покраснел, и поэтому еще больше разозлился. В конце концов, он пробормотал:

— Ну, это все, что могут выдержать весы. Вот пакет. Вам придется все это упаковать самой. Я занят.

Издавая звуки, похожие на негромкое всхлипывание, женщина взяла кулек и начала упаковывать еду, вытирая слезы рукавом всякий раз, когда высвобождалась рука.

Бакалейщик попытался было не смотреть, но мельком заметил, что дал женщине довольно большой пакет, в котором оставалось еще немного места. Поэтому, ничего не сказав, он бросил на прилавок большую головку сыра. Он не увидел робкой благодарной улыбки, сверкнувшей в ее влажных глазах в ответ на доброту бакалейщика, которая опровергла первое обманчивое впечатление о его скупости.

Когда женщина ушла, бакалейщик подошел к весам, почесывая голову и покачивая ею в недоумении. Позже он нашел разгадку. Весы были сломаны.

Шли годы. Бакалейщик часто вспоминал этот случай и не знал, была ли правильной та разгадка, которую он нашел. Почему молитва той женщины была уже написана и готова для того, чтобы удовлетворить его неожиданное требование? Почему бедная женщина пришла именно тогда, когда весы были сломаны? Что так сбило его с толку, чтобы он даже не заметил этой поломки и продолжал накладывать продукты, когда на чаше весов лежал лишь клочок бумаги? Он чувствовал себя глупцом и едва понимал, что делал.

Да, во всяком случае, вера — вещь странная. И молитва тоже.

Бакалейщик никогда больше не видел этой женщины. Но ведь он никогда не видел ее и до этого. И все-таки до конца своей жизни он помнил ее лучше, чем любого другого покупателя.

Он знал, что тот случай не был плодом его воображения, потому что у него все еще хранится клочок бумаги, где была написана молитва той женщины: «Пожалуйста, Господь, подай нам хлеб наш насущный».

СИЛА МОЛИТВЫ В НАШЕЙ ЖИЗНИ

Когда мы говорим о молитве, речь идет о неком таинстве. Ведь молитва, как мы знаем, в своей простейшей формулировке является отношениями человека и Бога или, по крайней мере, основной формой этих отношений. И, безусловно, все, что связано с Богом, с трудом поддается изучению и определению.

Я полагаю, что никто непосредственно не заинтересован в том, чтобы узнать, что собой представляет сила молитвы и в чем она выражается. Это могло бы стать темой для урока катехизиса. Возможно, более важным будет остановиться на другой сущностной проблеме и задаться вопросом, согласно каким условиям и предпосылкам молитва укрепляет нас, становится источником нашей силы.

Ведь на самом деле, когда человек говорит о молитве или молится, он желает увидеть результат этого духовного труда. Мысли его всегда направлены на результат, на силу его молитвы. Поэтому я думаю, что для человека легче вникнуть в суть силы молитвы, чем в особенности тех условий, которые могут обеспечить, во всяком случае, по человеческим меркам, ее силу.

Таким образом, я бы хотел сказать о нескольких условиях, которые способны в соответствии, как мы сказали, с человеческими мерками, дать нам представление о том, что молитва может стать неотъемлемой духовной стороной личности и явиться источником силы.

Первое условие связано с тем, как человек понимает молитву. Что он имеет в виду, когда говорит слово «молитва», как он понимает ее с бытийной точки зрения, и как он ее ощущает.

Что же такое молитва? Это основной вопрос, ответ на который мог бы дать нам первое и важнейшее условие, при котором молитва является источником силы.

Здесь каждый человек может сказать очень многое. Но часто нам приходится сталкиваться с упрощенным определением молитвы: молитва как общение человека с Богом, его разговор с Богом или обращение к Нему с просьбой о помощи. Мы можем найти огромное количество подобных определений молитвы. И как раз по этой причине я хочу прибегнуть к тексту «Добротолюбия», написанному одним отцом и подвижником, который одну из своих проповедей посвятил молитве. В этой речи, руководствуясь своим личным опытом, приобретенным путем аскезы, он дает нам огромное количество определений, которые в совокупности, возможно, дадут нам представление о том, чем является молитва.

Он начинает простым утверждением: «Молитва – это подъем разума к Богу». В другом месте он пишет: «Молитва – это подобающее действие разума, его ценность, истинное и самое прямое его назначение». Таким образом, способность к молитве понимается как достоинство ума, самое прекрасное и искреннее его применение. Такова суть молитвы.

