Двадцать четвёртого декабря 1949 г. в пятом часу вечера государственный советник второго ранга Иннокентий Володин почти бегом сбежал с лестницы Министерства иностранных дел, выскочил на улицу, взял такси, промчался по центральным московским улицам, вышел на Арбате, зашёл в телефонную будку у кинотеатра «Художественный» и набрал номер американского посольства. Выпускник Высшей дипшколы, способный молодой человек, сын известного отца, погибшего в гражданскую войну (отец был из тех, что разгонял Учредительное собрание), зять прокурора по спецделам, Володин принадлежал к высшим слоям советского общества. Однако природная порядочность, помноженная на знания и интеллект, не позволяла Иннокентию полностью мириться с порядком, существующим на одной шестой части суши.
Продолжение после рекламы:
Окончательно открыла ему глаза поездка в деревню, к дяде, который рассказал Иннокентию и о том, какие насилия над здравым смыслом и человечностью позволяло себе государство рабочих и крестьян, и о том, что, по существу, насилием было и сожительство отца Иннокентия с его матерью, барышней из хорошей семьи. В разговоре с дядей Иннокентий обсуждал и проблему атомной бомбы: как страшно, если она появится у СССР.
Спустя некоторое время Иннокентий узнал, что советская разведка украла у американских учёных чертежи атомной бомбы и что на днях эти чертежи будут переданы агенту Георгию Ковалю. Именно об этом Володин пытался сообщить по телефону в американское посольство. Насколько ему поверили и насколько его звонок помог делу мира, Иннокентий, увы, не узнал.
Звонок, разумеется, был записан советскими спецслужбами и произвёл эффект именно что разорвавшейся бомбы. Государственная измена! Страшно докладывать Сталину (занятому в эти дни важной работой об основах языкознания) о государственной измене, но ещё страшнее докладывать именно сейчас. Опасно произносить при Сталине само слово «телефон». Дело в том, что ещё в январе прошлого года Сталин поручил разработать особую телефонную связь: особо качественную, чтобы было слышно, как будто люди говорят в одной комнате, и особо надёжную, чтобы её нельзя было подслушать. Работу поручили подмосковному научному спецобъекту, но задание оказалось сложным, все сроки прошли, а дело двигается еле-еле.
Брифли существует благодаря рекламе:
И очень некстати возник ещё этот коварный звонок в чужое посольство. Арестовали четырёх подозреваемых у метро «Сокольники», но всем ясно, что они тут совсем ни при чем. Круг подозреваемых в МИДе невелик — пять-семь человек, но всех арестовать нельзя. Как благоразумно сказал заместитель Абакумова Рюмин: «Это министерство — не Пищепром». Нужно опознать голос звонившего. Возникает идея эту задачу поручить тому же подмосковному спецобъекту.
Объект Марфино — так называемая шарашка. Род тюрьмы, в которой собран со всех островков ГУЛАГа цвет науки и инженерии для решения важных и секретных технических и научных задач. Шарашки удобны всем. Государству. На воле нельзя собрать в одной группе двух больших учёных: начинается борьба за славу и Сталинскую премию. А здесь слава и деньги никому не грозят, одному полстакана сметаны и другому полстакана сметаны. Все работают. Выгодно и учёным: избежать лагерей в Стране Советов очень трудно, а шарашка — лучшая из тюрем, первый и самый мягкий круг ада, почти рай: тепло, хорошо кормят, не надо работать на страшных каторгах. Кроме того, мужчины, надёжно оторванные от семей, от всего мира, от каких бы то ни было судьбостроительных проблем, могут предаваться свободным или относительно свободным диалогам. Дух мужской дружбы и философии парит под парусным сводом потолка. Может быть, это и есть то блаженство, которое тщетно пытались определить все философы древности.
Продолжение после рекламы:
Филолог-германист Лев Григорьевич Рубин был на фронте майором «отдела по разложению войск противника». Из лагерей военнопленных он выбирал тех, кто был согласен вернуться домой, чтобы сотрудничать с русскими. Рубин не только воевал с Германией, не только знал Германию, но и любил Германию. После январского наступления 1945-го он позволил себе усомниться в лозунге «кровь за кровь и смерть за смерть» и оказался за решёткой. Судьба привела его в шарашку. Личная трагедия не сломила веры Рубина в будущее торжество коммунистической идеи и в гениальность ленинского проекта. Прекрасно и глубоко образованный человек, Рубин и в заточении продолжал считать, что красное дело побеждает, а невинные люди в тюрьме — только неизбежный побочный эффект великого исторического движения. Именно на эту тему Рубин вёл тяжёлые споры с товарищами по шарашке. И оставался верен себе. В частности, продолжал готовить для ЦК «Проект о создании гражданских храмов», отдалённого аналога церквей. Здесь предполагались служители в белоснежных одеждах, здесь граждане страны должны были давать присягу о верности партии, Отчизне, родителям. Рубин подробно писал: из расчёта на какую территориальную единицу строятся храмы, какие именно даты отмечаются там, продолжительность отдельных обрядов. Он не гнался за славой. Понимая, что ЦК может оказаться не с руки принимать идею от политзаключённого, он предполагал, что проект подпишет кто-нибудь из вольных фронтовых друзей. Главное — идея.
