СОБОРНОСТЬ – понятие русской философии, означающее свободное духовное единение людей как в церковной жизни, так и в мирской общности, общение в братстве и любви. Термин не имеет аналогов в др. языках. Словом «соборная» первоучители славянства Кирилл и Мефодий при изложении 9-го члена Символа веры перевели термин «кафолическая» (Церковь).
Концепция соборности многосторонне развита в русской религиозно-философской мысли (А.С.Хомяков, Вл.Соловьев, Н.Ф.Федоров, Е.Н.Трубецкой, П.А.Флоренский, С.Н.Булгаков, Н.А.Бердяев и др.). Пафос соборности – основное и наиболее общее самоощущение в славянофильстве. У К.С.Аксакова выражением соборности служит «хоровое начало», где личность не подавлена, но только лишена эгоизма. В славянофильской гносеологии (а затем у Федорова) соборность есть критерий познания, в противоположность картезианскому cogito: не «я мыслю», но «мы мыслим», т.е. в общении, через взаимную любовь в Боге доказывается мое бытие. Для Хомякова дух церковной соборности есть одновременно и дух свободы, единство Церкви понимается им как согласие личных свобод. Соборность Православной Церкви противополагается им и католической авторитарности, и протестантскому индивидуализму. Вл.Соловьев подытожил воспринятое им представление славянофилов в формуле: католицизм есть единство без свободы; протестантизм – свобода без единства; православие – единство в свободе и свобода в единстве.
Булгаков воспринял идею соборности из православного учения о Св.Троице, которая есть «предвечная соборность»: Бог един и в то же время существует в трех ипостасях, каждая из которых обладает индивидуальными качествами. Умопостигаемая небесная Церковь воплощает в себе соборную сущность Троицы. «И в живом многоединстве человеческого рода уже заложено церковное многоединство по образу Св. Троицы» («Православие. Очерки учения Православной Церкви», Париж, , с. 39). Обстоятельства места и времени, национальные особенности народов могут извращать соборные начала, но могут и способствовать их развитию, – последнее философ связывает с именем Сергия Радонежского, узревшего духовным зрением Св.Троицу. Напротив, многие интеллигентские теории и практика коллективизма, имеющие высший идеал не в любви, а в «солидарности», представляют собою лжесоборность.
Бердяев видит в соборности саму идею Церкви и церковного спасения: «Есть круговая соборная ответственность всех людей за всех, каждого за весь мир, все люди – братья по несчастью, все люди участвовали в первородном грехе, и каждый может спастись лишь вместе с миром» («Философия свободы. Смысл творчества». М., 1989, с. 190). Бердяев указывает на непереводимость понятия соборности на другие языки и для западного его усвоения вводит термин «коммюнотарность» (от франц. commune – община, коммуна). Соборность он признает существенно русской идеей и близость к ней находит лишь у немногих мыслителей Запада. В русском коммунизме, по Бердяеву, восторжествовал вместо духовной соборности безликий коллективизм, который был деформацией русской идеи. Г.В.Флоровский в утопическом и не утопическом социализме в России усматривает «подсознательную и заблудившуюся жажду соборности» («Философы русского послеоктябрьского зарубежья». М., 1990, с. 339).
В.В.Лазарев
Городская избирательная комиссия Санкт-Петербурга единогласно одобрила заявку на проведение референдума о передаче Исаакиевского собора Русской православной церкви. Это значит, что в течение 20 дней депутаты Законодательного собрания города должны будут обсудить этот вопрос и вынести окончательное решение. Об этом сообщил представитель инициативной группы по проведению референдума, депутат Заксобрания города Борис Вишневский.
«У Заксобрания будет 20 дней на принятие решения. Оно может нам отказать, только если предмет обсуждения не может быть вынесен на референдум», — сказал политик.
Лидер городского отделения Партии Роста Оксана Дмитриева, со своей стороны, сообщила, что в течение пяти дней избирком должен уведомить о своём решении зарегистрировать группу Заксобрание Петербурга и президента России.
«Это первый шаг к тому, чтобы провести референдум», — пояснила она.
Содержание
Широкий вопрос
Если будет принято положительное решение, то жители северной столицы должны будут ответить на вопрос: «Согласны ли вы с тем, что относящиеся к памятникам истории и культуры федерального значения и находящиеся в собственности Санкт-Петербурга здания: Собор Исаакия Далматского (Исаакиевский собор. — RT), Собор Воскресения Христова (Храм Спаса на Крови. — RT), Собор имени апостолов Петра и Павла должны быть закреплены на праве оперативного управления за государственными музеями при обеспечении возможности проведения в них религиозных обрядов и церемоний?»
Идею о решении спорного вопроса путём голосования жителей города продвигает инициативная группа, в которую входят местные парламентарии, Российский творческий союз работников культуры, Санкт-Петербургский союз учёных, движение «Православные за Исаакий как храм и музей», а также политические организации, в том числе партия «Парнас».
Храм раздора
Напомним, споры о том, чем же всё-таки Исаакиевский собор является больше — памятником культуры или православным храмом, начались после того, как 30 декабря 2016 года Комитет имущественных отношений отдал распоряжение о передаче Исаакия Московскому патриархату РПЦ на основании принятого в 2010 году ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения». При этом вице-губернатор города Михаил Мокрецов заявил, что Петербург юридически останется собственником здания собора.
Решение вызвало возмущение среди некоторых граждан. Инициативная группа подала иск, пытаясь оспорить в суде передачу храма в распоряжение РПЦ. Смольнинский районный суд 13 марта постановил привлечь в качестве заинтересованных лиц по этому иску Министерство культуры РФ, Русскую православную церковь и Государственный музей-памятник «Исаакиевский собор», а также губернатора Петербурга Георгия Полтавченко.
Акт плебисцита
В партии «Единая Россия» считают, что, несмотря на регистрацию инициативной группы и одобрение избирательной комиссии, проведение референдума невозможно.
