© Н. Михальчук, иллюстрации, 2019

© АО «Издательский Дом Мещерякова», 2019

Старик Годовик

Вышел старик годовик. Стал он махать рукавом и пускать птиц. Каждая птица со своим особым именем. Махнул старик годовик первый раз – и полетели первые три птицы. Повеял холод, мороз.

Махнул старик годовик второй раз – и полетела вторая тройка. Снег стал таять, на полях показались цветы.

Махнул старик годовик третий раз – полетела третья тройка. Стало жарко, душно, знойно. Мужики стали жать рожь.

Махнул старик годовик четвёртый раз – и полетели ещё три птицы. Подул холодный ветер, посыпался частый дождь, залегли туманы.

А птицы были не простые. У каждой птицы по четыре крыла. В каждом крыле по семи перьев. Каждое перо тоже со своим именем. Одна половина пера белая, другая – чёрная. Махнёт птица раз – станет светлым-светло, махнёт другой – станет темным-темно.

Что это за птицы вылетели из рукава старика годовика?

Какие это четыре крыла у каждой птицы?

Какие семь перьев в каждом крыле?

Что это значит, что у каждого пера одна половина белая, а другая – чёрная?

СТАЛ СТАРИК ГОДОВИК ПТИЦ ПУСКАТЬ. А ПТИЦЫ БЫЛИ НЕ ПРОСТЫЕ

Девочка Снегурочка

Жили-были старик со старухой, у них не было ни детей, ни внучат. Вот вышли они за ворота в праздник, посмотреть на чужих ребят, как они из снегу комочки катают, в снежки играют. Старик поднял комочек, да и говорит:

– А что, старуха, кабы у нас с тобой была дочка, да такая беленькая, да такая кругленькая!

Старуха на комочек посмотрела, головой покачала, да и говорит:

– Что ж будешь делать – нет, так и взять негде.

Однако старик принёс комочек снега в избу, положил в горшочек, накрыл ветошкой и поставил на окошко. Взошло солнышко, пригрело горшочек, и снег стал таять. Вот и слышат старики – пищит что-то в горшочке под ветошкой; они к окну – глядь, а в горшочке лежит девочка, беленькая, как снежок, и кругленькая, как комок, и говорит им:

– Я девочка Снегурочка, из вешнего снегу скатана, вешним солнышком пригрета и нарумянена.

Вот старики обрадовались, вынули её, да ну старуха скорее шить да кроить, а старик, завернув Снегурочку в полотенечко, стал её нянчить и пестовать:

Спи, наша Снегурочка,
Сдобная кокурочка,
Из вешнего снегу скатана,
Вешним солнышком пригретая!
Мы тебя станем поить,
Мы тебя станем кормить,
В цветно платье рядить,
Уму-разуму учить!

Вот и растёт Снегурочка на радость старикам, да такая-то умная, такая-то разумная, что такие только в сказках живут, а взаправду не бывают.

Всё шло у стариков как по маслу: и в избе хорошо, и на дворе неплохо, скотинка зиму перезимовала, птицу выпустили на двор. Вот как перевели птицу из избы в хлев, тут и случилась беда: пришла к стариковой Жучке лиса, прикинулась больной и ну Жучку умаливать, тоненьким голосом упрашивать:

– Жученька, Жучок, беленькие ножки, шёлковый хвостик, пусти в хлевушок погреться!

Жучка, весь день за стариком в лесу пробегавши, не знала, что старуха птицу в хлев загнала, сжалилась над больной лисой и пустила её туда. А лиска двух кур задушила да домой утащила. Как узнал про это старик, так Жучку прибил и со двора согнал.

– Иди, – говорит, – куда хочешь, а мне ты в сторожа не годишься!

Вот и пошла Жучка, плача, со старикова двора, а пожалели о Жучке только старушка да девочка Снегурочка.

Пришло лето, стали ягоды поспевать, вот и зовут подружки Снегурочку в лес по ягодки. Старики и слышать не хотят, не пускают. Стали девочки обещать, что Снегурочку они из рук не выпустят, да и Снегурочка сама просится ягодок побрать да на лес посмотреть. Отпустили её старики, дали кузовок да пирожка кусок.

Вот и побежали девчонки со Снегурочкой под ручки, а как в лес пришли да увидали ягоды, так все про всё позабыли, разбежались по сторонам, ягодки берут да аукаются, в лесу друг дружке голос подают.

