ТЕОКРАТИЯ (от греч. Theos – бог и kratos – власть) – букв. «боговластие». Термин обозначает форму государственного правления, при которой политическая и религиозная власть в стране сосредоточена в руках духовенства, т.е. отсутствует разделение духовной и светской власти.

В классической теократии глава церкви, являясь одновременно главой государства, являет собой «наместника бога на земле» (фараоны Древнего Египта, императоры в империи древних инков, халифы в Арабском халифате), «первосвященником» (Папа Римский в Ватикане).

Теократические концепции в прошлом и настоящем.

Впервые термин «теократия» встречается в сочинении Иосифа Флавия Против Апиона (94 н.э.) в описании общественно-политического строя древних иудеев в сочинении. Впоследствии понимание термина «теократия» и его смысловое наполнение менялось со временем, причем разные историки и философы трактовали его по-своему.

Идеалы христианской теократии были описаны Августином Блаженным в его знаменитом трактате О Граде Божьем. Концепция мусульманской теократии в наиболее завершенном виде нашла отражение в творчестве суннитского законоведа Абу л’-Хасан ал-Маварди. Он полагал, что халифат является божественным творением, призванным охранять исламскую веру и осуществлять справедливое правление над всем миром. Цель всемирного халифата – покорение и обращение в мусульманство всех «неверных» и установление над ними единой и неделимой власти халифа. В мировом мусульманском государстве халиф должен соединять в своем лице власть духовную (великий имам) и политическую (эмир).

В Новое время концепция слияния религиозной и политической власти в ее наиболее систематизированном виде нашла отражение в произведениях Жозефа де Местра. Являясь ярым противником Французской революции, он разрабатывал идею государства, построенного по принципу церковной иерархии во главе с римским папой.

Интересно, что в России также существовала теократическая утопия о необходимости слияния русской монархии с католической церковью и построением на этой основе некоей вселенской свободной теократии, «в рамках которой русский народ должен пойти на самоотречение и признать папу главой вселенской церкви». Ее сторонником был известный российский философ и публицист 19 в. Владимир Соловьев.

Понятие теократии разрабатывал в своих трудах в дальнейшем другой российский философ-мистик и публицист Николай Бердяев, полагавший, что «Теократия в политическом отношении есть как бы анархизм, в экономическом отношении – как бы социализм, в мистическом – самодержавие Единого Бога, царствующего над аристократическими детьми Своими, через Христа обретшими всеобщее Богосыновство». Он рассматривал теократию с позиций христианства и определял ее исключительно как общество священников.

Утопичность проектов построения «царства божьего на земле» в силу их несбыточности, и невозможности поставить знак равенства между мирским и божественным, лучше всего показывает в работе Теократия современный российский юрист Е.Н.Салыгин. Систематизируя все существующие представления об этом явлении, он дает собственное, более широкое определение теократии как системы религиозно-политических властеотношений. Исходя из его определения, к теократическим можно отнести такие государства, как Саудовская Аравия, Бахрейн, Катар, Оман и Иран, хотя официально они не считают себя таковыми. Бесспорно, что последним примером теократии в ее классическом понимании было государство талибов в Афганистане (см. также ТАЛИБАН).