«Вопрос передачи объектов религиозного назначения, в том числе Исаакиевского собора, в введение религиозных организаций урегулирован федеральным законодательством. Инициаторы референдума фактически пытаются вынести на обсуждение вопрос об исполнении либо неисполнении прямых предписаний федерального закона. Подобный вопрос на референдум субъекта РФ вынесен быть не может. Проведение подобного референдума невозможно», — приводит ТАСС слова руководителя фракции «Единая Россия» в Законодательном собрании Александра Тетердинко.
Юрист Тимур Захарович Маршани подтвердил RT, что с точки зрения закона результаты данного референдума не могут повлиять на передачу собора РПЦ или его сохранение в государственной собственности.
«Референдум не будет обязывающим, так как нужен соответствующий акт органа государственной власти. Это будет акт плебисцита — возможность выражения общественного мнения посредством проведения референдума. Обязательного характера он не должен и не может носить, так как это не закон и он не адресован главе государства или главе региона», — сообщил эксперт.
5 Юшкевич, П. Столпы философской ортодоксии / П. Юшкевич. — СПб. : , 1910. — С. 42.
6 Философия : всемирн. энц. / гл. науч. ред. и сост. А. А. Грицанов. — М. ; Минск : АСТ ; Харвест, 2001. — С. 123.
7 Мах, Э. Анализ ощущений и отношение физического к психическому / Э. Мах.
— М. : Территория будущего, 2005. — С. 67, 69.
8 См.: Базаров, В. На два фронта / В. Базаров. — СПб. : Прометей, 1910. — С. 12.
9 См.: Авенариус, Р. Критика чистого опыта / Р. Авенариус. — М. : Изд-во С. Дороватского и А. Чарушникова, 1905. — С. 19.
11 Там же. — С. 310.
12 Там же. — С . 67.
И. С. Колесова
УЧЕНИЕ О СОБОРНОСТИ А. С. ХОМЯКОВА
Одной из доминирующих тем русской философии является тема соборности. Впервые понятие «соборность» как категорию русской философии определил А. С. Хомяков. Тесно увязав ее сущностные характеристики с учением о Церкви, мыслитель разработал оригинальную соборную гносеологию. На основе по-лемически-критического анализа западных вероисповеданий он пришел к выводу о том, что прочнее всего соборные начала укоренены в православии.
Ключевые слова: соборность, Хомяков, церковь, свобода.
А. В. Гулыга1 справедливо указывает, что каждый народ выражает себя в соответствии с его национальным характером. В структуру русской души входит «жажда иной жизни, иного мира… эсхатологическая устремленность»2, которая в национальном сознании представлялась как связь божественного и природного миров. «Один из лейтмотивов русского менталитета — отталкивание от раздробленности, разорванности (будь то в мире или в обществе, или в душе человека) и стремление к цельности, святости, единству»3 (возникновению «соборного характера» русского мышления способствовали также географические условия и особенности российской истории). «В народном ментальном сознании коренным мировосприятием является русская соборность. Русская соборность — это сознание духовной общности народа», коренящейся в сохранении чистоты православия и
веры в ее спасительную истину .
Многоплановые проявления соборности можно обнаружить и в различных пластах народной жизни. В. Ш. Сабиров5 указывает следующие: во-первых, Россию можно представить как собор множества народов, языков, верований и культур, который зиждется на взаимодействии и солидарности «всех их для самостоятельной и полной жизни каждого»6, во-вторых, Россия держалась на сельской общине, где решение любых вопросов происходило на миру, всеобщем собрании; в-
третьих, соборные принципы лежали в основании русской артели, где каждый отвечал за всех; в-четвертых, соборные начала просматривались и в таком органе местного самоуправления, как земство.
Анализируя особенности национального характера, Н. Бердяев отмечает, что «русскому народу свойственно философствовать. Русский безграмотный мужик любит ставить вопросы философского характера о смысле жизни, о Боге, о вечной жизни, о зле и неправде, о том, как осуществить Царство Божие» . Однако «русские не допускают, что истина может быть открыта чисто интеллектуальным, рассудочным путем»8 для русского народа ближе путь «откровений и вдохновений». Это своеобразие русского мышления глубоко прочувствовано и отражено в русской национальной философии, поскольку философия — «концентрированное выражение духовного опыта нации, ее неповторимого исторического пути, ее творческого гения и созидательного интеллектуального потенциала, воплотившегося в разнообразии творений культуры»9.
Особенность русской философии «в постижении национальных ценностей, в проникновении в глубины национального характера»10. Поскольку идея соборности имеет глубокие корни в национальном сознании, естественно, что она становится одной из ведущих тем русского философского дискурса.
Идея соборности, идеально разработанная в таком специфически русском способе философствования, как православное искусство, не получила адекватного теоретического воплощения вплоть до концепции А. С. Хомякова, зародившейся в недрах славянофильства. И это не случайно, ибо славянофильство по выражению Н. А. Бердяева есть первая попытка нашего самосознания»11. Развитие самобытной отечественной мысли С. Хоружий удачно сравнивает с развитием патристики. Как когда-то Отцы Церкви использовали античную философию для создания христианского богословия, так и русские философы опирались на западноевропейские «высокоразвитые способы философствования», создавая на этой основе «новое течение мысли»12. Сам А. С. Хомяков, создавая «христианскую философию» (Г. Флоровский), находился под влиянием немецкой классической философии, особенно Шеллинга: «славянофилы пересадили Шеллинга на русскую почву»13, и в то же время оставался верен «основной и древней отеческой традиции»14. Им двигало желание «отыскать славян и живые следы православного учения» в глубинах истории и языка, «выделить из разных примесей народные и религиозные стихии и назвать их по имени»15. Следуя этим целям, отец славянофильства делает предметом своих начальных изысканий тему: Россия и Запад в различии их духовного облика и пути различия16. Ее разработка логически привела А. С. Хомякова к созданию концепции соборности, которая имеет в своем основании опытный жизненный исток, выраженное в ней «живое чувство Церкви»17. По мысли Г. Флоровского, подлинная значимость богословских идей А. С. Хомякова заключается в новизне содержания и в новизне метода, суть которого в опытном богопознании». А. С. Хомяков исходит из внутреннего опыта Церкви, описывает реальность Церкви, как она открывается изнутри, через опыт жизни в ней18.
