Александр Генис: Когда Менделеев посетил Америку, он сказал: «Здесь повторяют на новый манер старую римскую историю”.

Убедив себя в этом сходстве еще на заре своей истории, Америка до сих пор за него держится. В Капитолии заседают сенаторы, в Вест-Пойнте преподают Полибия, и каждый доллар говорит на латыни: «Novus ordo seclorum». «Новый порядок» вещей оказался старым, когда из декоративной параллели Рим стал историческим прототипом.

Не удивительно, что Древний Рим всегда остро интересовал Америку. Отцы-основатели не расставались с Ливием и Плутархом, Голливуд — с драмой «меча и сандалий”, книжный рынок — с новыми переводами классиков и новыми работами историков.

Книги одного из них, видного переводчика с греческого и латыни Тома Холланда завоевали горячую любовь читателей — как искушенных в классике, так и недавно обнаруживших ее. Особенно удачной оказалась дилогия, посвященная Юлию Цезарю и его потомкам. Первый том «Рубикон” , он переведен и на русский язык, рассказывает о смерти римской республики и заканчивается убийством Цезаря. Новая книга — «Династия” — прослеживает историю первых императоров и тоже завершается убийством, на этот раз Нерона.

Нельзя сказать, что Холланд вводит новый материал. Как и все остальные, он опирается в первую очередь на Светония и Тацита. Его преимущество перед другими в том, что история оживает на страницах этих книг, которые все сравнивают с романами. И напрасно. В отличие от исторической новеллистики, которая позволяет себе авторские фантазмы, вроде «Пушкин вышел на крыльцо и задумался”, Холланд держит себя в руках и не пишет лишнего. Он просто такой мастер исторической наррации. После того, как это искусство, идущее от Гиббона и Моммзена, почти истребила занудная академическая школа, история сегодня вновь возвращает себе звание прозы. Я от этих книг не мог оторваться.

О «Династии” рассказывает ведущая «КО” Марина Ефимова.

Марина Ефимова: Новая книга известного британского историка античности Тома Холланда называется «Династия. Взлёт и падение дома цезарей». Она охватывает имперский период древнего Рима, начиная с убийства Юлия Цезаря (в 44-м году до Новой эры) и кончая самоубийством Нерона в 68 году Новой эры. Книга написана увлекательно, как роман, и полна деталей, которые редко упоминаются историками. Общее впечатление от книги так характеризует рецензент газеты «Нью-Йорк Таймс» Мичико Какутани:

Диктор: «Мистер Холланд не прячет и не замазывает лакуны в наших сведениях об античности, но он не боится включать в текст и ту информацию, о которой историки всё ещё спорят. Используя свое прекрасное знание периода, автор создаёт у читателя почти физическое ощущение невероятной брутальности того времени, чудовищных крайностей древнего Рима. Он описывает детально не только резню в покорённой Галлии (в которой, по некоторым оценкам, около миллиона жителей были убиты и столько же обращены в рабство), не только ужасы гладиаторских боёв – популярного развлечения масс, но и все жестокости той борьбы за власть в имперских домах и внутри правящей элиты, которая рано или поздно принимала формы убийств, коварных предательств, тайных отравлений и макиавеллиевских ударов в спину».

Марина Ефимова: В книге Холланда меньше исторического анализа и панорамных описаний, чем в других трудах о древнем Риме — например, в новой книге историка-классициста Мэри Бирд «Римский сенат и народ». Холланд ограничился периодом правления императоров династии Юлиев-Клавдиев (которых обессмертили ТАцит и Светоний), и воплотил их образы в галерее портретов. В отличие от Светония, Холланд не раскладывает характеры императоров на положительные черты и на отрицательные, но он развенчивает тех (немногих) императоров, которых до сих пор историки считали относительно человечными и либеральными. Чрезвычайно интересна реакция рецензентов на эту особенность книги. Ник Коэн пишет в газете «Гардиан»:

Диктор: «Английский писатель Роберт Грэйвс в знаменитом романе «Я, Клавдий» изобразил императора Клавдия либералом, окружённым тираническими монстрами, не сильно отличавшимися от тех, которые окружали самого Грэйвса в 1934 г. Однако и Клавдий не останавливался перед казнями своих оппонентов — как за реальную, так и за воображаемую измену, подтверждая тем самым идею, что главная черта тирании – тиранство».