Правящая израильская партия «Кадима» выбирает 17 сентября нового лидера, который получит мандат на формирование следующего правительства страны.
Избирательная система в Израиле
Выборы в Израиле всеобщие — в них имеют право участвовать все граждане государства, достигшие 18 лет, за исключением лиц, признанных в установленном законом порядке недееспособными; всеизраильские — вся страна считается при подсчете голосов одним избирательным участком; прямые — избрание прямо определяется результатами голосования; тайные — голосование происходит так, что никто не может знать, как проголосовал тот или иной конкретный избиратель; пропорциональные ‑ количество мест в Кнессете, которое получает каждый список кандидатов, пропорционально количеству полученных списком голосов (например, 50 процентов голосов обеспечивают списку соответственно 50 процентов мест в парламенте).
Израиль, официально Государство Израиль — государство на юго-западе Азии, у восточного побережья Средиземного моря.
Государство Израиль было образовано 14 мая 1948 года на территории Палестины согласно решению Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1947 года о разделе Палестины на два государства — еврейское и арабское.
Государство Израиль не имеет Конституции. На практике ее функции исполняет свод основных законов, регламентирующих основные вопросы государственного устройства, прав и свобод граждан.
Государство Израиль — парламентская республика (характеризуется провозглашением принципа верховенства парламента, перед которым правительство несёт всю полноту ответственности за свою деятельность).
Главой Государства Израиль является президент. Порядок избрания, срок полномочий, статус и обязанности президента определяются Основным законом о президенте государства от 1964 года, с изменениями, внесенными в апреле и июле 1969 года, в 1996, 1999 и 2002 годы.
Президент избирается Парламентом (Кнессетом) тайным голосованием сроком на 7 лет без права переизбрания на второй срок. Если в первом туре голосования кандидат в президенты не набрал 61 голос из 120, проводится второй тур, в котором также необходимо набрать 61 голос. В третьем туре для избрания президента требуется простое большинство.
Кандидатом на пост президента может быть любой гражданин Израиля, являющийся жителем страны. Президент наделен абсолютным судебным иммунитетом и освобожден от несения каких бы то ни было повинностей.
Согласно Основному закону о президенте, в его функции входит подписание законов (за исключением трактующих его собственные полномочия); аккредитование дипломатических представителей государства и принятие верительных грамот иностранных дипломатов; подписание международных договоров Израиля после их ратификации Кнесетом; приведение к присяге судей и их отстранение от исполнения служебных обязанностей в определенных законом случаях; амнистирование и смягчение наказания осужденным.
Принятым в 2001 году Основным законом о правительстве президент был наделен полномочиями по назначению премьер‑министра. Президент уполномочен принимать отставку правительства, а также принимать решение о роспуске парламента.
Президент может подать в отставку, направив соответствующее письмо председателю Кнесета. В случае, если президент государства по какой‑либо причине (состояние здоровья, несоответствие должности и т.п.) не может далее исполнять свои обязанности, Кнесет большинством голосов может принять решение об отстранении президента от должности. В этом случае, как и в случае освобождения президента от должности или временного прекращения им выполнения своих обязанностей, последние переходят к председателю Кнесета.
Высшим законодательным органом Израиля является Кнессет (Парламент).
Кнессет представляет собой палату из 120 представителей, формируемую сроком на четыре года на основе всеобщего прямого тайного голосования по системе пропорционального представительства. Кандидаты в депутаты выставляются по партийным спискам. Список кандидатов, собравших на выборах менее 1,5 процентов голосов, считается недействительным.
Основные обязанности Кнесета — рассмотрение и принятие законов, утверждение правительства и его состава и парламентский контроль над его деятельностью.
Кнесет является единственным общегосударственным органом власти, непосредственно избираемым всеми гражданами страны.
Центральный орган исполнительной власти — правительство, возглавляемoe премьер‑министром. Правительство несет коллективную ответственность перед Кнесетом и находится у власти до тех пор, пока пользуется доверием Кнесета (поддержкой простого большинства его членов).
Глава правительства — премьер-министр ‑ избирается путем прямых всеобщих выборов. Премьер-министр должен быть членом Кнесета; другие министры не обязаны быть членами Кнесета, но должны быть гражданами Израиля, проживающими в стране.
В настоящее время число министров, назначаемых премьер-министром, законом не ограничено.
Высший орган судебной власти — Верховный Суд (Высший Суд Справедливости). Он является последней инстанцией для рассмотрения гражданских и уголовных дел, а также действует как конституционный суд, принимая решения о соответствии отдельных законодательных актов основным законам.

Далекая война ходит совсем рядом

9 января 2020 14:46

Ликвидация иранского генерала Касема Сулеймани внесла небывалую сумятицу во всю ближневосточную политику и стала головной болью для глав мировых держав. Несмотря на то, что Иран кажется очень далекой страной, угроза новой большой войны на Ближнем Востоке не пройдет бесследно для стран Балтии.

Напомним, что президент Трамп принял волевое решение нанести смертельный удар по высокопоставленному иранскому генералу Касему Сулеймани, командующему спецподразделением «Аль-Кудс» Корпуса стражей Исламской Революции (КСИР). На момент атаки один из самых влиятельных людей Ирана находился в соседнем Ираке, где, как заявляет Пентагон, убитый активно работал над планами нападения на американских дипломатов и военных.

Причин для больших сомнений по поводу этого заявления нет. По сути, Иран уже давно ведет войну с США с помощью военных шиитских формирований, наемников и террористов — эта война идет в Сирии, эта война идет в Йемене, эта война идет против Израиля и против Саудовской Аравии. Ликвидированный генерал-исламист Сулеймани — один из главных идеологов и вершителей этой войны, именно он координировал боевые действия во всем регионе. Иран — республика с имперскими амбициями, государство, стремящееся стать гегемоном, и до сих пор у иранского руководства это неплохо получалось. Влияние на бывшую Месопотамию огромно — после недальновидного свержения американцами суннита Саддама Хусейна (непримиримого врага Ирана) власть в стране перешла к шиитам, которые априори не могут не питать теплых чувств к официальному Тегерану, несмотря на все мнимую дружбу с США. Сегодня мы в этом убедились — маски сброшены. Багдад прямо заявил союзникам: янки гоу хоум — американским военным пришло время покинуть землю Ирака.

Мы раздуваем пожар мировой

Давайте разберемся, что представляет из себя упомянутые стражи. КСИР — это элитные иранские военные формирования с собственными танками, авиацией и даже военной флотилией. Их численность составляет свыше 120 тыс. человек. Корпус так называемых стражей появился в 1979 году, когда в Иране прогремела исламская революция: из светского государства, с многочисленными свободами, одного из самых демократических в регионе, страна превратилась в теократическое государство, где всем заправляют далеко не самые миролюбивые религиозные фанатики. У страны есть президент, правительство, парламент, но вся власть сосредоточена в руках аятоллы Хаменеи — высшего руководителя. Он и главнокомандующий, и верховный цензор, и судья, и отец нации, имеющий право заблокировать любое из решений любой из трех ветвей власти. Он контролирует умы граждан, повелевает рассветами и закатами, определяет всю политику державы. Эдакий Папа Римский по-ирански, наделенный реальной безграничной властью. По сути, Иран — это единственное столь мощное теократическое государство во всем мире. В качестве иных примеров могут служить лишь Ватикан и Тибет, но, благо, ни тот, ни другой не призывают к уничтожению иных стран и не пытаются заполучить ядерную бомбу.