Мистическая преисполненность и сверхбытийность не от мира «сего» в богословских построениях Хомякова дает ему возможность в большей степени приблизиться к пониманию сущности соборности в ее аутентичной форме. Смысл учения о Церкви Хомяков выразил через тезис: «Церковь одна». В доказательстве этого тезиса философ меньше всего отталкивается от возможности доказать его силой разума, ибо «силы разума не доходят до истины Божией. Хомяков созна-
тельно не доказывает и не определяет — он свидетельствует и описывает. Вместо логических определений он стремится начертать образ Церкви»19.
Церковь в понимании Хомякова есть соборное единство — «единство Бо-жией благодати, живущей во множестве разумных творений, покоряющихся благодати». Хомяков подчеркивал, что это соборное единство возможно при условии свободного приобщения человека к Церкви. Ведущим началом воцерковления является любовь, ибо Церковь принимает в свое лоно только свободных. Только в Церкви человек может получить благодать животворящего духа, силой которого только возникает согласие и единство.
Употребляя по отношению к Церкви характеристику «единство во множестве», мыслитель, по сути, отождествляет соборность и Церковь, оформляя свое учение о Церкви в экклезиологию. «Соборность, в понимании Хомякова, — это не человеческая, а Божественная характеристика»20.
Разъясняя свою трактовку понятия «соборность», А. С. Хомяков делает акцент на том, что духовное единение верующих не может рассматриваться с количественных позиций, но определяется такими качественными показателями, как «углубленность ее членов в истину».
Здесь необходимо выделить некоторые моменты проявления соборности в Церкви: во-первых, истина становится достоянием всех, кто вошел в «церковную отраду», а не принадлежит избранным. Поэтому только те соборы могут быть признаны вселенскими, решения которых признаны всем церковным народом, «. где в вопросах веры нет различия между ученым и невеждою, церковником и мирянином, мужчиной и женщиной, государем и подданным, . где и когда это нужно по усмотрению Божьему, отрок получает дар видения, младенцу дается слово премудрости, дабы все были в свободном единстве живой веры»21.
Во-вторых, приобщение к истине не может быть насильственным, так как «всякое верование. есть акт свободы». Свобода — основание единства Церкви, «потому что единство ее (церкви) есть не что иное, как согласие личных свобод». По мнению Хомякова, свобода раскрывает не только внешнее, видимое соединение людей в каком-либо месте, но и постоянную возможность такого соединения, выражает идею «единства во множестве». И это единство «истинное, внутреннее», потому оно — «плод» и «проявление свободы», основанием которой служит нравственный закон взаимной любви, единство, в котором «никто не порабощается», но участвует в общем деле.
В-третьих, Хомяков называет любовь тем средством, которое сплачивает Тело Церкви в соборное. «Церковь, тело Христово, органическое основание которого есть любовь»22. «Церковь, признающая себя единством органическим, живое начало которого есть Божественная благодать взаимной любви»23, свидетельство того, что любовь — основание единства Церкви, Хомяков находит и в литургике: «возлюбим друг друга, да единомыслием исповедуем Отца и Сына и Св. Духа». Слова древней литургии, слова высокой догматической важности»24. Любовь -сущностная сила, обеспечивающая за людьми познание безусловной истины. Итак, единство, основанное на «свободе и любви», или «единство во множестве» является определяющим для соборной Церкви.
Отсюда можно сделать вывод, что Благодать, любовь и свобода — главные конструктивные принципы, на которых зиждется соборный мир Церкви, сама же соборность не что иное, как осуществление взаимной благодатной любви и обретение свободы. «Свободная соборность в любви — вот где истинный организм
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
церковный. Очень смелая концепция Церкви.» .
Исходя из этих представлений, А. С. Хомяков освещает гносеологическую сторону церковной соборности. Он отталкивается от теории цельного знания, предполагающей единство мира явлений, человечества и Бога. Природа рассматривается как непрерывная цепь взаимосвязанных явлений, человечество — как единый организм, объединенный общей целью, которая есть единение с Богом, приводящая к совершенному знанию. Совершенным знанием провозглашается синтез истины, добра и красоты. Совершенным способом познания в данной концепции объявляется гармоничный синтез науки, искусства и религии. Цельное познание является одновременно и способом совершенствования личности и образом жизни человека.