Брифли существует благодаря рекламе:
В шарашке Рубин занимается «звуковидами», проблемой поисков индивидуальных особенностей речи, запечатлённой графическим образом. Именно Рубину и предлагают сличать голоса подозреваемых в измене с голосом человека, совершившего предательский звонок. Рубин берётся за задание с огромным энтузиазмом. Во-первых, он преисполнен ненавистью к человеку, который хотел помешать Родине завладеть самым совершенным оружием. Во-вторых, эти исследования могут стать началом новой науки с огромными перспективами: любой преступный разговор записывается, сличается, и злоумышленник без колебаний изловлен, как вор, оставивший отпечатки пальцев на дверце сейфа. Для Рубина сотрудничать с властями в таком деле — долг и высшая нравственность.
Проблему такого сотрудничества решают для себя и многие другие узники шарашки. Илларион Павлович Герасимович сел «за вредительство» в 30-м г., когда сажали всех инженеров. В 35-м г. вышел, к нему на Амур приехала невеста Наташа и стала его женой. Долго они не решались вернуться в Ленинград, но решились — в июне сорок первого. Илларион стал могильщиком и выжил за счёт чужих смертей. Ещё до окончания блокады его посадили за намерение изменить Родине. Теперь, на одном из свиданий, Наташа взмолилась, чтобы Герасимович нашёл возможность добиться зачётов, выполнить какое-нибудь сверхважное задание, чтобы скостили срок. Ждать ещё три года, а ей уже тридцать семь, она уволена с работы как жена врага, и нет уже у неё сил… Через некоторое время Герасимовичу представляется счастливая возможность: сделать ночной фотоаппарат для дверных косяков, чтобы снимал всякого входящего-выходящего. Сделает: досрочное освобождение. Наташа ждала его второй срок. Беспомощный комочек, она была на пороге угасания, а с ней угаснет и жизнь Иллариона. Но он ответил все же: «Сажать людей в тюрьму — не по моей специальности! Довольно, что нас посадили…»
Реклама:
Рассчитывает на досрочное освобождение и друг-враг Рубина по диспутам Сологдин. Он разрабатывает втайне от коллег особую модель шифратора, проект которой почти уже готов положить на стол начальству. Он проходит первую экспертизу и получает «добро». Путь к свободе открыт. Но Сологдин, подобно Герасимовичу, не уверен в том, что надо сотрудничать с коммунистическими спецслужбами. После очередного разговора с Рубиным, закончившегося крупной ссорой между друзьями, он понимает, что даже лучшим из коммунистов нельзя доверять. Сологдин сжигает свой чертёж. Подполковник Яконов, уже доложивший об успехах Сологдина наверх, приходит в неописуемый ужас. Хотя Сологдин и объясняет, что осознал ошибочность своих идей, подполковник ему не верит. Сологдин, сидевший уже дважды, понимает, что его ждёт третий срок. «Отсюда полчаса езды до центра Москвы, — говорит Яконов. — На этот автобус вы могли бы садиться в июне — в июле этого года. А вы не захотели. Я допускаю, что в августе вы получили бы уже первый отпуск — и поехали бы к Чёрному морю. Купаться! Сколько лет вы не входили в воду, Сологдин?»
Подействовали ли эти разговоры или что-то другое, но Сологдин уступает и берет обязательство сделать все через месяц. Глеб Нержин, ещё один друг и собеседник Рубина и Сологдина, становится жертвой интриг, которые ведут внутри шарашки две конкурирующие лаборатории. Он отказывается перейти из одной лаборатории в другую. Гибнет дело многих лет: тайно записанный историко-философский труд. На этап, куда теперь отправят Нержина, его взять нельзя. Гибнет любовь: в последнее время Нержин испытывает нежные чувства к вольной лаборантке (и по совместительству лейтенанту МТБ) Симочке, которая отвечает взаимностью. Симочка ни разу в жизни не имела отношения с мужчиной. Она хочет забеременеть от Нержина, родить ребёнка и ждать Глеба оставшиеся пять лет. Но в день, когда это должно произойти, Нержин неожиданно получает свидание с женой, с которой не виделся очень давно. И решает отказаться от Симочки.
Реклама:
Усилия Рубина приносят свои плоды: круг подозреваемых в измене сузился до двух человек. Володин и человек по фамилии Щевронок. Ещё немного, и злодей будет расшифрован (Рубин почти уверен, что это Щевронок). Но два человека — не пять и не семь. Принято решение арестовать обоих (не может же быть, чтобы второй был совсем уж ни в чем не виновен). В этот момент, поняв, что его стараниями в ад ГУЛАГа идёт невинный, Рубин почувствовал страшную усталость. Он вспомнил и о своих болезнях, и о своём сроке, и о тяжёлой судьбе революции. И только приколотая им самим к стене карта Китая с закрашенным красным коммунистической территорией согревала его. Несмотря ни на что, мы побеждаем.
Иннокентия Володина арестовали за несколько дней до отлёта в заграничную командировку — в ту самую Америку. Со страшным недоумением и с великими муками (но и с некоторым даже изумлённым любопытством) вступает он на территорию ГУЛАГа.
Глеб Нержин и Герасимович уходят на этап. Сологдин, сколачивающий группу для своих разработок, предлагает Нержину похлопотать за него, если тот согласится работать в этой группе. Нержин отказывается. Напоследок он совершает попытку примирить бывших друзей, а ныне ярых врагов Рубина и Сологдина. Безуспешную попытку.
Заключённых, отправленных на этап, грузят в машину с надписью «Мясо». Корреспондент газеты «Либерасьон», увидев фургон, делает запись в блокноте: «На улицах Москвы то и дело встречаются автофургоны с продуктами, очень опрятные, санитарно-безупречные».
