Редьярд Киплинг Владей собой среди толпы смятенной, Тебя клянущей

Редьярд Киплинг
Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть час не пробил, жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.
Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
He забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена и снова
Ты должен все воссоздавать c основ.
Умей поставить в радостной надежде,
Ha карту все, что накопил c трудом,
Bce проиграть и нищим стать как прежде
И никогда не пожалеть o том,
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело
И только Воля говорит: «Иди!»
Останься прост, беседуя c царями,
Будь честен, говоря c толпой;
Будь прям и тверд c врагами и друзьями,
Пусть все в свой час считаются c тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье
Часов и дней неуловимый бег, —
Тогда весь мир ты примешь как владенье
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!

Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

любимые стихи

Не знаю, было ли оно здесь, но, вроде, не нашла.
Очень люблю это стихотворение, а особенно в переводе К. Симонова, что приведён ниже. Да, может, оно стало иметь несколько иной смысл, но и так оно прекрасно на мой взгляд.
Eyes of grey — a sodden quay,
Driving rain and falling tears,
As the steamer wears to sea
In a parting storm of cheers.
Sing, for Faith and Hope are high—
None so true as you and I—
Sing the Lovers’ Litany:—
“Love like ours can never die!”
Eyes of black—a throbbing keel,
Milky foam to left and right;
Whispered converse near the wheel
In the brilliant tropic night.
Cross that rules the Southern Sky!
Stars that sweep and wheel and fly,
Hear the Lovers’ Litany:—
“Love like ours can never die!”
Eyes of brown—a dusy plain
Split and parched with heat of June,
Flying hoof and tightened rein,
Hearts that beat the old, old tune.
Side by side the horses fly,
Frame we now the old reply
Of the Lovers’ Litany:—
“Love like ours can never die!”
Eyes of blue—the Simla Hills
Silvered with the moonlight hoar;
Pleading of the waltz that thrills,
Dies and echoes round Benmore.
“Mabel,” “Officers,” “Good-bye,”
Glamour, wine, and witchery—
On my soul’s sincerity,
“Love like ours can never die!”
Maidens of your charity,
Pity my most luckless state.
Four times Cipid’s debtor I—
Bankrupt in quadruplicate.
Yet, despite this evil case,
And a maiden showed me grace,
Four-and-forty times would I
Sing the Lovers’ Litany:—
“Love like ours can never die!”
* * *
Серые глаза – рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.
Черные глаза – жара,
В море сонных звезд скольженье
И у борта до утра
Поцелуев отраженье
Синие глаза – луна,
Вальса белое молчанье,
Ежедневная стена
Неизбежного прощанья.
Карие глаза – песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полета
Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, черных.
Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю – в том нет вины-
Все четыре этих цвета.