Для получения совершенного знания человек должен использовать все возможности своего разума: рассудок, волю и веру. Рассудочное познание несовершенно, поскольку рассудок имеет дело не с самими явлениями, а с их образами и понятиями. Понятие же «обращает всякую, ему надлежащую действитель-
ность в чистую, отвлеченную возможность» . На рассудочное познание опирается наука. Человек, достигая обширных знаний в отдельных областях, теряет себя как личность, поскольку рассудочное познание не дает полного понимания действительности и ориентиров в жизни. В отличие от рассудка, который создает абстрактную модель мироздания, вера постигает мир в его цельности и многообразии, поскольку вера — это действие всего разума. Она обеспечивает необходимое условие цельного знания — связь знаний о мире с нравственными качествами человека и праведным образом жизни. Обретение веры, необходимое для доступа к «знанию живому», преодоление ограниченности индивидуального сознания возможно лишь в Церкви. Ибо недоступная для отдельного мышления истина доступна соборному мышлению людей, «связанных любовью». «Церковь и ее члены знают внутренним знанием веры единство и неизменность своего духа, который есть дух Божий. Внешние и непризванные видят и знают изменение обряда внешним знанием, не достигшим внутреннего, как самая неизменность Божия кажется им неизменяемою, в изменении его творений»27. Полное приобщение к волящему разуму возможно только в церкви, которая выступает в качестве духовного целого, где все ее члены находятся во внутреннем соборном единстве. В минуты этого единения человек сознает божественные качества в самом себе. Индивидуальное сознание пронизывается любовью ко всем представителям церкви и, объединяясь, образуют единый разум Церкви. Благодаря этому разуму познание истины достигается в полной мере. Сама же истина является достоянием всех, кто не насильственно, но свободно «вошел в церковную ограду» и ощутил себя частью общецерковного сознания. Более того, А. С. Хомяков полагает, что соборное познание в рамках Церкви способствует духовному совершенствованию человека, являясь одновременно и причиной стремления к совершенству. В Церкви человек находит ответы на те вопросы, которые нельзя объяснить с помощью рассудка. В познании верой он понимает свое предназначение в мире. Поскольку основанием веры является свобода, то здесь важны не столько опора на интеллект и логику доказательств, сколько сосредоточенность и погруженность в церковную жизнь. «Всякий ищущий доказательств церковной истины тем самым или показывает свое сомнение и исключает себя из церкви, или дает себе вид сомневающегося, и в то же время сохраняет надежду доказать истину и дойти доне собственной силой разума; но силы разума не доходят до истины Божией, и человеческое бессилие делается явным в бессилии доказательств»28.
Важнейшие истины зафиксированы в церковных догматах и в Библии, которые сами по себе являются соборными произведениями Божественного духа и человеческого сознания. Однако это не означает, что их можно познать раз и навсегда. Божественное откровение, преподнесенное в них, несет отпечаток определенной эпохи и определенного народа: человеческое сознание (как индивидуальное, так и коллективное) со временем меняется, а значит, изменяется и понимание вечных истин. Причин этих изменений множество, в том числе и открытие рассудком новых данных. Церковь не должна оставаться глухой к научным открытиям, поскольку они помогают глубже, в ином ракурсе прочувствовать Божественные откровения. В противном случае она, во-первых, отталкивает от себя ученых и тех, кто им сочувствует, а во-вторых, сознательно обедняет свое понимание истины.
Такую ошибку допустила, по мнению А. С. Хомякова, католическая церковь. Католики, отказавшись от соборного начала как гармонического сочетания единства и множественности, свели соборность к безусловному авторитету «единства». «Авторитет папы, заступивший место вселенской непогрешимости, был авторитет совершенно внешний. Христианин, некогда член Церкви, некогда активный участник в ее решениях, сделался подданным Церкви. Она и он перестали быть единым, он был вне ее, хотя оставался в ее недрах. Ни испорченность всей христианской среды, ни даже личная испорченность самого папы не могли иметь на непогрешимость никакого действия. Папа сделался каким-то невольным оракулом, каким-то истуканом из костей и плоти, приводимым в движение затаенными пружинами, Для христианина этот оракул ниспадал в разряд явлений материального свойства, тех явлений, которых законы могут и должны подлежать исследованиям одного разума; ибо внутренняя связь человека с Церковью была порвана. Закон чисто внешний и, следовательно, рассудочный, заступил место закона нравственного и живого, который один не боится рационализма, ибо объем-
лет не только разум человека, он и всего существо» .
Власть папы становится «последним основанием веры», рядовые члены Церкви превратились в простых исполнителей папских повелений. Христианин, некогда член Церкви, некогда ответственный участник в ее решениях, сделался подданным. Как только авторитет сделался внешней властью, а познание религиозных истин отрешилось от религиозной жизни, так изменились и отношения людей между собой: в церкви они составляли одно целое, потому что в них жила душа, эта связь исчезла, ее заменила другая — общеподданническая зависимость всех людей от верховной власти Рима. Таким образом, католицизм обесценивает личное начало, утрачивается индивидуальный характер церковной жизни, в нем «думают о таком единстве Церкви, при котором не остается следов свободы христианина»30.
Закономерной реакцией на отсутствие в католицизме «церковной свободы» явилось, по мнению мыслителя, появление протестантизма. Реформация уничтожила внешний авторитет римской церкви. Отвергая власть папы, подавляющую индивидуальную религиозность, реформаторы христианства впадают в другую крайность, выдвигая на первый план субъективное проявление религиозных чувств. Единственным основанием веры становится личное убеждение каждого отдельного человека, источником истины — Священное Писание.
Протестантизм «держится такой свободы, при которой исчезает единство Церкви»31. Индивидуализация христианства также неизбежно ведет к извращению вероучения, к отрицанию догмата «как живого предания».
Выдвижение внешних критериев истинности религии: в католицизме — папа, в протестантизме — собственный человеческий разум — приводит к торжеству
утилитарных начал в западных вероисповеданиях, к суждению о небесном как о земном, к отрицанию всеобщей истины и любви как критериев соборности, которая и есть истина.
В итоге этих рассуждений А. С. Хомяков приходит к выводу, что только православие «сберегло в целости дух христианства», «чистоту его вероучения». Истинная православная Церковь, исповедуя Никео-Константинопольский символ веры, не позволяет ничего из него исключать и ничего к нему прибавлять32.
Подвергнув критике католицизм, в котором господствует, по определению Хомякова, «рационализм в материализме», протестантство, в котором господствует «рационализм в идеализме», он подчеркивает, что только в православии воплотилась свобода в единстве, только здесь «дано и то и другое, потому, что единство есть не что иное, как согласие личных свобод», суть соборность (Бердяев упрекал А. Хомякова в одностороннем понимании католицизма из-за того, что тот не знал западной мистики, имея в виду «исключительно официальное католическое богословие. Католичество не исчерпывается схоластическим богословием им папизмом. В католичестве есть своя глубокая и таинственная жизнь, свой мистический трепет и своя святость». Всего этого не хотел видеть Хомяков).