Сегодня КСИР воюет во всем регионе, контролирует террористов «Хамас», «Хезболла», стремясь реализовать проект религиозных республик, где все базируется на исламе и мнении духовенства. Вы спросите, а зачем им это нужно? Ответ прост: корпус стражей —это эдакий Коминтерн, разжигающий пожар мировой революции, только в данном случае не социалистической, а исламской. В самом Иране эта организация выполняет роль национальной гвардии — карательной политической структуры, охраняющей элиты. Стражи подавляют протесты, давят оппозицию, прибегают к крайним мерам против демонстрантов и любых проявлений несогласия с режимом религиозных фанатиков, установивших власть 40 лет назад. Светские власти и нынешний президент менее радикальны в суждениях, но они подчинены воле аятоллы. Ликвидированный генерал Сулеймани был одним из таких карателей, который вышел на международный уровень. Его можно называть по-разному, но формулировка властей США, считающих его международным террористом, также вполне точна.

Штаты нарочно уничтожили иранского командира открыто, объявив об этом и противникам, и союзникам, хотя убивать можно по-разному. Да, американцы поступили жестко, хладнокровно и даже жестоко. Да, они сделали это без санкции Совета безопасности ООН и НАТО, неожиданно подтвердив тем самым правоту Макрона, который накануне без обиняков объявил, что мозг Альянса умер. Да, они сделали это на территории чужой страны, однако критики Вашингтона почему-то забывают, что для Сулеймани Ирак такое же иностранное государство, как и для американцев. Спрашивается, что он делал в Ираке? Очевидно, верный пес исламской революции приехал туда не понежиться на солнце в славном городе Басра, а разрабатывал планы будущих атак, терактов и дальнейшего экспорта вышеупомянутых ценностей исламской революции Ирана.

Война между США и Ираном уже идет в Ираке и в Сирии, оборону против радикального религиозного фанатизма на Ближнем Востоке держит Израиль. Эта война абсолютно реальна, но сочувствующие смерти Сулеймани и руководству Ирана должны понять, что сегодня стреляют на Ближнем Востоке, а завтра эта «священная заварушка» может вновь вспыхнуть в Чечне, во Франции, в Германии, Великобритании — на всем европейском континенте. В свое время «лев пустыни» Муаммар Каддафи ради своих не менее «амбициозных идей» спокойно отдавал приказы подрывать живых людей в Берлине, взрывал пассажирские боинги и морские суда, и на судьбы детей, стариков и женщин, мирных граждан в целом, абсолютно далеких от политики, ему было, мягко говоря, плевать.

Так стоит ли критикам Трампа, пацифистам и прочим радетелям за «верховенство международного права», да и самой иранской верхушке столь горячо возмущаться точечной атакой дрона по прямому противнику? Ведь он знал, на что он шел. А ля гер ком а ля гер.

Священная война

Сегодня десятки военных из стран Балтии также участвуют в международных миссиях в Ираке и в Афганистане, следовательно, угроза реальных столкновений и риски для далеких балтийских республик существенно возрастают. Ракеты не будут заглядывать в паспорта натовецев, проверяя, кто из них американец, а кто литовец или латыш. Ситуация остается крайне напряженной, нервы накалены, а сумеют ли воюющие стороны рассосать этот комок нервов, покажет лишь время. Вы спросите, возможен ли новый большой конфликт в регионе и потенциальное вторжение в Иран со стороны западной коалиции? Этого исключать нельзя.

К слову, иранское население далеко не так единодушно поддерживает религиозные элиты. С помощью КСИР, тайной полиции, цензуры в СМИ, из-за арестов и периодической блокировки социальных сетей у нас нет точной информации, что происходит, но доподлинно известно, что власти активно практикуют вынесение смертных приговоров через повешение. Этого не скрывают. Кстати, казни в Иране — публичные, особенно любят казнить гомосексуалов. Все это, как вы понимаете, так же входит в экспорт ценностей, за которые сражался покойный страж революции Касем Сулеймани.

И тем не менее даже там проходят протесты: еще шесть недель назад десятки тысяч людей сразу в 100 иранских городах вышли на митинги из-за отключения Интернета. КСИР принял активное участие в подавлении демонстрантов. Пресса сообщала о сотнях погибших, а агентство Reuters заявило о 1500 убитых иранскими силовиками.

Иными словами, свободный дух довольно многочисленной части населения Ирана до конца подавить не удалось, поэтому кажущийся незыблемым режим Исламской Республики может рухнуть гораздо быстрее, чем кажется. Об этом говорят и недавние примеры Ливии и Ирака. Иной вопрос, к чему это привело, но это уже иная тема для разговора.

Когда мы говорим, что Иран опасен, нужно понимать, что любые радикалы ведут «священную войну», не гнушаясь жертвами среди мирного населения. Напротив, религиозные фанатики хладнокровно и расчетливо покушаются на жизни гражданских. 2015-2017 годы запомнились страшными терактами в европейских столицах и городах — Париж, Брюссель, Берлин, Мюнхен, Ницца, Санкт-Петербург… Похоже, некоторые уже забыли об этих страшных трагедиях, крови и творившемся хаосе. Далекая и совершенно чуждая война ходит совсем рядом. Гораздо ближе, чем мы думаем, и страны Балтии, как прямые и активные союзники Штатов, члены Североатлантического альянса и ЕС, также находятся в зоне риска.