В одном из других определений молитвы автор говорит о ее экзистенциальной стороне: «Как хлеб является пищей для тела, а добродетель для души, так и молитва питает разум». Здесь он делает важный шаг в стремлении истолковать молитву, объяснить нам, что это не просто теоретическое приближение человека к Богу, но нечто гораздо более важное и существенное. Приведенная аллегория, образ молитвы как пищи и хлеба, хорошо показывает, что для молящегося человека молитва, как говорит наш автор и другие отцы, представляет собой питание и дыхание ума. Без возможности питаться и дышать человек не может существовать. Так и духовный человек не сможет жить без молитвы.

Из всех других многочисленных определений молитвы, приведенных в речи духовного отца, я выделил один, который, как мне показалось, может в полной мере открыть нам экзистенциальную сторону молитвы.

В одном месте он пишет: «Чувство молитвы – это размышление с благоговением и сокрушением и страданием душевным, исповедание своих грехопадений с невидимыми стенаниями». То есть чувство молитвы – это размышление, сосредоточенное обдумывание, но в то же время терзания и скорбь, чувство угрызений совести. Следовательно, мы можем сказать, что молитва – это некое личное переживание, которое волнует человека, творящего ее «с благоговением и сокрушением», с обязательным условием признания грехопадений и личной вины «с невидимыми стенаниями».

Этим определением автор проникает в глубины человеческого бытия, чтобы донести до нас тот факт, что правильная и полноценная молитва – это не просто движение губ или же некое теоретическое и интеллектуальное выражение человека, но действие, занимающее все силы человека, волнующее и потрясающее его, опыт, приводящий к невидимым стенаниям.

В качестве вывода скажем, что первым условием сильной молитвы является ее осознание молящимся человеком как источника силы. А также понимание того, что молитва представляет собой экзистенциальный акт. Это означает, что молитва способна потрясти человека, увлечь его, заставить пережить нечто, что, по словам отцов, живущих во всей полноте молитвы, невозможно описать. Другими словами, молитва, в своем первичном понимании, должна отождествляться человеком со всеми его движениями и действиями.

Конечно, все мы можем сказать, что молитва – это действие, которое осуществляется в определенное время или входит в состав некоего установленного распорядка – например, воскресных богослужений. Но экзистенциальное понимание сути молитвы говорит о ней как о действе, отождествляющемся со всем человеком в целом, со всеми его жизненными проявлениями. Так, аскеты, занимающиеся вопросами молитвы, являются приверженцами определенного ее вида – Иисусовой молитвы – и понимают молитву как дыхание души. Они говорят, что если человеку удастся связать воедино свою память имени Божиего и свое дыхание, тогда он сможет понять суть духовной жизни. Тогда он «познает пользу тишины» и сможет узнать, чем является молитва во всех ее проявлениях.

Возможно, все, сказанное нами об экзистенциальной сущности молитвы, у некоторых вызовет сомнения, в частности в том, что христианин должен молиться каждое мгновение своей жизни. Но перед тем как обратиться к этой стороне вопроса, нам необходимо упомянуть и подчеркнуть еще один факт, который поможет нам понять, что молитва, обладающая экзистенциальной природой, наполняет собой все человеческое бытие.

Речь идет о том, что современному человеку и, я бы сказал, современному христианину может показаться парадоксальным, в то время как для Церкви это является догматом и жизнью.

Экзистенциальное понимание молитвы как духовного действия находит отражение в реальной действительности, в том, что жизнь человека, и в особенности жизнь христианина, не является простым и непродолжительным приключением или работой, а есть самая настоящая борьба. Всесторонне понять смысл этой борьбы нам помогает Священное Писание. Ее замечательно описывает последняя книга Нового Завета – Апокалипсис. Краткое упоминание о ней мы встречаем и в известнейшем отрывке из посланий апостола Павла: «Наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Ефес. 6:12).

В этом отрывке подчеркивается наличие темных сил, являющихся, можно сказать, одним из условий существования Церкви. Конечно, сейчас мы не будем углубляться в богословское обоснование этой темы. Но, тем не менее, христианин должен хорошо понимать, даже в большей степени, чем человек мирской, что, если он желает быть христианином, он неизбежно будет вовлечен в борьбу, в которой у него будет противник, чьи козни описаны в Апокалипсисе, образом которого отмечен весь путь человеческого спасения и весь материал – позвольте мне это обобщение – Нового Завета.