Еще один аспект соборной церковной гносеологии А. С. Хомякова — единение человеческого разума с Божественным. Это конечная цель познания и неминуемый итог человеческой жизни: в будущем человек должен соединиться с Богом и восстановить былое единство — соборность. Некогда человек жил в Боге и между человеческим и Божественным разумом существовало единство. На основе веры люди получали неосмысленные, но истинные знания и были счастливы. После грехопадения человек, воспользовавшись свободой, полученной от Бога, отказался от любви, предпочел эгоизм, стремление сделать ближнего средством для достижения своей цели. Катастрофа грехопадения привела к распаду цельности мироздания. В его структуре стали действовать две воли: воле Бога стала противостоять воля человека. Уничтожив любовь как закон своей жизни, утратив физическое и духовное совершенство, человек становится несчастным, обречен на поиски своего места в мире, открывая с помощью рассудка известные когда-то истины. Обрести былое соборное единство возможно. Эту надежду Бог показал людям через пришествие Христа на землю, его смерть и воскресение. Идея Божественного совершенства, гармонии былого соборного единства живет в человеческой душе, пробуждая поиски Божественного, помогая познавать жизнь. В процессе постижения жизни человек выполняет важную миссию — удерживает в единстве Бога и мироздание, предотвращая распад мира на отдельные части. Осуществляя центростремительное нравственное движение, человек вносит в мироздание любовь, гармонию, добро. Соборная церковная гносеология раскрывает человеку суть человеческой жизни — это бытие в Боге, объединение мира и Бога, достижение соборности.
Первоначально единство людей должно осуществляться в рамках национальности. «Народ есть та великая сила, та живая связь людей, без которой и вне которой отдельный человек был бы бесполезным эгоистом, а все человечество -бесплодной отвлеченностью. Разъединяющий эгоистический элемент личности умеряется высшим началом живого союза народного, другими словами: великодушием общинного элемента. В общинном союзе не уничтожаются личности, они отрекаются лишь от своей исключительности, дабы составить согласное целое, дабы явить желанное сочетание всех. Они звучат в общине не как отдельные голоса, но как хор.»33. «Коренные», «органические» начала той или иной нации
включают элементы соборного сознания, которые проявляются в социальной сфере и в истории. В историческом процессе немаловажная роль принадлежит великим личностям. Однако ни одна личность, как бы велика она ни была, не может быть «полным представителем своего народа». Только при совпадении деятельности великих людей с народными стремлениями и чаяниями возможно дальнейшее развитие истории.
Примером практической реализации соборных начал в социальной сфере является сельская община. Община гармонично сочетает личные и общественные интересы. Однако «вечные духовные истины», заложенные в устройство общины, разрушаются социальной практикой, отчего соборное единство становится невозможным.
Это положение касается и Церкви, в развитии которой участвуют два элемента: «божественный» и человеческий. Первый всегда верно выражает христианские истины, второй же часто их искажает. Поэтому реальный церковный организм, в том числе и русское православие, будет еще долго «не только не совершенным, но и вполне дрянным», несмотря на совершенства заключенных в нем святынь.
Данный тезис не означает, однако, что соборность «не есть реальное свойство», оно потенциально присуще православию и в той или иной степени «находит историческое воплощение». Полная же реализация принципа соборности возможна лишь в эсхатологической перспективе, в царстве Божием.
Необходимо настоятельно подчеркнуть, что Хомяков сфокусировал главное внимание на разработке соборности как экклезиологического принципа, но не как социального. В то время как в сознании последующих поколений очень быстро произошло наложение пластов, контаминация представлений, и соборность в широких кругах начали понимать как социальный принцип. Этот сдвиг понимания соборности у философов «серебряного века», по наблюдению С. Хоружего, является общераспространенным34.
Итак,
— А. С. Хомяков первым в отечественной философии придал соборности статус философской категории, попытался выявить ее основные признаки и связал их с развитием Церкви.
— Исток хомяковской концепции соборности, в которой «религиозный момент был сильнее философского»35 — личный опыт богопознания, он «описывает реальность Церкви, как она открывается изнутри» (Г. Флоровский). По сути, мистическая церковь Хомякова — это то высшее абсолютное начало, из которого проистекает бытие мира и человека.
— В учении Хомякова намечается «очень оригинальная гносеология, которую можно было бы назвать соборной, церковной гносеологией»36. Ее исток — концепция цельного знания, зародившаяся в русской философской культуре в 20-30-х гг. XIX века (В. Ф. Одоевский, Д. В. Веневитинов, А. И. Кошелев, И. В. Киреевский и др.) под влиянием идей Шеллинга. А. С. Хомяков, раскрывая специфику данной концепции, отмечает необходимость единения всех познавательных способностей человека (рассудка, воли, веры) в стремлении познать божественную истину. Акт слияния человеческого сознания с божественной реальностью, по Хомякову, есть живознание. Человек в результате приобретает абсолютную цельность. Реализация этого гносеологического сценария возможна лишь в «церковной ограде».
— Исходя из Третьего свойства Церкви в Символе Веры, Хомяков выявляет базовую характеристику Церкви — «единство во множестве» — мыслитель обозначает главные конструктивные принципы соборного единства Церкви: благодать,
любовь, свобода. Соборность и есть осуществление взаимной благодатной любви и обретение свободы.
— В процессе создания концепции соборности мыслитель критически анализирует западные вероисповедания и приходит к выводу, что прочнее всего соборные истины укоренены в православии, поэтому только православная церковь осуществить цельное постижение истины и единение верующих со Спасителем.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
— Главное внимание Хомяков сфокусировал на соборности как экклезиоло-гическом принципе, но не на социальном. Соборность совпадает для него с Церковью, но не с миром.