Марина Ефимова: И все другие императоры, которых рецензенты книги не без удовольствия сваливают в одну кучу, оказываются на деле тиранами. Коэн и Какутани кратко характеризуют всех императоров династии, начиная с Октавиана-Августа — основателя Римской империи. Коэн пишет:

Август

​Диктор: «АВГУСТ – террорист в ранней юности, трус на поле боя, смёл всю оппозицию, принёс Риму мир после гражданской войны и разрушил республику. Про его милосердие после войны философ и историк Сенека писал: «Я не уверен, что можно назвать милосердием то, что было обессилевшей жестокостью». Странно, что Август остался в истории «отцом Рима», который, по словам того же Сенеки, «упрекал, бранил, но вёл и любил римский народ». ТИБЕРИЙ — честный генерал, не поддавшийся дворцовой лести, через несколько лет правления уже проводил политические чистки и развлекался оргиями с детьми римской элиты. Когда он предложил восстановить власть консулов, сенаторы решили, что он убьёт их, если они поверят его республиканским намерениям. (Он и так убил многих). Ко времени смерти Нерона все члены Юлиево-Клавдиевой династии были убиты, в основном – родственниками».

Марина Ефимова: «Садист КАЛИГУЛА, — добавляет рецензент Какутани, — превратил Рим в театр жестоких крайностей. Сумасшедший эгоцентрик и маньяк НЕРОН, убивший мать и беременную жену, сжигавший заживо христиан, восстановил против себя весь Рим. Хромого КЛАВДИЯ, которого многие в Риме любили, сенаторы считали угрюмым болваном, игрушкой женщин». «Все римские императоры, — резюмирует Коэн, — были, по сути, военными диктаторами». И далее:

Диктор: «Учёные историки бывают так же слепы, как писатели (Роберт Грэйвс в частности). Оказываясь лицом к лицу с деяниями древних цезарей, они вздрагивают и удивляются, почему люди, правящие мирной и процветающей империей, так отличаются от их собственных президентов и министров. Историки не доверяют Сенеке, когда он говорит о Калигуле: «природа создала его, чтобы показать, как далеко могут зайти пороки в сочетании с абсолютной властью».

Марина Ефимова: Тут возникают сомнения. Абсолютная власть, бесспорно, развращает людей, но, видимо, и по другим причинам людские пороки могут зайти очень далеко, например, до уровня жестокого безумия нынешнего мусульманского экстремизма.

В наше время популярна мысль, что «вся политика – дело грязное, и все политики одинаковые». Даже образованные люди охотно смешивают в одну кучу всех политиков всех времен и народов. Люди любят борьбу добра со злом и равнодушны к борьбе меньшего зла с бОльшим (чем обычно и вынуждены заниматься политики). Никто не хочет отдавать должное диктаторам — даже если те (как Октавиан-Август) остановили в своих странах кровавый хаос войны. И всё же сама история собственным ходом как-то отделила в своей оценке императоров Августа и Клавдия от Калигулы и Нерона.

Сейчас среди американских студентов началось движение за развенчание героев прошлого. В одном университете потребовали убрать статую Джефферсона, потому что он был рабовладельцем, в другом университете – снять мозаику с портретом Вудро Вильсона, который поддерживал политику сегрегации. А рецензенты книги «Династия» хотят судить римских императоров за их жестокость и всевластие. Тут нельзя не вспомнить слова Льва Толстого из Эпилога к «Войне и миру»:

Диктор: «Надо исписать десять листов, чтобы перечислить все упрёки, которые делают Александру I историки… упрёки за то, что историческое лицо полвека назад не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор».