Ягод понабрали, а Снегурочку в лесу потеряли.

Стала Снегурочка голос подавать – никто ей не откликается. Заплакала бедняжка, пошла дорогу искать, хуже того заплуталась; вот и влезла на дерево и кричит: «Ау! ау!»

Идёт медведь, хворост трещит, кусты гнутся:

– О чём, девица, о чём, красная?

– Ау-ау! Я девочка Снегурочка, из вешнего снегу скатана, вешним солнцем подрумянена, выпросили меня подружки у дедушки, у бабушки, в лес завели и покинули!

– Слезай, – сказал медведь, – я тебя домой доведу!

– Нет, медведь, – отвечала девочка Снегурочка, – я не пойду с тобой, я боюсь тебя – ты съешь меня!

Медведь ушёл.

Бежит серый волк:

– Что, девица, плачешь, что, красная, рыдаешь?

– Ау-ау! Я девочка Снегурочка, из вешнего снегу скатана, вешним солнышком подрумянена, выпросили меня подружки у дедушки, у бабушки в лес по ягоды, а в лес завели да и покинули!

– Слезай, – сказал волк, – я доведу тебя до дому!

– Нет, волк, я не пойду с тобой, я боюсь тебя – ты съешь меня!

Волк ушёл. Идёт Лиса Патрикеевна:

– Что, девица, плачешь, что, красная, рыдаешь?

– Ау-ау! Я девочка Снегурочка, из вешнего снегу скатана, вешним солнышком подрумянена, выпросили меня подружки у дедушки, у бабушки в лес по ягоды, а в лес завели да и покинули!

– Ах, красавица! Ах, умница! Ах, горемычная моя! Слезай скорёхонько, я тебя до дому доведу!

– Нет, лиса, льстивы твои слова, я боюся тебя – ты меня к волку заведёшь, ты медведю отдашь… Не пойду я с тобой!

Стала лиса вокруг дерева обхаживать, на девочку Снегурочку поглядывать, с дерева её сманивать, а девочка не идёт.

– Гам, гам, гам! – залаяла собака в лесу.

А девочка Снегурочка закричала:

– Ау-ау, Жученька! Ау-ау, милая! Я здесь – девочка Снегурочка, из вешнего снегу скатана, вешним солнышком подрумянена, выпросили меня подруженьки у дедушки, у бабушки в лес по ягодки, в лес завели да и покинули. Хотел меня медведь унести, я не пошла с ним; хотел волк увести, я отказала ему; хотела лиса сманить, я в обман не далась; а с тобой, Жучка, пойду!

Вот как услыхала лиса собачий лай, так махнула пушняком своим и была такова!

ВЛЕЗЛА СНЕГУРОЧКА НА ДЕРЕВО И КРИЧИТ: «АУ! АУ!»

Снегурочка с дерева слезла, Жучка подбежала, её лобызала, всё личико облизала и повела домой.

Стоит медведь за пнём, волк на прогалине, лиса по кустам шныряет.

Жучка лает, заливается, все её боятся, никто не приступается.

Пришли они домой; старики с радости заплакали. Снегурочку напоили, накормили, спать уложили, одеяльцем накрыли:

Спи, наша Снегурочка,
Сдобная кокурочка,
Из вешнего снегу скатана,
Вешним солнышком пригретая!
Мы тебя станем поить,
Мы тебя станем кормить,
В цветно платьице рядить,
Уму-разуму учить!

Жучку простили, молоком напоили, приняли в милость, на старое место приставили, стеречь двор заставили.

Журавль и цапля

Летала сова – весёлая голова; вот она летела, летела да и села, головой повертела, по сторонам посмотрела, снялась и опять полетела; летала, летала да села, головой повертела, по сторонам посмотрела, а глаза у неё как плошки, не видят ни крошки!

Это не сказка, это присказка, а сказка впереди.

Пришла весна по зиму и ну её солнышком гнать-допекать, а травку-муравку из земли вызывать; высыпала-выбежала травка на солнышко поглядеть, вынесла цветы первые – подснежные: и голубые и белые, сине-алые и жёлто-серые.