Александр Солженицын
В круге первом (т.2)
ОГЛАВЛЕНИЕ. ГЛАВЫ 53 — 96
53. Ковчег
54. Досужные затеи
55. Князь Игорь
56. Кончая двадцатый
57. Арестантские мелочи
58. Лицейский стол
59. Улыбка Будды
60. Но и совесть даётся один только раз
61. Тверской дядюшка
62. Два зятя
63. Зубр
64. Первыми вступали в города
65. Поединок не по правилам
66. Хождение в народ
67. Спиридон
68. Критерий Спиридона
69. Под закрытым забралом
70. Дотти
71. Будем считать, что этого не было
72. Гражданские храмы
73. Кольцо обид
74. Рассвет понедельника
75. Четыре гвоздя
76. Любимая профессия
77. Решение принимается
78. Освобождённый секретарь
79. Решение объясняется
80. Сто сорок семь рублей
81. Техно-элита
82. Воспитание оптимизма
83. Премьер-стукач
84. Насчёт расстрелять
85. Князь Курбский
86. Не ловец человеков
87. У истоков науки
88. Диалектический материализм — передовое мировоззрение
89. Перепёлочка
90. На задней лестнице
91. Да оставит надежду входящий
92. Хранить вечно
93. Второе дыхание
94. Всегда врасплох
95. Прощай, шарашка!
96. Мясо
В шесть часов вечера в воскресенье даже на шарашке начинался всеобщий отдых до утра. Никак нельзя было избежать этого досадного перерыва в арестантской работе, потому что в воскресенье вольняшки дежурили только в одну смену. Это была гнусная традиция, против которой, однако, были бессильны бороться майоры и подполковники, ибо сами они тоже не хотели работать по воскресным вечерам. Только Мамурин-Железная Маска страшился этих пустых вечеров, когда уходили вольные, когда загоняли и запирали всех зэков, которые всё-таки тоже были в известном смысле люди, — и ему оставалось одному ходить по опустевшим коридорам института мимо осургученных и опломбированных дверей, либо томиться в своей келье между умывальником, шкафом и кроватью. Мамурин пытался добиться, чтобы Семёрка работала и по воскресным вечерам, — но не мог сломить консервативности начальства спецтюрьмы, не желавшего удваивать внутризонных караулов.
И так сложилось, что двадцать восемь десятков арестантов, попирая все разумные доводы и кодексы об арестантском труде, — по воскресным вечерам нагло отдыхали.
Отдых этот был такого свойства, что непривычному человеку показался бы пыткою, придуманной дьяволом. Наружная темнота и особая бдительность воскресных дней не разрешала тюремному начальству в эти часы устраивать прогулки во дворике или киносеансы в сарае. После годовой переписки со всеми высокими инстанциями было также решено, что и музыкальные инструменты типа «баян», «гитара», «балалайка» и «губная гармоника», а тем более прочих укрупнённых типов, — недопустимы на шарашке, так как их совместные звуки могли бы помочь производить подкоп в каменном фундаменте. (Оперуполномоченные через стукачей непрерывно выясняли, нет ли у заключённых каких-либо самодельных дудок и пищалок, а за игру на гребешке вызывали в кабинет и составляли особый протокол.) Тем более не могло быть речи о допущении в общежитии тюрьмы радиоприёмников или самых драненьких патефонов.
Правда, заключённым разрешалось пользоваться тюремной библиотекой. Но у спецтюрьмы не было средств для покупки книг и шкафа для книг. А просто назначили Рубина тюремным библиотекарем (он сам напросился, думая захватить хорошие книги) и выдали ему однажды сотню растрёпанных разрозненных томов вроде тургеневской «Муму», «Писем» Стасова, «Истории Рима» Моммзена — и велели их обращать среди арестантов. Арестанты давно теперь все эти книги прочли, или вовсе не хотели читать, а выпрашивали чтива у вольняшек, что и открывало оперуполномоченным богатое поле для сыска.
Для отдыха арестантам предоставлялись десять комнат на двух этажах, два коридора — верхний и нижний, узкая деревянная лестница, соединяющая этажи, и уборная под этой лестницей. Отдых состоял в том, что зэкам разрешалось безо всякого ограничения лежать в своих кроватях (и даже спать, если они могли заснуть под галдёж), сидеть на кроватях (стульев не было), ходить по комнате и из комнаты в комнату хотя бы даже в одном нижнем белье, сколько угодно курить в коридорах, спорить о политике при стукачах и совершенно без стеснений и ограничений пользоваться уборной. (Впрочем те, кто подолгу сидели в тюрьме и ходили «на оправку» дважды в сутки по команде, — могут оценить значение этого вида бессмертной свободы.) Полнота отдыха была в том, что время было своё, а не казённое. И поэтому отдых воспринимался как настоящий.
Отдых арестантов состоял в том, что снаружи запирались тяжёлые железные двери, и никто больше не открывал их, не входил, никого не вызывал и не дёргал. В эти короткие часы внешний мир ни звуком, ни словом, ни образом не мог просочиться внутрь, не мог потревожить ничью душу. В том и был отдых, что весь внешний мир — Вселенная с её звёздами, планета с её материками, столицы с их блистанием и вся держава с её банкетами одних и производственными вахтами других — всё это проваливалось в небытие, превращалось в чёрный океан, почти неразличимый сквозь обрешеченные окна при жёлто-слепом свечении фонарей зоны.