Редьярд Киплинг — The Lovers Litany

Серые глаза – дожди,
Бьющих струй и слёз текущих,
И морские корабли,
Цвет брызг волн при шторме бьющих.
Песни Веры — высоки,
А Надежды — глубоки,
Пропоём мы песнь влюблённых:
«Если любим – навсегда!»
Чёрные глаза – огонь,
Млечной пены тон игривый;
Ускользающая жизнь
Ночи в тропиках счастливой.
Крест, что правит Южным Небом!
Звезды обжигают светом,
Здесь мы слышим песнь влюблённых:
«Если любим – навсегда!»
Карие глаза – пески,
Сплит тепло Июня, льющий,
Стук копыт и звон реки ,
Песнь сердец, всегда поющих.
Кони мчатся бок о бок,
В раме старый образок,
Те же клятвы у влюблённых:
«Любим – значит навсегда!»
Синие глаза – Луны,
Гор, луной посеребрённых;
Вальса дивного круги,
В отдаленье, проведённых.
Офицеры – балагуры,
Волшебство, вино, гламуры,
Откровенье всех влюблённых:
«Если любим – навсегда!»
Девушки — моя мечта,
Жаль, не всех я осчастливил,
Всё – Амура суета —
Он ловушки мне расставил.
Несмотря на случай злой,
Иль девицы нрав крутой,
Но пою я песнь влюблённых:
«Если любим – навсегда!»
* * *
Rudyard Kipling — The Lovers’ Litany
Eyes of grey — a sodden quay,
Driving rain and falling tears,
As the steamer wears to sea
In a parting storm of cheers.
Sing, for Faith and Hope are high
None so true as you and I
Sing the Lovers’ Litany:
«Love like ours can never die!»
Eyes of black – a throbbing keel,
Milky foam to left and right;
Whispered converse near
the wheel In the brilliant tropic night.
Cross that rules the Southern Sky!
Stars that sweep and wheel and fly,
Hear the Lovers’ Litany:
“Love like ours can never die!»
Eyes of brown – a dusy plain
Split and parched with heat of June,
Flying hoof and tightened rein,
Hearts that beat the old, old tune.
Side by side the horses fly,
Frame we now the old reply
Of the Lovers’ Litany:
«Love like ours can never die!»
Eyes of blue – the Simla
Hills Silvered with the moonlight hoar;
Pleading of the waltz that thrills,
Dies and echoes round Benmore.
«Mabel,» «Officers,» «Good-bye,»
Glamour, wine, and witchery
On my soul’s sincerity,
«Love like ours can never die!»
Maidens of your charity,
Pity my most luckless state.
Four times Cupid’s debtor
I — Bankrupt in quadruplicate.
Yet, despite this evil case,
And a maiden showed me grace,
Four-and-forty times would
I Sing the Lovers’ Litany:
«Love like ours can never die!»*
* Стихотворение более известное в переводе К. Симонова
под названием «Серые глаза — рассвет». Считаю его перевод,
как некую интерпретацию, по мотивам. Мой перевод вольный,
но значительно ближе по смыслам к оригиналу.
Очень красивый перевод В. Бетаки «Молитва влюблённых» —
http://www.vilavi.ru/pod/040611/040611.shtml