Потянулась из-за моря перелётная птица: гуси да лебеди, журавли да цапли, кулики да утки, певчие пташки и хвастунья-синичка. Все слетелись к нам на Русь гнёзда вить, семьями жить. Вот разошлись они по своим краям: по степям, по лесам, по болотам, по ручьям.

Стоит журавль один в поле, по сторонам всё поглядывает, головушку поглаживает, а сам думает: «Надо-де мне хозяйством обзавестись, гнездо свить да хозяюшку добыть».

Вот свил он гнездо вплоть у болота, а в болоте, в кочкарнике, сидит долгоносая-долгоносая цапля, сидит, на журавля поглядывает да про себя посмеивается: «Ведь уродился же неуклюжий какой!»

Тем временем надумался журавль: «Дай, говорит, посватаю цаплю, она в наш род пошла: и клюв наш, и на ногах высока». Вот и пошёл он нетореной дорожкой по болоту: тяп да тяп ногами, а ноги да хвост так и вязнут; вот он упрётся клювом – хвост вытащит, а клюв увязнет, клюв вытащит – хвост увязнет; насилу до цаплиной кочки дошёл, поглядел в тростник и спрашивает:

– А дома ли сударушка-цапля?

– А ДОМА ЛИ СУДАРУШКА-ЦАПЛЯ?

– ЗДЕСЬ ОНА. ЧТО НАДО? – ОТВЕТИЛА ЦАПЛЯ.

– ИДИ ЗА МЕНЯ ЗАМУЖ, – СКАЗАЛ ЖУРАВЛЬ

– Здесь она. Что надо? – ответила цапля.

– Иди за меня замуж, – сказал журавль.

– Как не так, пойду я за тебя, за долговязого: на тебе и платье короткое, и сам ты пешком гуляешь, скупо живёшь, меня на гнезде с голоду уморишь!

Слова эти показались журавлю обидными. Молча он повернул да и пошёл домой: тяп да тяп, тяп да тяп.

Цапля, сидючи дома, пораздумалась: «А что ж, и вправду, для чего я ему отказала, нешто мне лучше жить одной? Он хорошего роду, зовут его щегольком, ходит с хохолком; пойду к нему доброе слово перемолвить».

Пошла цапля, а путь по болоту не близок: то одну ногу увязит, то другую. Одну вытащит – другую увязит. Крылышко вытащит – клюв засадит; ну пришла и говорит:

– Журавль, я иду за тебя!

– Нет, цапля, – говорит ей журавль, – уж я раздумал, не хочу на тебе жениться. Иди туда, откуда пришла!

Стыдно стало цапле, закрылась она крылышком и пошла к своей кочке; а журавль, глядя за нею, пожалел, что отказал; вот он выскочил из гнезда и пошёл следом за нею болото месить. Приходит и говорит:

– Ну, так уж быть, цапля, я беру тебя за себя.

А цапля сидит сердитая-пресердитая и говорить с журавлём не хочет.

– Слышь, сударыня-цапля, я беру тебя за себя, – повторил журавль.

– Ты берёшь, да я не иду, – отвечала она.

Нечего делать, пошёл опять журавль домой. «Этакая нравная, – подумал он, – теперь ни за что не возьму её!»

Уселся журавль в траве и глядеть не хочет в ту сторону, где цапля живёт. А та опять передумала: «Лучше жить вдвоём, чем одной. Пойду помирюсь с ним и выйду за него».

Вот и пошла опять ковылять по болоту. Путь до журавля долог, болото вязко: то одну ножку увязит, то другую. Крылышко вытащит – клюв засадит; насилу добралась до журавлиного гнезда и говорит:

– Журонька, послушай-ка, так и быть, я иду за тебя!

А журавль ей в ответ:

– Нейдёт Федо´ра за Егора, а и пошла бы Федора за Егора, да Егор не берёт.

Сказав такие слова, журавль отвернулся. Цапля ушла.

Думал, думал журавль да опять пожалел, для чего было ему не согласиться взять за себя цаплю, пока та сама хотела; встал скорёхонько и пошёл опять по болоту: тяп, тяп ногами, а ноги да хвост так и вязнут; вот упрётся он клювом, хвост вытащит – клюв увязит, а клюв вытащит – хвост увязнет.

Вот так-то и по сию пору ходят они друг за дружкой; дорожку проторили, а пива не сварили.