Залитый изнутри никогда не гаснущим электричеством МГБ, двухэтажный ковчег бывшей семинарской церкви, с бортами, сложенными в четыре с половиной кирпича, беззаботно и бесцельно плыл сквозь этот чёрный океан человеческих судеб и заблуждений, оставляя от иллюминаторов мреющие струйки света.
За эту ночь с воскресенья на понедельник могла расколоться Луна, могли воздвигнуться новые Альпы на Украине, океан мог проглотить Японию или начаться всемирный потоп — запертые в ковчеге арестанты ничего не узнали бы до утренней поверки. Так же не могли их потревожить в эти часы телеграммы от родственников, докучные телефонные звонки, приступ дифтерита у ребёнка или ночной арест.
Те, кто плыли в ковчеге, были невесомы сами и обладали невесомыми мыслями. Они не были голодны и не были сыты. Они не обладали счастьем и потому не испытывали тревоги его потерять. Головы их не были заняты мелкими служебными расчётами, интригами, продвижением, плечи их не были обременены заботами о жилище, топливе, хлебе и одежде для детишек. Любовь, составляющая искони наслаждение и страдание человечества, была бессильна передать им свой трепет или свою агонию. Тюремные сроки их были так длинны, что никто ещё не задумывался о тех годах, когда выйдет на волю. Мужчины, выдающиеся по уму, образованию и опыту жизни, но всегда слишком преданные своим семьям, чтобы оставлять достаточно себя для друзей, — здесь принадлежали только друзьям.
Свет ярких ламп отражался от белых потолков, от выбеленных стен и тысячами лучиков пронизывал просветлённые головы.
Отсюда, из ковчега, уверенно прокладывающего путь сквозь тьму, легко озирался извилистый заблудившийся поток проклятой Истории — сразу весь, как с огромной высоты, и подробно, до камешка на дне, будто в него окунались.
В эти часы воскресных вечеров материя и тело не напоминали людям о себе. Дух мужской дружбы и философии парил под парусным сводом потолка.
Может быть, это и было то блаженство, которое тщетно пытались определить и указать все философы древности?
Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Переплетение ярких характеров, недюжинных умов, любовная тяга к вольным сотрудницам института, споры и раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.
А.И.Солженицын задумал роман в 1948–1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, последнюю редакцию сделал в 1968-м, посвятил «друзьям по шарашке».
В издании сохранены орфография и пунктуация автора.
Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Нравственно-философская проблематика романа А.И. Солженицына «В круге первом»»
Автор настоящего исследования предпринимает попытку подробного анализа основных нравственно-философских проблем романа А. И. Солженицына «В круге первом», особенности постановки и решения этих проблем.
История литературы в широком смысле этого слова — это история общественной мысли, насколько она выразилась в движении философском, религиозном и поэтическом и закреплена словом».1 Этот тезис почти 70 лет назад в своей «Исторической поэтике» провозгласил А. Веселовский, и все это время он остается одним из основополагающих принципов в изучении истории отечественной и мировой литературы. Первый роман Александра Солженицына, относящийся к раннему периоду его творчества, многие исследователи по праву называют энциклопедией русской жизни. Это произведение представляет собой не просто подробный и многоаспектный художественный анализ советской социалистической системы. Писателя интересуют нравственные и исторические перспективы социалистической переделки жизни в России, своеобразие социальных отношений, роль и место государства в судьбах общества и личности. В. Юдин отмечал: «Как русскому писателю, гражданину-патриоту, Солженицыну безмерно дорого российское национальное достояние, дороги наши исторические, духовные и культурные традиции, овеянные благородным православно-христианским светочем».3
В романе «В круге первом» автор постарался затронуть максимально возможное число актуальных социальных проблем, высказаться по всем значимым вопросам: политики — внутренней и международной, религии, философии, этики, истории, литературы — русской и мировой, журналистики,
1 Веселовский Л.Н. Историческая поэтика. — М.: Высшая школа, 1989.-С. 41.
2 Гаврилов В. Тема предательства в романе А. Солженицына «В круге нервом» // Актуальные проблемы современного литературоведения (Материалы Международной конференции). — М., 2001. — С. 38.
3 Юдин В.А. Феномен Солженицына // Тверской солженицынский сборник. — Тверь, 1998. — С. 80. живописи, музыки, науки, образования.4 На наш взгляд, это одно из существенных (если не самых главных) достоинств изучаемого произведения. А. Ф. Лосев был убежден, что один из важнейших недостатков литературы XX века в том, что она мало думает о значимости своего времени, «а ведь писатель и поэт должен мыслить «эсхатологически», только не в смысле фатальной неизбежности конца мира, а в смысле возможности такого конца, если сейчас, сегодня и именно он не попытается разрешить «последние вопросы».5 «Солженицын — труднопостигаемый пример того, что писатель в ответе перед сегодняшним днем, как перед вечностью»6, — утверждает В. Соколов, и мы с ним полностью согласны.