Нам известно, что Господь еще до начала своего земного существования, находился в постоянном диалоге с дьяволом, с демоническими силами, подвергаясь искушениям, с помощью которых дьявол пытался Его подчинить себе. Так, Господь дает нам пример того, как необходимо духовному человеку встречать темные силы.

Борьба христианина – это борьба не за нравственное совершенство, которая ведется в состоянии духовного восторга и красоты, приобретенных через чувственные переживания, как мы склонны порой ее трактовать. Часто мы приукрашиваем действительность, говорим об идеалах, о духовных порывах, о стремлении к самопожертвованию – делу, безусловно, украшающему человеческую жизнь. Но помимо всех этих аспектов – прекрасных и, безусловно, истинных – существует и суровая реальность, которая в нужный час неизбежно откроется духовному человеку, готовому сражаться на христианском поприще.

Здесь довольно часто наблюдается некое недопонимание. Порой некоторые молодые люди начинают свой христианский путь с опыта красоты, которая – мы не будем этого скрывать – может представлять собой некий самообман. Ведь то, что никто заранее не может знать обо всей жесткости духовной борьбы и осознавать наличие всеохватывающих темных сил, ежечасно восстающих на Божественный замысел, дает человеку возможность начать свой путь с оптимизмом, что не противоречит христианской действительности. Однако этот оптимистичный настрой может стать интригой и ловушкой и привести человека к окончательной катастрофе.

Это отнюдь не новая ситуация. Она берет начало с того времени, когда в рядах двенадцати апостолов появился Иуда. И мы приходим к тому, о чем апостол Павел с горечью пишет: «Димас оставил меня, возлюбив нынешний век…» (2-ое Тим. 4:10). Нынешний век, как и любой другой век, обладает некой демонической притягательностью, которая существенно противостоит воле Бога и, в частности, попыткам духовного человека обрести внутреннюю целостность. Если христианин с самого начала не будет полностью осведомлен об этой ситуации, он лишится основного условия, которое может даровать ему плодотворную, с точки зрения силы, молитву. Ибо если мы недооценим силу нашего врага, то и наша молитва превратится в некое состояние, действие, имеющее множество целей, но удаляющееся от сути.

Обычно молитва праведного христианина направлена на то, чтобы преуспеть в жизни, получить хорошую работу, создать крепкую семью, завести детей, увидеть, как они добьются успеха, – все это вещи, разумеется, вполне достойные. И среди всех этих просьб, являющихся целью нашей молитвы, есть просьба о прощении грехов. Однако в большинстве случаев в молитве отсутствует осознание ее экзистенциального характера, что превращает молитву лишь в некое средство для улучшения качества жизни. И если это так, то мы приходим к тому, что вспоминаем молитву лишь в определенные моменты нашей жизни, когда сталкиваемся с какой-либо трудностью или проблемой. В эти моменты в нас просыпается желание и настроение помолиться.

Но тот, кто экзистенциально переживает молитву, творит, по выражению апостола Павла, «непрестанную молитву» и живет не просто в пределах своей жизни, но и в состоянии молитвы, сам становится живой молитвой и, следовательно, имеет возможность противостоять лукавству нынешнего века с легкостью, дарованной ему молитвой.

Сейчас мы можем сделать небольшое отступление и представить трагический образ христианина, живущего среди лукавства нынешней эпохи. Мы часто можем столкнуться с тем, что у христианина отсутствует чувство зависимости от Бога, зависимости бытийной, но не эмоциональной. Так как мы часто говорим, что молитва проявляет зависимость человека от Бога, имея в виду в большинстве случаев зависимость именно эмоциональную. Мы не в состоянии разглядеть здесь более важную составляющую, имеющую, я бы сказал, трагический характер, особенно для современного христианина. Эта трагичность замечательно представлена в песнопениях и службах периода пения Триоди.

Если внимательно изучить этот период церковной жизни, то можно увидеть, что в его песнопениях представлен образ человека, который молится. Все гимны Триоди представляют собой нечто принципиально иное, чем духовные восторги молящегося человека.