Дальнейшее развитие категории соборности в русской философии происходило под влиянием идейного наследия А. С. Хомякова и его единомышленников. Такие мыслители как В. С. Соловьев, С. Н. Булгаков, П. А. Флоренский, С. Н. и Е. Н. Трубецкие, Н. А. Бердяев, Н. О. Лосский, С. Л. Франк и другие продолжили начатую славянофилами актуализацию христианства. Главенствующей в их философии была интуиция всеединства.
Примечания
1 См.: Гулыга, А. Стать зеркалом души народа / А. Гулыга // Вопр. филос. — 1988.
— № 9. — С. 67.
2 Бердяев, Н. А. Русская идея / Н. А. Бердяев. — М., 2007. — С. 217.
3 Хоружий, С. С. Неопатристический синтез и русская философия / С. С. Хоружий // Вопр. филос. — 1994. — № 5. — С. 78.
4 См.: Полищук, И. С. К вопросу о российском менталитете / И. С. Полищук // Соц.-гуманит. знания. — 2006. — № 1. — С. 146.
5 См.: Сабиров, В. Ш. Русская идея спасения / В. Ш. Сабиров. — СПб., 1996. -6С. 73-74.
6 Соловьев, Вл. Соч. : в 2 т. Т. 1 / В. Соловьев. — М., 1988. — С. 501.
7 Бердяев, Н. А. Русская идея / Н. А. Бердяев. — М., 2007. — С. 35.
8 Бердяев, Н. А. К. Леонтьев. А. С. Хомяков / Н. А. Бердяев. — М., 2007. — С. 328.
9 Громов, М. Н. Вечные ценности русской культуры : к интерпретации отечественной философии / М. Н. Громов // Вопр. филос. — 1994. — № 1. — С. 54.
10 Гулыга, А. Стать зеркалом души народа / А. Гулыга // Вопр. филос. — 1988. -№ 9. — С. 114.
11 Бердяев, Н. А. К. Леонтьев. А. С. Хомяков / Н. А. Бердяев. — М., 2007. — С. 229.
12 Хоружий, С. С. Философский процесс в России как встреча философии и православия / С. С. Хоружий // Вопр. филос. — 1991. -№ 5. — С. 34.
13 Шестов, Л. Умозрение и откровение / Л. Шестов. — Париж, 1964. — С. 37.
14 Флоровский, Г. Пути русского богословия / Г. Флоровский. — Вильнюс, 1991. -С.273.
15 Хомяков, А. С. Соч. : в 2 т. Т. 1 / А. С. Хомяков. — М., 1994. — С. 535.
16 См.: Хоружий, С. С. Алексей Хомяков и его дело / С. С. Хоружий // Опыты из
И. В. Киреевский. Жизнь и философское мировоззрение / Т. И. Благова. — М., 1994. и др.
17 Хоружий, С. С. Опыты из русской духовной традиции / С. С. Хоружий. — М., 2005. — С. 84.
18 См.: Флоровский, Г. Пути русского богословия / Г. Флоровский. — Вильнюс, 1991. — С. 275.
19 Там же. — С. 275.
20 Там же. — С 227.
21 Хомяков, А. С. Полн. собр. соч. / А. С. Хомяков. — М., 1990. — Т. 2. — С. 70.
22 Хомяков, А. С. Соч. : в 2 т. / А. С. Хомяков. — М., 1994. — Т. 2. — С. 87.
23 Там же. — С. 88.
24 Там же. — С. 234.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
25 Бердяев, Н. А. К. Леонтьев. А. С. Хомяков / Н. А. Бердяев. — М., 2007. — С. 310.
26 Хомяков, А. С. О современных явлениях в области философии. Письмо к Ю. Ф. Самарину / А. С. Хомяков // Избр. письма и статьи. — М., 2004. — С. 165.
27 Хомяков, А. С. Церковь одна / А. С. Хомяков // Сочинения богословские. -СПб., 1995. — С. 28.
28 Там же. — С. 41.
29 Там же. — С. 68.
30 Хомяков, А. С. Полн. собр. соч. / А. С. Хомяков. — М., 1990. — Т. 2. — С. 52.
31 Там же. — С. 112.
32 См.: там же. — С. 9-10.
33 Аксаков, А. К. Сборник статей / А. К. Аксаков. — Режим доступа : Humanities.edu.ru.
34 См.: Хоружий, С. С. Опыты из русской духовной традиции / С. С. Хоружий. -М., 2005. — С. 181.
35 Бердяев, Н. А. К. Леонтьев. А. С. Хомяков / Н. А. Бердяев. — М., 2007. — С. 35.
36 Бердяев, Н. А. Русская идея / Н. А. Бердяев. — М., 2007. — С. 183.
Что такое соборность?
Плюрализм в государстве — это демократия, а плюрализм в голове — это шизофрения.
Верую во едину, святую, соборную и апостольскую церковь.
Понятие соборности по существу.
Почему мы называем Церковь — соборной? Ну не потому ведь, что она соборами управляется. И не потому, что самые крупные здания храмов так же называются соборами. А почему тогда?
Словом «соборная» перевели греческое понятие «кафолическая», т.е. католическая, вселенская — это один и тот же греческий термин, но переведенный и понимаемый православной и католической церквями по-разному. Причем по-разному настолько, что и захочешь, а ничего общего не найдешь.
Католическая церковь понимает свою кафоличность, свою вселенскую роль, в смысле собственного общемирового распространения: католическая церковь должна охватить весь мир, а все население должно стать её членами. Ни больше, ни меньше. Это очень поверхностное понимание церкви, направленное вовне, в окружающий мир.
|
|
Отсюда, из этого понимания своей кафоличности, проистекает, в частности, агрессивная миссионерская политика Ватикана, изобредшего унию, а ныне не постеснявшегося на канонической территории Русской Православной Церкви учредить свои епархии и открыто вести прозелитическую деятельность. Называемую, впрочем, миссионерской, что еще горше — неужели в 21 веке папа думает, что на Руси о Христе слыхом не слыхивали? |
Православное понимание кафоличности, или соборности, восходит к пониманию Церкви как Тела Христова, в котором все члены Церкви являются клеточками целостного Богочеловеческого организма. То есть церковь являтся единой. Не только единственной (…верую во едину…), а еще и единой, цельной.