Кроме того, в изучаемом романе нашли отражение ряд революционно-демократических взглядов писателя, которые он не смог на тот момент до конца преодолеть. Нравственно-философская проблематика романа теснейшим образом связана с проблемами социальными и политическими, поскольку вопросы социально-политического порядка реализуются через персонажей романа, главным образом через их высказывания. Но будучи прежде всего художником и мыслителем, а не политическим лидером8, Солженицын — непримиримый противник какой бы то ни было идеологии, убивающей в человеке свободную мысль. В романе писатель попытался показать, как губительны для духовной жизни личности убеждения, навязанные сверху. «Идеология выкручивает наши руки как помойные тряпки», — так сказал Солженицын когда-то о коммунистической идеологии, но эти слова, как справедливо полагает исследователь творчества писателя, можно соотнести с любой идеологией.9 Уповая на постепенное переустройство жизни, главным инструментом Солженицын считал Слово,
4 Урманов А.В. Творчество Александра Солженицына: Учебное пособие. — М.: Флинта: Паука, 2004. — С.
5 Лосев А.Ф. Страсть к диалектике. — М.: Советский писатель, 1990. — С. 62.
7 Лурье Я.С. Александр Солженицын — эволюция его исторических взглядов // Звезда, 1994, №6. — С. 119.
8 Латынина А.Солженицын и мы // Новый мир, 1990, №1. — С. 258.
9 Литвинова В.И. Жить не по лжи: Методические рекомендации по изучению творчества А.И. Солженицына / Хакасский i ос. ун-т им. Н.Ф. Кафтанова. — Абакан, 1997. — С. 12. книгу, всегда будучи противником насилия в любом его обличье. Эти и многие другие взгляды отразились в позиции одного из главных героев-идеологов романа Глеба Нержина. «В круге первом» — это роман, прежде всего, о нравственной позиции каждого»10, — утверждает Ю. Мешков.
Зона, ГУЛАГ стали базовым хронотопом11 литературы 60-70-х годов прошлого века, хронотопом борьбы человека за выживание, сохранение личностных качеств. Сам Солженицын, пройдя все круги ГУЛАГовского ада, получил громадный духовный опыт неволи. Этот опыт явился важнейшим фактором формирования творческого миросозерцания не только Солженицына, но и многих других узников XX века: Варлама Шаламова, Даниила Андреева, Евгении Гинзбург и других. «.Меня писателем, тем, которым вы меня видите, именно сделали тюрьма и лагерь»,12 — скажет спустя годы Солженицын. Тюрьма для него «не метастаз, от которого нет избавления и который захватывает весь организм нашего века, но «первая любовь» и рождение свободы»13, — напишет в своей книге «Солженицын» известный женевский славист Жорж Нива.
В предпринятом исследовании автор во многом руководствовался методологической установкой А. Веселовского, согласно которой при изучении творчества писателя непременно необходимо выяснить зависимость его мировоззрения от представляемой им социальной среды.14
В феврале 1945 года Александр Солженицын был арестован и спустя пять месяцев осужден по 10-му пункту 58-й статьи УК РСФСР на восемь лет исправительно-трудовых лагерей. Через два года его переводят в Спецтюрьму №16 в северном пригороде Москвы — «Марфинскую шарашку», где на два с лишним года он получил «передышку» перед отправкой в Экибастуз (лагерь в Казахстане). Уже в ссылке, в Кок-Тереке (Южный Казахстан), в 1955 году Солженицын начинает работу над романом о шарашке «В круге первом»,
10 Мешков Ю.А. А. Солженицын. ЛичноС1Ь. Творчество. Время. — Екатеринбург, 1993. — С. 48.
11 Липовецкий М.Н. «Учитесь, твари, как жить»: Паранойя, зона и литературный контекст // Звезда, 1997, №5. -С. 201.
12 Сараскина Л.И. Александр Солженицын. — М.: Молодая гвардия, 2008. — С. 268.
13 Нива Ж. Солженицын. — М.: Художественная литература, 1992. — С. 176.
14 Вессловский А.Н. Указ. раб. — С. 20. первая редакция которого была завершена в 1957 году. Пытаясь приспособить роман к советской цензуре, писатель 6 раз редактирует его, но в СССР роман (в 5-й редакции) выходит только в самиздате. В 1964 году автор облегчает (по собственному определению — «искажает») свой роман (сокращение глав с 96 до 87, замена «атомного» сюжета «медицинским» — Володин звонит не в посольство США, а другу семьи доктору Доброумову, и темой разговора становится не атомная бомба, а рецепт лекарства от рака). В 1968 году «В круге первом» (вместе с повестью «Раковый корпус») издается в Америке, и в том же году Солженицын в 7-й (последний) раз редактирует («восстанавливает») роман. В России роман впервые публикуется в 1991 году в первых пяти номерах журнала «Новый мир».
Создавая первое свое крупное прозаическое произведение, основным принципом творчества писатель избрал дотошное следование действительности. Утверждая, что и шарашка Марфино, и почти все обитатели ее «списаны с натуры», Солженицын стремится быть «этнографом племени зэков».15 Помимо этого, в романе «В круге первом», где художественно воссоздано бытие огромной страны, отечества как целого16, совершенно определенные очертания получает лагерная тема, которая теперь пересекается с темой тоталитаризма и темой спасения мира.17
Говоря о специфике жанрового мышления Солженицына, следует отметить, что, в основе жанровой типологии писателя — степень охвата художественно воссоздаваемой жизненной реальности.18 Он настаивал на том, что его больше всего привлекает форма полифонического романа, романа без главного героя. Вообще, богатству жанровой природы романа «В круге первом» (это и детективный роман, и социальный, и философский, и психологический, и даже соцреалистический (!), и пародия на
15 Нива Ж. Солженицын. — С. 58.