Вопрос состоит в том, кем является этот молящийся человек? Может, это человек, уже решивший все свои проблемы, и с чувством безопасности и близости к Богу он молится и слагает гимны? Или же это человек, который находится в поиске и молится в состоянии тревоги?

Глубокий анализ песнопений Триоди показывает, что в представленных в них духовных стремлениях человека выражена вся его трагичность. Когда мы читаем прекрасные гимны Триоди, перед нами предстает все волнение молящегося человека, трагедия, его внутренний взрыв и, я бы даже сказал, его отчаяние, ведь очень часто человек молится с чувством безнадежности. Такое впечатление возникает у нас при виде современного человека, оказавшегося в ловушке этого трагического состояния, нигилизма, ввергающего его в безграничное отчаяние. Это поистине является общей чертой молящегося человека, представленного в Триоди и человека нашей эпохи в целом.

Но в Триоди есть и такое, что часто отсутствует в образе современного христианина. В то время как современный экзистенциалист живет в тревоге и трагичности, внутренне сотрясаемый своим нигилизмом, современный христианин, как уже было много раз сказано и подчеркнуто, предстает человеком, желающим хорошо устроиться в этой жизни. Он хочет, с одной стороны, быть рядом с Богом, а с другой стороны, вести современный образ жизни. Он не выказывает внутренней тревоги, чувства трагичности своего бытия. Наоборот, он обладает уверенностью, что однажды он будет поститься, затем исповедуется и даже причастится. Он знает, что наступит время Великого поста, когда он придет в себя и станет немного лучше, чем прежде. В глубинах его сознания бытует мысль о том, что, если он будет совершенствоваться, двери рая откроются ему. Таким образом, современный христианин не мучается, как мучается неверующий человек, атеист или экзистенциалист, не имеющий ориентиров.

Но разве таким мировоззрением обладает человек, которого мы видим в песнопениях Триоди, который является для нас образцом молящегося человека? Разумеется, нет. Триодь очень выразительно, различными гимнографическими оттенками и штрихами рисует образ христианского существования, которое также оказывается наполненным тревогой, отчаянием или даже, до известных пределов, сомнением. Эти здоровые сомнение и отчаяние непосредственно связаны с бытием и жизнью, коими является Бог, от Которого бытие и получает свою силу.

В песнопениях Триоди заметно отчаяние, оказывающееся непонятным для современного христианина. Это отчаяние иногда озадачивает нас, заставляет задаться вопросом, нет ли в этих песнопениях преувеличения, которое не отображает подлинной картины духовной жизни, сгущает краски в и без того искаженном образе христианина. Но от нас не должен ускользать тот факт, что в Евангелии существуют две стороны. Первая – радость, ликование, обещание жизни. Вторая – бдение, трагичность, волнение и даже страх. Если бы мы могли сосредоточиться на одной стороне Евангелия, игнорируя другую, мы бы с легкостью вычеркнули Триодь из церковной жизни. Но, присущая ей трагичность есть даже в Евангелии – это Крест Христов. На Кресте достигает предела трагичность христианского бытия, но в то же время, Крест становится источником для усиленной молитвы.

В послании апостола Павла к евреям есть отрывок, подтверждающий не только характерную особенность Триоди, но и трагичность, которую должен переживать христианин, как условие сильной молитвы. Конечно, в Новом Завете существуют и другие места, описывающие драматический и трагический характер Страстей Христовых. Например, в послании к галатам Павел пишет, что Христос принял на себя проклятие, дабы искупить грех людей. В послании к евреям создается поистине драматический характер молитвы Христа, не в одном, а в самых разных случаях.

Создатель этого послания пишет, что Господь совершил свою миссию здесь на земле «во дни плоти Своей с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления могущему спасти Его от смерти, и услышан был за Свое благоговение; хотя Он и Сын, однако страданиями навык к послушанию, и совершившись сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного» (Евр. 5:7-10).

Каждый современный христианин, осознав всю сложность молитвы и периода Триоди, должен внимательно присмотреться к этому живому и выразительному описанию молитвы Господа. Если сам Господь молился своему Отцу, «могущему спасти его от смерти», чтобы спасти нас и дать нам образец молитвы «с сильным воплем и слезами», то почему современный христианин оставляет за собой право молиться с меньшей силой – в лучшем случае – и не переживая трагичность своего бытия? Полагаю, что в этом отрывке емко выражена суть Триоди и отчетливо видно, что молитва как источник сил не может быть легкой душевной работой.