УДК 322

DOI 10.18101/2306-753X-2015-3 -60-64

© В. Р. Фельдман, © Н. В. Абаев

Теократия: сущность, основные формы в социально-политической реальности

В статье анализируется сущность понятия теократия и ее базисные формы в конкретной социально-политической реальности. На основе анализа авторы предлагают свою концепцию сущности теократии, а также обращает внимание на некоторые конкретно-исторические формы теократии, связанные с тэнгрианством и буддизмом в Центральной Азии.

В статье делается вывод, что сущность теократии состоит в сакрализованной дуальности государственной власти, когда в ее бытии, функционировании, с одной стороны, проявляется определяющее влияние религиозной формы мировоззрения (религиозной идеологии), с другой стороны непосредственное доминирующее участие в управлении государством и обществом субъектов в той или иной степени формализованных религиозных организаций.

Ключевые слова: теократия, социально-политическая реальность, конкретно-исторические формы, сущность, военно-политические системы, тэнгрианство, буддизм, Центральная Азия.

© N. Abaev, © V. Feldman

The theocracy: essence, basic forms in the socio-political reality

В последние годы, резко актуализировалась проблематика теократии (в значительной степени в связи с реальными попытками на основе фундаменталистских мусульманских религиозных учений создать теократические военно-политические системы), что заставляет вновь обратиться к вопросам теократической формы власти, ее сущностному содержанию, конкретным формам бытия в современной социальной реальности.

Заметим, что одной из главных тем в проблематике теократии, причем исследованных далеко недостаточно, остается вопрос о ее сущности. В исторической и социально-философской литературе существует множество определений теократии, описаний ее конкретно-исторических форм, однако тема

ее сущности в виде общепринятого идеализированного объекта остается открытой.

В данной статье авторы предлагают свою концепцию сущности теократии (не претендуя на окончательное решение проблемы), а также в ней обращается внимание на некоторые конкретно-исторические формы теократии, связанные с тэнгрианством и буддизмом в Центральной Азии.

Одно из наиболее кратких определений «теократии» содержится в советском энциклопедическом словаре 1990 г. Здесь «теократия» определяется как форма правления, при которой глава государства (обычно монархического) является одновременно его религиозной главой . Данная форма теократии имела самое широкое распространение в истории ранних земледельческих и кочевнических цивилизаций.

Другой формой теократии является общество, где глава религиозной организации является одновременно главой государства. В настоящее время в исторической и политологической литературе обычно в качестве примера такой формы теократии приводят Ватикан.

З. Моравский определяет Ватикан как государство в котором не существует никаких парламентских форм, никакой конституции или иных проявлений демократии. Он не относит к проявлениям демократии процедуру избрания кардиналами Римского Папы. В избрании главы католической церкви не принимают никакого участия миллионы католиков в разных странах мира. Власть Римского Папы Моравский определяет как абсолютную. Папа единолично устанавливает для этого государства законы, назначает чиновников, контролирует внутреннюю и внешнюю политику церкви. Формально он является единственным распорядителем всех богатств Ватикана .

С. Г. Лозинский исследовал генезис теократической государственности Ватикана, его роль в социально-политических процессах средневековья и нового времени, участие папства в европейской и мировой политике в двадцатом веке .

В монографии И. Р. Григулевича представлена картина репрессивной деятельности инквизиции как органа теократического государства в масштабе западноевропейского средневековья, а также на американском континенте,

убедительно показано стремление папства осуществлять тотальный контроль над умами людей, противодействовать распространению научного мировоззрения .

А. А. Васильев раскрыл генезис теократического государства на основе ислама, представил его политическую динамику в эпоху Омейядов и Аббаси-дов .

Е. М. Амелина полагает, что теократия является одной из форм государственного правления. В таком государстве высшая власть находится в руках главы церкви и духовенства. Анализируя теократическую концепцию В. С. Соловьева она определяет ее как один из утопических проектов. В. С. Соловьев обосновывал идею свободного теократического государства. «Свободная теократия» в представлении В. С. Соловьева возможна, если в обществе утвердилась одна общая духовная цель при невмешательстве церкви в государственные и экономические дела .

По сути дела «свободная теократия» есть всепроникающее, добровольно принятое господство одной религиозной формы мировоззрения, соответственно религиозной идеологии. Религиозная идеология может существовать в содержании религиозных учений в виде императивных рассуждений о сакральной природе высшей государственной власти (или власти государства вообще), а также в виде напоминаний о неких санкциях в случае посягательства на властеотношения, утвердившиеся в обществе.

В поликонфессиональном обществе такая форма теократии может утвердиться при условии полного подавления других религиозных мировоззренческих систем.

Теократия Соловьева, как нам представляется, есть общая религиозно-мировоззренческая, нравственная основа бытия общества. Теократический человек рассматривался Соловьевым как богочеловек, а вселенская свободная теократия как богочеловечество.

В утопическом идеале свободной теократии Соловьева, тем не менее, обнаруживается рациональное зерно, экзистенциальной значимости идея. Общество действительно должно обладать смыслом своего бытия, общей духовной целью и в этом случае оно будет целостным, внутренне устойчивым, иметь исторические перспективы.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Ж. Т. Тощенко к основным признакам теократии относит религиозно-правовую регламентацию всех сторон общественной и государственной жизни, осуществление судопроизводства по нормам религиозного права, политическое лидерство религиозных деятелей, провозглашение религиозных праздников государственными, притеснение или запрещение других религий, преследование людей по религиозным мотивам, активное вмешательство в сферу образования и культуры. В теократических государствах устанавливается тотальный контроль за поведением, образом жизни личности, ибо статус

личности определяется прежде всего принадлежностью к религии и ее институтам.