16 Сииваковскпй П.Е. Жанр романа и типология эпических жанров в интерпретации А.И. Солженицына // Русский роман XX века Духовный мир и поэтика жанра. — Саратов, 2001. — С. 306
17 Белопольская Е.В. Роман А.И. Солженицына «В круге нервом»: опыт интерпретации. — Ростов-на-Дону, 1997.-С. 22.
13 Сииваковскпй П.Е. Жанр романа и типология эпических жанров в интерпретации А.И. Солженицына. — С. 305. производственный» роман, самый знаковый и почитаемый жанр соцреализма
Солженицына и полифонизма романа в «бахтинском» смысле посвящены многие исследования творчества Солженицына, но это уже объект отдельного анализа, который не входит в наши задачи.
Неотъемлемая черта творчества Солженицына — обращенность к современным проблемам общества. Писатель всегда оставался верен принципам реалистического искусства. «Я уродился писателем социальным и таким уж останусь до гроба»19, — утверждал он. Органическое единство вечного и современного, социального и нравственно-философского — вот основной принцип творчества Солженицына. Задачи писателя, по его мнению, не сводятся только к оценке той или иной формы государственного устройства, сфера интересов настоящего художника — вопросы более общие и более вечные, касающиеся «тайн человеческого сердца и совести, столкновения жизни и смерти, преодоления душевного горя и тех законов протяженного человечества, которые зародились в незапамятной глубине
20 тысячелетии и прекратятся лишь тогда, когда погаснет солнце».
Еще с 50-х годов прошлого века начав упорные поиски своего литературного приема, Солженицын сознательно оттолкнулся от основных стилевых и жанровых тенденций советской прозы. Дидактизм, склонность к проповеди он осознавал в себе сам21; принадлежа к типу писателей-борцов и ставя в своих произведениях вечные, неразрешимые вопросы, Солженицын пытается дать на них уверенные ответы — это качество порой воспринималось критикой как слабость его как писателя. Нам кажется, здесь прав Ф. Искандер, предположивший, что сомнения Солженицын считает «роскошью, позволительной в менее катастрофические времена».22
19 Решетовская Н.А. Александр Солженицын и читающая Россия //Дон. 1990, №2. — С. 88.
20 Солженицын А.И. Бодался теленок с дубом: Очерки литературной жизни // Новый мир, 1991, №7. — С. 154.
21 Вайль П., Генис А. Поиски жанра. А. Солженицын // Октябрь, 1990, №6. — С. 200.
22 Цит. но Лейдерман Н. По принципу антисхемы (о романе А. Солженицына «В круге первом») // Звезда, 2001, №8. -С. 204.
Откопать и явить людям растоптанную и поруганную правду — этот невероятно трудный путь избрал зэк Солженицын в конце сороковых годов. Очень точно описал тяжесть такого жребия Бертольд Брехт в статье «Пять трудностей пишущего правду»: «Нужно обладать мужеством, чтобы писать правду вопреки тому, что повсюду ее душат, обладать умом, чтобы познать правду вопреки тому, что повсюду ее стараются скрыть, обладать умением превращать правду в боевое оружие, обладать способностью правильно выбирать людей, которые смогут применить это оружие, и, наконец, обладать хитростью, чтобы распространять правду среди таких людей. Эти трудности особенно велики для тех, кто пишет под властью фашизма, но они ощутимы и для тех, кто изгнан из родной страны или добровольно ее покинул, и даже для тех, кто пишет в странах буржуазных»Г Вся жизнь классика Солженицына -непрерывная череда таких трудностей, стремление к правде, стремление донести ее до людей. Объект пристального внимания писателя — Человек: «Я цель имел во всей книге, во всех моих книгах показать, что можно из человека сделать. Показать, что линия между Добром и Злом постоянно перемещается по человеческому сердцу».24
Актуальность темы исследования обусловлена тем, что в романе «В круге первом» затронуты проблемы современности, которые никогда не потеряют своей значимости для общества: проблема потери духовности в погоне за успехом, и как следствие — добровольное принесение внутренней свободы в жертву призрачным идеалам; проблема смыслоутраты, поиска выхода личности из духовной изоляции и способности человека наполнить жизнь содержанием в условиях внешней неволи; проблема нравственного выбора как проявления духовной свободы или, напротив, отказ от нее. Также особую злободневность приобретает в последнее время проблема военно-стратегического доминирования государства, представляющего опасность для остального цивилизованного мира. В своем первом романе Солженицын
23 Брехт Б. Пять трудностей пишущего правду / Брехт Б. Теагр (Пьесы. Статьи. Высказывания). — В 5 т. Т. 5/1.- М.: Искусство, 1965.- С.66.
24 Солженицын Л.И. Потемщики спета не ищут // Литературная газета, 2003, №41. — С. 3. высказал свою точку зрения по поводу этих наболевших вопросов; в этом произведении, подводящем итог раннему творчеству писателя, нашли отражение многие его религиозные и общественные взгляды. Это одно из самых важных звеньев в творчестве писателя, в раскрытии его художественно-исторической концепции русской действительности послереволюционного периода.
В последние годы интерес к Александру Солженицыну и его творчеству заметно обострился, о чем свидетельствует недавняя (2006 г.) удачная экранизация первого романа писателя, имеющая громадное значение в свете возрождения и усиления внимания российской интеллигенции к лагерной теме в литературе и кинематографе. Нелишне отметить, что это — первое произведение Солженицына, по которому отечественными постановщиками был снят художественный фильм.