Часто мы стремимся найти время для размышления, оказаться в тишине, почитать душеполезную книгу, обрести духовную радость и достичь душевного подъема. Несмотря на то, что невозможно оспорить важность и духовную пользу этих стремлений, мы, тем не менее, должны задаться вопросов, а только ли эти стремления помогут нам войти в Царствие Небесное? Давайте задумаемся о том, что необходимо сделать усилие, дабы понять, что сила молитвы кроется в стенаниях и проливании слез. Ибо, если это состояние переживал Господь, будучи человеком, мы не должны быть уверенными в том, что сможем понять суть молитвы, ограничившись, пусть и богатой, риторикой, кружащейся вокруг содержания и способов творения молитвы.

Углубляясь далее в наше исследование силы молитвы, мы обязательно должны упомянуть об одном жизненном факте, являющемся противоположностью понятия силы. Тот, кто сознательно ищет сильной молитвы, должен начать с осознания своего глубокого и полного бессилия.

Силу молитвы может понять лишь тот, кто оказывается безоружным в хаосе собственной беспомощности. Эту ключевую идею мы можем увидеть в творениях святых отцов, в Священном Писании, в жизни и в традициях Церкви.

Пример молитвы, который Господь даровал нам в образе мытаря и фарисея, показывает, что невозможно приступать к молитве с чувством самодовольства. Молитва не может быть – если не всегда, то в большинстве случаев – опытом вознаграждения чувства безопасности, которую верующий чувствует в своей христианской жизни.

Сила молитвы проистекает из глубокого чувства бессилия. Когда человек освобождается от личного, от всего, что может дать ему чувство личной безопасности, он находит источник силы. Таким образом, согласно Священному Писанию и творениям святых отцов, духовный человек начинает жить, постоянно сознавая собственную немощь. Опыт молитвы – это непрерывное и постоянно растущее чувство собственного бессилия.

Духовный человек не рассуждает на тему того, сильная его молитва или нет. Христианина, представленного в Триоди, в творениях отцов и в Священном Писании, не заботит, силен он или нет. Ему важно лишь то, молится ли он по-настоящему, оказывается ли он всем своим существом погружен в свою молитву. Мысли духовного борца в момент молитвы направлены к Богу, а не на результат молитвы. Ибо результат, по человеческим меркам, может обнаружить и кажущуюся бесполезность молитвы, в то время как у Бога она будет иметь силу.

Приведу очень характерный пример из отцов Церкви, который показывает разницу между Божиим судом и судом человеческим.

Некогда один аскет захотел отдохнуть от своей уединенности в келье, выйти наружу и пообщаться с другими монахами. Прежде чем сделать это, он помолился Богу и попросил благословения на выход из уединения и попросил, чтобы общение или, как мы сказали бы сегодня, межличностные отношения с братьями даровали ему силу. Затем он отправился в город, где ему предстояло встретиться с духовными людьми. Но подойдя к воротам города, увидел нечто, что потрясло его. У ворот стояла блудница и вызывающе преграждала ему путь. Он тотчас же вспомнил свою молитву и подумал: «Я попросил у Бога возможность обрести духовную силу, а Он ставит меня в такую неловкую ситуацию?» Он взглянул на женщину с жалостью и презрением, в то время как она продолжала вызывающе на него смотреть. Он спросил ее: «Не стыдно ли тебе искушать старого монаха?» На это она ответила: «Если ты настоящий монах, ты должен считать себя землей и в землю смотреть, а не на меня». Тогда старец понял урок, который преподал ему Господь, осознал, что силу и душевный подъем, которого он желал, ему дала молитва.

Молящийся человек должен думать не о результате своей молитвы, а обратить все свои мысли к Богу, являющемуся источником жизни, силы и всяческого блага. Господь знает, что и когда Он должен дать или забрать и по какой причине это необходимо сделать.

Таким образом, мы видим, что проблема молитвенной силы не входит в число тем, обсудив которые, можно обеспечить себе внутреннюю убежденность в том, что если соблюсти определенные условия, наша молитва станет для нас источником силы. Но с другой стороны, человек нуждается в силе, дарованной от Бога, чтобы укрепиться и продолжить свой жизненный путь, обрести целостность и воплотить в жизнь свой идеал, которым, согласно христианскому учению, является уподобление Богу, причастие Ему, жизнь в святости.