Теократию Тощенко определяет как форму государственного управления, при которой политическая власть осуществляется с позиций религиозной регламентации государственной и общественной жизни. Ж. Т. Тощенко обращает внимание на то, что в научной литературе нет единого мнения о сущности и содержании теократии. Он выделяет ряд позиций, связанных с анализом теократической формы правления, объяснением природы и форм выражения теократии.

Первая позиция относится к наиболее распространенным характеристикам теократии. Теократию авторы связывают с существованием теократического государства, с выполнением религиозной иерархией основных государственных функций. Вторая точка зрения рассматривает теократию как мощное влияние религии не только в государстве, но и в обществе. Третья позиция заключается в признании, что теократия принимала и принимает негосударственные формы правления. Здесь теократия связывается с мессианскими идеями. Четвертая точка зрения трактует теократию как некий союз светских и духовных лидеров, совместно решающих проблемы общества и государства с учетом религиозных догматов. Пятая точка зрения трактует теократию как возможность установления Царства Божьего на земле, когда верховным правителем всех без исключения дел является Бог или его мессия, по законам которых решаются все дела в мире .

Перейдем к вопросу о сущности теократии. Мы полагаем, что сущность теократии состоит в сакрализованной дуальности государственной власти, когда в ее бытии, функционировании, с одной стороны, проявляется определяющее влияние религиозной формы мировоззрения (религиозной идеологии), с другой стороны непосредственное доминирующее участие в управлении государством и обществом субъектов в той или иной степени формализованных религиозных организаций. Обоснование данной концепции сущности теократии связано с признанием, что элиминация из предлагаемого определения одной из сторон дуальности означает одновременно исчезновение теократии как формы бытия государственной власти.

Таким образом, в существующей философской, политологической, социологической и исторической литературе созданы различные, в той или иной степени убедительные, образы теократии. Теократия, как правило, рассматривается в качестве одной из форм правления (т. е. политического режима сакрального характера). Необходимо также выделить такую специфическую форму теократии, как теополитические сообщества (корпорации), на основе которых затем формируются полноценные теократические государства.

Исторически в Юго-Восточной и Северо-Восточной Азии такого рода теополитические корпорации сакрального характера представлены буддийскими монастырями в Таиланде, Бирме, Китае. Сформированные на основе теополитических сообществ или корпораций такого рода в рамках буддийской цивилизации существовали и в Центральной Азии — теократическое государство в Тибете под правлением Далай-Лам, аналогичное государство в Монголии. При этом в Центральной Азии эти теократические режимы формировались на основе синтеза тэнгрианской идеи «Сына Неба», как правителя полиэтнической, кочевнической империи (Чингис-Хаан и его наследники), и индийской идеи Чакравартина, проникшей в центрально-азиатский буддизм Махаяны в традиции школы Гелукпа через индо-буддийские традиции теократии. Чакравартин представлялся в этом контексте светским «Правителем мира» и одновременно — «Правителем Закона-Дхармы», т. е. религиозного закона.

Литература

1. Теократия. Статья // Советский энциклопедический словарь / под ред. А. В. Прохорова. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — С. 1332.

2. Моравский З. Ватикан издали и вблизи. — М.: Изд-во «Прогресс», 1981. — С. 48-49.

3. Лозинский С. Г. История Папства. — М.: ИПЛ. 1986. — С. 7-326.

4. Григулевич И. Р. Инквизиция. — М.: ИПЛ, 1976. — С. 53-437.

5. Виппер Р. Ю., Васильев А. А. История. Древнего мира. Средних веков. — М.: Изд-во «Республика», 1993. — С. 282-287.

6. Амелина Е. М. Соловьев В. С. Теократическая концепция // Социально-политический журнал. — 1993. — № 7. — С. 122-128.

7. Тощенко Ж. Т. Теократия как форма взаимодействия религии и власти // Философские науки. — 2002. — № 3. — С. 5-12.

Фельдман Владимир Романович — кандидат политических наук, доцент, заведующий кафедрой философии, Тувинский государственный университет, г. Кызыл, e-mail: vf5182@gmail .com

Абаев Николай Вячеславович — доктор исторических наук, профессор, заведующий лабораторией цивилизационной геополитики Института Внутренней Азии, Бурятский государственный университет, г. Улан-Удэ, e-mail: kol-bugra@yandex.ru

Самая старая теория по вопросу о происхождении и основании государственной власти выводит государственную власть из религиозного авторитета; это — теория теократическая.

В своей первоначальной и наиболее распространенной формулировке эта теория сводится к тому, что носитель власти или отождествляется с божеством, или рассматривается как посланник, представитель божества, получающий непосредственно от него свои права. Такой характер носило понимание власти в теократиях древнего Востока. После торжества христианства теократическая теория возрождается на почве христианского учения и делается излюбленной политической доктриной монархии. Конечно, на почве христианства отождествление носителя власти с Богом уже невозможно, но власть рассматривается как божественное установление, обязанность повиновения власти выводится из повеления Бога. Основным аргументом при этом обыкновенно служит известный текст апостола Павла: «Всяка душа властем предержащим да повинуется: несть-бо власть аще не от Бога, сущии-же власти от Бога учинены суть» (Римл. XIII).