Марина Ефимова: Толстой подсмеивался над профессорами, которые судили политика за то, что тот делал полвека назад. Американские студенты судят политиков, живших 150 лет назад. А рецензенты книги «Династия» меряют нынешними моральными мерками политиков, живших две тысячи лет назад.

Рецензент Какутани заканчивает свою статью обсуждением роли Древнего Рима в мировой истории. Она признаёт, что Рим – «грандиозное воплощение побед и поражений человека». Рим «снабдил нас шаблонами для всего», — пишет она, но при этом упоминает только сомнительные шаблоны: «империализма, политической власти, создания национального имиджа и пропаганды».

Всё-таки стоило бы еще упомянуть, что вся юридическая система современной Америки (и Европы) основана на «римском праве»; что открытия и нововведения римлян в области зодчества находят применение в наше время; что это они ввели общественный транспорт; что их идеология и литература создали базу для эпохи Возрождения; что принципы государственного управления и налогообложения в их империи изучаются и используются сейчас теоретиками Европейского Союза.

После раздела Римской империи на две огромных составных части – Западную и Восточную – одной было уготовано продержаться на страницах истории еще добрую тысячу лет. Рассмотрим, что случилось со второй.

Предпосылки возникновения

К концу 4 века Римская империя имела в своем составе огромные территории в трех частях света. Центральная власть, располагавшаяся в Риме, не могла контролировать периферийные части огромной империи даже при увеличении государственного чиновничьего аппарата. Из-за растянутости коммуникаций новости о вторжениях варваров, эпидемиях и других катастрофах доходили очень поздно. Из-за этой отдаленности приграничные территории, находясь далеко от центра, обретали все более широкую автономию.

На Балканах и восточнее, несмотря на официальность латыни, господствовал греческий язык, равно как и в денежном обращении в западной части империи в обращении были популярны динарии, на востоке – драхмы.

Рис. 1. Раздел Римской империи 395 год.

Попытки разделить огромную империю на две части по языковому, территориальному и другим признакам, проводились еще при Диоклетиане в 293 году. Окончательно и навсегда Римская империя была поделена в 395 году, когда умирающий император Феодосий I оставил восточную половину своему старшему сыну Аркадию, а западную – Гонорию.

Западная Римская империя как самостоятельное государство

Гонорий получил в свое распоряжение огромную страну в 11-летнем возрасте. В 402 году, опасаясь нашествия варваров на Рим, Гонорий переносит столицу Западной Римской империи в Равенну. Правление императора проходило при постоянном противодействии надвигавшихся варваров и политической борьбе с Восточной империей за африканские провинции, желавшие перейти под власть Константинополя.

Рис. 2. Император Гонорий.

В 429-442 годах империя утратила власть над самыми передовыми провинциями в Северной Африке. В 435 году также потеряна Испания. На ее землях вандалы основывают свое королевство. В 451 году римским легионам удается остановить нашествие гуннов под предводительством Атиллы во время сражения при Каталаунских полях.

ТОП-4 статьикоторые читают вместе с этой

• 1. Римская империя
• 2. Падение Западной Римскойй империи
• 3. Восточная Римская империя
• 4. Единовластие Цезаря

Нашествия варваров все чаще стали сопровождаться борьбой за власть и переворотами. В 456-472 годах сменилось пять императоров, а за последние 21 год существования государства в нем сменилось еще 9 правителей.

4 сентября 476 года служивший в римской армии варвар-наемник Одоакр заставил действующего императора Ромула Августа отречься от власти, фактически лишив империю правителя.

Рис. 3. Карта Западной Римской империи.

Одоакр направил в Константинополь послов с предложением признать власть восточного императора Зенона правителем всей Римской империи и дать Одоакру важный титул в Италии. Однако, Зенон сослался на то, что в Далмации находился новый и легитимный император Западной империи, Юлий Непот, которого признавали на Востоке законным.

В результате, Одоакр стал единственным правителем Италии, периодически признавая власть то Зенона, то Непота. Так, Западная Римская империя окончательно прекратила существование в 476 году.