Объектом исследования является роман А. Солженицына «В круге первом». Предметом исследования стало идейное содержание романа, рассмотренное путем глубокого анализа системы персонажей произведения, включающего в себя исследование художественных приемов, особенностей выражения авторской позиции, сопоставление ее с философскими и этическими концепциями отечественных и зарубежных философов.
Целью диссертации является всесторонний анализ специфики постановки и решения в романе «В круге первом» важнейших вопросов бытия — проблемы духовной свободы, поиска смысла жизни и счастья и нравственного выбора. Для реализации данной цели автору исследования предстоит решить следующие задачи:
— обобщить и систематизировать научный материал, вышедший в последнее время по исследуемым проблемам;
— выявить специфику постановки и решения проблемы свободы, разграничения создателем романа и персонажами понятий внутренней и внешней свободы;
— исследовать проблему счастья и смысла жизни в понимании главных героев произведения, а также в свете этического и религиозного мировоззрения автора романа;
— определить роль литературных и философских реминисценций, которыми изобилует речь персонажей-заключенных, в становлении их мировоззрения и идеологии;
— детально проанализировать процесс совершения акта выбора героями романа, проследить динамику становления личности главных героев;
— рассмотреть в свете вышеперечисленных задач один из основных вопросов романа и актуальнейших тем современности — тему патриотизма, а также сложность взаимоотношений личности и государства.
Степень изученности темы. Проза, поэзия, драматургия и публицистика Александра Солженицына почти всегда были объектом пристального внимания российских и зарубежных литературоведов, философов и общественных деятелей. «Личность масштаба Солженицына имеет право быть высвеченной с разных ракурсов, все свидетельства о нем должны быть выслушаны, — какими бы субъективными и пристрастными они ни были»» , — сказано в предисловии к одной из книг первой жены писателя Натальи Решетовской. Еще до опубликования за рубежом взорвавшего мир «Архипелага ГУЛАГ», в середине 60-х годов Солженицын становится крупнейшей общественной фигурой. Арест, тюрьма, ссылка, болезнь, сложные взаимоотношения с первой женой, друзьями, одноклассниками, сокурсниками, сослуживцами, журналистами, редакцией «Нового мира», внезапная подкупающая слава, изгнание из СССР, двадцатилетнее пребывание писателя за границей и вообще сама репутация и образ его настолько обросли мифами (толчок которым дали несколько «биографических» книг о писателе, выпущенных за рубежом), что породили до невероятности сложное и неоднозначное отношение к личности и
25 Решетовская Н.А. Разрыв. -5.
Иркутск: МП «ЛИК» Восточно-Сибирского книжного издательство, 1992. — С. творчеству Александра Солженицына — от восхищения до прямого неприятия и ненависти, вылившейся в целую «библиотечку» клеветнической литературы (к таким относятся гневные книги Т. Ржезача, Н. Решетовской, В. Бушина, В. Войновича, А. Островского и других). Как верно подметил В. Линник, «осудивший страну и ее систему, поклявшийся люто расправиться с ней за унижения и оскорбления, нанесенные лично ему арестом и тюрьмой, л/
Солженицын и себя на всю жизнь открыл для столь же пристрастного суда». Ясно одно — это русский классик, одна из самых значимых персон не только в отечественной, но и мировой литературе, и ошибкой будет как игнорирование его творчества, так и его неоправданное превозношение. «Нельзя быть великим в своем времени, величие всегда апеллирует к потомкам, для которых оно станет прошлым»27 — эти слова М. Бахтина были сказаны по другому поводу, но как емко они дополняют вышесказанное. Лидия Гинзбург в своем труде «Литература в поисках реальности» делает очень ценное наблюдение, которое, на наш взгляд, весьма точно отражает сложность подхода к изучаемому писателю: «Классика читатель принимает «как он есть», во всяком случае, в его эстетических закономерностях. Современника читатель судит не по его, а по своим законам. Он предъявляет к нему
28 требования». И требования эти огромны — трудно не согласиться с биографом писателя Людмилой Сараскиной: «Действительно, объем личности и колоссальный разброс мнений можно признать адекватным масштабу беспрецедентной для XX века писательской и человеческой известности Александра Солженицына».29 Судить, изучать, спорить, оправдывать — какая бы ни была цель у читателя Солженицына, писателя, прежде всего, следует попытаться услышать и понять.
Роман «В круге первом», с которого начинается творческий путь писателя, всегда вызывал живой интерес у критиков и литературоведов.
26 Линник В. Исполин И Слово, 2003, 19-25 декабря. — С. 12
23 Гинзбург Л.Я. Литература в поисках реальности: Статьи. Эссе. Заметки. — М.: Советский писатель, 1987. -С. 115.
29 Сараскина Л.И. Александр Солженицын. — С. 18.
На последней фамилии следует остановиться особо. Трудно спорить с тем, что произведения Солженицына почти все автобиографичны: таким образом, он лишил своих биографов возможности домысла и самостоятельных трактовок. Одно из первых (если не первое) объективных исследований — вышедшая в апреле 2008 года книга известного литературоведа, публициста и критика Людмилы Сараскиной. Написанная ею биография классика — первый на русском языке документированный рассказ о судьбе и творчестве писателя, где показано, как неразрывны жизнь Солженицына и его дело — сохранение в Слове трагического опыта русского XX века. Эта книга, по словам второй жены Солженицына Натальи Светловой, стала первым шансом исследовать и вскрыть огромное количество всяких фантастических сведений и легенд. Труд Л. Сараскиной, основанный на редких и не публиковавшихся ранее материалах, в том числе записях бесед автора с писателем, его дневниках, рукописях и письмах, содержит немало ценных сведений об истории создания и опубликования романа «В круге первом», прототипах романа и событиях, легших в основу сюжета книги.