Теократическая теория играла большую роль в Средние века и в начале Нового времени. Рационалистическая мысль XVIII в., нашедшая себе практическое воплощение в Великой французской революции, нанесла ей решительный удар. Но еще в XIX в., в эпоху Реставрации, она имела талантливых защитников, как, напр., французского писателя де-Мэстра. В настоящее время религиозное обоснование государственной власти не играет серьезной роли в науке, но нельзя сказать, чтобы оно не имело никакого значения в положительном праве и в практической политике. Французский юрист Дюги в своем учебнике конституционного права совершенно справедливо видит провозглашение теократической теории власти в одной из речей, произнесенных германским императором Вильгельмом II.

Но даже и в тех монархических государствах, где теократическая теория не является более официальной доктриной, прежнее господство ее оставило ясные следы во внешней обрядовой стороне монархического института, в титуле монарха, в церемониях, которыми сопровождается его вступление на престол. Так, не только абсолютные, но и конституционные монархи включают в свой титул слова «Божьей милостью», и с этим выражением связывается то же представление, которое лежит в основе теократической теории, а именно, что власть монарха основана на воле Бога. Обряд коронования, который во многих государствах следует за вступлением монарха на престол, заключает в себе мысль о необходимости для власти монарха религиозной санкции. Теократическая теория в том виде, в каком мы ее изложили, очевидно, не подлежит научной критике, ибо основное предположение ее вытекает из религиозной веры и лежит вне области научного исследования. Для лиц неверующих религиозное обоснование власти не имеет никакого значения, но и для верующих оно не может иметь научного значения, ибо и при вере в существование Бога и Божественный Промысел связь между земной властью и волей Божьей опять-таки является исключительно предметом веры и не может быть доказана научным путем.

Но учение, связывающее происхождение и основание государственной власти с религией, может получить и иную, не выходящую из пределов науки форму. Возможно, не вводя в область исследования вопроса о воздействии воли Божьей на общественные явления, тем не менее утверждать, что государственная власть рождается из религиозного авторитета и основание государственной власти коренится в религиозной вере, распространенной в массе населения. В таком виде теория делается независимой от веры и не заключает в себе a priori ничего неприемлемого, даже для неверующих.

Нельзя отрицать существование веры в божественное происхождение власти не только в древних государствах Востока, но, в известной степени, и в европейских государствах Нового времени, поскольку, по крайней мере, речь идет об известных группах населения. Возможно, не разделяя лично этой веры, тем не менее считать ее, как объективный факт, главным основанием государственной власти. На такой точке зрения стояли многие государственные деятели. Будучи лично иногда даже неверующими людьми, они, однако, полагали, что власть покоится на религиозной вере масс и потому считалось необходимым поддерживать религию. Теократическая теория в этой форме подлежит научной критике и имеет за себя и некоторые научно удостоверенные факты. Несомненно, что на первоначальной ступени человеческой культуры между властью и религией существовала тесная связь. Власть носит религиозные черты в первоначальной истории почти всех государств, прежде всего в государствах Древнего Востока. Следы первоначального слияния религиозной и политической власти мы находим также в государственном праве Афин и Древнего Рима. В Афинах после упразднения царской власти титул царя () сохранялся затем из высших сановников (архонтов), который исполнял жреческие обязанности. В Риме тот же титул принадлежал одному из высших жрецов (rex sacrorum).

Но факты подобного рода еще не дают основания для общего утверждения происхождения государственной власти из религиозной. Несомненное существование тесной связи между религией и государственным устройством в древнейших государствах само по себе не разрешает вопроса о взаимном отношении религиозного и политического авторитета. Выяснение этого вопроса по отношению к первоначальным государствам весьма затруднительно за отсутствием достаточного научно проверенного материала. Гораздо удобнее для выяснения этого вопроса взять позднейшие примеры слияния религии с государственной властью и притом такие, где религиозная основа власти, на первый взгляд, представляется несомненной.

В виде такого примера можно указать то государство, которое было основано Магометом, — Арабский халифат. По-видимому, политический авторитет здесь является следствием религиозного. Власть самого Магомета первоначально в тесном кругу его первых последователей была, несомненно, основана на вере в его религиозное посланничество (хотя, сколько можно думать по дошедшим до нас известиям, с самого начала в числе сторонников Пророка были люди, не верившие в его божественную миссию, быть может, даже считавшие его ловким обманщиком, но поддерживавшие его из политических расчетов). Но если мы обратимся к процессу распространения и укрепления этой власти, то увидим, что при превращении личной власти Магомета над его последователями в государственную власть сначала над Аравией, а затем и над соседними странами соотношение между религиозным и чисто политическим элементом власти изменяется. Религия уже не обосновывает власть, а санкционирует фактически существующую власть. Многочисленные племена, вошедшие в состав государства Магомета, подчинились его власти в силу завоевания. Не религиозная вера сделала их подданными Магомета, а, напротив, будучи уже покорены Магометом, они уверовали и в его божественную миссию.