Что мы узнали?

После раздела Римской империи в силу внутриполитических причин и нашествия варваров Западная империя смогла продержаться всего 81 год. С ее распадом в Европе начинается период темных лет Средневековья.

Тест по теме

1. Вопрос 1 из 5
   

   В каком году произошел окончательный раздел Римской империи на две части?

   • В 293
   • В 315
   • В 385
   • В 395

Начать тест(новая вкладка)

Оценка доклада

Византийская империя, государство, возникшее в 4 в. при распаде Римской империи в её восточной части и существовавшее до середины 15 в. Столицей В. был Константинополь, основанный императором Константином I в 324—330 на месте бывшей мегарской колонии Виза́нтий (отсюда название государства, введённое гуманистами уже после падения империи). Фактически с основания Константинополя началось обособление В. в недрах Римской империи (с этого времени обычно ведут историю В.). Завершением обособления принято считать 395, когда после смерти последнего императора единой Римской державы Феодосия I (правил в 379—395), произошло окончательное разделение Римской империи на Восточную Римскую (Византийскую) и Западную Римскую империи. Императором Восточной Римской империи стал Аркадий (395—408). Сами византийцы называли себя римлянами — по-гречески «ромеями», а свою державу «Ромейской». На протяжении существования В. происходили неоднократные изменения её территории (см. карту).

Этнический состав населения В. был пёстрым: греки, сирийцы, копты, армяне, грузины, евреи, эллинизированные малоазийские племена, фракийцы, иллирийцы, даки. С сокращением территории В. (с 7 в.) часть народов осталась вне пределов В. В то же время на территории В. расселялись новые народы (готы в 4—5 вв., славяне в 6—7 вв., арабы в 7—9 вв., печенеги, половцы в 11—13 вв. и др.). С 6—11 вв. в состав населения В. входили этнические группы, из которых в дальнейшем сформировалась итальянская народность. Преобладающую роль в экономике, политической жизни и культуре В. играло греческое население. Государственный язык империи в 4—6 вв. — латинский, с 7 в. до конца существования В. — греческий. Многие проблемы социально-экономической истории В. сложны и в решении их в советском византиноведении существуют различные концепции. Например, в определении времени перехода В. от рабовладельческих отношений к феодальным. По мнению Н. В. Пигулевской и Е. Э. Липшиц, в В. 4—6 вв. рабство уже потеряло своё значение; согласно же концепции 3. В. Удальцовой (которую в данном вопросе разделяет А. П. Каждан), до 6—7 вв. в В. господствовало рабовладение (соглашаясь в общем с этой точкой зрения, М. Я. Сюзюмов рассматривает период между 4 и 11 вв. как «предфеодальный»).

В истории В. можно выделить приблизительно 3 основных периода. Первый период (4 — сер. 7 вв.) характеризуется разложением рабовладельческого строя и началом формирования феодальных отношений. Отличительной чертой начала генезиса феодализма в В. было спонтанное развитие феодального строя внутри разлагавшегося рабовладельческого общества, в условиях сохранения позднеантичного государства. Особенности аграрных отношений в ранней В. — сохранение значительных масс свободного крестьянства и крестьянские общины, широкое распространение колоната и долгосрочной аренды (эмфитевсиса), более интенсивная, чем на Западе, раздача рабам участков земли в виде пекулиев (См. Пекулии). В 7 в. в византийской деревне было подорвано, а местами уничтожено крупное рабовладельческое землевладение. На территории бывших поместий устанавливалось господство крестьянской общины. В конце 1-го периода в сохранившихся крупных поместьях (преимущественно в Малой Азии) труд колонов и рабов стал вытесняться всё шире применявшимся трудом свободных крестьян — арендаторов.