Астраханский Государственный Университет

РЕФЕРАТ

по истории русской литературы на тему:

«Жанрово-стилистические особенности сказки и притчи в творчестве В.И. Даля”

Работу выполнила: студентка ФФ группы

РЛ-22 Канунникова К.

Работу проверила: Акулова А.С.

Астрахань

Введение.

1. Из биографии В.И. Даля.

2. Сборник русских сказок.

3. «Пяток первый»

4. Стилистическая особенность сказок В.И. Даля.

5. Творчество 40-х годов XIX века.

6. 50-60-е годы. Языковедческие изыскания.

Заключение.

Список литературы.

Введение.

Современники не побаловали нас обилием воспомина­ний о Владимире Ивановиче Дале. В записках, дневни­ках, письмах людей, рядом с которыми он прожил жизнь, приходится, как правило, вычитывать о нем лишь отры­вочные сведения, беглые характеристики и заметки. Удив­ляет при этом разноречивость мнений, несопоставимость произведенного Далем впечатления с его словами и дела­ми. Ларчик, видно, не просто открывается!..

Даль был морским офицером и врачом в сухопутных частях, участвовал в войнах и походах, отличался в сра­жениях. Он служил чиновником особых поручений, ди­ректором министерской канцелярии, управляющим удель­ной конторой.

В течение сорока лет Даль выступал и в литературе под собственным именем и под псевдонимом Казак Лу­ганский. Полное собрание его сочинений, изданное в 1897—1898 годах, далеко не полно, хотя состоит из десяти томов (почти четыре тысячи страниц текста!). В них напечатано сто сорок пять повестей и рассказов, шестьде­сят две короткие истории из сборника «Солдатские досу­ги» и сто шесть коротких историй из сборника «Матрос­ские досуги», несколько статей и очерков. А есть еще «очерки русской жизни»; есть произведения для детей; есть стихи, напечатанные лишь однажды и не напечатан­ные вовсе; есть пьесы, хранящиеся в архиве; есть немало статей на разные темы, разбросанных в периодической пе­чати прошлого столетия и ни в одном собрании сочине­ний не помещенных; есть проекты и докладные записки, погребенные в недрах министерских архивов.

Кроме бесчисленного множества слов, Даль записал тысячу сказок — он отдал их безвозмездно составителю знаменитого издания «Народные русские сказки» Афанасьеву; свои записи народных песен отослал Петру Ки­реевскому; богатое собрание лубочных картин передал в Публичную библиотеку.

В «Толковом словаре» нет распространенного ныне слова «полиглот». Даль предлагал взамен: «многоязычник». Сам он, кроме русского языка, знал немецкий, фран­цузский, английский, знал украинский, белорусский, поль­ский, читал и писал на латыни, изучал болгарский и серб­ский языки, владел татарским, башкирским и казахским. Даль был сведущ в разных науках — естественных, точных, гуманитарных («общественных»); к тому же вла­дел многими ремеслами — мог сколотить табурет и изго­товить тончайшее украшение из стекла. Известность Даля как лингвиста, фольклориста и этнографа вышла за пре­делы России, но немногие сейчас знают, что В. И. Даль является также авто­ром очерков и рассказов из русской народной жизни, нескольких повестей и когда-то широко популярных русских народных сказок, вышедших в 30-е годы XIX века под псевдонимом Казак Луганский. Наиболее ценным из всего литературно-художественного наследия В. И. Даля являются его произведения, связанные с направлением так называемой «на­туральной школы», которое полноправным героем русской литературы сделало простого мужика, крестьянина, крепостного. В. Г. Белинский, ратуя за демо­кратизацию, народность литературы, считал, что значение литературного твор­чества В. И. Даля заключается в том, что он знал и любил русского мужика, что «он умеет мыслить его головою, видеть его глазами, говорить его языком. Он знает его добрые и его дурные свойства, знает горе и радость его жизни, знает болезни и лекарства его быта…».

Деяния Даля многочисленны и разнообразны, поступ­ки любопытны, похождения увлекательны, но, думая о нем, большинству из нас трудно припомнить что-либо, кроме «Толкового словаря» и сборника пословиц: Даль как бы не существует для нас вне главных и наиболее прославленных своих трудов. Многим ли знакома его внешность (знают разве ста­рика в темно-вишневой кофте, написанного Перовым) — внешность, кстати, достаточно своеобычная и характер­ная? Многим ли известно хоть что-либо о непростой его натуре? Наконец, о роде и образе жизни его, да и о са­мой жизни многим ли и многое ли известно?..