Другой пример слияния религиозного авторитета с политическим еще яснее показывает, что такого слияния еще нельзя выводить, что первый служит основанием второго. Мы имеем в виду известный исторический факт обожествления главы государства в Римской империи. Было бы весьма ошибочно заключать из факта, что власть римских императоров покоилась на религиозной основе. По своему происхождению и основанию это была власть чисто светская; ореол религиозного поклонения явился лишь позднейшим придатком к ней. Весьма характерно, что религиозное поклонение императорской власти появилось первоначально не в самом Риме, колыбели этой власти, и даже не в Италии, а в покоренных римским оружием провинциях. Французский историк Фюстель-де-Куланж, подчеркивающий этот факт, весьма ярко изображает нам его происхождение. Римское владычество внесло в провинции мир, просвещение, материальное благосостояние — все блага высшей цивилизации. Народы, подчинившиеся Риму, не могли не оценить этих благ, и подобно тому, как они обоготворяли благодетельные силы природы, они обожествили и то, в чем они видели источник благ устроенного общежития — римскую государственную власть в лице ее конкретного представителя. Религиозное поклонение власти было, таким образом, не причиной, а последствием ее существования. Позднее культ императоров был перенесен и в самый Рим. И здесь опять-таки он был не первичным элементом, лежащим в самой основе власти, а вторичным, производным явлением, вытекавшим из существования власти. Римские императоры не потому являлись императорами, что в них видели проявление божества, а, наоборот, они обоготворялись потому, что были императорами, т. е. высшими представителями государства. Это была своеобразная форма, в которую выливалось отношение граждан к идее государства.

Наконец, история тех народов, которые основали современные европейские государства, показывает нам, что власть, возникшая и существующая независимо от религиозной веры, может впоследствии приобрести религиозную санкцию, которая, быть может, укрепляет и усиливает ее, но не составляет главного ее основания. Власть остготских, вестготских, франкских, бургундских, лангобардских королей, возникшая из власти их над их германской дружиной, с одной стороны, и из власти над покоренным при помощи дружины населением римских провинций, с другой стороны, носит с самого начала чисто светский характер. Она не могла основываться на религии уже в силу различия веры в среде подчинявшегося этой власти населения. Религиозная санкция приходит к этой власти сравнительно довольно поздно, когда она успела уже вырасти и окрепнуть. Тот титул, который в настоящее время служит выражением теократической идеи, титул «Божьею милостью» первоначально не имел того смысла, который вкладывается в него позднее. Он был заимствован королями у духовенства и в устах этого последнего, в посланиях и письменных актах епископов и священников служил выражением не сверхчеловеческой гордости, а, напротив, христианского смирения. Gratia Dei episcopus (Божьей милостью епископ), gratia Dei presbyter (Божьей милостью священник) или mesericordia Dei archiepiscopus (Божьим милосердием архиепископ), — так называли себя духовные лица в начале Средних веков. Мысль, заключающаяся в этих выражениях, становится вполне ясной в более пространных формулах: etsi peccator tamen gratia Dei episcopus (хотя и грешник, но по милости Божьей епископ) quamvis indignus, tamen gratia Dei episcopus (не по достоинствам своим, но по Божьей милости епископ). Епископ и священник, называя себя таким образом, хотели лишь выразить христианскую мысль, что своим положением они обязаны не своим личным заслугам, а единственно соизволению Божию. Франкские короли, подражая духовенству, первоначально вкладывают в заимствованную ими формулу ту же мысль. Это видно из того, что, напр., в указах Карла Великого и его преемников наряду с титулом gratia Dei (Божьей милостью) мы встречаем такого рода объяснения этого титула: Honor iste (id est regnum) quem quanquam indigno dedit mini Deus (этот сан, т. е. королевская власть, который, хотя и недостойному, даровал мне Бог). Слова «Божьей милостью» приобретают иное политическое значение и начинают указывать на божественное происхождение королевской власти лишь гораздо позднее, в эпоху борьбы светской власти с духовной. Притязаниям пап, оправдывавших свои стремления к господству над королями божественным источником их власти, короли противопоставляют теократическую теорию монархической власти. Так, напр., французский король Филипп-Август, боровшийся с папой Иннокентием III, пишет в одном из писем к нему: Innocentio Dei gratia sanctae Romanae ecclesiae summo et universali pontifici, Philippus eadem gratia Francorum rex (Иннокентию Божьей милостью верховному и вселенскому епископу святой Римской церкви Филипп, тою же милостью король Франков). Здесь титул «Божьей милостью» означает независимость светской власти от духовной. Впоследствии он противопоставляется демократической теории и употребляется для обозначения независимости монархической власти от народа. В России формула «Божьей милостью» заимствована у Запада. Ранее всего ее употребляют галицкие князья. Московские государи усваивают ее в XV в. прежде всего в сношениях с литовско-польскими королями и, по всей вероятности, в подражание им.

Таким образом, исторические данные не подтверждают предположения, что государство вообще возникло из религиозного союза и государственная власть основана на религиозной вере. Правда, нельзя также с достаточным основанием отрицать, что в тех или иных отдельных случаях государственная власть могла постепенно развиться из религиозного авторитета. Но если бы такое происхождение государственной власти у того или другого конкретного народа и было доказано, мы имели бы дело лишь с частными условиями, повлиявшими на образование государственной власти, а не с той общей и основной причиной ее возникновения и существования, отыскание которой составляет предмет поставленной нами проблемы. Во всяком случае ясно, что к большинству современных культурных государств теократическая теория совершенно неприменима. Такие факты, как принадлежность населения одного и того же государства к различным вероисповеданиям, свобода вероисповедания и свобода отказа от всякой религиозной веры, полное отделение церкви от государства, осуществленное во многих государствах, — стоят в резком противоречии с этой теорией.