LJ Magazine

Наслаждаюсь Киплингом.
The Lovers’ Litany
Eyes of grey — a sodden quay,
Driving rain and falling tears,
As the steamer wears to sea
In a parting storm of cheers.
Sing, for Faith and Hope are high —
None so true as you and I —
Sing the Lovers’ Litany:
«Love like ours can never die!»
Eyes of black—a throbbing keel,
Milky foam to left and right;
Whispered converse near the wheel
In the brilliant tropic night.
Cross that rules the Southern Sky!
Stars that sweep and wheel and fly,
Hear the Lovers’ Litany:
Love like ours can never die!»
Eyes of brown—a dusty plain
Split and parched with heat of June,
Flying hoof and tightened rein,
Hearts that beat the old, old tune.
Side by side the horses fly,
Frame we now the old reply
Of the Lovers’ Litany:
«Love like ours can never die!»
Eyes of blue — the Simla Hills
Silvered with the moonlight hoar;
Pleading of the waltz that thrills,
Dies and echoes round Benmore.
«Mabel,» «Officers,» «Goodbye,»
Glamour, wine, and witchery —
On my soul’s sincerity,
«Love like ours can never die!»
Maidens of your charity,
Pity my most luckless state.
Four times Cupid’s debtor I —
Bankrupt in quadruplicate.
Yet, despite this evil case,
And a maiden showed me grace,
Four-and-forty times would I
Sing the Lovers’ Litany:
«Love like ours can never die!»
Пер. В.Бетаки
Молитва влюбленных
Серые глаза. Восход.
Доски мокрого причала.
Дождь ли, слезы ли, прощанье,
И отходит пароход.
Нашей верности года,
Вера и Надежды — да,
Пой молитву всех влюбленных:
Любим — значит — навсегда!
Черные глаза. Молчи.
Шепот у штурвала длится.
Пена вдоль бортов струится
В блеск тропической ночи.
Южный Крест прозрачней льда
Снова падает звезда —
Вот молитва всех влюбленных:
Любим — значит — навсегда!
Карие глаза. Простор.
В степь бок о бок мчатся кони
И сердцам в старинном тоне
Вторит топот эхом гор
И натянута узда.
И в ушах звучит тогда
Вновь молитва всех влюбленных:
Любим — значит — навсегда!
Синие глаза. Холмы
Серебрятся лунным светом.
И дрожит индейским летом
Вальс, манящий в гущу тьмы
Офицеры: Мэйбл, когда?
Колдовство, вино, молчанье,
Эта искренность признанья:
Любим — значит — навсегда!
Да, но жизнь взглянула хмуро.
Сжальтесь надо мной, ведь вот
Весь в долгах перед Амуром
Я — четырежды банкрот.
И моя ли в том вина,
Если б снова хоть одна
Улыбнулась благосклонно
Я бы сорок раз тогда
Спел молитву всех влюбленных
Любим — значит — навсегда,
Пер. К.Симонова
Серые глаза — рассвет,
пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
за винтом бегущей пены.
Черные глаза — жара,
в море сонных звезд скольжение
И у борта до утра
поцелуев отраженье.
Синие глаза — луна,
вальса белое молчанье,
Ежедневная стена
неизбежного прощанья.
Карие глаза — песок,
осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
от паденья до полета.
Hет, я не судья для них,
просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
синих, серых, карих, черных.
Как четыре стороны
одного того же света,
Я люблю — в том нет вины —
все четыре этих цвета.
Пер. Б. Вайханского
Серых глаз дрожащий свет.
Пароход кричит: «Прощай!»
Не гляди с тоскою вслед,
Просто помнить обещай.
Пой и веры не теряй.
Все возвратится вновь.
Как молитву повторяй:
«Наша не умрет Любовь!»
Жаркий омут черных глаз.
Обжигающий пассат.
Ночь в мерцанье звездных трасс.
И не повернуть назад.
Тот дрожащий путь звезды —
Свет из иных миров.
Слышишь из темноты:
«Наша не умрет Любовь!»
Карих глаз июньский зной.
Пересохших губ огонь.
Над сожженною землёй,
Как стрела, летящий конь.
Стук сердец, как пенье крыл,
Как мерный звон подков.
Те слова я не забыл:
«Наша не умрет Любовь!»
Синих глаз хмельной рассвет.
Блекнет серебро луны.
Вальс, звучащий как ответ,
И признание вины.
Я четырежды должник
Всех четырех цветов.
Но я вновь пою для них:
«Наша не умрет Любовь!»
Мне больше всего нравится первый.. Самы точный. 🙂

Киплингу не исполнилось ещё и семнадцати, когда дождливым сентябрьским днём 1882 года он покинул берега Англии, чтобы отправиться в далёкую Индию — туда, где он родился и где прошли первые пять счастливых лет его жизни. Спустя месяц, обогнув Африку, пароход прибыл в Бомбей. Потом ещё было короткое путешествие в Лахор, где его ждало место в небольшой провинциальной газете. Она выходила шесть дней в неделю, работать приходилось тяжело и много, но тем большим было удовольствие от ежегодных отпусков, которые Киплинг, спасаясь, подобно многим другим англичанам, от изнуряющего летнего зноя, проводил в Симле, небольшом местечке среди гор.

Стихотворение «The Lovers’ Litany» было им написано как раз в это время. Опубликовал же его Киплинг в 1886 году, в первом своём поэтическом сборнике, получившем название «Departmental Ditties and Other Verses». На русский язык «The Lovers’ Litany» можно перевести, как «Литания влюблённых». Литания — это молитва, но молитва не абы какая, а особой формы: в конце каждого предложения там повторяется одна и та же фраза (например, «Господи, помилуй!» или что-нибудь в этом же роде). Образно говоря, это молитва-заклинание.

Как мы сейчас увидим, название стихотворения выбрано Киплингом очень удачно: в конце каждой из пяти строф повторяется, как заклинание, одно и то же: «Love like ours can never die!» — «Такая любовь, как наша, не умрёт никогда!». Вот это стихотворение (текст выверен по доступной в интернете фотокопии сборника «Departmental Ditties and Other Verses» — 37-е издание, вышедшее в Лондоне в 1922 году):

The Lovers’ Litany

Образы, которые Редьярд Киплинг использует в своём стихотворении, во многом навеяны его воспоминаниями о возвращении в Индию на пароходе, о его путешествиях внутри страны и о его ежегодных летних отпусках в Симле. Они цветные, эти образы.