Следовательно, каждый человек призван ступить на путь, который Христос открыл старцу Силуану в его сне. Старец пишет: «Держи ум свой во аде, – велел мне Господь, – и не отчаивайся». То есть молись и помни об аде, о страданиях находящихся там людей. Но, тем не менее, не впадай в отчаяние.

Это конкретное указание, обращенное к конкретному человеку. Но общая идея показывает, что духовный человек не должен делать свою молитву зависимой от ее результата. Конечно, полезно знать, как должна осуществляться правильная молитва. Даже ученики просили Господа научить их, как им следует молиться. Однако огромный смысл имеет освобождение человека от мыслей о результате молитвы. Потому что многие «праведные» христиане разочаровываются, если молитва, по их мнению, оказывается «тщетной».

Апостол Павел молился и просил Бога избавить его от некой болезни, от которой он страдал. И после терпеливой молитвы Павел получил ответ: «Довольно для тебя благодати моей, ибо сила Моя совершается и в немощи». Апостол Павел считал свою болезнь источником слабости и молился, желая освободиться от нее. Но сила Божия «совершается и в немощи».

Мы видим, насколько различными оказываются суждения человека и Бога. Поэтому я считаю, что проблема молитвенной силы – это проблема чисто человеческая. И, следовательно, верно рассуждает человек, понимающий, что его дело – молиться, а дело Бога – давать человеку то, что будет ему полезно. И этому человеку обязательно будут предоставляться возможности осознать, что молитва, действительно, является для него источником жизненной силы. Но чаще всего, человек будет видеть это в своем прошлом. В настоящем это заметить сложно.

Конечно, как в Ветхом, так и в Новом Завете мы можем найти множество замечательных примеров сильной молитвы. Например: «И, по молитве их, поколебалось место, где они были собраны» (Деян. 4:31) Однако это не означает, что верующий должен ожидать такого же немедленного результата от молитвы.

Эта тема не может быть изучена или исследована как некая теория. Она может быть лишь пережита как экзистенциальный опыт, при взгляде на образ молящегося человека, созданного в Триоди. Чем больше человек разочаровывается сам в себе, тем большее благословение он получает от Бога. Но если он рассуждает как фарисей, он не найдет подле себя Бога.

Основная проблема состоит в том, как человек может пережить опыт молитвенной силы, а не думать о ней или рассуждать теоретически.

Когда мы говорим о том, что молитва должна экзистенциально переживаться, мы имеем в виду то, что человек должен переживать момент молитвы всем своим существом, со всеми проблемами своей жизни. Умственная молитва, о которой сейчас говорят во многих книгах, Иисусова молитва, о которой мы упомянули, которая представляет собой молитву аскетическую и заключается в повторении фразы: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго», как раз является экзистенциальным молитвенным переживанием.

Аскет или монах, живущий в монастыре, во время работы, служения и трудов непрестанно повторяет эту молитву. Те монахи, которые на протяжении многих лет упражняются в этой молитве, творят ее даже во сне: когда душа спит, разум продолжает работать и повторять эту молитву. Такие люди умеют молиться даже в моменты, когда читают или разговаривают.

К такой форме экзистенциального переживания молитвы может приобщиться и современный человек, живущий в миру. Везде и всегда, в автобусе, на улице, на работе он может повторять эту молитву и постепенно он привыкнет к ней, и молитва станет для него правилом. Человек убедится в том, что, как говорят писатели, занимающиеся этой темой, начинает молиться, не делая этого целенаправленно. И тогда он оказывается способным встретить любую трудность и проблему, появляющуюся в жизни, с молитвой на устах.

Напротив, «добросовестный» христианин, который не забывает молиться вечером перед сном и в церкви, всякий раз, когда слышит колокольный звон, который чувствует необходимость общения с Богом, только столкнувшись с трудностью, понимает, что молится отрывочно. В то время как человек, экзистенциально переживающий молитву, не имеет программы, расписания, порой даже слов. Так как лучшим выражением молитвенного переживания является молчание.