Наконец, нужно еще сказать, что именно та религия, которая послужила основой европейской культуре — христианская религия — менее всякой другой дает основания для теократической теории. Христианство, в отличие от многих других религий, не возникло параллельно с государством и не привело к образованию государственного союза между его последователями. Напротив, в течение трех веков оно существовало совершенно независимо от государства, внутри его.

Отношение христианства к государству было в течение долгого времени либо индифферентное, либо даже прямо оппозиционное. Смысл того текста ап. Павла, на который ссылаются сторонники теократической теории, едва ли тот, который придается ему в настоящее время. По учению ап. Павла, христиане обязаны повиноваться «сущим», т. е. существующим властям, ибо всякая вообще власть (следовательно, не только государственная, но и иная) исходит от Бога, но он не утверждает, что та или иная конкретная власть установлена Богом. Да и трудно себе представить, чтобы древние христиане могли бы считать, например, Нерона посланником и представителем Бога. Их отношение к такого рода власти было в лучшем случае нейтральное. Царствует Нерон — нужно повиноваться ему. Нерона низверг другой император, — христианин в силу того же нейтралитета подчиняется новой «существующей» власти. Разумеется, такое отношение к власти было возможно, пока христианская община была уединенным тайным обществом, стоявшим вне общей политической жизни. Когда христианская религия сделалась религией государственной и к ней присоединилось большинство населения Римской империи, точка зрения нейтралитета не могла уже быть последовательно выдержана. Войдя в состав государства, церковь уже не могла оставаться абсолютно нейтральной по отношению к власти; при междуусобиях в борьбе партий она вынуждена была иногда занять определенное положение, стать на ту или другую сторону. Политический индифферентизм ее сменяется известными требованиями по отношению к государству, поддержкой государственной власти в одних случаях, оппозиции в других. Блаж. Августин развивает идею христианского государства, civitas Dei, и в то же время заявляет, что царства, лишенные справедливости, суть не что иное, как magna latrocinia — шайки разбойников в больших размерах. Учитель восточной церкви Иоанн Златоуст, объясняя вышеприведенный текст ап. Павла, в осторожных выражениях намекает на возможность отрицательного отношения христианина к той или иной конкретной форме государственной власти. «Нет власти, которая бы не была от Бога», — говорил он. «Что это значит? Значит всякий государь поставлен Богом? Я этого не говорю, ибо я не говорю о каждом государе в отдельности, а о вещи самой по себе, то есть о власти как таковой. Апостол не говорил, что нет государя, который не был бы поставлен Богом, но, рассуждая о самой вещи, говорим, что нет власти, не исходящей от Бога». Тот же взгляд в несколько иной форме проводят католические средневековые богословы, считающие, что Бог есть лишь первопричина (causa remota) власти, как и всего вообще существующего, но не ближайшая причина (causa proxima). Власть от Бога в том смысле, что все совершается в мире или волей Божьей, или с соизволения Божия (nihil fit quod Deus non aut facit aut fieri permittit), но непосредственно власть устанавливается людьми. Ближайшую причину власти ортодоксальные католические теологи ищут в воле народа. Эти мысли мы находим уже у Фомы Аквинского. В последовавшую за реформацией эпоху религиозных войн идея о происхождении власти от народа получает дальнейшее развитие и принимает революционный характер, находя себе приверженцев как среди протестантских (Готман, Дюплесси-Морнэ, Бюканан), так и среди католических (Буше, Мариана). Эти писатели, проповедовавшие революционный демократизм на религиозной почве, носят в истории политических учений общее название монархомахов (противников монархии). Позднее революционно-демократический элемент исчезает из теорий церковных писателей. Протестантские общины там, где они заняли положение господствующей церкви и подчинились государству, примкнули даже к теократической теории происхождения и основания государственной власти. К этому же склонялось так назыв. галликанское направление среди католического французского духовенства (впоследствии исчезнувшее). Но католическая церковь, в общем, осталась верна учению Иоанна Златоуста и Фомы Аквинского.

Таким образом, церковное учение в лице наиболее авторитетных его представителей не может служить опорой для теократической теории. В сущности, едва ли иной может быть точка зрения и всякого верующего человека. В самом деле, в вопросе о происхождении и основании государственной власти перед верующим стоит дилемма. Он может признать, что воля Божья является первопричиной (causa remota) государственной власти, так же, как и всего вообще существующего. Но отсюда нельзя вывести ни божественного установления каждой отдельной конкретной власти, ни обязанности повиновения. Всякая же попытка обосновать на воле Божьей то или другое конкретное государственное устройство ведет к неразрешимым противоречиям. На земле много политических властей, и они постоянно сталкиваются и борются друг с другом. По каким же признакам можно отличить власть, установленную Богом, от власти, установленной людьми? Кому должен был, напр., повиноваться верующий англичанин в XVII в., когда две законные власти, король и парламент, вели между собой междуусобную войну? Дать ответ на эти вопросы, стоя на почве Священного писания и церковного учения, невозможно, и это обнаруживает несостоятельность теократической теории не только с научной, но и с религиозной точки зрения.

Следующая глава >>