Чем характерно такое понимание соборности? Все клеточки в едином организме находятся в неразрывной взаимосвязи между собой. Чем характеризуется единый организм? Апостол говорит: болит ли один член, весь организм болеет. Кафоличность характеризуется взаимовлиянием всех своих составляющих, то есть нас, клеточек Тела Христова.
Допустим, у меня болит зуб. Как я мучаюсь! Но почему, позвольте? Это же не я болею, это же болит всего-навсего один из членов моего организма: какой-то там маленький зуб, подумаешь, велика важность! Но вот вылечился зуб. Какое облегчение всему мне, всему моему телу! Подобно этому, духовное излечение одного — единственного человека, приносит огромную пользу всему соборному телу Церкви. Приносит существенно, прямо и непосредственно, а вовсе не иносказательно или в переносном смысле. Приносит так же, как излечение желез внутренней секреции прекращает сонливость, или излечение порока сердца прекращает слабость и обмороки всего организма.
Но это еще не все. Христианство утверждает, что Церковь является тем идеалом, которым должен стать мир, и которым в потенции (т.е. в возможностях) мир является. И свойства идеала мира как Церкви, т.е. свойства соборности, в мире пребывают. Это означает, что христианство рассматривает мир как соборное целое. Все в мире взаимосвязано. И огромным положительным событием, влияющим на весь мир, является излечение одного из его членов.
|
|
Кстати, пока не забылось: о некоторых храмах, называемых соборами. Они называются так потому, что в идеале там служит не один священник, а собор священников. Например, несколько иереев одновременно служат Божественную литургию. Эти слуги Божии во время службы являются одним цельным существом, единым собором священнослужителей. Со временем и сами храмы, в которых служит собор священников, народ, не вникая в детали, стал называть соборами. |
Соборность и жизнь в обществе.
Соборность можно так же рассматривать как способ общественной жизни. Способ этот исключает принуждение, но нет в нем ничего такого, что напоминало бы выводы Кропоткина. Живя соборной жизнью, члены общества абсолютно свободны, но их свобода совершенно противоположна атомистической свободе Зиммеля. Соборность жестко иерархична (как иерархичен живой организм, имеющий системы и подсистемы), но является отрицанием тирании. Соборность имеет в основе идею упомолномоченности, но является противоположенностью демократии.
Совершенное понимание соборности и выборного начала не соответствует соборности и выборному началу, как они существуют в человеческих учреждениях. Соборность есть высший принцип, чем единоличие, но при этом соборность сравнительно с тем лицом, которое она уполномачивает или авторизует, обладает высшим порядком, а не наоборот (как в демократических выборах).
Для Христа таким соборным началом является Триединый Бог, в недрах Которого Он Сам, как Сын, пребывает, и волю Которого Он пришел исполнить.
Будучи по Богочеловечеству уполномоченным Св. Троицы на земле и будучи по Божеству ее активным членом, Он по Своей силе данной Ему власти действует свободно и организует собор Апостолов. Он дает им силы и полномочия потребные им, из тех сил и полномочий, которые Сам имел. В день Пятидесятницы Он авторизует собор Апостолов авторитетом Святой Троицы, послав им от Отца дары Святого Духа. Каждый из апостолов, в силу авторитета, данного им всем вместе, уполномачивается на то или иное служение. Каждый идет и исполняет волю своего собора, видя в ней волю Бога, Христа и Св. Духа, т.е. Святой Троицы, осязательно давшей Свои силы на совершение данных Христом полномочий.
Каждый из апостолов идет и организует другие соборные отдельные церкви, будучи для них центром, из которого исходят и учения и силы благодатные и власть. Избраннейших лиц апостолы облекают той силой и властью, которую имеют сами, делая их своими заместителями и преемниками. Каждый из этих заместителей и преемников — только исполнитель и выразитель тех полномочий, которые получил каждый из апостолов от всего своего собора, а этот последний — от Христа и Триединого Бога.
Соборность реализована Церковью Христа. Кто же члены того общества, которое живет соборной жизнью? Бог — Троица, ангелы, святые и вообще спасшиеся люди. Это члены Небесной, или торжествующей Церкви. Здесь, в нашем мире, к соборному обществу присоединяются члены земной, или воинствующей Христовой Церкви.
В древности произошла катастрофа (по церковному — грехопадение), в результате которой природа нашего мира была повреждена, и повреждена существенно, глубинно.
Появилось то, чего раньше не было, а именно — тление и смерть. Для поддержания собственной жизни существа стали пожирать друг друга. Протекание любых процессов стало неотъемлемо сопровождаться ростом энтропии (не только и не столько термодинамической, хотя термодиномическая энтропия — хороший пример). Следствием информационных процессов является энтропия информационная и информационное загрязнение той среды, в которой зарождается, живет и «действует» информация — например в наших головах.
Поэтому в нашем падшем мире соборность в своей полноте реализована быть не может. Инструментами, служащими для хоть какого-то выражения соборности, являются принципы иерархии и свободы. А пользуясь категориями государственного устройства — монархия и демократия (понимаемая как свобода, но не как власть плебса). Как и все в нашем мире, эти принципы следует применять осторожно, руководствуясь пониманием воли Божией. Иначе и монархия и демократия превращаются в вожделенную врагом спасения тиранию.