Первая строфа — это серый цвет. Это серое сентябрьское небо в Эссексе, откуда пароход уходит в своё долгое плавание. Это назойливый дождь, мокрый причал, мокрые от слёз щёки, слова прощания. Во имя искренней Веры и высокой Надежды, нашей с тобой беспримерной верности — пропоём Литанию влюблённых: «Такая любовь, как наша, не умрёт никогда!»

Вторая строфа — это чёрный цвет тропической ночи в океане. Это дрожащий от мерной работы двигателей, вибрирующий всем своим корпусом пароход, это молочная пена вдоль его бортов, это шёпот в ночной темноте, у руля на корме, это сверкающий в небе Южный Крест — а значит, пройден экватор — и это звёзды, что несутся, кружатся, летят… Услышьте Литанию влюблённых: «Такая любовь, как наша, не умрёт никогда!»

Третья строфа — коричневый цвет пыльной степи, цвет почвы, растрескавшейся и пересохшей от июньской жары. Это — стремительно мчащиеся бок о бок лошади, летящие копыта и натянутые поводья. Это — два сердца, что выстукивают старый-престарый мотив. Так пусть же и теперь мы произнесём прежние слова из Литании влюблённых: «Такая любовь, как наша, не умрёт никогда!»

Четвёртая строфа — это синий цвет. Это горы вокруг Симлы, посеребрённые лунным инеем. Это звуки вальса, который просит за тебя, который и дрожит, и замирает, и вторит эхом вокруг Бенмора. «Мейбл», «Офицеры», «Прощай»… Гламур, вино и очарование… Со всей искренностью моей души — «Такая любовь, как наша, не умрёт никогда!»

Бенмором назывался дом в Симле: нечто вроде клуба — с танцами и сценической площадкой. А «Мейбл», «Офицеры» и «Прощай» — это те самые вальсы, которые тогда «дрожали, замирали и вторили эхом вокруг Бенмора». О вальсе «Офицеры» я знаю только то, что он был написан в самом конце 1870-х годов известным в то время сочинителем танцевальной музыки Чарльзом Кутом-младшим (1831–1916), который посвятил его «офицерам на службе Её Величества». Автором вальса «Мейбл», написанного в 1860-х годах, является ровесник Кута, композитор и многолетний руководитель военных оркестров Дэниел Годфри (1831–1903). Послушайте, как звучит этот вальс:

Мелодия вальса «Mabel» Дэниела Годфри (начало)

А вот вальс «Прощай» — это очень известное произведение итальянца Франческо Паоло Тости (1846–1916) с грустным английским текстом шотландца Джорджа Уайт-Мелвилла (1821–1878). Вот как заканчивается у него этот вальс: «… Умоляющий взгляд, сдавленный плач. Прощай навеки! Прощай! Прощай!». Мы с вами, однако, послушаем не концовку вальса «Прощай», а небольшой фрагмент из его середины. Поёт Дина Дурбин:

Вальс «Good-bye» в исполнении Дины Дурбин (фрагмент)

«Прощай, надежда! Прощай! Прощай!..» Впрочем, мы несколько отвлеклись: вернёмся к стихотворению Киплинга. Четыре строфы, четыре цветных образа — серый, чёрный, коричневый, синий — и четыре цвета девичьих глаз: соответственно, серые глаза, чёрные, карие и синие (ну, или голубые). Красиво, не правда ли?..

Четыре цвета девичьих глаз — четыре влюблённости. Неудачные. В заключительной строфе своего стихотворения Киплинг именно об этом и говорит: «Четыре раза я должник Амура — и четырежды банкрот». И добавляет при этом: несмотря на все четыре злополучных исхода — да если б какая-нибудь девушка проявила ко мне благосклонность, то я и сорок четыре раза пропел бы Литанию влюблённых: «Такая любовь, как наша, не умрёт никогда!»