Византийский город 4—5 вв. в основном оставался античным рабовладельческим Полисом; но с конца 4 в. наблюдался упадок мелких полисов, их аграризация, а возникавшие в 5 в. новые города являлись уже не полисами, а торгово-ремесленными и административными центрами. Крупнейшим городом империи был Константинополь, центр ремесла и международной торговли. В. вела оживлённую торговлю с Ираном, Индией, Китаем и др.; в торговле же с западноевропейскими государствами по Средиземному морю В. обладала гегемонией. По уровню развития ремесла и торговли, по степени интенсивности городской жизни В. в этот период опережала страны Западной Европы. В 7 в., однако, города-полисы окончательно пришли в упадок, аграризации подверглась значительная часть городов, центр общественной жизни переместился в деревню.

В. 4—5 вв. была централизованной военно-бюрократической монархией. Вся полнота власти сосредоточивалась в руках императора (василевса). Совещательным органом при императоре был Сенат. Всё свободное население делилось на сословия. Высшим сословием было сенаторское. Серьёзной общественной силой стали с 5 в. своеобразные политические партии — димы, важнейшими из которых были венеты (возглавлялись сановной знатью) и прасины (отражали интересы торгово-ремесленных верхов) (см. Венеты и прасины). С 4 в. господствующей религией стало христианство (в 354, 392 правительство издало законы против язычества). В 4—7 вв. была выработана христианская догматика, сложилась церковная иерархия. С конца 4 в. стали возникать монастыри. Церковь превратилась в богатую организацию, обладавшую многочисленными земельными владениями. Духовенство освобождалось от уплаты налогов и повинностей (за исключением поземельного налога). В результате борьбы различных течений в христианстве (арианства (См. Арианство), несторианства (См. Несторианство) и др.) господствующим в В. стало православие (окончательно в 6 в. при императоре Юстиниане I, но ещё в конце 4 в. император Феодосий I пытался восстановить церковное единство и превратить Константинополь в центр православия).

С 70-х гг. 4 в. не только внешнеполитическое, но и внутриполитическое положение В. в значительной мере определяли отношения империи с варварами (См. Варвары). В 375 с вынужденного согласия императора Валента на территории империи (к югу от Дуная) расселились Вестготы. В 376 вестготы, возмущённые притеснением византийских властей, подняли восстание. В 378 объединённые отряды вестготов и части восставшего населения империи наголову разбили армию императора Валента при Адрианополе. С огромным трудом (ценой уступок варварской знати) императору Феодосию удалось подавить в 380 восстание. В июле 400 варвары едва не завладели Константинополем, и только благодаря вмешательству в борьбу широких слоёв горожан они были изгнаны из города. К концу 4 в. с увеличением числа наёмников и федератов произошла варваризация византийской армии; временно за счёт поселений варваров расширились мелкое свободное землевладение и колонат. В то время как Западная Римская империя, переживавшая глубокий кризис, пала под ударами варваров, В. (где кризис рабовладельческого хозяйства протекал слабее, где сохранились города как центры ремесла и торговли и мощный аппарат власти) оказалась экономически и политически более жизнеспособной, что позволило ей устоять против варварских нашествий. В 70—80-х гг. 5 в. В. отразила натиск остготов (См. Остготы).