Отдельные главы этому роману посвятили в своих монографиях В. Чалмаев, Ю. Мешков, М. Шнеерсон, Ж. Нива, А. Урманов. Одними из первых в свете изучения специфики реализма Солженицына подвергли роман анализу А.Е. Краснов-Левитин, Л.Д. Ржевский, Р. Бракман и ряд зарубежных авторов, но в этих работах, как правило, исследуется 6-я редакция романа (87 глав, «медицинский» сюжет).
Проблематика и поэтика романа были исследованы Е. Белопольской в монографии «Роман А. И. Солженицына «В круге первом»: опыт интерпретации», однако в силу того, что автор исследования попыталась дать целостный анализ произведения, обратить внимание и на специфику солженицынской философии Добра и Зла, жанра и структуры романа, его семантического поля, принципов авторского изображения действительности, она не остановилась подробно на проблеме морального выбора, являющейся одной из основных, практически обошла вниманием женские персонажи произведения. Кроме того, сюжет и система образов романа в их тесной взаимосвязи, а на их основе — существенные творческие принципы Солженицына были проанализированы в диссертационном исследовании Е. В. Прокоповой. Автор подвергла глубокому анализу идейное содержание, композицию романа, типологию героев, но, к сожалению, данному исследованию присуща некоторая авторская небрежность, выразившаяся в ряде однобоких суждений (в сравнении лагеря и воли30, в трактовке образа
3 1
Льва Рубина ) и фактических ошибок (например, Клару Макарыгину автор то исследования называет невестой Щагова ).
Научная новизна исследования заключается в том, что это первая попытка подробного анализа нравственно-философских проблем, которые ставятся и решаются героями в романе «В круге первом». Тема стремления личности к внутренней свободе и бегства от нее, философия счастья и смысла жизни, проблема вины, пробуждения совести, морального выбора рассматриваются во взаимосвязи и взаимообусловленности с христианским мировоззрением писателя.
Методология и методы исследования. Теоретико-методологическую основу исследования составили труды известных отечественных литературоведов М.М. Бахтина, А.Ф. Лосева, Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана, А.Н. Веселовского, Л .Я. Гинзбург, М.Б. Храпченко, а также работы про истории литературы XX века. Кроме того, при анализе философских проблем романа автор исследования опирался на концепции, нашедшие отражение в работах российских и зарубежных философов: Н.А. Бердяева, И.А. Ильина,
31 Там же.-С. 113.
32 Там же.-С. 138.
C.JI. Франка, Э. Фромма, В. Франкла, А. Камю. «В круге первом» — одна из важнейших стадий того «курса логики»33 для искаженного человеческого сознания, который представляет собой творчество Солженицына, выбравшего путь глубокого освоения традиций русской литературы и историософии34, пристально изучавшего русскую философскую мысль; курса, призывающего связать мысли писателя с воззрениями русских философов XX века.
Объектом внимания диссертанта стали также публицистические произведения, статьи и интервью А. Солженицына.
Основные методы исследования, использованные в диссертации, — аналитический, описательный и сравнительно-сопоставительный.
Теоретическая и практическая значимость. Результаты работы могут внести существенный вклад в изучение глубоких экзистенциальных проблем, которые ставят в своих произведениях писатели XX века. Содержание, наблюдения и выводы, сделанные в ходе исследования, могут оказать содействие в разработке спецкурсов, посвященных творчеству А. Солженицына, лагерной прозе и возвращенной литературе в целом. Также основные положения диссертации могут быть использованы при комплексном изучении литературы 2-й половины XX века в школе.
Апробация работы. Данное исследование и его результаты обсуждались на заседании кафедры русской литературы Даггосуниверситета, а также на межвузовских научных конференциях. Результаты исследования изложены в 4-х статьях, опубликованных в научных сборниках и периодической печати.
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии, включающей 155 наименований. Общий объем диссертации 182 страницы.
Историческая многосерийная драма российского производства от режиссера Глеба Панфилова и сценариста Александра Солженицына. Главные роли исполнили Евгений Миронов и Дмитрий Певцов.
Основная сюжетная линия фильма разворачивается в далеком 1949-ом году. Советские ученые, которые по совместительству являются бывшими заключенными, получили секретный заказ от самого Иосифа Сталина. Они должны разработать специальный телефонный аппарат, который способен распознавать человеческие голоса. Во главе трудящихся над проектом стоял главный герой истории и талантливый математик Глеб Нержин. Мужчина скрепя сердце согласился участвовать в задании, всей душой ненавидя царящую в стране диктатуру и тоталитарную систему. Перед ним стоит очень сложный нравственный выбор, от которого будет зависеть вся его дальнейшая судьба: Глебу придется либо покорно подчиниться ненавистным ему аморальным условиям, которые запросто могли сломить его дух и подавить личность, либо лишиться родного крова и познать все ужасы тюремного заточения в ГУЛАГе. Это сложная история о человеке, который несмотря на свалившиеся на него трудности и жизненные сложности остается верен себе и своей совести до самого конца. Фильм снят по одноименному произведению культового писателя Александра Солженицына, который в своем творчестве очень часто поднимал темы, связанные с защитой чести и проблемой нравственного выбора.