Все «цветные» пейзажи, так ярко описанные им в стихотворении, Киплинг, несомненно, видел собственными глазами. Все перечисленные им вальсы он, несомненно, слышал. И в Бенморе он, конечно же, бывал неоднократно. Но вот насчёт серых, чёрных, карих и голубых… трудно сказать наверняка. Во всяком случае, не будем забывать, что в тот год, когда стихотворение «The Lovers’ Litany» впервые опубликовали, Киплингу было всего-навсего двадцать лет…

Стихотворение это — красивое, многогранное, нелёгкое для понимания и, тем не менее, довольно известное. Но, честно говоря, у меня сложилось впечатление, что особой популярностью оно пользуется не столько в англоязычных странах, сколько у нас, в России. Вновь и вновь манит оно наших переводчиков, вновь и вновь пытаются они ухватить, понять, передать всю образность киплинговских строк. На мой взгляд, наиболее адекватен оригиналу тот перевод , который сделал Василий Бетаки — переводчик опытный, но, в силу разных причин, у нас не очень известный.

Цитируется по приложению к статье В. Бетаки «Редьярд Киплинг и русская поэзия ХХ века»:

Молитва влюблённых

Серые глаза… И вот — Доски мокрого причала… Дождь ли? Слёзы ли? Прощанье. И отходит пароход. Нашей юности года… Вера и Надежда? Да — Пой молитву всех влюблённых: Любим? Значит навсегда!	Карие глаза — простор, Степь, бок о бок мчатся кони, И сердцам в старинном тоне Вторит топот эхом гор… И натянута узда, И в ушах звучит тогда Вновь молитва всех влюблённых: Любим? Значит навсегда!
Чёрные глаза… Молчи! Шёпот у штурвала длится, Пена вдоль бортов струится В блеск тропической ночи. Южный Крест прозрачней льда, Снова падает звезда. Вот молитва всех влюблённых: Любим? Значит навсегда!	Синие глаза… Холмы Серебрятся лунным светом, И дрожит индийским летом Вальс, манящий в гущу тьмы. — Офицеры… Мейбл… Когда? Колдовство, вино, молчанье, Эта искренность признанья — Любим? Значит навсегда!

Да… Но жизнь взглянула хмуро, Сжальтесь надо мной: ведь вот — Весь в долгах перед Амуром Я — четырежды банкрот! И моя ли в том вина? Если б снова хоть одна Улыбнулась благосклонно, Я бы сорок раз тогда Спел молитву всех влюблённых: Любим? Значит навсегда!

(Заметим в скобках, что первые строки известны также в виде «Серые глаза… Восход, // Доски мокрого причала…» — как, например, на сайте «Век перевода»).

Василию Бетаки удалось передать в своём переводе почти все образы и нюансы стихотворения Киплинга. Чуточку неуместным, правда, кажется тут слово «молитва»: использованное Киплингом слово «литания», хотя оно и менее привычно для русского уха, является, в данном контексте, гораздо более точным. И ещё, пожалуй, Бетаки не знал, что «Мейбл» у Киплинга — это всё же не имя некоей девушки, а название вальса, звучавшего в Бенморе (впрочем, как и «Офицеры»)…

Как справедливо отметил В. Бетаки в упомянутой выше своей статье, «большая часть «бардов» оказывается в некотором смысле «литературными внуками» того же Киплинга». Наших «бардов» всегда привлекала образность, «цветность» киплинговских стихов и присущий им романтизм. Не стало тут исключением и стихотворение «The Lovers’ Litany» — разумеется, в его переводах на русский язык. Послушаем «Молитву влюблённых» В. Бетаки в очень приятном исполнении Ивана Коваля из Кишинёва (мелодия в аранжировке Виталия Бальваса):

«Молитва влюблённых» в исполнении Ивана Коваля (стихи Василия Бетаки)

Перевод Василия Бетаки — это, по-видимому, самый точный из существующих ныне переводов стихотворения «The Lovers’ Litany» на русский язык. Зато перевод Константина Симонова, который мы сейчас посмотрим, является пусть и наименее точным, но — наиболее известным переводом стихотворения Киплинга.