Из биографии В.И. Даля.

Родился В. И. Даль 10 ноября (старого стиля) 1801 года в местечке , Луга ни (отсюда псевдоним: Казак Луганский) Екатеринославской губернии,— ныне г. Ворошиловград.

Отец, Иоганн Даль, родом датчанин, мать, Мария Фрейтаг,— дочь петер­бургского чиновника. Екатерина II вызвала Иоганна Даля из Германии па должность библиотекаря. Он был лингвистом, знал новые европейские языки м древнееврейский язык. Впоследствии Иоганн Даль окончил в Иене медицин­ский факультет, получил степень доктора медицины и вновь возвратился в Россию. До конца своих дней работал как врач-практик. Весьма образован­ной, знающей несколько языков была и мать Даля. В первые годы учебы сына она оказала большое влияние на формирование его нравственного со­знания. Тринадцати лет, в 1814 году, В. И. Даль был определен в Морской ка­детский корпус, который он окончил в семнадцать лет. В своей автобиографиче­ской записке, уже в семидесятилетнем возрасте, В. И. Даль писал о постановке воспитания в этом корпусе:

«Инспектор классов был того убеждения, что знания можно вбить в уче­ника только розгами или серебряною табакеркою в голову. Лучшие годы жизни, убитые мною при корпусном воспитании, не могли поселить во мне никаких добрых нравственных наклонностей, ими я обязан домашнему вос­питанию»1. Многие черты и эпизоды из жизни в Морском корпусе отражены писателем в повести «Мичман Поцелуев».

По окончании Морского корпуса, в 1819 году, В. И. Даль был направлен на службу в Черноморский флот, в г. Николаев. Но там он прослужил не более трех лет. Вследствие неурядиц с начальством В. И. Даль был сначала переведен в Кронштадт, а вскоре он совсем оставил морскую службу.

Интерес к русскому быту, фольклору, языку появился у Даля еще в юно­сти. В Морском корпусе он усиленно занимался литературой, писал стихи. 1819 год можно считать началом работы В. И. Даля над словарем. Проезжая по Новгородской губернии, он записал заинтересовавшее его слово «замолаживать» («иначе пасмурнеть, клониться к ненастью»). С тех пор, странствуя по огромным просторам России, В. И. Даль не расставался со своими записями, постоянно, пополняя их новыми словами, меткими изречениями, послови­цами и поговорками, накопив и обработав к концу жизни двести тысяч слов.

Но творческий путь Даля не сразу определился. Выйдя в отставку, он решил идти по стопам отца. В 1826 году В. И. Даль поступил на медицинский факультет Дерптского университета. В 1828 году началась Турецкая война, и Даль, еще не кончивший курса, был призван в действующую армию. В 1829 году он успешно сдал экзамен на степень доктора медицины. Снова на несколь­ко лет его жизнь оказалась связанной с армией.

В 1832 году В. И. Даль поступил ординатором в Петербургский военно-сухопутный госпиталь и вскоре стал широко известен в Петербурге как врач-окулист, прославившийся еще и тем, что одинаково хорошо делал глазные операции как правой, так и левой рукой. Но неприятности сопутствовали Далю и здесь. Нежелание мириться с бюрократизмом, царившим в высшей военно-медицинской сфере, борьба против фальши и очковтирательства нажили Далю много врагов. В скором времени он навсегда оставил военно-медицинскую службу.

В Петербурге В. И. Даль через Жуковского, которого знал еще по Дерпту, близко познакомился с Пушкиным, Гоголем, Крыловым, Языковым.

К 1830 году относятся первые литературные опыты В. И. Даля: в 21-м но­мере «Московского телеграфа» был напечатан его рассказ «Цыганка».

Сборник русских сказок.

Известность В. И. Далю как писателю принес сборник русских сказок. В целом этот сборник отличался демократизмом и яркой сатирической направ­ленностью против «власть имущих». Основными положительными героями сво­их сказок Даль избрал мужика, солдата или бездомного бедняка. Сказочник ориентировался на простых слушателей, на тех, кто поймет и сочувственно отнесется к его героям. Во вступлении к первой сказке «Об Иване Молодом Сержанте» он писал: «Кто сказку мою слушать собирается, тот пусть на рус­ские поговорки не прогневается, языка доморощенного не пугается; у меня сказочник в лаптях; по паркетам не шатывался, своды расписные, речи затей­ливые только по сказкам одним и знает». А кому не нравятся эти сказки, «тот садись за грамоты французские, переплеты сафьяновые, листы золото­обрезные, читай бредни высокоумные!»