Поскольку есть две стороны человеческих отношений — безусловное подчинение и отсутствие такового, постольку есть две основные современные нам формы государственного устройства — монархия и демократия (в крайнем выражении — тирания и анархия). Анархию при нашей постановке вопроса рассматривать бессмысленно, а монархию — неактуально. Потратим несколько времени для отделения современной нам практической формы государственного устройства большинства т.н. развитых стран, от соборности.
Максимилиан Волошин
Сразу же заявим, что надо быть чересчур политически ангажированным (или предельно наивным, или просто не задумывающимся) человеком, чтобы не заметить происходящего сейчас во всем мире превращения демократии в свою социальную противоположность. Чтобы оценить процесс во времени, посмотри на творчески одаренных людей, которых из-за особенной чуткости души принято называть совестью общества, начиная с подобных лорду Байрону, через сомышленников Брэдбери, и к современному нам Дугласу Адамсу. Потом повнимательнее оглянись вокруг себя, обращая внимание на факты, а не на их оценку средствами массовой информации.
Надеемся, ты способен завалить нас соответствующими примерами в диапазоне от взглядов Хемингуэя и Ремарка до позиций правых сенаторов на иракских слушаниях в конгрессе США.
Любая тирания основывается на обмане, который есть лишение свободы.
Первый обман демократии — это плюрализм.
Мы живем в демократическом государстве. Мы терпимы к людям. Мы — плюралисты.
Не представляя себе четко, что такое именно есть плюрализм, мы привыкли думать, что главное в нем — одинаковое ко всем отношение, потому что все равны. И черные, и белые, и голубые. И инженеры, и рабочие, и бандиты. Каждый может иметь точку зрения и каждая точка зрения имеет право на существование. Каждый имеет право знакомить со своей точкой зрения любое количество людей. Продолжая развивать эти положения, заявим, что все интересы всех групп людей одинаково важны, а сами группы равны между собой и тоже одинаково важны. Не правда ли, знакомое рассуждение? Говоря строже, мы привыкли, что принцип плюрализма призывает нас относиться к различным группам общества и их мнениям как к равноправным между собой.
Современное нам общественное сознание воспринимает плюрализм прежде всего как нравственный релятивизм. Однако плюрализм из другой сказки. Плюрализм вообще не про то. Неясно, почему мы забыли истинное значение этого слова, да и не об этом речь. Важно то, что «вектор приложения сил» настоящего плюрализма направлен в другую сторону.
К чему мы приходим, последовательно применяя искаженный принцип плюрализма? В самом деле, пусть одна группа людей утверждает, что 2х2=3, а другая группа людей, что 2х2=4. Если мы приверженцы «плюрализма», то как люди до конца перед собой честные, мы должны признать, что произведение 2х2 может принимать разные значения. Что не верно. Сейчас мы воспользовались серьезнейшим и проверенным методом, известным в математике и логике как метод «от противного». Делается некоторое предположение, из которого выводятся следствия. Если в выводе следствий не содержится ошибок, но сами следствия неверны, то неверно исходное предположение.
Итак, настоящий плюрализм не отменят сравнительного анализа жизненных ценностей множественных групп людей. Настоящий плюрализм не признает за разными группами равные права. Так что, когда Боря Моисеев заканчивает свой концерт словами «Я вас люблю! Ваш Борис Моисеев, такой же как и вы, 3.14дорас», то он не прав. И для того, чтобы быть плюралистом и демократом, не обязательно быть, извините… таким как он.
Второй обман демократии — это толерантность, понимаемая как требование уважения чужих заблуждений.
Такое требование есть ни что иное, как искажение интуитивно всеми разделяемого христианского принципа уважения к свободной личности. Происходит тонкая подмена. Принцип уважения личности софистически переносится сначала на взгляды личности, а далее на заблуждения личности, которые, оказывается, уважать надо так же, как и саму личность. Если некто отказывается уважать заблуждения, ему вменяется неуважение к личности, и виновник неуважения выводится тем самым за скобки цивилизованного к нему отношения. Как будто всем ясна разница? Всем. Но почему же тогда на деле, когда наш мир все интенсивнее требует от нас уважения чужих заблуждений, мы все охотнее и охотнее уступаем таким требованиям? Ответ проще пареной репы: потому, что мир обещает нам в ответ уважение наших заблуждений. Дешево же мы продаемся.
Святые отцы и столпы церкви учат любить человека, который грешит, но ненавидеть сам его грех, требуют, чтобы уважение к человеку отделялось от ненависти ко греху. К тому же призываем и мы.
Третий обман демократии — неосновательное объявление власти большинства (см. словарную статью) фактически достигнутой.
Например, задумывался ли ты, что согласно Федерального закона №175-ФЗ от 20 декабря 2002 года (в ред. Федеральных законов от 23.06.2003 г. № 82-ФЗ, от 23.06.2003 г. № 83-ФЗ, от 23.06.2003 г. № 84-ФЗ) «О выборах депутатов государственной думы…» выборы считаются состоявшимися, если в них участвовало 25% от числа избирателей, включенных в списки избирателей на момент окончания голосования? Нетрудно убедиться путем несложных подсчетов, что «всенародно избранную власть» избирает примерно 12,5% населения. А низкая явка российского избирателя всего лишь отражает фиаско самого принципа. В странах с высокой явкой и соответствующие цифры иные, поскольку достижения манипуляции общественным сознанием в более цивилизованных странах существенно выше, чем в России, и более высокая явка оболваненного избирателя не несет опасности для развивающейся тирании демократии.
Спрашивается, а какое дело церкви до форм государственного устройства, когда церковь благословляет любую власть и молится за нее? Церковь же должна быть отделена от государства, а кругом ее забот является духовная жизнь людей, не так ли? Именно так. И именно поэтому мы имеем право утверждать и утверждаем, что современная нам тирания демократии сопровождается духовной смертью человека, тиражирует ее, эту смерть и, чтобы не сказать слишком сильно, основана именно на духовной смерти населения.