Нам тут не нравилось у Бетаки слово «молитва»? У Симонова вообще нет никакой молитвы и никакой литании: мы не найдём в его переводе никаких следов от заключительных четверостиший первых четырёх строф стихотворения Киплинга. Никаких южных крестов, никаких индий с их не то вальсами, не то офицерами и женскими именами. Вообще, никакой конкретики там нет. Но, в то же время, я бы не торопился безоговорочно согласиться с тем, что стихотворение Симонова — это не перевод, а совершенно самостоятельное произведение. Ведь Симонову удалось передать — пусть и едва заметными мазками, воздушными намёками — не только «цветность» первых четырёх строф киплинговского стихотворения, но даже, по сути, и пятую его строфу — пусть и другими словами. А вот молитвы — молитвы, конечно, нет… Но ведь это вполне объяснимо, не так ли?..

А раз молитвы нет — стихотворение Константина Симонова называется по первой строчке:

Серые глаза — рассвет…

Серые глаза — рассвет, Пароходная сирена, Дождь, разлука, серый след За винтом бегущей пены. Чёрные глаза — жара, В море сонных звёзд скольженье, И у борта до утра Поцелуев отраженье. Синие глаза — луна, Вальса белое молчанье, Ежедневная стена Неизбежного прощанья. Карие глаза — песок, Осень, волчья степь, охота, Скачка, вся на волосок От паденья и полёта. Нет, я не судья для них, Просто без суждений вздорных Я четырежды должник Синих, серых, карих, чёрных.

Как четыре стороны Одного того же света, Я люблю — в том нет вины — Все четыре этих цвета.

«Серые глаза — рассвет…» — читает народный артист СССР Леонид Марков

Нет, в самом деле! Взгляните, например, как Симонов мастерски пересказывает киплинговскую вторую строфу. Короткие, едва заметные мазки: «жара», «море», плывущий пароход («у борта», «звёзд скольженье»), ночь («звёзд скольженье», звёзды «сонные», поцелуи «до утра») — а уж воображение читателя дорисовывает всё остальное… Или, скажем, заключительная киплинговская строфа: четыре влюблённости — «Я четырежды должник синих, серых, карих, чёрных». И все неудачные? Конечно: «Я не судья для них»… Восторженность, юношеская самоуверенность и определённое легкомыслие лирического героя стихотворения Киплинга обозначены у Симонова тоже всего лишь одной короткой фразой: «Я люблю — в том нет вины — все четыре этих цвета».

Константин Симонов переводил «The Lovers’ Litany» Киплинга задолго до того времени, когда стало возможным думать исключительно о точности перевода. Пусть этот его перевод и не вполне точный, но уж зато пересказ — блестящий. Неудивительно поэтому, что стихотворение Симонова «Серые глаза — рассвет…» обращает на себя особое внимание наших «бардов», которые с большим или с меньшим успехом стараются стихи Симонова пропеть. Вот одной из таких «бардовских» песен мы, пожалуй, и закончим свой рассказ о «синих, серых, карих, чёрных»…

Виктор Берковский, песня «Глаза» на стихи Константина Симонова «Серые глаза — рассвет»:

Валентин Антонов, апрель 2011 года

Наизусть читаем Киплинга:

Вильям Шекспир
Марина Цветаева
Анна Ахматова
Сергей Есенин
Владимир Высоцкий
Булат Окуджава
Редьярд Киплинг
Роберт Бернс
Р.Киплинг «Самая старая песня» (перевод М.Фромана)
Потому что прежде Евы была Лилит.
Предание
«Этих глаз не любил ты и лжешь,
Что любишь теперь и что снова
Ты в разлете бровей узнаешь
Все восторги и муки былого!
Ты и голоса не любил,
Что ж пугают тебя эти звуки?
Разве ты до конца не убил
Чар его в роковой разлуке?
Не любил ты и этих волос,
Хоть сердце твое забывало
Стыд и долг и в бессилье рвалось
Из-под черного их покрывала!»
«Знаю все! Потому-то мое
Сердце бьется так глухо и странно!»
«Но зачем же притворство твое?»
«Счастлив я — ноет старая рана».
Р.Киплинг «Серые глаза — рассвет…» (Перевод К. Симонова)
Серые глаза — рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.
Черные глаза — жара,
В море сонных звезд скольженье,
И у борта до утра
Поцелуев отраженье.
Синие глаза — луна,
Вальса белое молчанье,
Ежедневная стена
Неизбежного прощанья.
Карие глаза — песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полета.
Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, черных.
Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю — в том нет вины —
Все четыре этих цвета.
Р.Киплинг «ЛЮБОВНАЯ ПЕСНЬ ХАР ДИАЛА» (Перевод В. Васильева)
Одна на крыше, я гляжу на север,
Слежу зарниц вечернюю игру:
То отблески твоих шагов на север.
Вернись, любимый, или я умру.
Базар внизу безлюден и спокоен,
Устало спят верблюды на ветру,
И спят рабы — твоя добыча, воин.
Вернись, любимый, или я умру.
Жена отца сварливей год от года,
Гну спину днем, в ночи и поутру…
Слезами запиваю хлеб невзгоды.
Вернись, любимый, или я умру.
Наверх

Литания влюбленных. Киплинг. Перевод

The Lovers’ Litany
Eyes of grey — a sodden quay,
Driving rain and falling tears,
As the steamer wears to sea
In a parting storm of cheers.
Sing, for Faith and Hope are high —
None so true as you and I —
Sing the Lovers’ Litany: —
«Love like ours can never die!»
Eyes of black — a throbbing keel,
Milky foam to left and right;
Whispered converse near the wheel
In the brilliant tropic night.
Cross that rules the Southern Sky!
Stars that sweep, and wheel, and fly,
Hear the Lovers’ Litany: —
«Love like ours can never die!»
Eyes of brown — a dusty plain
Split and parched with heat of June,
Flying hoof and tightened rein,
Hearts that beat the old, old tune.
Side by side the horses fly,
Frame we now the old reply
Of the Lovers’ Litany: —
«Love like ours can never die!»
Eyes of blue — the Simla Hills
Silvered with the moonlight hoar;
Pleading of the waltz that thrills,
Dies and echoes round Benmore.
«Mabel», «Officers», «Good-bye»,
Glamour, wine, and witchery —
On my soul’s sincerity,
«Love like ours can never die!»
Maidens, of your charity,
Pity my most luckless state.
Four times Cupid’s debtor I —
Bankrupt in quadruplicate.
Yet, despite this evil case,
An a maiden showed me grace,
Four-and-forty times would I
Sing the Lovers’ Litany: —
«Love like ours can never die!»
Литания влюбленных
Серые глаза – причал,
Ливень по слезам – и в воду,
Руки стиснуты, финал…
Взгляд вдогонку пароходу.
Но из всех земных чудес –
Вера и надежда здесь;
Пой литанию влюбленных:
«Есть любовь – бессмертье есть!»
Черные глаза – пассат,
Пены снег на гребне вала,
Руки, что слегка дрожат,
Шепот ночью близ штурвала.
Правит южным небом Крест,
Звезды – тысяча невест,
Им — литания влюбленных:
«Есть любовь – бессмертье есть!»
Карие глаза – ковыль,
Стук копыт и пот на коже,
От подков сухая пыль, —
А сердца поют всё то же.
Где мы скачем? да бог весть…
Но споем для этих мест
Мы литанию влюбленных:
«Есть любовь – бессмертье есть!»
Синие глаза – холмы
В пятнах лунного узора,
Вальс, плывущий среди тьмы
По окрестностям Бенмора.
«Офицеры», «Мейбл», «Прощай»*, —
Очарованность, печаль,
Кровь души моей и честь,
Есть любовь – бессмертье есть!
Девушки, от вас прошу
Снисхожденья к этой драме:
Я должник, банкрот и шут
В долговой любовной яме;
Я заслуживаю месть,
Но спою всю ту же песнь,
Ту литанию влюбленных:
Есть любовь – бессмертье есть!
____
* названия вальсов