Профессор Иоаннис Корнаракис
Перевод с новогреческого: редакция «Пемптусия”

Каждый день мы произносим тысячи слов, общаясь с близкими, на работе, в общественных местах, делясь новостями, высказывая свои мысли, убеждения, читая молитвы. Но часто люди оказываются невнимательными к «исходящему из уст», не задумываются над тем, что несут их слова – добро или зло, пользу или вред, радость или горе. Удивительно, но факт, что самые несправедливые, обидные, жестокие слова мы порой говорим самым близким людям: родителям, детям, супругам. Брошенное сгоряча слово может ранить родного человека, оставить на его сердце шрам, разрушить нашу любовь. Говорят, словом можно убить, словом можно исцелить – это красивая метафора или действительно слово имеет магическую силу? Поразмышляем на эту тему с Епископом Покровским и Николаевским Пахомием.

Кто не согрешит в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело.

Иак. 3, 2

– Владыка, говорить о слове – значит, говорить о Боге, Который Сам есть Слово и сотворил мир Своим Словом. Всякое ли слово имеет мощную силу или только Слово Божие?

– Слово – удивительный дар, данный нам Самим Господом. Из всех живущих на земле существ только человек способен излагать свои мысли, чувства, переживания словом, слово роднит нас с Богом.

Бог являет Себя миру через Слово, и человек выражает себя, свое внутреннее устроение тоже через слово. Поговорив с человеком, можно понять, кто он таков, что в его сердце. Слово обладает колоссальной силой, есть слова, которые убивают, и слова, которые спасают. Поэтому надо очень осторожно и внимательно с ними обращаться.

Господь неоднократно говорит нам в Священном Писании о силе слова. Знаменитое Его изречение: от слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься (Мф. 13, 37) – это предупреждение каждому из нас. Нужно понимать, какая ответственность лежит на каждом даже за случайно сказанное слово.

Празднословный впустую тратит данный ему от Бога дар, он подобен евангельскому человеку, закопавшему свой талант в землю. Если мы не ценим дар Божий, пользуемся словом недостойно, за это Господь может нас осудить.

– Разве дела не важнее слов, ведь сказано, что «вера без дел мертва»?

– Безусловно, человек оправдывается или осуждается не только от своих слов, но и от поступков. В Евангелии есть замечательная притча о двух сыновьях. Одному из них отец дал какое-то поручение, сын ответил: «Иду!» – и не пошел. Второй на то же самое повеление ответил отказом, но при этом пошел и выполнил поручение отца. И Господь заключает, что второй сын оказался более прав. Да, слово имеет определенную силу, но человек либо подтверждает, либо отвергает его уже делом. Так что слово и дело неотделимы друг от друга.

– Как же наш язык, наша речь связаны с нашей духовной жизнью, влияют на нее?

– Словом мы выражаем суть того, что происходит в нашем сердце, поэтому наша речь, конечно, свидетельствует о нашем духовном состоянии. Писание говорит, что быть благочестивым невозможно, если не следить за своим языком. Произнесенные нами слова оказывают влияние не только на окружающих, но, прежде всего, на нас самих и, конечно, влияют на нашу духовную жизнь.

Мы до конца даже не можем оценить силу произнесенного слова, но оно сказано – и начинает действовать. Злое слово и в нас умножит злобу. Можно вспомнить преподобного Антония Великого: «Бог хранит тебя до тех пор, пока ты хранишь уста свои». Почему святой напоминает об опасности, которую таит в себе наш собственный язык? Когда мы много и безудержно говорим, нам бывает трудно уследить за всем, что вышло из нашего сердца и сорвалось с языка. Мы сами себя внутренне разоряем, опустошаем. Бог близок к боящимся Его, и далеки от Него те, кто говорит много и необдуманно.

– Но что делать, если слово уже сказано, как научиться сдержанности в словах?

– Когда человек согрешил, он кается. Например, был скуп, старается исправить свой грех щедростью, милостью. Так и со словами. Наговорил сгоряча глупых, злых слов, время вспять не повернешь, как говорится, слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Но извлеки урок из того, что случилось, попроси прощения и потом в подобных ситуациях десять раз подумай, прежде чем сказать. Трудно, но надо научиться взвешивать каждое слово, прежде чем оно вырвется наружу.

Представьте, как тренируют бойцов-спецназовцев, чтобы у них выработался навык действовать правильно в любой экстремальной ситуации. Эти навыки приобретаются многочисленными тренировками. В духовной жизни христианин так же вырабатывает в себе навык правильного поведения. Мы приучаем себя ежедневно читать молитвенное правило, Священное Писание, ходим регулярно на богослужения, учимся просить прощение, если согрешили.