Византийская культура. Особенности культуры В. в значительной степени объясняются тем, что В. не испытала коренного слома политической системы, который пережила Западная Европа, и влияние варваров было здесь менее существенным. Византийская культура складывалась под влиянием римских, греческих и восточных (эллинистических) традиций. Оформилась она (как и средне-вековая западноевропейская) как христианская: в важнейших областях культуры все наиболее существенные представления о мире, а зачастую всякая значительная мысль облекались в образы христианской мифологии, в традиционную фразеологию, почерпнутую из Священного писания и сочинений отцов церкви (См. Отцы церкви). Исходя из христианского вероучения (рассматривавшего земное существование человека как краткий эпизод на пороге вечной жизни, выдвигавшего в качестве основной жизненной задачи человека подготовку к смерти, которая рассматривалась как начало жизни в вечности), византийское общество определяло этические ценности, остававшиеся, впрочем, отвлечёнными идеалами, а не руководством в практической деятельности: пренебрежение земными благами, оценка труда главным образом как средства дисциплины и самоуничижения, а не как процесса созидания и творчества (поскольку земные блага скоротечны и ничтожны). Смирение и благочестие, ощущение собственной греховности и аскетизм рассматривались византийцами как высшие христианские ценности; они же во многом определяли и художественный идеал. Традиционализм, вообще свойственный христианскому мировоззрению, оказался особенно сильным в В. (где самоё государство истолковывалось как непосредственное продолжение Римской империи и где языком письменной культуры оставался преимущественно греческий язык эллинистической эпохи). Отсюда вытекало преклонение перед книжным авторитетом. Библия и до известной степени античные классики рассматривались как совокупность необходимого знания. Источником знаний провозглашалась традиция, а не опыт, ибо традиция, согласно византийским представлениям, восходила к сущности, в то время как опыт знакомил лишь с поверхностными явлениями земного мира. Эксперимент и научное наблюдение были крайне редкими в В., критерий достоверности был неразвит, и многие легендарные известия воспринимались как подлинные. Новое, не подкрепленное книжным авторитетом, рассматривалось как бунтарское. Для византийской культуры характерны тяга к систематизации при отсутствии интереса к аналитическому рассмотрению явлений и стремление к вскрытию «истинного» (мистического) смысла явлений ; пифагорейско-неоплатоновские традиции ещё более усиливали эту тенденцию. Византийцы, исходя из христианского мировоззрения, признавали наличие божественной (в их представлении объективной) истины, соответственно четко разделяли явления на благие и дурные, отчего всё существующее на земле получало у них этическую оценку. Из обладания (иллюзорного) истиной вытекала нетерпимость ко всякому инакомыслию, которое трактовалось как уклонение от благого пути, как ересь.

От западноевропейской средневековой культуры византийская культура отличалась: 1) более высоким (до 12 в.) уровнем материального производства; 2) устойчивым сохранением античных традиций в просвещении, науке, литературном творчестве, изобразительном искусстве, быте; 3) индивидуализмом (неразвитость корпоративных принципов и понятий корпоративной чести; вера в возможность индивидуального спасения, тогда как западная церковь ставила спасение в зависимость от таинств, т. е. от акций церкви-корпорации; индивидуалистическая, а не иерархическая трактовка собственности), который не сочетался со свободой (византиец чувствовал себя в непосредственной зависимости от высших сил — бога и императора); 4) культом императора как сакральной фигуры (земного божества), требовавшей поклонения в форме особых церемоний, одежды, обращений и т.д.; 5) унификацией научного и художественного творчества, чему способствовала бюрократическая централизация византийского государства. Столица империи — Константинополь — определяла художественный вкус, подчиняя себе местные школы.

Рассматривая свою культуру как высшее достижение человечества, византийцы сознательно ограждали себя от иноземных влияний: лишь с 11 в. они начинают привлекать опыт арабской медицины, переводить памятники восточной литературы, позднее возник интерес к арабской и персидской математике, к латинской схоластике и литературе. Книжный характер византийской культуры сочетался с отсутствием строгой дифференциации между отдельными отраслями: для В. типична фигура учёного, пишущего по самым разнообразным отраслям знаний — от математики до богословия и художественной литературы (Иоанн Дамаскин, 8 в.; Михаил Пселл, 11 в.; Никифор Влеммид, 13 в.; Феодор Метохит, 14 в.).

Определение совокупности памятников, составляющих византийскую культуру, условно. Прежде всего проблематично отнесение к византийской культуре позднеантичных памятников 4—5 вв. (особенно латинских, сирийских, коптских), а также средневековых, созданных вне В. — в Сирии, Сицилии, Южной Италии, но объединяемых по идейным, художественным или языковым принципам в круг восточнохристианских памятников. Чёткой грани между позднеантичной и византийской культурой нет: существовал длительный переходный период, когда античные принципы, тематика и жанры если не господствовали, то сосуществовали с новыми принципами,