Одной из основных задач издания сказок Даль считал пропаганду рус­ского народного языка. «Не сказки сами по себе были ему (сказочнику.— Л. К) важны, а русское слово, которое у нас в таком загоне, что ему нельзя было показаться в люди без особого предлога и повода,— и сказка служила предлогом». Народный колорит сказок был усилен Далем множеством посло­виц, поговорок, метких образных словечек, введенных в текст сказок.

В сказке «Об Иване Молодом Сержанте» Даль явно симпатизирует герою ее, простому солдату, преодолевшему все преграды, расставленные ему злыми и завистливыми царедворцами, которых сказочник насмешливо называет «фельдмаршалом Кашиным», «генералом Дюжиным», «губернатором графом Чихирь Пяташная Голова». Ирония направлена и по адресу неблагодарного царя Додона, поверившего в клеветнические измышления своих коварных и наглых прислужников. В награду за подлые дела царь жалует своим минист­рам «по кресту на петлицу, по звезде на пуговицу, по банту за спину». Нари­совав образ смелого, выносливого и смекалистого сержанта, В. И. Даль не без сожаления, хотя и с долей мягкого юмора, отмечает, что одно у его героя плохо — с детства он привык произносить слово «виноват». Выдержал Иван самые трудные испытания, не спал трое суток, но когда заснул и его неожи­данно окрикнули; «Спишь, Иван?» —он второпях ответил: «Виноват». «Вот что нашего брата на русской земле и губит,— заключает сказочник,— вот за что нашего брата и бьют, да видно еще мало…»

1 1 1 1 1 Рейтинг 4.36 Подробности Категория: Владимир Даль

Война грибов с ягодами (сказка)

Красным летом всего в лесу много — и грибов всяких и всяких ягод: земляники с черникой, и малины с ежевикой, и черной смородины. Ходят девки по лесу, ягоды собирают, песенки распевают, а гриб-боровик, под дубочком сидючи, и пыжится, дуется, из земли прет, на ягоды гневается: «Вишь, что их уродилось! Бывало и мы в чести, в почете, а ныне никто на нас и не посмотрит! Постой же, — думает боровик, всем грибам голова, — нас, грибов, сила великая — пригнетем, задушим ее, сладкую ягоду!»

Задумал-загадал боровик войну, под дубом сидючи, на все грибы глядючи, и стал он грибы созывать, стал помочь скликать:
— Идите вы, волнушки, выступайте на войну!
Отказалися волнушки:

— Мы все старые старушки, не повинны на войну.
— Идите вы, опёнки!

Отказалися опёнки:
— У нас ноги больно тонки, не пойдём на войну!
— Эй вы, сморчки! — крикнул гриб-боровик. — Снаряжайтесь на войну!
Отказались сморчки; говорят:
— Мы старички, уж куда нам на войну!

Рассердился гриб, прогневался боровик, и крикнул он громким голосом:
— Грузди, вы ребята дружны, идите со мной воевать, кичливую ягоду избивать!
Откликнулись грузди с подгруздками:
— Мы грузди, братья дружны, мы идём с тобой на войну, на лесную и полевую ягоду, мы ее шапками закидаем, пятой затопчем!
Сказав это, грузди полезли дружно из земли, сухой лист над головами их вздымается, грозная рать подымается.

«Ну, быть беде», — думает зеленая травка.
А на ту пору пришла с коробом в лес тетка Варвара — широкие карманы. Увидав великую груздевую силу, ахнула, присела и ну грибы сподряд брать да в кузов класть. Набрала его полным-полнешенько, насилу до дому донесла, а дома разобрала грибки по родам да по званию: волнушки — в кадушки, опёнки — в бочонки, сморчки — в бурачки, груздки — в кузовки, а наибольший гриб-боровик попал в вязку; его пронизали, высушили да и продали.
С той поры перестал гриб с ягодою воевать.

— КОНЕЦ —