Так и с языком. Мы говорим, общаемся, поддерживаем разговор, но надо научиться и молчать. Почему святые советуют поменьше говорить, особенно во время Великого поста? Да потому что вероятность нагрешить гневным злым языком, раздражительностью гораздо меньше, если человек приучит себя в нужные моменты молчать. При многословии не миновать греха (Прит. 10, 19). Празднословие – это праздность сердца, души человека. Святые считали молчание одной из главных добродетелей.

– Но нам, мирянам, зачем нужно молчание, мы же не святые? Общение – часть нашей жизни.

– Преподобный Арсений Великий говорил, что нередко раскаивался в сказанном, но никогда не сожалел о молчании. И народная мудрость говорит о том же: хорошая беседа – серебро, а молчание – золото. Если есть в тебе тяга к разговору, постарайся использовать ее в духовных целях. Старец Паисий Святогорец наставлял своих духовных чад: «Постарайся с людьми говорить только о необходимом и все время говорить со Христом».

Для любого человека святость должна быть целью. Как святые стали святыми? Они ведь шли к этому состоянию от ступени к ступени, восходили от силы в силу. У каждого, конечно, своя мера, свое внутреннее устроение. То, что одному что-то под силу, другому – нет, но стремиться надо к святости.

– То есть, чтобы избежать греха, надо поменять круг своего общения, оградить себя от людей празднословных?

– Если мы откроем «Лествицу» Иоанна Лествичника или поучения аввы Дорофея, то и та, и другая книга говорят о том, что желающий встать на путь духовной жизни должен оградить себя от греховного мира, в котором он вращается. Это наставления для монашествующих, но в отношении мирян действуют те же принципы. Многословие свойственно женщинам, вдвойне неприятно, когда встречаешь болтливых мужчин. Мужчина должен быть рассудительным, но не болтливым. Каждое слово, которое мы произносим, фиксируется на Небесах, и поэтому следует быть сдержанным в словах и больше слушать, чем говорить.

– Скажите, Владыка, влияют ли на судьбу человека слова проклятия или верующий, воцерковленный человек защищен от них благодатью Божией?

– Честно сказать, я не люблю тему магических заговоров, «сглазов». Я убежден, что не злой человек и не его проклятия определяют нашу судьбу. Если человек доверяет Богу, никакое злое слово, пришедшее к нему со стороны, не может ему навредить. Господь сильнее любой злой силы.

Но легкомысленно относиться к словам нельзя, в древности это понимали, люди чувствовали свою связь с миром духовным, с природой и знали, что каждое их слово, плохое или хорошее, может повлиять на их жизнь. Поэтому существовали запреты, табу, например, нельзя было упоминать в разговоре злую силу, притягивать ее к себе. Опираясь на традиции, человек чувствовал себя более защищенным.

Мы друг с другом и с Богом связаны невидимыми нитями, связаны словом. Во все времена благословения отца и матери не просто высоко ценились, но это было самое важное, что дети получали от своих родителей. В родительском слове была огромная сила! Такая же, как и в благословении пастыря, священника. У современного человека есть иллюзия, что он хозяин своей жизни и сам способен отгораживаться от любых проблем, а это не так.

– Каждый верующий человек знает о силе молитвенного слова, но всякая ли молитва обладает этой силой?

– Слова молитвы имеют силу только тогда, когда человек произносит их сердцем. Старец Паисий говорит, что если мы молимся сердцем, если берем на себя боль и скорбь своего ближнего, если наше сердце сострадает, такая молитва будет услышана Господом. А если формально проговаривать слова молитвы, сухо, без чувства, как она будет действенной?

– Но бывает, что молишься всем сердцем, а Господь не дает просимое.

– Это не потому, что Он не слышит наших слов, а потому, что нет Его воли на нашу просьбу, это надо понимать. Тут очень важно доверять Богу и почаще вспоминать моление Христа в Гефсиманском саду: Отче! О, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет (Лк. 22, 42). Настоящая молитва ощутима тогда, когда человек горячо молится, но при этом всегда оставляет последнее слово за Богом.

Каждый из нас имеет право на свободу слова, однако последствия от произнесенных слов могут быть разными. «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется…». Пусть же каждое произнесенное нами слово будет во благо, несет добро, любовь, радует, утешает, вселяет надежду, защищает. Ведь этот великий дар мы получили от Творца.